Сердца и шпаги.

"Когда тебе доверяют секрет - лучше сохранить его. Ибо за некоторые рассказанные секреты можно не только подвести его хозяина, но и поплатиться за этот секрет жизнью!" Поздно вечером в полк де Тревиля прибыл г-н Дезессар, доложив о нескольких дуэлях, чем сильно расстроил капитана мушкетёров. Тревиль даже не догадывался из-за чего произошли эти дуэли, но ругать своих солдат не стал ибо знал, что было причиной нарушения указа. Четверо друзей были во дворе монастыря кармелиток, где обычно проводили время дуэлянты; они сидели на лестнице и разговаривали о том, что произошло утром. — Это нечестно! — Почему мы должны вечно попадать в неприятности из-за солдат кардинала? — возмутился Портос. — Можно сказать лишь то, что они нас подставляют под эти самые неприятности! — вполголоса ответил д’Артаньян. — Кроме того гвардейцы не остановятся, даже если мы вечно будем преграждать им путь! — тихо сказал Арамис. Друзья так увлеклись разговором об утренних происшествиях, что не заметили как д’Артаньян оторвался от них, вышел за ворота монастыря и направился вслед за высокой фигурой в тёмном плаще. Гасконец следил за ней до Королевского кладбища, но возле кованых ворот фигура вдруг обратилась в тень и резко повернулась к нему. Молодой мушкетёр вздрогнул. Тенью был, кардинал Ришелье… — Что вы делаете здесь в столь поздний час? — спросил кардинал, откинув с лица капюшон плаща. — О боже. — Простите меня, Ваше Высокопреосвященство - поклонился гасконец. — Я не знал, что… — Что это вы! — Ничего — улыбнулся кардинал. — Пойдёмте со мной. Герцог повёл юношу через каменный мост, под которым слышалось клокотание реки, молодому человеку бросались в глаза плиты и обрывки одежд на них, пламя свечей в руках статуй и раскрытые двери склепов. Гасконцу невольно показалось, что кладбище живое. Ришелье подошёл к старой полуразвалившейся часовне; стены её были покрыты глубокими трещинами, крыша местами обвалилась, пропуская внутрь слабый свет вечерних сумерек, а золотой крест на ней шатался от самого лёгкого ветерка и казалось, что случись более сильный порыв, и его сорвёт. Д’Артаньян удивлённо огляделся. Он не мог поверить, что когда-то тут жили люди, а парижане приходили молиться к этим стенам ради мира и благополучия. — Знаете, а я ведь попал в Париж почти также как и вы… - голос красного герцога прозвучал очень тихо, но настолько проникновенно и величественно, что гасконец вздрогнул. — Мой отец умер, когда мне было пять лет, и я остался с матерью и четырьмя братьями. — Я окончил семинарию, выучился фехтовать, но сердце гнало меня прочь от дома. — Три года спустя я попрощался со своей семьёй, и уехал в Париж, где стал священником, а потом уже, и кардиналом. — Странно, что вы рассказываете это мне, а не кому-нибудь другому — тихо сказал д’Артаньян.- Но как бы то ни было… — Мне... — Этого не знает никто, кроме вас! - проговорил Ришелье, прервав его. — Я прошу вас сохранить этот секрет, но даже если вы его раскроете, то наверное только вашим друзьям, от которых мало что скроешь - Ришелье улыбнулся уголками рта и взглянул на сверкающий крест на крыше часовни, который был виден через обвал в крыше. — Идёмте, эта территория уже не наша. — сказал кардинал, ведя юного гасконца к кованым воротам. — Тогда, чья же она? — задумавшись спросил д’Артаньян сам себя. — Кладбище — это территория тех, кто пожертвовал жизнью ради Франции и ради короля, кто погиб в боях, умер своей смертью. — Это территория казнённых, умерших от горя, печали или долгих ожиданий — объяснил Ришелье. — Кладбище - это царство мёртвых, разве ваш церковный друг не рассказывал вам об этом? — Нет… — Не рассказывал… — ответил задумчиво мушкетёр, поворачивая в сторону казарм, но тут его окликнули... — Прощайте мой юный друг, мы ещё встретимся! - донёсся до него тихий и спокойный голос кардинала.