Свет в моей душе

— Мы не просили подкрепления, — мрачно возразил Фугаку. — Коноха считает, что если преступник не будет пойман и на этот раз, репутация деревни пострадает. Фугаку стиснул зубы, в который раз удерживая рвущееся наружу желание избить до полусмерти ублюдка, прячущегося за обликом старика с тростью, а потом позволить Итачи поймать его в Цукиёми и там спросить за всё. И за унижение клана Учиха, и за похищение младшего сына, и за ложную весть о смерти последнего. К сожалению, это было невозможно. Шимура Данзо пользовался полным доверием и покровительством Третьего хокаге, и пойти против них Учиха не могли. Пока что не могли. — Коноха так считает? — уточнил Итачи, скосив взгляд на Сарутоби. Тот, помедлив, кивнул. — Да, несколько специально обученных шиноби только повысят шанс на успех, — если чем Хирузен и славился, так это умением выражаться гладко и обтекаемо, так, что неподготовленный слушатель мог и не понять реального смысла его слов. — Не подумайте, что мы недооцениваем Полицию Конохи, но в данной ситуации лишняя осторожность не повредит. Собственное бессилие выводило из себя. Возражать дальше означало нарваться на конфликт, а смолчать и согласиться — добровольно взять с собой несколько шпионов Корня. Фугаку мысленно проклинал хокаге, который всё же посвятил в ход дела Данзо, и задавался пугающим вопросом — что ещё мог знать глава Корня? — Что ж, возможно так действительно будет лучше, — кивнул Итачи, — Ты уже решил, где и во сколько сбор, отец? Его спокойствие поражало, как и всегда, и Фугаку не переставал гордиться сыном. Отстранённо-дружелюбный тон Итачи напомнил ему, что для эмоций сейчас неподходящее время. — Думаю, удобнее всего будет в четыре утра, у здания Полиции, — подавив в себе всё лишнее, отозвался капитан. — Завтра в поселении, где находится Хаяши, будет проходить ярмарка. Штатская одежда и большая толпа позволят нам приблизится к нему не привлекая внимания. Ему было почти приятно наблюдать, как хмуриться начал уже Данзо. — Мои люди никогда не открывают лиц во время заданий. Вам это хорошо известно, капитан Фугаку, — процедил Шимура. — В таком случае я надеюсь, что вы подберёте тех людей, которые будут достаточно компетентны, чтобы не выдать себя, — стараясь держаться вежливо, ответил Фугаку. — Разумеется, — сухо произнёс Данзо. Из резиденции хокаге они вышли в полном молчании. Обоим хотелось узнать, что сейчас обсуждает Третий с оставшимся в его кабинете главой Корня, но оба понимали, что шпионить сейчас слишком рискованно. — Отец… — наконец подал голос Итачи, когда они оказались на полупустой улице, ведущей ко входу на территорию Учиха. — Я знаю, — недовольно проговорил Фугаку, — Мне следовало быть спокойнее. Я знаю. Итачи выдохнул, засовывая руки в карманы. — Я понимаю тебя, — сказал он, — Ты считаешь это лицемерием. В другой ситуации, это оно бы и было. Но не сейчас. Сейчас это залог нашего успеха. Данзо очень проницателен и подозрителен. И он должен верить если не в нашу лояльность, то хотя бы в то, что мы по-прежнему его боимся. Фугаку вдруг остановился. — Думаешь, он уже знает про Саске? — резко спросил он, — Зачем ему внезапно понадобилось отправлять с нами членов Корня? Естественно, что они будут следить за нашими действиями, но почему сейчас? — Он действительно мог беспокоиться за репутацию деревни, — покачал головой Итачи, — и, разумеется, не упустил лишнего шанса унизить клан Учиха и ограничить наши действия. Но… — он нахмурился, всматриваясь чуть прищуренными глазами в красно-белый мон, замаячивший впереди, — если ты прав, то… — он перевёл взгляд на отца, — ты знаешь, что это значит. Как правило, особенно если все были дома, семья Учиха проводила вечера вместе — в общении, играх с Асами или просто просмотре телевизора. В тёплую погоду — во дворе, на свежем воздухе. В этот вечер Асами была одна в своей комнате, лежала на кровати и прислушивалась, пытаясь по звуку шагов определить передвижения родителей и брата. Выходить она опасалась — в доме царила странная, напряжённая атмосфера. Сегодня особенно напряжённая. Отец с братом пришли хмурые и раздражённые и постоянно о чём-то тихо переговаривались, мать выглядела встревоженной и рассеянной, постоянно забывала сделать что-нибудь из того, что уже давно вошло в привычку, например, разложить палочки, накрывая на стол, или посолить рыбу. Асами ничего не говорили, и девочка предпочла не мешать. Солнце уже зашло, она лежала в полумраке, привычно держа над собой книжку и пытаясь по смутным очертаниям угадать знакомые картинки. Получалось не всегда, порою Асами приходилось подолгу перебирать в памяти, как выглядели эти картинки при ярком свете, чтобы соотнести с тем, что она видела сейчас. Увлёкшись, она перестала прислушиваться и пропустила момент, когда кто-то подошёл к комнате. От неожиданного стука девочка чуть не выронила книгу. — Заходи, — торопливо пробормотала Асами. Зашёл Итачи. — С ума сошла, читать при таком освещении? Асами положила раскрытую книгу себе на живот. — Я не читаю, — принялась оправдываться она, — я пытаюсь понять, что здесь нарисовано. Вот, смотри, — девочка села и показала брату страницу с картинкой. Итачи внимательно посмотрел на сестру. — Для этого достаточно включить свет. — Нет. Я хочу понять так. Со вздохом Итачи взял книжку, всматриваясь. — Это ястреб из третьей сказки, — наконец сказал он. — Мы до неё ещё не дошли. — Точно! — почему-то шёпотом обрадовалась Асами и коснулась пальцами гладкой страницы. — Это он. — В любом случае, даже разглядывая картинки в темноте, ты портишь себе зрение, — Итачи положил книгу на прикроватную тумбочку. — Зачем тебе это? Асами плюхнулась обратно на кровать, сложив руки на животе. Затем ответила брату внимательным взглядом блестящих чёрных глаз. — Скучно, — просто сказала она, — читать без тебя не получается, а картинки при свете я много раз видела. В темноте они интереснее, — Асами умолкла, но не успел Итачи сказать ей, что пора ложиться спать, быстро спросила, — Брат, что происходит? — О чём ты? — Ты знаешь, о чём. С тех пор, как вы тогда говорили о братике Саске, все какие-то странные. Постоянно о чём-то совещаетесь, а мама иногда смотрит в одну точку и улыбается. Я спрашивала её, почему, но она не отвечает. В ожидании ответа, Асами смотрела пытливо и с надеждой, но Итачи не мог сказать её правду. Он не хотел ни пугать девочку, ни лишний раз обнадёживать её — он знал, что весть о том, что Саске жив, обязательно обрадует Асами, а то, что тот находится в опасности, как и весь клан на данный момент — заставит переживать. Несмотря на то, что она видела своего второго старшего брата только на фотографиях и знала о нём только по рассказам Итачи, даже считая его мёртвым, она всё равно испытывала к нему странную привязанность, почти любовь, подобную той, которую испытывают к своим родителям дети в приюте. У них не было алтаря с фотографией Саске — Микото почему-то не позволила его поставить — но Асами рассказывала о событиях в семье и собственных успехах когда глядя на старое семейное фото, а когда просто сидя на своей кровати, и было очевидно, что рассказывает она это именно Саске. Общаться с мёртвыми подобным образом — давняя традиция всего мира шиноби, но в их семье лишь Асами соблюдала её. Для неё, не испытывавшей чувства потери, это было легче. Всё это было первой причиной, почему Итачи не хотел пока ничего рассказывать сестре. Вторая была более прозаичной — он боялся, что общительная девочка с друзьями, которым она доверяет, может проболтаться. А ведь за ней наверняка будут следить. Поэтому Итачи лишь мягко положил руку на макушку Асами. — Я расскажу обо всём позже. А сейчас тебе пора спать. Фугаку заканчивал перебирать оружие, когда в его кабинет заглянула Микото. Он узнал её по лёгким шагам ещё в коридоре, но думал, что она идёт в спальню — слишком давно общение между ними ограничилось лишь необходимым для каждодневных забот минимумом. Они не ссорились, но и не говорили как муж с женой или хотя бы как отец с матерью. Поэтому Фугаку удивился скрипу сёдзи за спиной. — Ужинать будешь? — негромко спросила она. — Позже. Получив ответ, Микото почему-то не ушла сразу, будто что-то хотела сказать. Но она молчала. Чуть обернувшись к ней, Фугаку сказал: — Пока нас с Итачи не будет, следи за Асами. Не отпускай её далеко. А лучше вообще не отпускай одну. Сказанное фактически означало, что их дочь в опасности, и Фугаку ожидал от жены проявления страха, но она лишь кивнула, тихо проговорив: — Хорошо. Фугаку вздохнул. За столько лет он стал забывать, что его жена тоже шиноби. Члены Корня Анбу не опоздали, хоть и появились в последнюю секунду. Коротко поздоровавшись и обменявшись с капитаном Полиции информацией о количестве человек и месте назначения, все шиноби, назначенные на миссию по поимке Тёмного убийцы, отправились в путь. Путь был недолгим. Поселение, в котором жил Хаяши Тоуро, показалось через полтора часа пути. Итачи с несколькими полицейскими под маскировкой торговцев отправились к дому предполагаемой жертвы, Фугаку с остальными рассеялись в шумной ярмарке, оценивая обстановку. Шиноби Корня, одетые в форму и маски, исчезли из виду, капитан едва успел сообщить им о необходимости скрывать чакру. — Он же всё равно узнает, что мы здесь, — негромко проговорил Инаби, но Фугаку услышал. — Он не будет знать, где мы именно и сколько нас. Это даст нам преимущество, — сухо пояснил он. Взгляд капитана скользил по многочисленным торговцам и покупателям, невольно ожидая увидеть среди них запомнившееся с той ночи лицо с холодным, будто остекленевшим взглядом, несмотря на то, что Саске здесь, скорее всего, ещё не было. Со дня убийства Кацухиды прошло чуть более двух недель, а все прошлые разы убийства совершались через месяц, как по расписанию. Поэтому Саске либо затаился где-то неподалёку от поселения, либо всё же двигается по направлению к другой предполагаемой жертве. Отряд к Мори Рокуро уже был отправлен, так что в крайнем случае оставалось надеяться на них. Так хотелось думать Фугаку. Так считал Итачи, которому он доверял, но сейчас, находясь в этой толпе, он вдруг представил, что они просто тратят время, а Саске бежит от них, посчитав продолжение своего дела опасным. Может, он уже далеко, за пределами страны Огня, может, ещё дальше… Его руки коснулись, и Фугаку обернулся, чтобы встретиться взглядом со старшим сыном. — Всё идёт хорошо, — доложил Итачи. — Хаяши, как и Кацухида, уже ожидает, что за ним придут. Он принял нашу помощь. Также он сказал, что знает, кто является Тёмным убийцей и почему тот хочет его убить, но согласился поделиться информацией только после того, как мы поймаем последнего. Мы не стали пока давить на него, — добавил он, увидев, как хмурится отец. Они двинулись в сторону поместья Тоуро. — Что, если эта информация окажется… очень важной для нас? — спокойно спросил Фугаку, заметив на крыше одного из домов шиноби Корня. — Сейчас нам нужно его сотрудничество. В противном случае миссия окажется под угрозой провала. Фугаку вынужден был согласиться. — Но в любом случае, Хаяши нельзя выпускать из виду. Они вошли под брезентовый тент, накрывавший несколько лавочек с оружием. Итачи кивнул. — Шисуи уже следит за ним, — негромко сказал он, с интересом смотря на изогнутый кинжал неправильной формы. — Шисуи здесь? — Фугаку явно был удивлён. — Думаешь, только Корень умеет шпионить? — с полуулыбкой ответил Итачи отцу. Тот лишь покачал головой, выходя из-под брезента с другой стороны, в то время как на Итачи насел продавец кинжала, расхваливая свой товар. Учиха взял в руку оружие и сразу же положил обратно. Баланс клинка и рукояти был безбожно нарушен. Скрыв чакру, шиноби Листа смешались с местной охраной Хаяши Тоуро, кто-то занял посты во дворе, кто-то в доме. Хозяин поместья предпочитал не покидать лишний раз своих покоев — еду и всё необходимое ему приносили прямо в спальню. За безопасность спальни отвечал отвечали Итачи изнутри и Шисуи снаружи. Фугаку координировал действия всего отряда. Первые сутки прошли в напряжении. Все почему-то ожидали, что убийца вот-вот появится, хотя никаких доказательств тому не было и ночь прошла спокойно. Капитан счёл нужным напомнить, что они могут задержаться здесь надолго, но расслабляться нельзя ни в коем случае. Спускалась вторая ночь. Поужинав, Итачи снова занял свой пост, отослав свою замену отдохнуть. Было тихо, даже слишком тихо. Казалось, что весь дом замер, словно в ожидании чего-либо. Впрочем, интуиция подсказывала Учихе, что сегодня Саске не придёт. Она ещё не подводила его, но бдительность терять не следовало. Итачи выглянул в одно из окон, находящихся в коридоре перед спальней. Солнце уже село, уступив место звёздам и растущей луне — пока только тонкому месяцу. Где-то в спальне раздался кашель Хаяши. Хронический, поэтому Учиха не забеспокоился. В мыслях он снова задался вопросом, уже давно мучившим его. Зачем Саске всё это? Зачем он убивает? То, что все жертвы имеют общее прошлое, было ясно, но как они связаны с его младшим братом? Выполняет ли Саске чьё-то поручение или же действует по собственной воле? И, если это поручение, то от кого, а если по собственной воле, то зачем? Внезапно какое-то движение снаружи отвлекло его от мыслей. Итачи присмотрелся. Непохоже, чтобы это был человек, но… Метрах в пяти от окна пролетел ястреб. Птица, которая в природе неактивна в ночное время. Почта? Ястреб пролетел снова. Итачи присмотрелся. К лапам птицы ничего прикреплено не было, даже отличительных знаков почты. Внезапно в голове всплыл случай, произошедший с почтовым ястребом, посланным в Коноху Кацухидой и атакованным другим ястребом. А что если… Не дав себе времени засомневаться, Итачи бесшумно выскользнул из окна. И понял, что не ошибся, уже когда поймать эту птицу оказалось сложнее, чем любую другую. Ястреб словно знал, что можно ожидать от шиноби, он явно был обучен. Лишь обладание шаринганом и опыт, полученный при общении с воронами, помогли Учихе приблизиться к нему. Однако в последний момент ястреб всё же вырвался и почти улетел, как вдруг развернулся в воздухе и сам грациозно приземлился на руку Итачи. — Ты бы мог предупредить меня, — раздался голос из темноты. — Шисуи, — Итачи расслабился, поняв, что птица под контролем друга, — Я не хотел тебя отвлекать от наблюдения за Хаяши. — Хаяши в полном порядке, — отрапортовал Шисуи. — Дрыхнет. Ну и, зачем тебе бедная птица? Внимательно рассматривая ястреба, Учиха спросил вместо ответа: — Здесь есть поблизости кто-то из Корня? — Есть один. Но не беспокойся, он сейчас наш самый верный союзник. Никому не проболтается, даже если что-то и видел. Итачи удовлетворённо кивнул. — Это ястреб Саске. Думаю, с его помощью мы сможем с ним связаться. — Почему ты думаешь, что это его ястреб? Шисуи чуть подвинулся, чтобы дать другу возможность перепрыгнуть на ветку рядом с ним. — Видишь, его чакра концентрируется между крыльев? Такого не должно быть у птиц, — сказал Итачи, — Здесь стоит печать. Из-за перьев о её форме можно только догадываться, но судя по всему, это из того класса печатей, которые позволяют пользователю отслеживать местоположение того, на ком они поставлены. Шаринган Шисуи слабо мерцал в темноте. — То есть эта посторонняя чакра в районе печати… — Принадлежит Саске, — закончил Итачи. — Я помню её. На некоторое время оба замолчали. Слышно было только ночной лес и голоса людей в поместье. — Думаешь, письмом его можно будет в чём-то убедить? — тихо спросил Шисуи. — Вряд ли. Но попытаться стоит. И ещё мне не нравится затея Данзо с участием в миссии Корня. Если они каким-то образом уже узнали о Саске, ему тоже лучше знать об их присутствии. — Его не смогли поймать лучшие охранники жертв, о нём известно за пределами Страны Огня, ты сам вместе с Фугаку-саном сражался с ним и упустил — и сейчас ты хочешь сказать, что боишься за него? Итачи покачал головой. — Он мой брат. Младший брат. Я не могу не бояться за него, каким бы сильным он ни был. К тому же… — Что? — Нет, это пока лишь подозрение, и я надеюсь, оно не подтвердится. — Итачи посмотрел на друга, — Ты проследишь пока за Хаяши сам? Мне надо поговорить с отцом. — Разумеется, — Шисуи ободряюще улыбнулся, и это немного ослабило напряжение, растущее внутри Итачи. Кивнув в знак благодарности, Учиха вернулся в поместье вместе с по-прежнему сидевшим на его предплечье ястребом. Вслушиваясь в ночную тишину, Саске начинал беспокоиться. Тору уже должен был вернуться. В конце концов, не такое уж поместье Хаяши большое, чтобы так долго его рассматривать. Окно было открыто в ожидании, и лёгкий ветер трепал занавески. Вроде бы приятный звук, но на нервах Саске всегда бесился от продолжительных шумов. Он отлип от стены под окном, к которой, казалось, уже прирос, и, поднявшись, сдёрнул раздражающий кусок ткани. Правда лучше не стало. Он знал, где находится ястреб. Чувствовал его благодаря печати. Но тот находился почти неподвижно уже долгое время, и это пугало Саске больше всего. Наконец он почувствовал, что Тору приближается. Вдалеке раздался знакомых шорох крыльев, и через несколько секунд ястреб влетел в окно, приземляясь прямо на голову своего хозяина. Облегчение волной прокатилось по телу Саске. — Где ты был так долго? Что случилось? — хмурясь, он снял птицу с головы и принялся изучать её на предмет ранений. Таковых не обнаружилось, но тем не менее Саске не мог не почувствовать, что Тору был странно напряжён, как будто что-то побеспокоило его. Или кто-то. Пальцы наткнулись на небольшой бумажный свиток, привязанный к лапе ястреба. Акацуки? Или же… Коноха? Саске развернул свиток и пропустил его между двумя пальцами. Затем криво усмехнулся и, смяв бумагу, равнодушно засунул её в задний карман штанов. Всё-таки надо было убить Хаяши раньше, но тот как назло, а может и догадываясь об опасности, провёл последние два дня прямо на ярмарке, помогая её обустраивать и оставаясь ночевать там же, в окружении других торговцев. Убивать кого-то из мирного населения Саске не позволяли допустить его внутренние принципы. А вот со стороны Конохи никого особо жалко не было, пусть и риск операции возрастал в разы. Выбор был тяжёлым, но очевидным. Закрыв окно, Саске принялся за заточку катаны. Возня с оружием всегда помогала ему успокоиться и настроиться, ещё с тех пор, когда учитель после очередного психа ученика отправлял того чинить и затачивать кучу по много раз использованных кунаев и сюрикенов, которые, согласно элементарным соображениям, следовало бы выкинуть. Однако в их положении каждая очередная закупка оружия превращалась в опасную миссию, к тому же это оказалось нехитрым способом успокоить Саске. И сейчас, чувствуя под пальцами холодный гладкий металл, он постепенно сбрасывал скопившееся за последние дни напряжение. Ему всё ещё было страшно — от этого никуда не денешься, но вместе с тем пришло своеобразное отчуждение, равнодушие к собственной судьбе. В конце концов, он сделал уже очень много. Если завтра ему повезёт — сделает ещё больше. В противном случае — что ж, даже если его посадят в тюрьму, он найдёт способ убить себя. Тору доверчиво ткнулся головой в руку Саске, и тот мягко провёл ладонью по тёплым перьям на голове и шее птицы. Ястреб взлетел, перебираясь на открытую дверцу шкафа для ночлега. Его хозяин вернулся к катане. Терять ему, по сути, было нечего.