Права и обязанности попаданки

      Волдеморт восседал во главе длинного широкого стола, уставленного изысканными блюдами. Его кресло стояло на небольшом возвышении и сильно напоминало небольшой трон. Есть с такой высоты было бы неудобно, но Тёмный Лорд редко баловал своих последователей совместной трапезой. Бокал вина, поданный верной Беллой — вот и всё, чем он обычно ограничивался. А вот наблюдать за собравшимися с такого места было очень удобно. Как, впрочем, и ожечь холодным взглядом любого, вызвавшего неудовольствие господина.       Мое кресло стояло по левую руку от этого импровизированного трона, и это вызывало приступы неконтролируемой злобы у Беллатрикс, которой отводилась правая сторона. А причиной стала невинная шутка леди Малфой. Несколько недель назад она сказала, что слева сидеть почётнее, так как это место ближе к сердцу Тёмного Лорда. «Нет у него никакого сердца, — подумала я тогда, — ни справа, ни слева…»       Но Белла запомнила слова родственницы и теперь нет-нет, да бросала на меня злобные взгляды, забавлявшие её господина. Впрочем, обычно было достаточно и куда более незначительных поводов, чтобы вызвать гнев этой девицы. Вот и сейчас она прожигала меня полным ненависти взглядом, хотя я только вошла в просторный зал.       «Видела, как я шла через парк под руку с Тёмным Лордом?» — мимоходом подумала я, почти сразу забывая об этом. Заскоки влюблённой девки интересовали меня в последнюю очередь. Я ждала представления. Недаром же Волдеморт приволок меня сюда с таким довольным видом. И представление не замедлило последовать. — Разумно ли тратить на грязь столько сил, леди Эванс, — проговорил Волдеморт, словно продолжая прерванный разговор. — Посмотрите, сколько вокруг достойных волшебников. Вот Нотт как раз в поисках супруги для своего наследника. Или лорд Малфой… Люциус! Подойди!       Малфой вскочил со своего места и суетливо бросился на зов. — Мой Лорд, — склонился он, но тот даже не посмотрел в его сторону, глядя вдоль стола и обращаясь ко мне. — Что ты скажешь о нём? — А что я должна о нём сказать? — опешила я и тут же перехватила полный ужаса взгляд молоденькой Нарциссы, жены Люциуса. Она в защитном жесте уронила руки на округлившийся живот. — Он ваш верный друг. — О, да. Я очень ценю нашего скользкого друга. Вы знаете, что на его род некогда наложили очень сильное проклятье? Проклятье одного наследника, не так ли, Люциус? — Т-так, — пробормотал волшебник, сравнявшись цветом лица с собственной белобрысой шевелюрой.       До меня медленно начинало доходить, в какую ловушку я чуть не вляпалась на этот раз. Опять моя «обретённость» вылезла мне боком! — Вы могли бы изучить взаимодействие этого эффекта с вашими собственными особенностями, — спокойно предложил Волдеморт, не обращая никакого внимания на то, что объект его заботы бьёт крупная дрожь.       Пользуясь тем, что возомнивший себя вершителем судеб ублюдок всё так же не смотрит в мою сторону, я бросила короткий взгляд на Нарциссу. Если у меня и оставались какие-то сомнения по поводу того, какое предложение мне только что сделали, то они отпали сами собой. Бледная, как смерть, молодая женщина вжалась в спинку кресла и, не отрываясь, смотрела прямо на меня. Ещё бы… Ведь мне только что предложили её место, а разводы в магической Британии не предусмотрены. Я едва заметно опустила веки, пытаясь успокоить беднягу, и равнодушно, как только могла, проговорила: — Скучное проклятье. Его сила только в смерти проклявшего. Принёс себя в жертву, идиот. Мстить и не насладиться результатами своей мести… Глупец. Это мне не интересно. — Значит, положение леди Малфой вас не прельщает? — Нет, — отмахнулась я и тут же до хруста в суставах сжала подлокотники кресла, поймав второе за вечер Круцио. — Вы слишком часто стали говорить мне «нет», леди Эванс, — пояснил своё неудовольствие Волдеморт, когда я немного очухалась, знаком отпуская уже не бледного, а какого-то серого Люциуса. — Но вы правы, я слишком ценю нашего скользкого друга, чтобы позволить ему насильно ввести в свой род Обретённую.       «А он прям так мечтал это сделать, что просто трясся от вожделения», — зло подумала я, пытаясь абстрагироваться от судорог, сводящих мышцы. Я всё-таки не тренированный аврор, мне два Круциатуса подряд несколько многовато. Боль можно держать в узде не теряя самоконтроль, но от этого она всё равно никуда не девается, а отголоски аукаются потом гораздо дольше. — И всё же, вы присматривайтесь, леди Эванс. Нехорошо, когда такая завидная невеста грустит в одиночестве, — уронил Тёмный Лорд и, слава всем богам, потерял ко мне интерес.       На противоположном конце стола Малфой мешком плюхнулся на своё место. Я заметила, как его рука скользнула вниз, а секундой спустя дрогнули плечи Нарциссы, наконец, немного расслабившись. Мне не нравился Люциус. Как, впрочем, и все присутствующие. Но в том, что он искренне любит свою молодую жену и ещё не рождённого ребёнка, я только что убедилась. Эта мелочь, не имевшая к моей жизни никакого отношения, неожиданно зажгла в, казалось бы, совершенно заледеневшей душе маленькую тёплую искорку, и дышать стало чуточку легче.       Псевдо-ужин закончился, как обычно: Волдеморт просто встал и, поманив меня за собой, вышел из зала. Мысленно я порадовалась за Нарциссу. В отсутствие жестокого хозяина у Малфоя будет несколько больше возможностей успокоить перепуганную супругу. Всё-таки в её положении волнения не слишком полезны.       Размышляя о владельцах гостеприимного мэнора, я совершенно упустила из виду, что побеспокоиться стоило бы в первую очередь о себе, и вспомнила об этом, только сообразив, что уже несколько минут сижу в уютном кресле у камина в одном из многочисленных кабинетов особняка, а Тёмный Лорд размахивает палочкой, навешивая вокруг нас всё новые и новые чары.       «И что теперь? — я с деланно равнодушным видом снова уставилась в камин. — Персональное наказание тет-а-тет? Хоть бы уже убил меня, наконец, что ли…»       Последняя мысль так меня испугала, что я невольно поёжилась. Вот уж чего за мной никогда не наблюдалось, так это суицидальных наклонностей.       «А почему бы нет, — ехидно вернул внутренний голос. — Кому ты нужна?»       Я тихо выдохнула, тщательно контролируя сердечный ритм с помощью иномирных методик и загоняя подступающую истерику на задворки сознания вместе с болтливой шизой. Ещё только не хватало разрыдаться от жалости к себе на глазах у Тёмного Лорда. Потом… Подумаю потом, кому я нужна и зачем… — У меня к вам серьёзный разговор, леди Эванс, — заговорил Волдеморт, завершив долгую волшбу и усаживаясь в кресло напротив. — И касается он ваших исследований. — Я слушаю, мой Лорд. — Как успехи с вашим ритуалом поиска родственных душ? — Никак. Я же говорила. Из этих трусов, — я, скривившись, мотнула головой в сторону выхода, — даже каплю крови не вытрясешь. А те маргиналы, у которых мне удалось добыть кровь, с воплями пытались сбежать, едва понимали, что я взялась за ядро души. Они были слишком тупы, чтобы им можно было разъяснить, что их поганой душонке ничего не грозит. Их потуги вырваться несколько раз сбивали мне ритуал. И ведь даже под клятву о непричинении вреда боятся поддержать науку! — Вы никогда не думали, что с вашей смертью наука потеряет очень много? — невпопад вдруг выдал Волдеморт, заставив меня вздрогнуть. — С моей смертью? — переспросила я, загоняя шевельнувшийся в душе страх обратно под ментальные щиты. — Мне плевать, что будет с наукой после моей смерти. Ведь я не узнаю ни о победах, ни о поражениях. — Как эгоистично, — усмехнулся он, сцепив тонкие сильные пальцы в замок. Палочка, что примечательно, оставалась на виду. — И вдвойне нехорошо для Обретённой. Ваше предназначение — будущее, ведь именно для этого Мать Магия так щедро вас одарила. — Знаю. Некогда я очень внимательно изучила этот вопрос. И пришла к выводу, что нет худшего греха, чем разбрасываться её дарами. Наука — моё. Никто не дарил мне знания и умения просто так. Дар Обретённой — это нечто иное. Если хозяин подаст рабу хлеб, вряд ли ему понравится, что раб бросит его дар свиньям. — Что ж, вы правы… — задумчиво смерил меня взглядом Волдеморт.       А я почти в панике искала выход из той ловушки, куда сама себя загнала: «Он же маньяк с манией величия, тупица! Он же сейчас решит, что ты просишь его определить достойного! А если ты откажешься, то он мигом заподозрит, что не так уж ты ненавидишь некоего маглолюбца! Чёрт! Чёрт! Чёрт!»  — И как? Вы уже нашли род, достойный дара Матери Магии? — спросил он, подтверждая мои худшие опасения.       И тогда я пошла ва-банк. То, что я собиралась сделать, могло закончиться моей смертью прямо здесь и сейчас, могло обернуться и кое-чем похуже, чем смерть. Но небольшой шанс, что дело выгорит, был, и я поставила на него: — Нашла, — голос звучал спокойно, а долгую паузу вполне можно было принять за страх перед великим Повелителем. Я сразу почувствовала себя чуть увереннее: умение притворяться никуда не делось. — Сейчас в мире есть лишь один, достойный этого дара. — И кто же? — Наследник Слизерина, — выдохнула я.       Брови Тёмного Лорда взлетели вверх, несмотря на всё его самообладание. Уж не знаю, что он ожидал от меня услышать, но явно не это. Я же надеялась лишь на то, что, судя по количеству крестражей, которые были записаны в моём заветном пергаменте, наследниками, как способом жить в веках, Волдеморт не интересовался от слова совсем. Даже после одного крестража волшебник становился полностью бесплодным импотентом, и бывший Том Реддл не мог об этом не знать. — А в этом что-то есть, — заявил он после долгого молчания, и у меня внутри всё оборвалось. — Но не сейчас…       «Тебе везёт, — снова вылезла моя болтливая шизофрения в образе внутреннего голоса. — Время повеситься у тебя будет». — Что вы знаете о крестражах, леди Эванс?       Очередной резкий скачок разговора в опасном направлении едва не выбил меня из колеи. — Опасная забава, — взвешивая каждое слово, отозвалась я. — Вероятность потерять самоё себя слишком велика и перевешивает слабую страховку от насильственной смерти. Крестраж могут найти и уничтожить, как его ни прячь. Кроме того, нужен кто-то, кто поможет вновь обрести тело. Это слишком сложно. — Но вы скопировали в запретной секции Хогвартса некий трактат именно об этом способе обрести бессмертие.       «Так вот почему он обратил на меня внимание. Наверняка навесил на книжечку хитрый маячок. Не обретённая его заинтересовала, а возможная конкурентка…» — Честно говоря, я позаимствовала этот трактат из кабинета Дамблдора. Сейчас он хранится именно там. — Это не важно. Зачем вы это сделали? — Любопытство, — пожала плечами я. — Хотя я почерпнула из этой книги не так уж много интересного. Большую часть пришлось искать отдельно. — И решили, что крестражи для вас опасны. Что ж. В этом наши взгляды совпадают, — Тёмный Лорд продолжал сверлить меня взглядом, но я знала, что если он сунется в мысли, то я это почувствую. Да и не заметит он ничего, кроме образа древней книги. Потому он не видел на моём лице ничего, кроме безмятежности. — Я интересовался этой темой и пришёл к тому же выводу, что и вы. — Это лестно, мой Лорд. — Мало того. Я понял, что ошибки можно и нужно исправлять. Даже такие.       «Что?! Он признаёт, что создание крестражей было ошибкой?! Надо же… А я-то думала, что он уже окончательно свихнулся. Но если… Ведь, пока крыша у него не ехала, идеи он проповедовал вполне здравые…» — Но дальнейший разговор невозможен, пока вы, леди Эванс, не принадлежите к числу моих последователей, — прервал холодный голос поток моих мыслей, возвращая из радужных предположений в бурое месиво реальности.       Я спокойно смотрела в камин. Вот она… Та проклятая «честь», которой я безумно боялась в первые недели личного знакомства с этим психом и о чём почти забыла в последнее время. И если я сейчас откажусь, то не выйду отсюда. На попытках спасти хотя бы те крохи счастья, что у меня оставались, можно будет поставить крест. Да… В этом мире моими заботами нет и не будет странного Избранного. Но кто знает, как развернётся Тёмный Лорд, если его некому будет остановить. А самое главное… Не пройдется ли он зелёным лучом по всем, кто хоть как-то был со мной связан, мстя уже мёртвой мне? Да… Я не узнаю и не увижу… Но почему-то от этого не легче. — А разве, мой Лорд, — медленно отвела взгляд от огня я, — вы мне это предлагали? — На колени! — приказал он, и видит бог, в этот момент я поняла, что передо мной истинный наследник одного из Основателей… Был бы… Если бы этот идиот не потерял разум, раз за разом разрывая свою душу в погоне за призрачным бессмертием. — Вам нужны последователи, мой Лорд, или рабы? — само собой вылетело из моего рта.       Волдеморт отшатнулся, а я продолжала смотреть ему в лицо, не опуская глаз. «Помирать, так с музыкой», — мелькнула непонятная мысль на задворках сознания. Никакой музыки слышно не было, и я отнесла странные слова к сбою воспалённого предсмертной горячкой мозга. — Мне нужны те, кто пойдёт за мной до конца. Примет мои победы и поможет исправить ошибки. Те, кто не предаст, как бы ни сложилась судьба, — выплюнул он. — Не моя вина, что на это способны только рабы. — Я никогда не буду вашей рабыней. Но я пойду за вами за Грань, если понадобится, мой Лорд, — склонила голову я и мысленно добавила: «Боже, прими мою душу, если я ошиблась…»       Короткие рукава мантии зельвара, в которой Волдеморт притащил меня на эти посиделки, не могли помешать лёгкому касанию кончика волшебной палочки. А потом предплечье вспыхнуло, словно на руку мне плеснули жидким огнём. Сдавленный стон прорвался сквозь сжатые губы, пока я смотрела, как на моей коже проступают чёрные узоры. Могильная плита над моими надеждами стать счастливой. Последний шанс на жизнь для моих близких. Клеймо Волдеморта.