[Полицейский участок/Сеул/Южн.Корея]
__________________________________________ «— Мотор… начали!» • Комментарий первый •
— Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста, — произнесла женщина в костюме. В комнате небольшого размера, с серыми стенами и плохим освещением, стоял стол; он находился в центре комнаты, освещался прожекторами точно так же, как и усталая на вид женщина. С левого угла её снимала камера, расположившаяся на длинном штативе. Картина походила на допрос преступника, что совершил страшное злодеяние, но в действительности женщина средних лет была беззащитна и отчаянна, как ни одна душа в этом здании. Напротив неё сидела молодая особа, и хоть она была на десяток лет младше сидящей по другую сторону женщины, та имела знатный статус, удивительное уважение не по своим годам; ей было не больше тридцати пяти. Девушка являлась психологом, к тому же самым показательным, наслышанным в городе Сеул. Психолог собирался задать кипу важных вопросов женщине, вызывавшей сожаление и сочувствие лишь от одного взгляда. Смотря на её сгорбившуюся спину, опухшие веки и появившиеся на лице морщины, которые выступили, кажется, раньше положенных лет, уже можно было понять, что в её жизни случилось нечто печальное и мрачное. Обычно судьбы таких людей видны при одном лишь взгляде на них. Помотанные жизнью личности перестают заботиться о мнении других, о том, как они выглядят и что о них думают; в мыслях таких людей только их подводные камни да пенные волны, которые в наше время покачивают лишь отходы. — Здравствуйте, моё имя Ли Сора. — Ли Сора, Вы мать Ли СуДжу, верно? Задающий вопросы психолог был краток в своих словах, девушка делала известные лишь ей самой пометки в блокноте. С матерью Ли СуДжу она встретилась впервые, быть может, потому что ей поручили так называемое дело лишь предыдущим вечером, подкидывая ещё одну кипу работы, которой и так было навалом. Но молодой психолог не жаловался, с оплатой девушку не обижали. — Да, я была её матерью, — голос женщины дрогнул, из-за чего та опустила взгляд на деревянную поверхность стола. — Как Вы думаете, что могло спровоцировать Вашу дочь на самоубийство? Одно слово — будто сотня ударов ножом в и так разрывающееся сердце. Женщина дрогнула. — Честно… — не успела начала женщина, как по её щекам покатились струйки слёз, оставляя за собой мокрые дорожки. Сидящий в углу мужчина в костюме, детектив, машинально протянул плачущей платок, также быстро вернувшись вновь на прежнее место. — Спасибо, — прошептала та. — Честно, я даже не могла предположить склонность моей СуДжу к такому поступку, — вздохнула та, в очередной раз вытирая слезу с щеки белым платком. Её красные глаза взглянули на потолок. — Я всегда видела её улыбку и слышала смех, несмотря на сложные моменты в жизни моей малютки; наверное, как и любого другого подростка. Только в последние несколько месяцев она была заметно агрессивна и раздражительна. Я подозреваю, что разногласия в семье могли так угнетающе влиять на неё; СуДжу была очень чувствительной личностью, принимала все близко к сердцу. Да ещё и старшие классы не щадят детей, погружая в пучину учебников. Она была так беспричинно раздражительна! — судорожно вздохнула мать. — Агрессия могла проявиться от одного моего слова, любая тема для разговора казалась ей негодующей; при всём при этом я слышала её плач в комнате. Она много плакала в последние месяца, — на протяжении минуты в комнате повисло молчание, после чего Ли Сора вновь продолжила: — У нас был психолог, которого посоветовал брат моего мужа; лечащий врач прописал пить витамины и успокоительное, ссылаясь на то, что поведение СуДжу есть ничто иное, как причины стресса и переживаний по поводу предстоящих экзаменов. Должно быть, так оно и было; ведь специалисты знают лучше, да и Джу никогда не раскрывалась мне, чтобы я знала такие детали. Я думала, что прописанные препараты действительно помогают; вблизи своего дня рождения СуДжу больше улыбалась, а потом исполнилась её заветная мечта, из-за чего, казалось, она была готова взлететь на седьмое небо от счастья. Но, увы… это долго не продолжалось. С течением времени она становилась более закрытой; всё утро и половину дня Джу проводила в школе, а после она возвращалась домой и почти без слов закрывалась в своей комнате, в которой чуть позже раздавались звуки музыки. Она очень любила музыку, — на этом монолог женщины прервался; та сидела молча, грустно улыбалась, казалось, что Ли Сора глубоко и надолго погрузилась в свои воспоминания. — Итак, исходя из Ваших слов, Ли СуДжу лишила себя жизни из-за сильной нагруженности в школе и стресса? Ли Сора взглянула в чёрный омут глаз психолога напротив; женщина неуверенно качнула головой в знак согласия.• • • «— Мотор… начали…» • Комментарий второй •
— Здравствуйте; представьтесь, пожалуйста. — Здравствуйте. Я — Юн Чосон, — сделал лёгкий поклон. — Насколько близко Вы были знакомы с госпожой Ли? — Мы были одноклассниками. Можно сказать, приятелями по школе, не более. — Что Вы знаете о Ли СуДжу? — Не так уж много, на самом деле. Знаю, что Джу была всегда милой и дружелюбной с самой нашей первой встречи. С ней легко было вести диалог, мы сидели за одной партой на протяжении долгого времени. В школе… — задумался Юн Чосон, устремив взгляд в серую стену, — она училась неплохо в школе, но давалось ей это трудно. Как-то она говорила мне, что ей тяжело высказывать свою мысль малознакомому человеку, поэтому отчитывалась у доски она с большим трудом. Что же ещё… на самом деле, мы мало говорили на темы, не связанные с учёбой, потому мне трудно сказать о ней что-то важное для Вас. — Может быть, Вы заметили какие-то перемены в её настроении и поведении за последний месяц? — В общем-то, в последние месяцы я мало посещал школу по причине здоровья, так что мы почти не виделись с Джу. А так… конечно, я подметил её закрытость; при нашей последней встрече она почти не говорила со мной. — Хорошо, есть ещё что-то, что Вы хотели бы добавить? — Добавить? — вновь задумался ученик. — Разве что СуДжу любила музыку и постоянно пыталась завести со мной разговор об одном бойз бенде; помнится, даже заставляла слушать их музыку. Конечно, это было после её печальных перемен, я так думаю. Но навряд ли эта информация Вам как-то поможет. — Вы правы, — закончил психолог, закрывая свой блокнот. — Спасибо, что уделили время. Всего доброго. — И Вам, — то ли обиженно, то ли раздражённо ответил Юн Чосон, вставая со стула и одновременно кивая головой.• • • «— Мотор… начали…» • Комментарии третий •
— Пожалуйста, представьте себя. — Здравствуйте. Моё имя — Ким Наён. — Кем Вы приходились для Ли СуДжу? — Мы были лучшими друзьями на протяжении многих лет, — добавила тише девушка, после чего опустила голову. — Какова же причина, по которой вы перестали быть хорошими друзьями? — СуДжу… — задумалась девушка. — Она была замкнутой в последнее время, до момента случившегося, — добавила Ким; бровь её дёрнулась. — Я напрямую чувствовала, как она отдалялась от меня, вела себя агрессивно и раздражительно, грубила ни с того ни с сего, а ещё… Ещё в один день она просто перестала меня замечать, будто я стала приведением. После этого я перестала делать какие-либо попытки, чтобы выровнять баланс в наших отношениях. Было так одиноко, — пробормотала Ким Наён чуть ли не себе под нос. — Можете ещё что-то добавить о своей подруге? — Подруге? — девушка прикрыла глаза, стараясь подавить улыбку. — На самом деле, СуДжу была жизнерадостным человеком, всегда подбадривала меня и направляла на позитивный лад. Иной раз я спрашивала у неё что-то вроде: отчего в тебе столько энергии, у нас столь много школьной нагрузки, почти нет отдыха или веселья, так почему же ты так ярко улыбаешься? Знаете, — Ким Наён взглянула на девушку напротив, — почти всегда она отвечала на этот вопрос, задевая тему музыки; мол, именно музыка и её любимая группа заставляли питать её столько энергии. Мне всегда казалось это странным. Выслушав ученицу, психолог томно вздохнул, внимательно всматриваясь в свой блокнот. — Что Вы скажете по поводу её состояния? Может быть, она жаловалась Вам на что-то до вашей ссоры? — Мы почти всегда делились своими переживаниями и проблемами; старались поддерживать друг друга и помогать, если была на то возможность. Но зачастую СуДжу предпочитала держать всё в себе; хоть она не говорила мне об этом, но я отчётливо чувствовала. Помнится, как-то она мне сказала, что ощущает себя жалкой и беззащитной, стоит кому-то узнать о её проблемах или же каких-то сокровенных мыслях. Единственное, что я знаю, так это о вредной привычке её отца, из-за которой Джу постоянно была… словно на иголках? — рассуждала сама с собой девушка. — Я часто слышала от неё, что она поссорилась с кем-то из членов семьи, или отец её вновь буянил; что-то в этом роде, — в воздухе снова повисло молчание. — Ещё школьная программа заставляла Джу переживать; хотя все мы боимся провалиться в самый ответственный момент; от результатов экзаменов зависит наше будущее…_________________________________________
[Небоскрёб «Lotte World Tower»/Сеул/Южн.Корея]
По белому ламинату частично отражались отдельные элементы фурнитуры в стиле «хай-тек»; силуэты людей проскакивали незаметно, в высотке каждый знал своё дело, а найти бездельника не удалось бы даже при особом желании: в Лотте Ворлд Товер жизнь текла быстрее обычного. Всё по этому же ламинату раздавался звук лакированных туфель об пол; мужчина в дорогом костюме направлялся в сторону панорамного окна, где в это время его ожидал второй, листая некие файлы в синей папке. Спустя буквально минуту двое мужчин встретились взглядами, немедля делая уважительный поклон друг другу. Имя второго было — Ким Ханыль. — Здравствуйте. Руки друг друга были пожаты. — Здравствуй, Сон Юонг, — монотонно произнёс Ким, после прочищая горло. — Как прошёл опрос? — Близкие погибшей рассказали о её кругозоре, физическом и психическом состоянии. Из всего сказанного было понятно лишь одно: типичные проблемы растущего человека. Ничего особенного мы не узнали, никаких следов преступления так же не нашли. Вывод один: точно самоубийство, — безэмоционально завершил детектив, с ноткой скучного и уставшего вздоха. — На самом деле, я не знаю, по какой причине семья думает, что кто-то мог повлиять на самоубийство девушки, или же, как утверждает один из членов семьи, — злонамеренно сбросить её с моста. Все опрашиваемые не дали ни одного намёка на то, что у Ли СуДжу были какие-либо враги. — Что об этом случае думает психолог Мун ТэМин? Она же вела опрос? — Ким Ханыль коснулся своих усов, в упор смотря на детектива. — Да, — она, как Вы и поручили. Исходя из ответов опрашиваемых, госпожа Мун считает, что Ли СуДжу подверглась депрессии из-за некоторых причин, связанных с учёбой, и так по списку. Еще Мун ТэМин сказала мне после опроса, что, вполне возможно, погибшей не хватало внимания со стороны родителей, как это бывает в неблагополучных семьях. — Что насчёт тебя? Каковы твои мысли, детектив Сон? — продолжал Ким. — Моё мнение? — повёл детектив бровью, смотря чуть поодаль Ким Ханыля, прямиком в панорамное окно. — Считаю, что убившей себя девушке не хватало ума и сил, дабы пережить эту жизнь. — Ты слишком жесток, — подытожил Ким. — Но, быть может, так оно и есть. Спустя недолгую паузу тот же продолжил: — Нам нужно сворачивать это дело как можно скорее. Ситуация обычная, нечего тратить время на нерассудительного подростка; у нас полно дел посерьёзнее, к которым мы так и не приступили. Какие твои следующие действия? — Я предлагаю повторно проверить контакты Ли СуДжу, задать ещё раз пару вопросам её родителям. Конечно, не думаю, что от этого будет какая-либо польза. В любом случае, я обещаю Вам — дело будет закрыто. — Если дело закроется с опровержением намеренного убийства Ли СуДжу, то её родственник будет не в себе от возмущения. Господин ЧхвеНу уверен, что, цитирую: «моя жизнерадостная СуДжу не могла пойти на самоубийство», — сдвинул брови мужчина. — Люди всё никак не могут понять, что им известно далеко не всё, что творится в голове у других. Видимо, это девчонка была ему дорога. — Кем приходился этот ЧхвеНу для погибшей? — задался вопросом детектив Сон. — Дядя. — Дядя? — нахмурился мужчина. — Даже не отец? — Насколько я знаю, это и есть брат отца Ли, который является заядлой пьяницей; наверняка тот не отрывался от бутылки с момента смерти дочери. А этот господин ЧхвеНу, чтоб его… возглавляет компанию, где работает мой упёртый сын. — Поэтому Вы так взбудоражили это дело? — усмехнулся детектив Ким. — Возможно. Но я не думал, что дело с самоубийством будет таким проблематичным. Казалось бы, встреча двоих подошла к концу; Ким Ханыль было уже хотел вытянуть руку, чтобы попрощаться с детективом, но тот его перебил: — О, — опомнился Сон; он раскрыл свой чемоданчик, что всё это время был у него в левой руке, доставая оттуда полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то наподобие книги. — Это я нашёл при осмотре комнаты погибшей Ли СуДжу. Я, конечно, пролистал пару страниц, но, кроме личных записей, ничего особенного не нашёл. Думаю, это что-то вроде дневника. В любом случае, тут ни одной зацепки, только её мысли на бумаге. Но есть кое-что, что меня удивило, — приподнял одну бровь детектив, рассматривая обложку блокнота через пакет и поглаживая его корочку большим пальцем, — внутри, на обложке написано, чтобы этот дневник попал в руки некому Ким НамДжуну после смерти хозяйки дневника. — Не понял, — кивнул Ким Ханыль, нахмурившись. — Внутри, на обложке так и написано: «После того, как меня не станет, прошу, передайте этот дневник Ким НамДжуну. Это единственное и последнее, о чём я прошу», — процитировал детектив и подал полиэтиленовый пакет старшему. — То есть девушка всё-таки знала о своей скорой смерти? — нахмурился мужчина. — Очевидно, что да. Именно поэтому я уверен, что это типичное самоубийство подростка. Но меня удивили её написанные слова. Думаете, стоит отыскать этого Ким НамДжуна? Или это уже не наше дело? — Дело-то не наше, но, вот, никто его так и не передаст; я так думаю. В любом случае, я обдумаю это, знать бы ещё, кто это такой, Ким НамДжун, — озадаченно посмотрел Ким на дневник в своих руках.