***
Dream, Ivory — Welcome and goodbye Через две недели она ворвалась ко мне в квартиру с охапкой рыжих астр, таких пышных и солнечных, что самому не верилось в то, как переменилась от их присутствия моя квартира. Чжелла зашла ко мне, как ни в чем не бывало. Размеренной поступью направилась к кухне и достала с полки вазу, которую зачем-то принесла к новоселью мама. Я сидел там же, пил кофе и прожигал взглядом клавиатуру ноутбука, раздумывая над некогда сказанными словами Чжелла насчёт моей мечты. Но тут я почувствовал что-то неладное. В воздухе витала какая-то недосказанность. Что-то определенно было не так, но я не мог понять, что именно. Я поднял глаза на Чжелла и стал наблюдать за ней. Моя соседка была как всегда прекрасна и свежа, как роса в апреле. Но задумчива. Движения её делались на автомате, на лице не дрогнуло и единой мимической мышцы. Чжелла была не со мной. И это определенно настораживало. Странное предчувствие потери подкралось ко мне, оставляя после себя болезненные следы. Я сразу же напрягся всем телом и заерзал на месте, наблюдая за тем, как она раскладывает цветы в вазе, чтобы было красивее. Но выполняла Чжелла это в расстроенных чувствах. И хоть я не видел слез в её глазах, но отчетливо понимал, что она чем-то в крайней степени раздосадована. Интересно, может ли она почувствовать меня так же, как я её? — Чжелла, — произнёс я, но так и не получил никакого ответа. Она слишком глубоко впала в свои раздумья, словно мысли окутали её плотным коконом, который не давал ей слышать меня. А у меня в голове отдавались эхом вопросы, которые крутились меж висков. — Чжелла, — повторил я снова громче. Девушка растерянно приподняла голову и вопросительно посмотрела на меня, а в глазах её искрилось такое детское недовольство, что я даже сначала опешил, не понимая — оно обращено ко мне или к чему-то, о чем я не имею никакого понятия. — Да? Что случилось? — прошептала она и снова начала поправлять цветы в вазе. Я уже ненавидел и эти астры, и эту чёртову вазу. — Ты мне расскажи. Что случилось? — не унимался я, боясь услышать ответ. Чжелла медленно опустилась на стул напротив, взяла меня за уже дрожащие руки и начала их гладить, опустив голову. Капля слезы упала мне на ладонь, потом вторая и третья. Сердце мое уже разрывалось от ноющей боли в грудной клетке. — Ничего, ничего не случилось, — произнесла она, а у самой голос был таким тихим и тусклым, что я понял — вот он, конец. День, которого я ждал больше всего, день, которого я так боялся... Он наступил. — У-Умоляю, скажи мне, черт возьми... — Я... я кое-что вспомнила, Хосок, — ответила она, а у меня мурашки по телу пробежали от того, как она произнесла мое имя. Я чувствовал её боль, я сам растворился в ней. Теперь я медленно превращался в сгусток страданий и любви, которые с лёгкостью дарила мне Чжелла, будто бросая мне в душу ненужные отбросы. — Что ты хочешь сказать? — нет, я отказывался принимать это всё. Я отказывался соглашаться с тем, что мою Чжелла отберут у меня. — Хосок... — она подняла голову, и я увидел, как глаза её блестят той же болью, что испытывал я. Она стёрла бегущие по щекам слезы и сделала глубокий вдох. Собирается с силами для последнего удара. Удара, который разобьёт вдребезги мое бедное сердце. — Говори. — Хосок, я встретила его, — только и прошептала она тихо, а после посмотрела на меня трусливо, будто прося прощения. Теперь настал мой черёд тяжело вздыхать. — И что? Что с того? — отрицание. Я не мог принять такое. Просто отказывался. И модель Кюблера-Росса летела к чертям, я никогда не приму этого. — Всё. Это значит, что всё, — между нами возникло молчание. Мы оба раздумывали над этой ситуацией. По её щекам текли немые слёзы, Чжелла словно упивалась собственными страдания. — И что? Ты уйдёшь к нему? — наконец смог выдавить я, стараясь игнорировать кровоточащее сердце. Чжелла не стала отвечать. Она просто встала со стула и задвинула его, не говоря ни слова. Отвернулась от меня и направилась к двери. Я просто не в силах был поверить в то, что подобное возможно. Нет, не сейчас. Не в тот момент, когда я готов был отдать всего себя этой девушке. Нет, я уже отдал себя ей... Она взялась за ручку и открыла входную дверь. — Нет, постой. Умоляю. Чжелла, не уходи от меня! — прокричал я вслед. Встал с места и подбежал к девушке. Обнял своё самое любимое во всем белом свете тело, прильнул к нему, желая слиться с ним воедино, стать одним целым. — Умоляю... пожалуйста... пожалуйста... прошу тебя... — повторял я эти слова как молитву. Но Чжелла разжала мягко мои руки на её талии и вышла за дверь, навсегда оставив меня одного в этом доме. Уже не помня себя, я ватными ногами пошёл к себе в комнату и лёг на постель. Последнее, о чем в помню — это потолок, который застилало моими слезами. Я тонул, а Чжелла отвернулась от меня.Глава 3
19 октября 2018 г. в 21:37
Так и прошло четыре месяца в подвешанном состоянии. Я был твёрдо уверен, что мы с Чжелла встречаемся, но все чаще и чаще она стала повторять одни и те же слова: «Мне так нравится, что мы с тобой можем свободно общаться и проводить друг с другом время, не обременяя никакими обязательствами». Иногда мне казалось, что это делалось умышленно, чтобы подчеркнуть тот факт, что между нами не может быть ничего серьёзного. Но я не понимал, почему. Эта мысль, как болезнь, залезла мне в голову и травила минуты, проведённую с Чжелла, воспаляла все сознание, гипертрофируя её поступки в моих глазах. Я напрягался, вслушивался в каждое слово, сказанное ею. Я наблюдал за каждым её взглядом и пытался развидеть скрытый смысл во всех действиях.
Но нельзя было и закрывать глаза на то, что я из-за этого стал излишне чувствительным. Мог с легкостью понять настроение Чжелла, словно эмпат. И вот, как выдавалось в один из вечеров, когда я был не слишком убит работой в адвокатской конторе, а Чжелла — в ресторане, где она устроилась помощником су-шефа, мы лежали у меня на кровати и разговаривали о всякой всячине. Уже изрядно помятая постель казалась мне мягкой, словно облачко, а руки Чжеллы, что медленно поглаживали моё лицо, казались прикосновениями ангела. Вся девушка, закутанная в белое одеяло ассоциировалась с небожительницей, которую я вовсе не заслуживал. Я чувствовал, что она о чем-то хочет поговорить, но не может никак начать разговор.
— Когда ты был маленьким, кем ты мечтал стать? — спросила Чжелла тихо, а у меня от её дыхания у шеи мурашки по коже побежали, рассыпаясь тёплыми капельками по кончикам пальцев.
— Мммм... не помню... а ты? — прошептал я, стараясь не выдать своё волнение дрожью в голосе.
— Не уходи от ответа, — пожурила меня Чжелла и мило нахмурила бровки.
— Ладно-ладно... — я смирился с тем, что придётся раскрывать душу. Именно сейчас Чжелла поймёт, какой я жалкий. Готовься к этому, Чон Хосок. — Я с самого детства мечтал писать книги, — произнёс, видя вырисовывающееся недоумение в глазах передо мной.
— А ты пишешь? — продолжила Чжелла, играясь пальчиком на моей оголенной груди. Кожа горела от её прикосновений, ведь я все никак не мог привыкнуть к Чжелла за эти месяцы. Мне вечно казалось, что эта девушка, которая лежала на моей кровати в моих объятиях была слишком эфемерной и могла исчезнуть в любую минуту.
— Я... Нет, я не пишу.
— Почему же? — настаивала на своём Чжелла.
— Не знаю... слишком занят. Работа высасывает из меня все силы, — ответил, всем сердцем стараясь поверить в сказанные слова. Я знал, что это простая отговорка, уход от ответа, но не мог ничего поделать, я рьяно не хотел, чтобы Чжелла жалела меня.
— Вот как. Думаю, ты просто не так сильно хочешь этого, раз откладываешь на потом, — произнесла она спокойно, будто это было нечто совершенно обыденное, не удивляющее ее, не разочаровывающее.
— Что ты имеешь ввиду?
— Я имею ввиду то, что на самом деле ты просто выгораживаешься своей работой. Следовательно, ты не так уж и сильно хочешь быть писателем, как сам считаешь. Значит, твоя мечта не так важна, раз ты отодвинул её в сторону, — проговорила она медленно, взвешивая каждое сказанное слово, при том мечтательно смотря на потолок, будто там возвышалось бесконечное небо и её любимое созвездие Андромеды, и Полярная звезда.
— Вот как... — только и смог я ответить, чувствуя, как её слова упали где-то глубоко в мою душу, а эхо разлетелось по моему сознанию. Зная себя, я мог с уверенностью сказать, что теперь я буду осмысливать их ещё долгое время. Ведь они задели меня за самое живое, поиграв на струнах нервных окончаний моей маленькой мечты, которую я оберегал от посторонних глаз.
— Знаешь, — продолжила она говорить, совсем не обращая внимания на моё замешательство. — Мне часто снится один и тот же сон. Будто я постоянно нахожусь с одним и тем же человеком, — а после секундного замешательства продолжила. — Парнем. Наблюдаю за ним и очень боюсь, как бы с ним ничего не произошло. Но при этом никогда не вижу его лица. Странно, да? — спрашивает она меня, не ожидая моего ответа. Нет, она вообще забыла о моем присутствии. — А иногда мне снится будто у меня есть крылья, и я летаю где-то между облаками... — и звонко засмеялась. — Это все глупости, не обращай внимания.
— Послушай, я хотел поговорить о нас, — произношу тихо, стараясь деликатно подойти к теме, которая реально беспокоила меня. Чжелла моментально стала серьёзной и посмотрела пронизывающе на меня.
— О нас? А о чем тут говорить? Я думала, между нами и так всё ясно, — проговорила она отчетливо, хладнокровно кромсая на мелкие кусочки мое сердце. Я приподнялся на одном локте и посмотрел Чжелла в глаза, желая услышать всё прямо сейчас. Пусть уж сразу, чтобы не беспокоиться вечно и не впадать в паранойю.
— Что ты хочешь сказать? Чжелла, объясни, что у нас за отношения.
— Тебе хорошо со мной. Мне хорошо с тобой. Разве тебе ещё чего-нибудь нужно? — спросила она, слегка раздражаясь от моего напора. А после — совсем переменилась, легла обратно на кровать, а её волосы рассыпались по подушке, будто сеть, в которую я так глупо и совершенно безрассудно попался. «Стерва она, твоя Чжелла. Форменная стерва», — любил повторять Юнги, и эти его слова вдруг пробежали в моей голове.
— То есть это всё несерьёзно? Просто так? Для веселья? — спросил я, но с каждым вопросом голос мой становился все тише и тише, слабея от моего внутреннего упадка. И хоть в глубине души я прекрасно знал, что именно к этому приведут наши ни к чему не обязывающие встречи, я как глупый мальчишка надеялся на лучшее, думая, что Чжелла передумает, что всё её слова лишь для отвода глаз, дабы впечатлить окружающих.
— Знаешь... Может быть, это странно... но я жду. Каждый день я просыпаюсь с мыслью, что что-то должно произойти. И я жду этого. Знаю, что это нерационально и тебе трудно понять мои слова... — начала объяснять моя соседка и по совместительству полноправная хозяйка моего сердца. Она по-прежнему мечтательно смотрела в потолок.
— Так объясни понятней, — произношу, раздражаясь от её слов. И правда, ни черта не понимаю, но уже неприятно тянет под ложкой, оставляя смутное предчувствие чего-то непоправимого. Пожалуйста, Чжелла, не произноси ничего. Не надо так со мной...
— Я только что рассказывала про свои сны. Может быть, это покажется глупостью, но я уверена, что встречу этого парня, — шепчет она, а я, кажется, чувствую, как в мое сердце впиваются тысячи когтей и вырывают его с корнем, как острое жало клинка вонзается мне в грудную клетку, оставляя там десятки кровоточащих отметин. Какая же она стерва. Хладнокровная стерва.
— И что ты сделаешь, когда встретишь его? Уйдёшь к нему? — выдавил я из себя, чувствуя, как физически больно мне давалось каждое слово. Но Чжелла молчала. Молчала и мяла край одеяла, что был у неё в руках. Начала кусать нижнюю губу, ещё сильнее выдавая своё внутреннее напряжение. Чего же ты боишься? Давай, добей меня, наконец. — Отвечай, Чжелла.
— Я... я не знаю. Пойму только тогда, когда встречу...