— Сколько вы весите?
— Это зависит от того, на какой планете я нахожусь.
День был неплох. Во всяком случае, я в своем активе видал и похуже. К примеру, жуткий кислотный дождь, капли которого просачиваются во все стыки и пазы брони, расплавляя оплетку проводов. Потом замучиваешься себя чинить, но это все же лучше, чем тратить приличную сумму шаниксов для похода к медику. Я спокойно ехал на встречу с Орионом. Этот наивный меха уж очень хотел познакомить меня со своими приятелями. Ну как познакомить? С одним я очень даже знаком. Орион «Всегда найду приключения на свой бампер» Пакс в обнимку с чужим оторванным манипулятором ни много ни мало притащил предстазисного меха ко мне на порог. И ведь какого! До сих пор диву даюсь! Такие гордые летучки обычно не связывались с носителями наземных альтмодов, а тут… Ох, неспроста все это, точно говорю. Выехал я довольно-таки рано и по расчётам должен был приехать раньше всех. Но, как говорится, ничего нельзя знать наверняка. Услышав, как кто-то ругается на впереди стоящих, я уж подумал, что произошла авария и придётся добираться окольными путями, объезжая все крупные магистральные жилы. Ну вот, думал, успею, а, как итог, приплетусь самым последним. Или нет? Только бы все обошлось. Подъехав ближе к месту происшествия, я заметил небольших размеров меха. Он сиротливо жался к дорожному бортику, кидая испуганный (или все-таки шокированный?) взгляд на проезжающих мимо трансформеров. Кажется, это был… киберзверь? Подъехав поближе к обочине и включив аварийные огни — нечего на меня ругаться! Проезжайте, кто вам там мешает? Сами не хотите помогать, так хоть не возмущайтесь по этому поводу, — я начал успокаивать испуганного зверька. Такой крохотный и беззащитный, совсем еще спарк. И как только угораздило забраться в такие дебри? Впервые вижу, чтобы звери заходили дальше заповедника или Моря Ржавчины, не говоря уж об Иаконе — культурной и научной столице Кибертрона, где все свободное пространство занимают многовековые архитектурные сооружения, музеи, разбитые парки и бессчетное количество дорог. — Эй приятель, что ты здесь делаешь? — спросил я. Надо поскорее убрать его отсюда, не то одним пострадавшим на этой дороге станет больше. Главное не кричать — у киберзверей очень чувствительные аудиосенсоры. Они очень болезненно реагируют на каждый громкий и резкий звук. Праймус, да ведь здесь настоящая какофония! Он уже, наверное, с ума сошел от такого шума, количество которого превышают все допустимые нормы даже для обычного меха. Что уж говорить о бедном зверьке? Он посмотрел на меня так жалобно, что даже не по себе стало. Было ощущение, что он сейчас прижмётся ко мне и заплачет. Столько непонимания и отчаянья было написано на его лицевой. Бедняга, должно быть, отбился от стаи, забрел в неизвестном направлении и вконец потерялся. А его еще, наверное, до смерти напугали чужие крики, и он понесся непонятно куда, не разбирая дороги из-за страха. Быстро отогнав от себя эти мысли, я продолжил разговор: — Послушай, дорога это не место для маленьких, так что запрыгивай, и я отвезу тебя в безопасное место. Да, вот так. Как можно спокойнее, не делая лишних движений и говоря как можно уверенней и ласковей, я дал команду на раскрытие двери. Пазы щелкнули, дверца отошла в сторону, и малышу предстал салон. Этот котёнок посмотрел внутрь и, похоже, был немало удивлён, что не увидел внутри ничего, кроме навигационной аппаратуры да места, относительно напоминающего пассажирское сиденье. Ну да, не каждый же день его приглашают прокатиться внутри настоящего трансформера, а не простого агрегата. Больших «удобств» в моем строении предназначено не было — я не часто вожу в себе гостей. — Давай уже, я на встречу опаздываю, а ты меня задерживаешь, — проворчал и тут же мысленно укорил себя — зверь на то и зверь, что не понимает обычных слов. Звуки разных тональностей, рычание, изгибы отдельных частей тела — вот, чем оперируют киберзвери для общения друг с другом. Понятие даже примитивной речи у них начисто отсутствует. Еще и я высказал свое возмущение. Как мне доводилось говорить ранее, у киберзверей очень чуткий слух, способный распознать любую тональность: будь то страх, злость или даже счастье. Повысь я голос еще на пару децибел, и зверь мог воспринять это как прямую угрозу с моей стороны, желание причинить вред. Но, к счастью, то ли это был ну совсем ещё детёныш, необученный даже языку жестов и мимике, то ли зверь, решивший проигнорировать мой недовольный возглас, потому что он никак не прореагировал на это секундное ворчание. Демонстрируя свой гибкий и маневренный корпус, он размял шарниры, повел плечевыми пластинами и, изогнувшись в невообразимую дугу, прыгнул в кабину. Да, все-таки среди зверей, эти существа не зря считаются эталоном грации и плавности. Я готов был увидеть многое: легкое приземление киберзверя в салон, падение после неудачного прыжка, дикие испуганные глаза по пять шаниксов каждый, даже утробный вой и готовность атаковать, но я не ожидал вместо зверя увидеть сидящую внутри меня крохотную фемку… э?!..***
Тьма. Беспроглядная тьма окутывала мой разум, как пуховое одеяло. Звуки едва доносились сквозь ватную пелену. Моя голова трещала так, будто по ней проехались чем-то тяжелым, а конкретно — дорожным катком. Жуть. Да ещё этот шум машин… такой громкий и тихий одновременно. Он то нарастал, создавая агонию из мелкораздробленной боли, что иглами проникала прямо под кожу, бередя старые раны, разрывая волокна мышц, выворачивая меня наизнанку, то резко спадал, заставляя расслабиться и вновь погрузиться в тягучую дрему, забыть обо всем на свете, не думать. Совсем рядом. Так близко, будто они проносятся прямо надо мной… э, какого?! Стоп! Чего? Какие машины?! Так, мозг, думай, вспоминай, работай! Как твоя хозяйка могла оказаться прямо рядом с проезжей частью, м? Обморок? Да не в жизнь! Здоровый девичий организм, временами ищущий себе проблемы на задние полушария. Пф, о чем вы? Другое дело, если меня избили и оставили в полубессознательном состоянии помирать в какой-нибудь грязной подворотне. О, вот это вполне возможно: наш городишко не отличается особым знанием и соблюдением буквы закона, а блюстители правопорядка даже не могут пошевелить своими толстыми задницами, чтобы поймать хотя бы одного захудалого воришку-карманника! Плавали, знаем. Не раз с сестрой обращались в полицейский участок: то сумку из рук вырвут (а там самое важное для студента — конспекты!), то ножом порежут (несильно, успела убежать), то вообще квартиру ограбят (нечего было красть, конечно, но все же)! Мелочи, ага. Так, это я к чему? А, вспомнила! Короче, городок у нас криминальный, слегка потрепанный, и с бандитизмом совсем не борются. Радовало в нем только одно — мы в скором времени уехали и перебрались на закрытую базу, надежно спрятанную под землей и экранированную от внешних сигналов. Представляете?! На базу, мать его, закрытую от внешнего мира! Сначала засунули в настоящий «крысятник» (с какого рожна, именуемый «городом» — непонятно) наших ребят и продержали в съемных квартирах этого населенного пункта три месяца. ТРИ МЕСЯЦА, КАРЛ! Нам только и разрешали, что за продуктами выходить да учебное заведение посещать (фальшивое, разумеется), и то в сопровождении. Сказали, мол, нужно на время создать иллюзию, что вы мирные жители, приехали в такую даль к родственникам. Ага, как же. Брехня все это. Они нас, так сказать, «промариновать» хотели, чтоб понять, сбежим мы от таких условий или, стиснув зубы, останемся жить и попремся через все преграды к заветной цели. И мы терпели. Другого выбора тогда просто не было. Это сейчас-то я понимаю, что можно было просто отказаться от затеи, подать прошение, и нас бы с сестрицей перевели работать в столицу, а тогда мы об этом даже подумать не могли под страхом смерти. Но сейчас, вспоминая тот затхлый и прогнивший изнутри город, ко мне пришло понимание ошибочности моих суждений. Я готова была работать в том гадюшнике день и ночь, лишь бы не попадать в эти серые казематы. Чувство сужающихся стен и падающего потолка, заставляло пригибаться к полу. Никогда бы не подумала, что заболею клаустрофобией ровно через три дня после переезда на подземную базу. Как нас перевозили в эту железобетонную клетку — отдельная история. В принципе, ничего особенного. Мы спали с сестрой на потрепанном временем раскладном диване. Время: три часа ночи. За окном шумели редкие машины. Изредка проезжали скорая помощь или «пожарка», и все снова погружалось в зыбкую, густую тишину летнего дня. Затем грохот, звук ломаемой двери и гулкое «Подъем!». Мы так и подпрыгнули, и в полусне, даже не успев понять, когда начали одеваться, вышли на лестничный пролет, чтобы потом нас, как преступников, придерживая за головы, пихали в салон тонированного армейского джипа. Позже, уже сидя на холодной скамье базы в полусне успела отметить, что не закрыла дверь, да и вообще не обнаружила ее на законном месте. Зато под ногами в прихожей в темноте перед тем, как решили выскочить из квартиры, что-то противно заскрипело и зашаталось. С ужасом и яростью осознала, что это была наша дверь. С мясом вырвали, сволочи! Даже на место не поставили. Далее инструктирование и распределение по жилым отсекам. Наш с сестрой «новый дом» располагался на первом уровне — всего их было четыре — а второй заняли вновь прибывшие парни. Довольно симпатичные, хочу я вам сказать. Но даже красивые мальчики не скрашивали того ужасного факта, что нам придется жить чуть ли не в канализации! Мда-а, занесла нелегкая, однако. И ведь не скажешь сестре: «Дорогая, может, ну его нафиг эту выгребную яму? Поехали в мегаполис работать, а?» Так не-е-ет же, уперлась рогом и стоит на своем. Угу. Она-то, может, и стоит, да только я вот… лежу. Некрасиво. Черт, никакой эстетики! Хоть бы в позу какой-нибудь умирающей птицы положили — лебедя, например, или добили б, чтоб уж наверняка. Ха! Видать, несостоявшийся убийца в отличие от Птицы-Говоруна не отличался особым умом и сообразительностью, умом и сообразительностью, умом и… Тьфу, заело! Похоже, на грани смерти мозг совсем с катушек летит. Вот валяюсь я здесь, гадаю, от чего мой организм подыхает… кстати… а он точно подыхает? Может, не все так страшно? Меня откачают, и я еще повоюю за продвижение науки в светлое будущее? Но точно не здесь: выживу — сестрицу в охапку и валим, валим, валим! Ну-ка, ну-ка, проверочка. Руки? Целы. Ноги? На месте. Тело? Слегка покоцанное жизнью и повидавшее виды, но, как ни странно, тоже в норме! Вот только голова-а… Ох е-е. Нет, я точно не помираю. Так, я жива и, кажется, могу двигаться. Немного. Зер гуд! Как любят говорить всякие модные психологи и шарлатаны: «Ищите положительные моменты даже там, где их в принципе не может быть, и вы будете счастливы». Побывали бы вы, господа мармеладные, на моем месте, посмотрела бы я, как вы от такой ситуации на луну б завыли. Ладно, не время отвлекаться, надо вспомнить, что было до потери сознания. Мистер Мозг, не соизволите ли вы быть так любезны и… ПОМОЧЬ МНЕ ХОТЬ НЕМНОГО В ЭТОМ УВЛЕКАТЕЛЬНЕЙШЕМ, НО ПОЛНОСТЬЮ АБСУРДНОМ ДЕТЕКТИВНОМ РОМАНЕ? Я что, просто так долгие годы кормила тебя сладким, чтобы ты у меня в нужный момент отрубился?! А ну-ка подъем, рота, нас ждут великие дела! Эврика — или как там Архимед выражался? Не суть, короче — я вспомнила! Лаборатория. Мы определенно точно были в лаборатории. С сестрой и коллегами по работе занимались разработкой… чего? А, искусственного интеллекта, вот. И я определенно точно помню, что… мы закончили. О, боже, у нас и впрямь получилось! Они были разумными! Все пятеро! Наши детища, что живут благодаря созданным нами чипам. Но потом… Потом один из коллег, тот, что был здесь с самого начала — наравне с седовласым старичком, что приветствовал нас в первый день прибытия — потребовал у нас эти самые разработки. Сначала просил, потом требовал, под конец разговора умолял. Точкой невозврата стал момент, когда он начал угрожать нам… пистолетом? Да, точно, у него было оружие. Мы были на… каком уровне? Первом, кажется. Ага, значит, нападением произошло там, а побежала я на третий, чтобы, так сказать, и чипы сохранить, и данные о конструкционной составляющей наших «деток» перекинуть на съемный накопитель, и шкуру свою спасти. Да, знаю, последнее немного цинично, но в этом нет моей вины. Сработало чувство самосохранения. Заблокировав двери, и на всякий случай забаррикадировав их столом с ремонтной техникой, я отступила назад и судорожно бросилась за работу. У меня было немного времени. Даже если учитывать, что шлюзовые двери почти целиком состоят из трех пластов металла и наглухо запаролены, у «главного» всегда была ключ-карта от всех дверей. К тому же, мы в этом месте ошивались без году неделю, а он провел в этих пещерах половину своей жизни. Ему ничего бы не стоило пройти через какие-нибудь потайные пути прямо ко мне, и тогда… Нет, лучше об этом не думать. Позади на платформах мирно покоились корпусы наших творений. Жаль, они ничем не могли мне помочь сейчас. Мы создали программу, но так и не успели применить ее к искусственным телам: надо было еще загрузить этот самый код, дать время на обработку полученной информации, откалибровать настройки системы как «мозга», так и «тела». Еще и время на адаптацию, тестирование, зонирование, выявление неполадок. Слишком долго. Это работа была рассчитана на годы вперед, а не на пару тройку минут. Робототехника — это вам не хомяк начихал; это наука, способная перевернуть окружающий нас мир с ног на голову! Тц-ц-ц. Кстати о ней… Боже! Не могу сосредоточиться. Все плывет, летает, едет — делает все, что угодно, но только не стоит. Надо вспомнить. Надо вспомнить абсолютно все: каждую мелочь, деталь, оттенок. Я… падала. Нет, не от пули, попавшей в мое тело (пистолет был не заряжен, так, чисто детская игрушка — он надеялся нас запугать) — меня куда-то потянуло. Словно сам воздух в тот момент, как на меня направили оружие, сгустился, стал вязким и липким, словно патока; он стал осязаем. Затем вспышка, полет и… все. Не было никакого-либо загробного мира, ни летающих ангелочков, ни кипящих адских котлов и сковородок, на которых жарятся грешники. Пустота. Проклятье! Этот шум! Надо найти место, где будет потише и все хорошенько обмозговать. Что-то мне подсказывает, что все не так просто, и я упускаю из виду какую-то немаловажную деталь. Гррах! Не могу сосредоточиться: мешают! Пора явить себя этому свету. Вставай! Разомкнуть глаза было сложной задачей, но не невозможной. С трудом повернула голову в бок. Дорожный бортик. Металлический дорожный бортик. Что. За. Черт?! Поздравляю, товарищи, это просто шикарно: я даже не рядом с проезжей частью, я на проезжей части. Вот так вот, ага. Эх, и все-таки меня сбила машина, а пистолет и искусственный разум привиделись. Бывает же такое? Погрузившись в свои мысли и полностью забыв о том, где нахожусь, я попыталась встать и тут же чуть не встретилась со смертью. Эй, карга с косой, рановато на свидание пришла! Я оглядела оружие моего убийства. Хм, а ниче так смерть, симпатичная: лаконичный обтекаемый корпус, слегка массивный передний бампер, зверски ревущий двигатель. Ух, красотища! Хэй, а вот на «задок» мой идеал слабоват — багажное отделение полностью отсутствует. Эх, была б у меня такая машинка, я, может, и не приехала в ту помойную кучу, зовущуюся городом. При осмотре таких притягательных форм, чуть не упустила из виду факт, что машина была на антигравах. Казалось, на это первым делом и надо было обратить внимание, но этот кузов… не успела я от неё увернуться, как надо было уворачиваться от новой. А вот эта точно была на колесах — причудливого вида следы от шин отвечали сами за себя. Черт, да сколько ж вас тут носится?! Ездят и ездят. Покалечат — будут мне страховку из своих финансов выплачивать. Куда претесь?! Не видите что ли, здесь человек на дороге! Э нет, так не пойдет. Нужно уходить. Бывайте, ребята. Представление с цирковыми кульбитами окончено! Точно не помню, как я оказалась на бортике, но могу сказать одно — мое нынешнее тело не мое прошлое — человеческое. И не гуманоидное, к слову… Да помогите ж мне кто-нибудь! Э-эй, люди, спа-си-те ме-ня. Я сейчас не вынесу этого кошмара. Все, помираю! Будете потом стоять над моим чахлым трупиком, плакать и говорить, какая же я была молодая, даже жизни толком не видела. Когда сил сопротивляться головной боли уже не было, а в глазах то и дело вспыхивали круги, к бортику рядом со мной подъехала скорая. Надежды на то, что я все-таки увижу людей в белых халатиках, дававших клятву Гиппократу защищать людей, разбилась вдребезги, когда со мной заговорил автомобиль. Автомобиль, черт меня разорви! Не фельдшер, не врач невродиспансера (хотя сейчас он бы мне точно пригодился — я чувствую, как медленно схожу с ума), и даже не санитар из палаты с мягкими стенами, а конкретная такая бандурина, в десятки раз превышающая мои размеры. Эх, а я так надеялась, что меня не упекут в психушку. Видно, не судьба, докаркалась. Что-что ты там говоришь? Дорожные пути не место для таких малышей как я? Мистер, мне уже двадцать семь лет и я прекрасно знаю, как вести себя на автомагистрали (и тем не менее, — вторил мозг — ты оказалась неизвестно где, посреди оживленной дороги и чуть не отправилась на тот свет в первую же секунду своего пребывания здесь. Потрясающее знание правил дорожного движения, не правда ли?) За размышлением над своей глупостью, я чуть не пропустила его успокаивающую речь и предложение сесть в кабину. Омг, это шутка такая? Сесть к чужаку? Моя голова до сих пор гудела, и я практически ничего не понимала. Есть у кого-нибудь таблеточка Аспирина или Нурофена? Да хотя бы половинка от завалявшегося Цитрамона? Что, совсем нет? Жаль. Что ты там бормочешь, чудо навороченной техники? Кого-то ты мне напоминаешь, я только понять не могу, кого. Вроде внешность знакомая, интонации тоже. Так и вертишься ты у меня на языке, а сказать твое имя не получается. А еще ты ворчишь забавно, прямо как Рэт… ой, мама родная… кабина пуста, машина разговаривает, меня чуть не сбил автомобиль на антигравитационной подушке. Маленькие кусочки собирались в одно единое целое и, признаться честно, картина мне не нравилась. Это ж что ж получается, а? Я и на Кибертроне?! В миллионах световых лет от своей родной планеты застряла в металлизированном мире, где с минуты на минуту может разразиться война?! А если уже разразилась? Нет! Нет-нет-нет и еще раз нет! Мне сюда нельзя, мне совсем здесь быть не положено! Что делать?! Как быть? Я ж погибну, не успев даже пикнуть! — Давай уже, я на встречу опаздываю, а ты меня задерживаешь, — отозвалось это «нечто». Я тебя задерживаю?! Да это ты мне мешаешь построить хоть какой-нибудь относительный план спасения. Очень хотелось пнуть этого паршивца по шине. Но что-то подсказывало, что, сделав это, я точно буду трупом. Ничего не оставалось, как прыгнуть к нему в салон. Похоже, сейчас он моя единственная надежда на спасение. К тому же уж больно знакомое ворчание. Уж не Рэтчет ли собственной персоной? Хоть где-то да повезло! Даже если задуматься над тем, что этот мех выдуманный персонаж из выдуманной вселенной, то это не умаляет того факта, что он пытается мне помочь. Надежда умирает последней, ведь так? Вот и пусть пока побудет в полумертвом состоянии, без нее я даже здесь сойду с ума. Хотя, казалось бы, куда уж дальше? А вот, поверьте, есть куда! Посчитав примерное расстояние от бордюра до кабины, я решила прыгать. Сумасшедшая, не правда ли? Но иначе я и не заберусь — высоковато для меня по здешним меркам. Вспомнила, как обычно прыгала моя кошка. А еще вспомнила, что ни фига-то у нее за всю жизнь и не получилось добраться из пункта «А» в пункт «Б». В воздухе почувствовала, как моё тело срочно меняется, изгибаясь в причудливую фигуру. Все это было настолько неестественно для белкового организма и не поддавалось человеческой логике, что я, во избежание «полета крыши над Парижем», решила уже ничему не удивляться. На сидения я уже приземлилась с нормальными конечностями, которые подобает иметь всякому трансформеру: два манипулятора, два серво, шлем, корпус. Будь, что будет, а в остальном по ходу дела разберемся. — Не знал, что киберзвери могут трансформироваться, — сказал Рэтчет. На секунду показалось, что, будь он в виде робота, точно приложил бы манипулятор к подбородку и оценивающе оглядел мою новоиспеченную тушку. Сейчас мне было так паршиво, что я даже не озаботилась вспоминанием правил приличия и хорошего тона, поэтому и ляпнула сдуру: — А я и не киберзверь! Мельком оглядела салон. Чисто и стерильно. Ну да, в принципе, чего еще можно было ожидать от будущего медика всея автоботов? Мысль об этом повергла меня в уныние. Совсем скоро война. Я одна, пойти некуда, есть нечего, а насколько мне известно, без энергона трансформеры долго не живут. Сколько может протянуть каждый бот без дозаправки? Максимум дня три? Неделя? У меня нет даже этого. Ка-пец. От перспективы помереть даже раньше, чем начнется война, я окунулась в горькие думы. Все, у меня депрессия. — Уж вижу. Его дразнящий тон начинал меня раздражать. Да что ты можешь видеть? Так, оболочку, да и только. Тут у человека горе, а он издевается! Как только врачом умудрился стать? Чисто, наверное, на энтузиазме и выбуксировал. — Кстати, — его голос вырвал меня из прострации, — как ты попала на шоссе? — спросило меня это циничное «нечто». Я посмотрела на экран «Джипиэс» и место, где по логике вещей должен был находиться руль. По логике, ага. И вот что мне ему сказать? Привет, я с планеты под названием Земля, третьей по счету в солнечной системе. Знаешь, где это? Нет? У черта на куличиках это! Угу, меня после такого краткого экскурса сразу в психушечку-то и повезут. На скорой помощи. Эх, совпало-то как! А у ворот примут добрые дяденьки, возьмут под белы рученьки и положат в просторную комнатушку. Ладно, отставить панику! Будем импровизировать. В первый раз, что ли, врать? Да сколько в школьные годы я лапши на уши понавешала своим учителям — век можно голодающих детей Африки кормить! Почему домашнюю работу не принесла? Собака съела! Причина опоздания? Бабушку через дорогу переводила! Где сменка? Да тут, в раздевалке, сейчас переодену! И еще тысяча и одна отмазка, которыми обычно пользуются все школьники. — Не знаю. — Пока что это чистая правда, я действительно не успела понять, как меня угораздило попасть в такую Тмутаракань. — Я очнулась уже там. В голове пусто, ничего не помню. Вокруг было слишком много машин, некогда было думать. Выжить хотелось больше, — сказав это, я подтянула ноги к подбородку и отвела взгляд от монитора машины. Жуть. Смотреть на водительское место и разговаривать с пустотой было слегка криповато. Главное, чтоб не подумал, что я лгу. Да ведь я и не вру. Пока. — Ясно, — он замолк, наверное, обдумывая мои слова, и мне кажется, информация его не удовлетворяла от слова совсем. — А имя ты своё помнишь? — Что? Неужели смирился с таким мизерным количеством данных? Что, не будет допросов с пристрастием? Никаких горячих утюгов, паяльников, электрошока и прочего? Я разочарована, господа. — Говорю, имя ты своё помнишь?! — рыкнув движком (или что там у этих трансформеров?), переспросил меня недомедик. — М-Мари, — промямлила я, чуть не схлопотав сердечный приступ. А-фи-геть. А это точно Рэтчет? Я не ошиблась? Что-то не припомню, чтобы он повышал голос на кого-нибудь, кроме Балкхеда; да и к тому же единственную фразу, которую он позволял себе произносить на высоких тонах это «Мне это было нужно!». Выходит, наш автоботик не такая уж лапочка, как о нем отзываются. — Хм. Какое странное имя. Никогда такого не слышал, — ответил тот уже спокойным тоном. Да его ж бросает из крайности в крайность. Подросток, блин, с нестабильным гормональным фоном в пубертатный период! И как с ним только общаются? У него с таким-то характером вообще друзья есть? Может, это одна из зеркальных вселенных трансформеров, где Рэтч — отшельник, живущий на окраине и посвящающий все свое время изучению медицины? Тогда мне было бы нечему удивляться — он просто не знает, какие интонации надо использовать в общении. — А тебе сколько? — спросил этот истерик. — На вид ворнов десять-двенадцать. Казалось, будто он вертит меня в манипуляторах, держа двумя пальцами и осматривая со всех сторон. На секунду почувствовала себя ничтожной букашкой, которую рассматривает сквозь лупу энтомолог-любитель (главное, чтобы потом иглой к пробковой стенке не прибили). Ага, вот так я ему и доверила свой возраст. Щас! Может, сразу номер банковской карты и код попросишь?! Дорогой, я вижу тебя впервые в своей жизни (в новой, разумеется). Неужели ты думаешь, что я вот так просто раскрою тебе все карты? Угу, бегу и спотыкаюсь! Ты мне даже своего имени не сказал, а уже требуешь что-то. — Тринадцать, — пришлось слегка поправить. А что? Самое то! До подростка по меркам роботов мне еще ой как далеко, да и габариты у меня явно не взрослого сформировавшегося меха. К тому еще один плюс моих маленьких размеров — можно списать все свое неадекватное поведение на «детскую непосредственность и наивность». Глядишь, и бить не будут. — А ты знаешь, где твои создатели? — снова спросил Рэтчет. Оп-па. Пришла беда, откуда и не ждали. По сути он спрашивает все верно: у каждого спарка есть свои создатели. Проблема только в том, что не у каждого эти «родители» находятся в непосредственной близости. Только сейчас осознала, какой жирный кибер-лис помахал мне хвостом. Совру, что знаю их, попросит назвать место проживания, которого у меня на данный момент нет (разве что на дорогу вернуться. Авось, кто за несчастную животинку посчитает и возьмет к себе на ПМЖ); отвечу, что нет никого, возможно, отправит в приют. Да что ж за ситуация? Не продохнуть! Мечусь тут, как белка в колесе, между молотом и наковальней. Уф, отставить панику! У меня есть еще одно тайное оружие — плач. — Нет. Я не знаю их, я даже не помню, кем они были, — взвыла я и зарыдала в голос. — Мне пришлось рано повзрослеть, — повышая громкость, продолжила слезоразлив. Ну не будь ты бесчувственной сволочью! Перед тобой дитё плачет! Куда уж искрощипательней? — Так-так, всё, успокойся. Извини, прости меня, я не хотел тебя расстроить, — занервничал бот. Вот бы еще манипуляторами замахал — получилось бы очень комично, но тогда я бы точно с плача переключилась на смех. Прям сижу и вижу, как он прыгает вокруг меня и пытается развеселить: корчит рожицы, берет на руки, качает, бормочет что-то глупое на аудио — делает все как мех, который не умеет обращаться с детьми. Кажется, мы уже долго стоим на одном месте. Не пора ли в путь?