Сердца и шпаги.

Настал вечер и в Париже начало темнеть; солнце склонилось за горизонт, уступая место тёмным сумеркам, медленно, но всё же приближалась ночь. Мушкетёры и их товарищи стояли возле ворот полка, неся «самый опасный в их мыслях» ночной караул. Ночь была тёплая, но было так темно, что хоть глаз выколи, ничего не было видно, и некоторые наши герои, несмотря на всю смелость, были изрядно напуганы. — Чёрт возьми. — Не знаю как вы, а я больше не вижу смысла стоять тут! - сказал друзьям Жерар. Атос удивлённо взглянул на него. — Мы должны нести караул, не только когда это нужно, но и когда нам это приказано! — спокойно объяснил он. — Ночной караул - приказ капитана - сказал д’Артаньян. — И мы должны нести этот караул, даже если на это не хватает сил! — Или смелости - тихо пробормотал Арамис, отвернувшись в сторону улицы Феру, в конце которой находилось Королевское кладбище. — В такой темноте скорее заблудишся, нежели увидишь кого-то! - резко ответил ему Жан. — Успокойся - Портос был на удивление хладнокровен и в данный момент пытался предотвратить ссору. Арамис же отделился от товарищей и ушёл вниз по улице Феру, решив проверить всё ли в порядке. Он шёл по улице изредка оглядываясь на тёмные кварталы и закоулки, где обычно дрались, хоть в положенный, хоть в неположенный час, несмотря на все запреты и эдикты. Всюду ему мерещились тени, которые то ли следили за ним, то ли просто шли по своим делам. Услышав отчётливые шаги, молодой мушкетёр спрятался за стену и оглядел преследователей, к его удивлению это были Анри и Гаспар - гвардейцы кардинала Ришелье: они несли в руках что-то тяжёлое, и, приглядевшись, мушкетёр увидел мешок, размером, едва ли не под человеческий рост. — «Уж не труп ли это?» - спросил про себя Арамис, даже не догадываясь насколько он прав. Недолго думая он последовал за гвардейцами и в конце концов оказался у кованых ворот Королевского кладбища и, покуда те спорили куда идти, мушкетёр осторожно проник на «территорию мёртвых». Там было темнее, чем в самых чёрных кварталах Парижа и страшно как в старом и давно заброшенном замке. В глаза бросались кресты, плиты, ушедшие от старости в землю и наполовину треснувшие статуи, которые казалось следили за каждым его движением. Казалось, что через секунду из могилы на тебя нападёт мертвец. Вдруг послышались странные звуки, и Арамис вышел на поляну, где стояла старая церковь времён короля Генриха IV. Как раз туда и заходили его ночные «спутники». Неожиданно потухший факел выпал из-за пояса Анри, что сильно напугало мушкетёра. — «Что же делать?» - судорожно подумал он. — «Что?». Тут, Арамис вспомнил как когда-то, он и монахи защищали монастырь его отца, не подпуская к нему людей с факелами при помощи своих крестов, обладающих необъяснимой силой. Он решительно зашёл в церковь в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы ему отогнать гвардейцев от этого места раз и навсегда. Неожиданно, внимание мушкетёра привлёк крест на серебристой цепочке точь в точь как был у аббата Фридриха д’Эрбле, он судорожно взял его в руку и сжал изо всех сил: холодные синие волны взметнулись вокруг него, глаза стали ясные как само небо, светло-голубые, одежды скрыл белый плащ и через секунду он поднялся в воздух. — Ну держитесь, господа гвардейцы - процедил мушкетёр сквозь зубы. — Мало вам не покажется! - он вылетел в окно и встал на крыше церкви, обхватив руками огромный золотой крест. Гаспар и Анри подняли головы, и увидев белую фигуру на куполе церкви, сияющую в лунном свете, бросились бежать со всех ног, позабыв и про задание кардинала и про доблесть с честью. Арамис долго наблюдал за их побегом, слыша как посмеялись вслед гвардейцам голоса из старой церкви. Мушкетёр вернулся в полк лишь к полуночи, размышляя, как защитила себя та церковь, как вдруг на него с разбегу налетел д’Артаньян. — Друг мой, где ты пропадал? - нервно спросил гасконец, но увидев бледное обеспокоенное лицо друга отступил с расспросами о карауле. — Что с тобой, чёрт побери? — Ничего, друг! - твёрдо ответил Арамис. — Я просто устал. — Я что-то пропустил? — Ещё бы - со смехом сказал Атос. — Пойдём в казарму - Портос был как всегда в своём репертуаре. Друзья устремились за ним, тихо обмениваясь впечатлениями о ночном карауле, рассказать о котором было бы легче днём.