XV. Преступление и Преступление
Тонкие пальчики со свежим нюдовым маникюром по очереди касались клавиш ноутбука, выводя на экране текст-ответ на один из билетов по экономике. Милли заканчивала делать уже тридцатый из пятидесяти вопросов, воткнув в одно ухо наушник и закрыв его волосами. Очередная поп-песня играла в маленьком аппарате, сливаясь с голосом преподавателя, что читал лекцию и демонстрировал презентацию. Взгляд светло-карих глаз упал на русую макушку, находившуюся на четыре ряда ниже. Айрис поглощала даваемый ей материал, попутно делая какие-то записи в своём планшете и перекидываясь парочкой фраз со своей соседкой. Милли соединила губы в тонкую линию. Внутри всё неприятно сжималось то ли от не исчезнувшего чувства иголок после молчаливой прогулки с Апатоу до аудитории, то ли от внезапно нахлынувшего чувства вины. Она не считала своё умалчивание нахождения бывшей возлюбленной Финна настолько ужасным. С одной стороны, парень сам не жаловал эту тему, и это давало Милли надежду, что больше она не волнует его сердце. Но с другой — это было нечестно по отношению к нему, ведь он не узнает о ней, пока Айрис сама не даст о себе знать. И судя по всему, она и не сделала это. Значит, журналистка понятия не имеет, что тот, чья любовь к ней во всех смыслах ослепила его, застрял в ненавистном ему городе, потерянный в его водовороте из предпринимателей, айтишников и шатающихся по всем округам хиппи. Глубоко в душе Браун молилась, что тот вечер, когда она чуть ли не была замечена Айрис в кофейне, не свёл этих молодых людей вновь. Что Апатоу либо не увидела Финна, либо, встретив, не посмела и шагу сделать к нему, уколовшись одними его тёмными очками. Милли разумом понимала, что скидывать всех собак на одну только девушку — глупо, ведь она имеет к этому лишь посредственное отношение. Она не спаивала парня, она не тащила его на склон, она не толкнула его тело на сноуборде. Финн сделал это всё сам, не попав ни под чьё влияние. Но одно лишь воспоминание о выражении его лица, когда он рассказывал ей то, что чувствовал, лицезрев всплывающую правду наружу в виде записи с камеры видеонаблюдения, заставляла темноволосую стиснуть пальцы. Она видела избалованную девчонку, что в порыве своего желания иметь всё разрушала то, что имела. У Айрис был тот человек, которого многие ищут годами, и она бросилась в объятья к другому. — На этом нашу лекцию можно считать оконченной. Спасибо всем, кто пришёл, — мужчина закрыл свои записи и свернул презентацию. — Следующая информация для студентов-журналистов. На следующей неделе, как вы все помните, состоится международная конференция по глобальным проблемам журналистики. Сейчас я оглашу список тех студентов, которые прошли конкурсный отбор. Милли сделала глоток воды, смачивая пересохшее горло, и бесшумно стала собирать свои вещи, пока преподаватель зачитывал имена. Она потянулась наверх, вытягивая затёкшую спину, что хрустнула в области плеч. Ей срочно нужно было выпить кофе, поэтому девушка уже мысленно спешила в кофейню, бронируя такси Uber на нужное время. — …и Айрис Апатоу, — закончил мужчина, подняв глаза. — Эти студенты в ближайшее время получат по электронной почте приглашение на участие. Его необходимо будет распечатать и иметь при себе на входе в институт. Без него вас не допустят до аудитории. Победителя ждёт грант. Всем удачи. Всё свободны! Браун застегнула свой дизайнерский рюкзак и быстро спустилась по ступенькам вниз к выходу. Время до приезда машины ещё оставалось, так что она успеет сходить в дамскую комнату. В слегка запачканном зеркале она попыталась чуть подправить свой макияж. В комнате стояла духота и была тишина. В наушнике всё ещё продолжала играть музыка, и Милли, не имея в компании никого, начала еле слышно подпевать словам Арианы Гранде. Дверь дамской комнаты резко распахнулась, и на пороге оказалась Айрис. Русая улыбнулась Браун в зеркале и подошла к соседней раковине. — Как мир тесен, — сказала она, ставя свою сумку на тумбу. — Да, это точно, — выдавила из себя улыбку Милли, чувствуя горечь на кончике языка. Апатоу открыла колпачок своей кроваво-красной помады и провела по губам, нанося ещё один слой кремообразной текстуры, что как яркое пламя сияла на её лице. Браун повернула ручку крана и смочила ладони. Влажными пальцами она коснулась своих немного намагниченных волос, убирая эффект антенн. — Как тебе лекция? — вновь подала голос Айрис. — Интересно. — Правда? Мне показалось, что тебе было скучно. Милли изогнула бровь, замирая с ладонью в волосах. Она что, за ней… наблюдала? — Тебе показалось, — вышла из лёгкого оцепенения девушка, — я слушала. Не совсем тот материал, к которому я привыкла. Но нормально. Новый взгляд на свой предмет. — Я в экономике не очень сильна, но скажу, что мистер Утгофф умеет преподносить материал интересно, — Апатоу поправила свою чёлку. — Ты, кстати, знала, что он на самом деле русский? — Откуда мне было знать, — пожала плечами Браун. — Он ведь не с нашего института. Да и у него прекрасное британское произношение. — В этом плане с тобой спорить не буду, — шутливо приподняла русая руки. — В Великобритании ты разбираешься лучше, Милли. Темноволосая вновь замерла, посмотрев на свою соседку уже не через отражение в зеркале. — Ты знаешь меня? — Милли Бобби Браун, студентка колледжа бизнеса, обучается на втором году. Коренная британка, — отчеканила Айрис. — Ты же в курсе, что это сейчас звучит пугающе? — нахмурилась Браун, на что Апатоу рассмеялась. — Ещё учитывая то, что я не знаю твоего имени, — соврала студентка-экономистка. — Прости, я Айрис, — она протянула руку, но Милли даже взгляда на неё не опустила. Русоволосая смутилась и убрала ладонь. — Ты не бойся, я не сталкерю тебя, — улыбнулась она своей белоснежной улыбкой. — Я же журналистка. Каждое утро смотрю новости. И однажды там показали твоего отца Роберта. Он ведь завидный предприниматель в Кремниевой долине. Его бизнес растет с каждым днём. И естественно журналист спросил его о том, кто унаследует это всё богатство. Ну, он и упомянул тебя как свою дочь, что вот-вот должна закончить экономический факультет. А так как самое лучшее обучение именно в университете Сан-Франциско, и твой отец располагает такими средствами, то догадаться было нетрудно. Милли не знала, как реагировать на такое. «Папа, блин!» — Ясно, — выдала она, не желая продолжать этот разговор. Браун бросила взгляд на свой смартфон, где было открыто приложение Uber, показывающее, что машина будет через минуту. — Приятно было поболтать с тобой, Айрис, — ложь слетела с её губ. — Но мне пора бежать. Ещё раз спасибо, что помогла найти аудиторию. — Конечно, — кивнула она, смотря, как Браун складывает косметичку в рюкзак и уходит к двери. — Передавай привет Финну. Маленький каблук стукнул по холодному кафелю, отзеркаливая удар собственного сердца, что ухнуло где-то в глубине. Губы Милли раскрылись в немом вопросе, и девушка медленно повернулась к Апатоу, которая всё ещё не сводила с неё взгляда своих зелёно-карих глаз. — Я сказала что-то не то? — невинно захлопала ресницами она. — Да. Незнакомое мне имя, — её голос не дрогнул. — А вы разве не знакомы? — сделала удивлённое лицо девушка с красными губами. — Странно, не назовёшь незнакомцами тех, кто мило воркует за столиком в дальней кофейне на Оушен-Бич и держится за руки. Браун сглотнула вязкую слюну. Врать дальше было бесполезно. Темноволосая отложила время такси, чтобы водитель дождался её за дополнительную плату. Плевать сейчас на деньги. — Расслабься, Милли, я знаю о вашем… близком общении, — Айрис поставила руки по обе стороны на тумбу позади себя и перенесла на них вес. — О том, что ты работаешь в кофейне баристой. И я уверена, что твой парень об этом даже не в курсе. — Откуда? — Милли скрестила руки на груди. — Повторюсь, я же журналистка. Если нам что-то надо, мы будем зубами это выгрызать. Я была всего пару раз в этой кофейне и видела тебя там, но ты была там просто как клиентка. А потом ты уже оказалась там в качестве баристы, что меня удивило. Зачем студентке экономического факультета, у которой отец зарабатывает миллионы, устраиваться на низкооплачиваемую работу в богом забытой кофейне? — девушка прищурилась. — А потом я поняла причину. Браун сжала пальцы, образуя складки на блузке. Чего она добивается? — К чему весь этот разговор? — спросила Милли, чувствуя, как раздражение разливается по её венам. — Спрячь шипы, Браун, — улыбнулась Айрис. — Я не манипулирую тобой или что-то в этом роде. Мне нужна твоя помощь всего-навсего. — Какая ещё помощь? — холодность крошила тишину, повисшую над двумя девушками. Апатоу прикусила свою губу, словно ещё сомневалась, стоит ли произносить то, что крутилось в её голове несколько недель. — Просьба. Милли, я знаю, что ты наслышана обо мне. Я знаю, что он тебе рассказал всё, — она посмотрела на неё из-под своей густой чёлки. — Я не удивлюсь, если ты меня сейчас, может быть, ненавидишь и еле терпишь моё присутствие. Мне… Мне нужно поговорить с ним. — О чём? — громче, чем ожидалось, произнесла она. Но Айрис даже не дрогнула. — Мне нужно сказать ему то, что я должна была сказать с самого начала, когда он ушёл из моего дома тем утром, — она умолкла, а потом практически прошептала: — Мне нужно попросить прощения. — За то, что изменила ему? — И за это тоже, — мотнула головой она. — У меня даже мысли не было о том, что всё обернётся именно так. Ты понятия не имеешь, что я чувствовала, когда узнала о том, что случилось на этом проклятом склоне. Его мать не подпускала меня к нему за километр. Она соединила ладони в замок, выдавая частыми движениями пальцев своё беспокойство. — Но в большей степени мне нужно попросить прощения за обман. За то, что врала ему о своих чувствах столько времени. — Что? — Милли расслабила руки. — Я не любила его. Это была лишь подростковая симпатия, бушующие гормоны. Я не думала, что его чувство ко мне станет чем-то большим. Я пыталась заставить себя полюбить его, но всё было впустую, — русоволосая выдохнула. — Я была стервой, я вела себя ужасно по отношению к нему, я это не отрицаю. Я продолжала быть его девушкой из-за чувства привязанности к нему, это было уже привычно. И это отвратительно. Я ходила на вечеринки, я выпивала. Даже неудивительно, что миссис Вулфард меня не взлюбила, — она печально улыбнулась. — Я не хотела терять его, потому что его любовь была настолько неподдельной. И я эгоистично решила оставить её себе, не заботясь о том, что сама дать ему в ответ это никогда не смогу. — И именно поэтому ты переспала с другим в ночь своего выпускного? — прервала её Милли. — Я была пьяна. — Разве это оправдание? — Не тебе меня осуждать, Браун, — вдруг выпрямилась Апатоу, приблизившись к темноволосой. — По-твоему, чем ты занимаешься сейчас по отношению к Джейкобу? — Это другое, — твёрдо сказала она. — Нет, Милли, это одно и тоже. И название у этого «измена». И не важно, как это было: через постель или простые встречи. Ты виделась с другим мужчиной, когда состоишь в отношениях с одним. Ты такая же, как и я, Браун. Обе погрузились в тишину. Фемида возвысилась над ними, смотря на них своими завязанными глазами и взвешивая их души на своих весах. И одна чаша опустилась ниже. — Милли, я не хочу враждовать с тобой. Может, ты мне сейчас не поверишь, но я желаю Финну счастья, и если он сможет найти его с тобой, то так тому и быть. Градус начал повышаться. — Мне нужна лишь одна встреча, один разговор. Я не могу подойти к нему так просто. Когда я увидела его в той кофейне, то хотела. Но я не была уверена и до сих пор не уверена, позволит ли он мне. Я не желала ему зла, я не хотела, чтобы так всё получилось, — Айрис опустила голову. — А тут появилась ты. И он чуть ли не солнцем светится рядом с тобой. Прошу, поговори с ним. Убеди его выслушать меня. К Гейтену мне идти бесполезно: он меня ненавидит. Пожалуйста, Милли, — она посмотрела прямо ей в глаза. — Если тебе это важно, то я даю тебе слово, что никто не узнает о вашей с ним связи. И стена упала, осколками разлетевшись в разные стороны. — Хорошо, я попробую, но я ничего не обещаю, — согласилась она, вернув своему голосу былую мягкость. — Думаю, у тебя получится, — на её алых губах проскользнула полуулыбка. — Вот мой номер телефона. Апатоу протянула ей карточку, которая — по символу маленькой белочки — являлась визиткой журналиста их местного канала. — Позвони мне, сообщи, я доступна двадцать четыре на семь. — Хорошо, — кивнула Браун. — Спасибо, — сказала она и закрыла дверь с другой стороны, оставляя темноволосую одну. Милли молча рассматривала кусочек картона с напечатанными буквами и цифрами. Она с трудом верила в то, что сейчас сделала. Всё произошло настолько быстро, что мозг до сих пор перематывал произошедшую сцену.— Ты такая же, как и я, Браун.
— Ты права, — сказала она, подняв глаза на своё отражение. — Я такая же, как ты. Фемида подняла руку с золотистыми весами выше. — Я тоже никогда не любила своего парня. И две чаши встали в одну линию.***
My Silent Bravery — Crime and Punishment
— Мне, пожалуйста, горячий шоколад с зефиром. Девочка-подросток со смуглой кожей и африканскими тугими кудрями указала пальцем на надпись в меню, что находилось около кассы. Милли дружелюбно кивнула и уже собралась пробивать чек, как увидела скейт в руках клиентки, которая опустила своё средство передвижения к своим голым ногам и покрепче затянула шлем на голове. — Вы же знаете, что он у нас как десерт и с собой мы его не делаем? — вежливо уточнила Браун. — А, как… десерт? В смысле? — стушевавшись, улыбнулась скейтбордистка. — Ну, он густой, его ложкой едят, — пояснила бариста. — Странно, в других кофейнях мне его делали, ну, жидким. Как напиток, — девочка чуть свела брови. — Это неверный рецепт приготовления. В первую очередь горячий шоколад — это десерт, а в жидком виде он называется «какао», — Браун уже не в первой сталкивается с незнанием клиентов. — Если Вы спешите, то могу предложить Вам что-нибудь, что Вы сможете взять с собой. Что-нибудь из кофе, молочного коктейля или чая. Кудрявая на секунду задумалась, бросив взгляд на свои наручные электронные часы, а потом сняла светлый шлем, позволяя своим пышным волосам обрамить её круглое лицо. Она оттянула воротник своей длинной худи. — Думаю, время у меня есть. Попробую правильный горячий шоколад, — она подмигнула и протянула свой айфон, чтобы расплатиться. — Отлично, — Милли нажала на экран и из аппарата вышла белая лента. — Как к Вам обращаться? — Селеста [1], — представилась девочка. — О’Коннор. — Хорошо, мисс О’Коннор, Вы можете располагаться, — Милли указала на ближайший столик. Клиентка африканской внешности удалилась к самому дальнему столику, положив под него свою доску. Милли же принялась готовить сладкий десерт, который был любимым лакомством каждого ребёнка, да и взрослого. Молоко в питчере сразу же зашипело, повышая температуру и выделяя густой пар. Тот же процесс произошёл и со сливками, что, оказавшись в тепле кофемашины, приобрели густоту и плотную массу. Браун достала из верхней тумбы заранее измельчённый тёмный шоколад с содержанием какао около восьмидесяти процентов. Практически чёрные крошки упали в молочно-сливочную смесь, окрашивая белоснежное полотно в тёплый оттенок. Масса получилась правильной густоты, полностью став тёмно-коричневого цвета. В нос сразу же ударил яркий запах шоколада, который дарил ощущение какого-то праздника. Милли перенесла уже готовый десерт в специальную фарфоровую посуду и посыпала сверху маршмеллоу. Ещё пару минут и на линии раздачи оказалась деревянная досточка, на которой как на картинке расположились горячий шоколад с белым и воздушным украшением сверху и стаканчик с водой. — Заказ для мисс О’Коннор готов, — объявила бариста. Девочка, что сидела и листала ленту в своем смартфоне, радостно подскочила. — А для чего вода? — поинтересовалась она, рассматривая поднос с десертом. — В горячем шоколаде высокое содержание какао. Не каждый организм способен к такому большому количеству за раз, поэтому на этот случай идет вода, чтобы разбавить. — Ого, спасибо Вам большое, — Селеста чуть наклонилась, вглядываясь в бейджик Браун. — Милли, — улыбнулась она. — Пожалуйста, — кивнула бариста. — Странно, что у вас нет так много народу. Но это даже лучше, можно спокойно отдохнуть, а то в этом «Старбаксе» хрен протолкнёшься. — Люди любят их напитки, — пожала плечами Милли. — Поэтому ничего удивительного. — Зато они не делают правильный горячий шоколад, — на её смуглое лицо легла гримаса отвращения. — В прошлый раз он у меня кусками лежал [2]. — Видимо, Вам не совсем удачный бариста попался, — Милли чуть расслабила пояс своего фартука. — Да просто «Старбакс» уже не тот, — отмахнулась девочка. — Надеюсь, что у вас всё будет хорошо, и я буду приходить и видеть не только того парня. Браун проследила за взглядом Селесты, которая повернула свой корпус к сидящему на летней террасе Финну. Ральф всё так же лежал рядом с ним, но только в этот раз Вулфард не держался за его поводок: чёрная верёвка была привязана к ручке кресла, а сам парень расположил свои руки на коленях. Его густую шевелюру сегодня скрывала кепка, а серая футболка из-за потока ветра облепила всё его долговязое тело как вторая кожа. Вчера Милли не виделась с ним. Они созвонились по телефону и болтали весь её путь до дома. В голове всё никак не выходила просьба Айрис, чей голос набатом раздавался в её ушах. Браун решила поговорить с ним в другой день и лично, посчитав, что эта новость — не то, что должно сообщаться по телефону. Но по большей части она — может, эгоистично — не хотела рушить их идиллию и радостный голос Финна упоминанием о его бывшей возлюбленной. Но долго бегать невозможно. — Он слепой, что ли? — вдруг спросила девочка, всё ещё не сводя глаз с Вулфарда. — Да. Шатенка отправилась к своему месту, продолжая смотреть на парня. И этот односторонний контакт длился уже несколько минут, начиная действовать на нервы самой Браун. Разве её не учили, что пялиться на людей неприлично? И неважно, слепой он или нет. — Мисс О’Коннор, — позвала её Браун. Девочка повернулась к ней. — Ваш шоколад сейчас остынет. — Ой, точно, — опомнилась она, беря в руки чайную ложку и принимаясь за свой десерт. Но буквально через мгновение разглядывание экспоната вновь вернулось. Клиент всегда прав, это неоспоримо. Но только лишь в том случае, когда дело касается услуг кофейни. — Не нужно его так пристально рассматривать, — сказала ей Милли, протирая тумбу. — На нём узоров нет и цветы не растут. — Мне просто интересно… — стушевалась скейтбордистка. — Не думаю, что тебе будет приятно, если я устрою марафон по разглядыванию тебя, — Милли постаралась сказать это как можно мягче, но всё равно нотки грубости прозвучали в её голосе. — Это моветон, девочка. Селеста немного нахмурилась, видимо, не совсем понимая значение слова «моветон», а потом и вовсе покраснела. Она извинилась и полностью переключилась на свой шоколад и телефон. Браун за наличием немного свободного времени проверила свой смартфон на наличие каких-либо сообщений, но тот был пуст. Время подбиралось уже к пяти часам вечера. Сегодня она работала одна, отвечая за открытие и закрытие кофейни: Наталия и Чарли были заняты другими делами, уехав за город. Народу сегодня было немного, как и бывает в рабочий день, что сыграло единственной баристе на руку, так как работать сегодня на износ она точно была не в состоянии. Колокольный звон влился в шум из радиоприёмника. Браун оглянулась и увидела только удаляющуюся фигуру Селесты в оранжевом худи. В кофейне не осталось никого, кроме Финна за террасе. И вряд ли в ближайшие полчаса кто-то появится. Милли покинула своё рабочее место и вышла из помещения, вдыхая носом солоноватый кислород. Волосы, освобождённые из плена резинки, мягко едва коснулись её плеч. Солнце приближалось к горизонту, готовясь поцеловать океан. Худые пальчики с двумя кольцами на среднем и безымянном правой руки дотронулись до хлопковой ткани мужской футболки, посылая табун мурашек по его бледной коже. Он повернул своё веснушатчатое лицо вправо, вслушиваясь в звук передвижения девушки, которая присела в соседнее кресло и аккуратно стала перебирать его длинные фаланги. — Устала? — спросил Финн. — Не очень, — зевнула она. — Сегодня народу не так много. Никто меня сильно не напряг. — Ну, та Селеста всё-таки успела поплясать на твоих нервах, — ухмыльнулся он. Её ладонь замерла в его. — Откуда ты… — Окно, — быстро ответил он, макушкой чуть откинувшись назад. — Оно же открыто. Браун перевела свой взгляд на кофейню. И действительно, она и забыла, что сама распахнула большое стекло, чтобы не доставать из кладовки вентилятор. — Я всё слышал, — продолжил парень. — Ты вступилась за мою честь, Логик. Как мило. — А что мне ещё было делать? — риторический вопрос слетел с её губ. — Она пялилась на тебя как… на одно из чудес света. — Вау, моя внешность тянет настолько, — в тёмных очках пробежал озорной блеск. — Может, я ей понравился, а ты всю малину испортила. — Финн, тебе двадцать два скоро, — изогнула бровь девушка. — А ей максимум лет шестнадцать. — Ну, возраст согласия, уже хорошо. — Извращенец. — Ничего не могу с собой поделать, — пожал он плечами. — Нравятся мне девушки помладше. Милли хмыкнула, а потом её ладонь коснулась его вихрастого затылка с лёгким шлепком. — Ай! — воскликнул — наигранно — Вулфард. — Да что у тебя за привычка за комплименты меня бить? — Ах, так это был комплимент? — девушка наклонилась к нему чуть ближе. — Ну, да, ты же меня моложе, — парень запустил пятерню в свои густые кудри. — Иди ты в баню. Девушка отстранилась и уже собиралась освободить свою ладонь из его, как Финн, почувствовав её намерение, крепче схватил её пальцы. — Шучу, Милли, когда же перестанешь воспринимать мои подколки слишком буквально? — он понизил голос, переплетя их пальцы. — Тогда же, когда ты перестанешь издеваться над моим акцентом, — пробормотала она, чувствуя приятный холод от его прикосновений. — Не скоро. — Расслабься, Логик, выдохни уже. — А я и не напряжена. — Ври больше, ты чуть ли не ногтями мне сейчас в кожу впиваться начнёшь. — Я. Не. Напряжена, — продолжала настаивать на своём Браун. — Всё-таки та девчонка сильно на тебя повлияла. — Финн, прекрати, я не… — Хочешь докажу тебе? — вдруг прервал он её. — И как же? — скептически спросила она. — Проведём классический тест на эмоциональную напряжённость, — черноволосый ещё больше развернулся к Милли. — Тебе нужно будет положить руку на стол и закрыть глаза. На каком-нибудь месте на твоём предплечье я оставлю пальцем полосу, которую тебе нужно будет запомнить. Кинестетиком побудешь. А потом я начну медленно, так сказать, шагать пальцами от твоей кисти к помеченному месту. Твои глаза всё это время будут закрыты. И когда ты почувствуешь, что я достиг точки, ты меня останавливаешь. И чем дальше будет моя остановка, тем сильнее твоя напряженность, — закончил он, сняв со своей головы кепку, и зажал её между своих коленей. — Ну, что, Логик? Проверим? Девушка посмотрела на него из-под ресниц, замечая чуть съехавшие вперёд очки. Ральф мирно лежал у ног хозяина и поглядывал на его подругу, что протянула руку к его ногам, забрала головной убор и надела на себя. — Давай. Проверяй. Милли удобно расположила свою руку, что держал Финн. Черноволосый отыскал другой свободной чайную ложку, что лежала рядом с его пустой чашкой из-под макиато. — Я положу её параллельно с тем местом, где оставлю след, чтобы ты поняла, — объяснил он. — Пододвинь ко мне свой стул максимально близко. Браун выполнила его просьбу, оказавшись с ним на расстоянии полуметра. — Хорошо, теперь, — Финн ослабил свою хватку на её пальцах. — Закрой глаза. Темноволосая улыбнулась и опустила веки. Окружающий мир зрительно для неё ушёл. Остались только ощущения. Вулфард отпустил её ладонь. Его рука нависла над её и воздухе стала подниматься выше, выбирая место приземления. И через пару секунд Милли почувствовала холод чуть ниже локтевого сгиба. — Запомнила? — его голос прозвучал из темноты. — Да. Указательный палец провёл тонкую линию, оставляя невидимый след, а потом скатился вниз, как с горки, с её кожи на деревянную поверхность стола. Финн положил серебряный предмет сервиза перпендикулярно её руке и аккуратно вернулся к стартовой линии — к её запястью. — … внимание, — донеслось до её слуха. — Марш. И пальчиковый человечек начал свой самый медленный забег, плавно и тягуче продвигаясь вперёд. Милли задержала дыхание. Кожу на предплечье обжигало от его касаний, и пламя усиливалось с каждым новым шагом, грозясь оставить реальные ожоги. В один момент казалось, что Финн специально топчется на одном месте. Или это только и правда казалось. Ей очень хотелось открыть глаза, но она держала их крепко зажмуренными, не позволяя себе слабость. Девушка ощущала его дыхание, которое становилось всё ближе, и слышала шум океана вдали. Она не видела ничего. Но при этом могла смотреть на всё. — Стоп. Её шепот прервал проверку. Браун медленно открыла глаза, часто моргая. — Ну, что там? — спросил Финн, чей корпус был немного наклонён в её сторону, словно притягивался магнитом. Милли опустила взгляд. Ложка находилась на уровне чуть ниже локтя, как она и почувствовала. А человечек замер в добрых семи сантиметрах от финишной линии. — Ты выиграл, — сообщила ему девушка. — Там ещё ползти и ползти. — Выиграл? Ты посчитала это игрой? — его губы чуть дрогнули. — Окей, проверь меня. Если я выиграю или окажусь ближе, чем ты — ты меня поцелуешь. — И всё? — удивилась она, взяв его руку и осторожно опустив на стол. — А ты хочешь что-то выше рейтинга PG-13? — на его лице появилась смешинка. Милли ущипнула его за кожу внутренней стороны ладони, на что парень коротко зашипел. Девушка нашла взглядом место для своей метки и провела по середине его предплечья подушечкой своего пальца. — Готов? — спросила она, чувствуя лёгкое предвкушение. — Да, давай. Её смуглая кожа пропустила разряд по его молочно-белой. Поднимаясь выше и приближаясь к финишу, она прикасалась к сине-фиолетовым венам, родинкам и каким-то мелким шрамам, видимо, от укусов детских собачьих зубов. И в голове у неё пронеслось одно слово — «красиво». Это было странно: находить красоту в такой части тела, как руки. Но Финн был музыкантом, а эти две его длинные конечности — главным инструментом. И Милли не могла не признать, что ещё с детства, когда мама её водила по многочисленным концертам, она как завороженная наблюдала за скоростью перебора клавиш рояля, струн гитары или брусков ксилофона. Музыка всегда была, есть и будет красивой, а процесс её рождения — притягивающим взгляды явлением наравне с горением огня и течением воды. — Стоп, — сказал Финн. Человечек Браун замер на одной «ноге» в двух сантиметрах от невидимой полосы. Он оказался ближе. Практически в четыре раза ближе её результата. — Ну, и как? Милли шагнула к финишу другим пальцем. — Вот то расстояние, которое тебе оставалось дотерпеть, — сообщила она ему. — Хм, значит, я выиграл, — широко улыбнулся он. — И я хочу свою награду. Браун закатила глаза, убирая свою руку с его, а потом, немного помедлив, приблизилась к его лицу. Она уловила взглядом, как чуть приоткрылись его губы на вдохе. Парень чуть подался ей навстречу, ощутив её горячее дыхание. — Правила есть правила, так? — девушка не упустила возможность немного его подразнить. — Верно, — согласился он, не двигаясь. — И мы обязаны их соблюдать? — Иначе никак. И она сократила ничтожное расстояние, прикоснувшись своими тёплыми губами к… его щеке. — Эй! — возмутился парень, когда спина девушки откинулась на спинку кресла. — Мы так не договаривались. — Разве? — включила дурочку Милли. — А, по-моему, всё честно. Ты получил тот поцелуй, который выиграл. Ты не остановил меня на правильном месте, но был близок. Награда соответствует результату. — Хитрая ты, Логик, — шутливо скривился он, всё ещё чувствуя лёгкое покалывание от её прикосновения губ на своей коже. — Лиса коричневая. — У меня неоднородный цвет волос сейчас. — Крашенная лиса коричневая. Их смех потонул в ветряном потоке бриза. Ральф поднялся на лапы и перенёс вес на задние, растягивая спину и широко зевая. Он обошёл своего хозяина и, оказавшись рядом с Милли, положил ей на колени свою мордочку, выпрашивая ласку. Девушка почесала его за ухом, на что ретривер блаженно закрыл глаза. И тут Браун вспомнила зачем же именно она пришла к Вулфарду. Кому именно она пообещала помочь. — Финни? — позвала она его. — Да? — он чуть повернул к ней своё лицо. — Мне нужно тебе кое-что рассказать, — девушка прикусила нижнюю губу. — Правда, я не знаю, с чего начать. — Говори как есть, Логик, — сказал он. — Начни, с чего началось. — Финн, я… — она выдохнула, чувствуя внезапно накативший страх. — Я вчера встретила Айрис. В институте. Парень сжал губы в тонкую линию. Казалось, что можно было услышать, как замерло его дыхание. — Как ты поняла, что это она? — задал вопрос Финн. — Тебе Гейтен фотографии показал, или ты сама узнала? — Нет, я… Я не искала её в интернете, — девушка чуть поёрзала на сидении. — Потому что мне это не нужно было. Я… Я знала её до того, как ты мне рассказал свою историю. Даже до того, как мы с тобой познакомились. Черноволосый чуть опустил голову, позволяя кудрявой чёлке упасть на его тёмные очки. — Так… Она здесь? — пробормотал он. — Да, она учится в колледже современного искусства, на журналиста. — Всё-таки добилась своего, — подметил он. — Сан-Франциско. Колледж её матери. Как по плану всё сошлось. — Финн, прости, что я тебе не рассказала о том, что знаю её, — девушка хотела взять его за руку, но одернула себя. — В тот вечер в твоей квартире ты был не в том состоянии. Может, мне и стоило тебе сказать, но я не хотела делать хуже. А потом… — Милли горько улыбнулась. — Потом всё так завертелось между нами, что я просто забыла. Я думала лишь о тебе, о нас, что совершенно забыла о ней как о твоём прошлом. Она сняла со своей головы его кепку и начала нервно теребить козырёк, боясь его реакции как огня. Она ему не врала: она действительно потеряла голову. Она влюбилась в него настоящего, и ей было всё равно на его прошлое, что тёмными очками напоминало о своём наказании как повисший на шее альбатрос [3]. — Финн? — его молчание было хуже пытки. — Финн, пожалуйста, скажи что-нибудь. — Я… — он пошевелил пальцами на левой руке. — Я немного удивлён, но… Я не злюсь на тебя, Логик. Конечно, тебе следовало мне об этом сказать сразу, но, знаешь… Даже если бы ты так сделала, я бы сам об этом забыл в тот же вечер. — Почему? — с её плеч сошла половина груза. — Как я мог бы думать об Айрис, когда мне уже давным-давно нравилась ты, Логик? — уголки его губ приподнялись вверх. — Ты была со мной. Ты не ушла. Этого было достаточно, чтобы никогда не вспоминать о ней и о том, что случилось. И она позволила своему желанию воплотиться в жизнь, вновь оказавшись в холоде его ладони. — Финн, я не только её видела, — продолжила она. Она начала правдой, она и закончит правдой. — Мы с ней… поговорили. — О чём же? — его лицо немного напряглось. — Финн, она знает о тебе, о нас, — на выдохе сказала Милли. — Она знает, что ты здесь. Она тебя видела. Она знает, что нас связывает. — Откуда? — хватка стала сильнее. — Долго рассказывать, но сам факт, — Браун подняла на него взгляд своих карих глаз. — Она знает про нас. И она знает про Джейкоба. Ральф убрал свою голову с девичьих коленей и прилёг у её ног. — Она тебя шантажирует? — Нет, она… Ну, в смысле, да, наверное, но… — Милли не знала, как правильно подобрать слова. — Финн, она хочет поговорить с тобой. — О чём? Мне нечего ей сказать. — Может быть, тебе нет, но ей есть что, — девушка сглотнула. — Финн, она просит лишь одну встречу, одну возможность. Она так просила. Она буквально умоляла, Финн. Прошу, дай ей шанс. Она ошиблась, все мы люди. — Ты говоришь так, словно защищаешь её, — он провёл фалангами по внутренней стороне её ладони. — Я не защищаю её, я… «Я понимаю её». — Мне жаль её. Она осознала свою ошибку, — Браун убрала выбившуюся прядь волос за ухо. — Она дала мне слово, что никому не расскажет и не будет давать о себе знать ни тебе, ни мне, ни кому-либо ещё из нашего окружения. И она не врала, Финн, поверь мне. Золотистый ретривер протянул свою мордочку ближе к хозяину. Вулфард, услышав возню, чуть склонился и отыскал свободной рукой макушку своего друга. — Хорошо, — спокойно сказал он. — Я поговорю с ней. — Финн, ты… — Не беспокойся обо мне, Логик, — предопределил он её высказывание. — Всё будет хорошо. Я могу встретиться с ней в любое время. Милли кивнула. Она достала из кармана своего фартука телефон, открыв сообщения. В окне получателя отобразился сохранённый на время контакт Айрис.Millie Bobby Brown: Он согласился. Приезжай сейчас. Адрес знаешь. У тебя есть время до девяти.
***
Айрис не понадобилось повторять дважды, звонить или давать дополнительного времени. Она приехала буквально сразу же, как только получила долгожданное сообщение. Девушка заметно нервничала, когда подошла к Финну вместе с Милли. Она поздоровалась с парнем, коснувшись его плеча своей ладонью. Эмоции дали о себе знать двумя скатившимися слезами по её щекам. Финн со своей стороны не выглядел раздражённым, безразличным или злым. Нет, это был всё тот же Вулфард, которого встретила Милли в тот день, позорно проспав первую пару у мистера Модайна. Он сказал ей «Привет» с тёплой улыбкой и даже принял её прикосновение без единого вздрагивания. И из всех троих по стеклу, казалось, ходила одна Милли, которая сейчас стояла у кофебара, скрестив руки на груди, и наблюдала за двумя бывшими любовниками, где один раскрывал душу другому. Вначале Браун была спокойна, ожидая приезд Апатоу, но когда русая появилась, то она уже не считала эту идею слишком уж хорошей. В груди зарылся маленький червячок незнакомого ей доселе противного чувства и начал расти с каждой минутой, которую девушка проводила вдали от Финна. И хоть парень, перед тем как позволить Милли удалиться в кофейню, сжал её ладонь, как бы успокаивая и заверяя, что всё будет хорошо, но темноволосая всё равно чувствовала эти ментальные боли в груди. Браун настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила и не услышала, как открылась парадная дверь кофейни, пропуская внутрь хозяйку сея заведения. — Привет, Милли. Наталия сняла со своей шеи розовый платок и оказалась рядом со своей помощницей, что сегодня держала её детище на плаву. Действующая бариста ей лишь едва заметно кивнула, даже не интересуясь её внезапным ранним появлением, всё ещё не сводя своего пристального взгляда с закрытого окна. — Что это за девушка с Финном? Я её раньше не видела, — спросила Дайер. — Это его бывшая. Айрис, — чуть ли не сквозь зубы ответила ей Браун. — Ничего себе, — блондинка едва не присвистнула. — И давно они так сидят? У них типа встреча? — Где-то минут двадцать или больше, — девушка бросила взгляд на настенные часы. — Да, встреча. Она попросила меня. — Что? И Милли рассказала своей подруге-боссу всё, что ей нужно было знать, объяснив историю Финна и Айрис как неудачный роман. Дайер хоть и понимала наличие недосказанности, но задавать лишних вопросов не стала, проглотив то, что ей было только что сообщено. И ей этого было достаточно, чтобы объяснить помрачневший взгляд Браун, ядовитые капли в её голосе и закрытую позу. — Подруга, ты чего, ревнуешь? — с хитрым прищуром Наталия чуть пихнула её в бок. Темноволосая не ответила ничего, отмахнувшись. Ревновала ли она? Браун не знала точного ответа. Логически Финна не к чему было ревновать, ведь он сам ей сказал, что ничего к Апатоу больше не испытывает. Да, не прямым текстом, но посыл был именно такой. Ведь так? И это сомнение давало пищу этой зародившейся в виде паразита ревности, что постепенно начинала съедать её изнутри и заставлять молиться о том, чтобы они поскорее закончили свой разговор. Она не слышала их голосов, но она видела их лица. Айрис сидела рядом с Вулфардом, сложив обе руки на стол, и что-то говорила ему, иногда поднимая на него свой взгляд. Парень в свою очередь слушал её, периодически кивая головой или что-то отвечая. Причин для ревности не было. Их просто не существовало. Айрис закончила свой монолог и уже хотела начать говорить снова, как её движением чуть приподнятой руки остановил Финн. Он что-то сказал ей, отчего русоволосая девушка смущённо опустила голову, а потом, вновь посмотрев на своего собеседника, неслышно что-то произнесла. И парень, помедлив всего пару секунд, ответил ей, надевая широкую и светлую улыбку на свои губы. Причин для ревности не было. — Милли? Он её больше не любит. — Милли! Она никогда не любила его. Она обманывала его. — Милли, у тебя кровь! Кожей над верхней губой она ощутила что-то тёплое и щекочущее. Браун прикоснулась к этому месту и, отведя ладонь, увидела кровавые пятна на среднем и указательном пальцах. Она даже не заметила этого. Девушка, закрыв кровоточащую ноздрю рукой, быстро скрылась в ванной комнате. Получив прямой угол, красная жидкость покатилась сильнее, касаясь её губ и языка, отдавая солоноватый и железный вкус. Вода в раковине окрасилась алыми каплями, что расплывались и исчезали в водостоке. В носу было неприятное раздражение, а ледяная вода только усиливала это. — Ты в порядке? — спросила её Наталия, когда девушка спустя несколько минут вышла обратно к кофебару, придерживая салфетку у носа. — Да, видимо, давление подскочило, — ответила она приглушённо. — Ты меня напугала, Милли. У тебя было такое лицо, словно ты мысленно пыталась стену сломать. «Если бы у меня были такие способности, думаю, она бы точно сломалась», — подумала про себя девушка. Браун убрала салфетку, когда перестала чувствовать дискомфорт от лопнувшего капилляра, и вернулась на своё рабочее место, присев на стул, ибо голова немного кружилась. Она снова посмотрела в окно, ожидая увидеть всю ту же картину сидящих Айрис и Финна, но полотно было уже совсем другим. Кресло рядом с Вулфардом опустело. Кудрявый парень вновь оказался в компании своего верного друга Ральфа, который до этого сидел между ним и Апатоу. Периферийным взглядом Милли поймала мерцающий корпус своего телефона, что таким образом оповещал её о новом сообщении или звонке.+1 415-584-930: Спасибо тебе.
Белый аппарат был отложен на прежнее место. Дверной колокольчик вновь звоном раздался в стенах кофейни. На новой картине невидимой рукою художника была нарисована женская фигура, что как птица бесшумно приземлилась позади главного героя. Её тонкие руки легли на худые мужские плечи. Финн затылком прильнул к её телу, чувствуя, как его кудри пропускают чужие пальцы. Девушка кончиками ногтей прошлась по его шее, слегка задевая уши. По бледной коже пробежали мурашки. — Ты в порядке? Она не спросила тему их разговора. Она не пыталась вытащить из него каждую деталь диалога. Её волновал лишь он. И ничего больше. — Да. Да, всё хорошо. Он отыскал её ладонь, обнимая её за предплечья. Его грудная клетка поднималась и опускалась в ритме спокойного дыхания. — Ты простил её? — Да, — ответил он шёпотом. — Я не виню её за то, что со мной произошло, хотя она и пыталась переубедить меня в обратном. Я простил ложь, хотя мысленно я это сделал ещё очень давно. Ральф громко зевнул и сложил свою мордочку на скрещенные передние лапы. — Я думала, что будет хуже, поэтому и не хотела изначально позволить ей тебя увидеть, — Милли начала рисовать круги своим большим пальцем на тыльной стороне его ладони. — Но всё оказалось не так, как я боялась. Я наблюдала за вами. Ты был так спокоен. Даже ни капли злости. Парень легко рассмеялся. — Наверное, как человек, которому изменила когда-то любимая девушка, я должен был стать вторым Отелло [4], — он облизнул свои губы. — Но нет. Разве я могу злиться на человека, к которому не испытываю ничего? Милли не стала больше ничего говорить, погрузившись в комфортную тишину под звук бьющихся о песок волн и сопение Ральфа. Финн чуть повернул голову в сторону и, опустив своё лицо, сомкнул свои губы на нежной коже её руки. Кто бы мог подумать, представить, вообразить, что эти двое молодых людей за такое короткое время станут друг для друга всем? Они встретились случайно, как если бы пересекали узкую улочку между домами, идя по разные стороны друг от друга. Как если бы Финн был облачён в дешёвое чёрное пальто, скрывавшее его худобу, а Милли — в элегантное и сшитое на заказ из другой страны. И единственным предметом, что привлёк бы в ней его, — это жёлтые цветы, которые она несла в своих руках. Она бы повернула в переулок и тут же обернулась к нему, замечая среди тысячи людей его одного. И Финн увидел бы её взгляд — тревожный, даже болезненный. И его бы поразила не столько её красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! Вулфард оставил ещё один поцелуй, чувствуя, как внутри всё замирает от сильного и запретного для него чувства к этой девушке, которую он, тайно сопротивляясь, желал всем своим сердцем. «Разве я могу думать о другой, Логик, когда уже давно влюблён в тебя? И я молюсь Богу, чтобы ты образумилась и не выбрала меня». _____________________________________ [1] Селеста О’Коннор — коллега Финна по предстоящему фильму «Охотники за привидениями: Наследники» (Ghostbusters: Afterlife). Персонаж Вулфарда — Тревор Спенглер. [2] «Зато они не делают правильный горячий шоколад. В прошлый раз он у меня кусками лежал». Московский «Старбакс» на Охотном ряду, простите, но руки у вас в апреле 2019 года были из жопы. ¯\_(ツ)_/¯ [3] « … как повисший на шее альбатрос» — идиома, заимствованная из английского языка: «to have an albatross around one’s neck». Она появилась благодаря поэме английского поэта С.Т. Колриджа «Сказание о старом моряке», где главный герой хладнокровно убил альбатроса, и за это в качестве наказания ему на шею повесили труп убитой им птицы. Сам старый моряк так говорит об этом: «Instead of the cross, the albatross / About my neck was hung.» (Вместо креста альбатрос висел на шее моей). [4] «Наверное, как человек, которому изменила когда-то любимая девушка, я должен был стать вторым Отелло» — отсылка к главному герою одноименной трагедии У. Шекспира. Отелло, поверив лживым слухам о неверности своей жены Дездемонды и потеряв голову от ревности, убил свою супругу, а после, узнав правду, заколол себя сам. Сейчас его имя стало нарицательным и обозначает до сумасшествия ревнивого человека.