Он - её жизнь...

      Кап-три Борис Тарасов вошел в комнату отдыха группы «Смерч» в приподнятом настроении. Долгожданный недельный отпуск в кругу семьи как всегда был прекрасен: вкуснейшие Иришкины пироги, рыбалка на утренней зорьке с отцом, веселые игры с неугомонным племянником — простые радости, которых спецназовец в силу профессии в рабочие будни был попросту лишен. Но даже там Бизон не чувствовал себя так комфортно, как в небольшой комнатке неприметного здания Контртеррористического центра. И такой теплой и уютной их холостяцкая берлога стала после прихода в группу младшего лейтенанта Евгении Мурашовой.       Они сработались. Не сразу, надо признать. Первые пару месяцев тяжко приходилось всем. Парни смотрели на хрупкую девчонку не просто с недоверием, но и откровенно предвзято, всячески пытаясь задвинуть ее в самый дальний и безопасный угол, чтобы потом не винить себя в ее случайной гибели. Неприкрыто и каждый раз с тонкой, между прочим, подчас Ионовской подачи издевались, беззастенчиво тыкая носом в свой профессионализм и ее мелкие ошибки, от которых никто из них, надо было честно признать, никогда на сто процентов застрахован не был. Мурашова же в ответ вела себя как злобная ехидная стерва, всячески пытаясь доказать собственное превосходство и мастерски оттачивая на их персонах свой колючий язычок. Но после почти десятка проведенных совместно операций (тут они, не сговариваясь, все вместе весело шутили над сезонным весенним обострением у всех видов бандюков и террористов) парни, наступая на горло собственной песне, все же признали, что Мура не хуже их, а в умении находить абсолютно абсурдно-нестандартные выходы из сложившихся ситуаций, даже получше их «плавает» в общем специфическом спецназовском призвании. Да и Мурашова несколько сменила тактику: спрятала коготки, безропотно начала принимать их решения и выполнять все поставленные перед ней задачи. Однако уже через некоторое время мужская половина спецподразделения осознала, что все чаще пляшет под непойми откуда появившуюся в руках зеленоглазого младшего лейтенанта дудку. Пляшет не просто грамотно, без потерь и каждый раз с успехом решая подкинутые им террористами проблемы и ребусы, но еще и с плохо скрываемым удовольствием. И несмотря на извечные амбиции, сложившийся по факту итог начал устраивать всех: парни безоговорочно приняли Женьку, а она, в свою очередь, полностью им доверилась. Все расслабились, и чисто профессиональные отношения потихоньку начали уступать место настоящей крепкой дружбе.       Отсюда, стоит заметить, следовал еще один немаловажный вывод, который мужчин поначалу откровенно подбешивал. Мурашова начала считать место их постоянной дислокации — ту же пресловутую комнату отдыха — своим домом и вести себя там стала как маленькая старательная птичка — тащила в гнездо все, что могло его украсить и обуютить. В числе первых была приобретена кофе-машина, потому что пить бурду из автомата Евгения Мурашова наотрез отказалась, и тут же все они пропахли запахом кофейных зерен с французской ванилью. Бизон, Физик и Кот уже было решили вступить в открытое противостояние такому рейдерскому захвату их территории, но Мура, состроив умилительное личико кота из «Шрека», клятвенно обещала два месяца мыть за всеми грязную посуду, да и кофе, к тому же, был уж очень вкусным, и они сдались и даже привыкли и к запаху, и, вообще, к наличию рядом хозяйственной женской руки, теперь уже периодически подкалывая Багиру, которая такими вольностями их никогда не баловала. А Женя же, воспользовавшись единожды предложенным ей карт-бланшем, с упоением продолжила захватнические мероприятия. Вслед за кофе-машиной в комнате отдыха поселился чайник, к нему чайный сервиз и ароматный чай, а еще примерно годовой запас кондитерско-орехового и сухофруктового провианта. Последнее, кстати, несказанно радовало все еще, видимо, активно растущие и вечно голодные мужские организмы. Не особо противились они, надо сказать, и уютным мягким пледам, а к ним удобным маленьким подушечкам. Цветок в горшке непонятного происхождения вызывал явный скепсис, а миниатюрные бабочки на нем стали поводом для почти недельного ироничного стеба. И тем не менее, за один только месяц полностью изменившее свой спартанский облик холостяцкое убежище леденящей террористическо-бандитскую кровь группы «Смерч» превратилось в маленькое уютное кафе «Для своих», в котором душой компании стала именно Евгения Валерьевна, оказавшаяся, на самом то деле, несмотря на упертый характер и массу самодовольства, улыбчивой и вполне добродушной. И последние два параметра, а также исключительная любовь к восточным единоборствам и возможность дружить по принципу «девочки против мальчиков» окончательно очаровали Маргариту Кошкину, с которой, к всеобщему удивлению, Женя сошлась быстрее всех.       Но вся эта всеобъемлющая и нежнейшая идиллия лопалась как мыльный пузырь стоило Муре столкнуться нос к носу с Котом. Война между ними не только не погасла, а, наоборот, набирала все большие и большие обороты, периодически принимая масштабы вселенской катастрофы. Общались эти двое исключительно на заданиях и при крайней необходимости вне их. Любые другие разговоры заканчивались острыми подколами, ехидными шпильками и откровенным злым стёбом в адрес друг друга, а любое совместное времяпрепровождение — в соревнование кто/кого. Бизон, Физик и Багира на все это смотрели с закрытыми глазами, а вот Батя частенько лютовал. Итогом «кошачьих» перепалок стало отстранение Кота от руководства группой (теперь это целиком и полностью прерогатива Бизона) и выговор и пара нарядов «вне очереди» для Муры. Оба по этому поводу огорчаться особо не стали, просто шумели чуточку потише и не в эфире.       Вот и сейчас взору Бизона открылась все та же печальная картина: Физик опять заставил Муру играть в шахматы, которые она терпеть не могла, а Кот читал, сидя в дальнем углу на велотренажере.       — «День прошел, число сменилось — ни хера не изменилось», — не без грусти припомнил прочитанную где-то фразочку Тарасов, а вслух радостно произнес. — Привет, молодежь. Тортик из отпуска заказывали?       — Ооо, Бизончик вернулся, — тут же подскочила девушка. — Вот тебе, Серега, и компания для твоих шахмат, а у меня более важная миссия — я пошла чайник ставить, — она забрала у Бориса торт и, мимоходом поцеловав его в щеку, пошла колдовать над чаем.       — Женька, вот ты с виду вполне себе миниатюрная особа. Честно скажи, куда в тебя столько еды влазит? Мы же час назад чай пили, — рассмеялся Физик.       — Сереженька, ради того, чтобы не играть с тобой в эти твои шахматы дурацкие, я готова есть 24 часа в сутки.       — Ну да, недостаток ума нужно чем-то компенсировать, — ехидно подал голос со своего места Кот.       — И это мне говорит человек, который страницу в книге час назад переворачивал, — парировала его выпад Женя.       — Господи, я так по вам скучал, — Бизон практически взвыл. — Ну, когда вы уже угомонитесь, а?       — А чего мы? Мы ничего, — наигранно удивился Вася. — Каждый занят тем, что у него лучше всего получается. У меня «История советского стрелкового оружия и патронов», у Физика — шахматы, а у Муры как всегда — чай, торт и грязная посуда, — парень улыбался во все тридцать два зуба явно довольный своим комментарием.       — Ну, я тогда, если не возражаешь, и твою порцию съем, — Женя вложила в свою ухмылку все ехидство, которое, вообще, существовало на этой планете. — Я то, в отличии от некоторых, на тренировках выкладываюсь на все сто процентов, уделяя максимум внимания поддержанию своего тела в надлежащей физической форме. И спортивные тренажеры, кстати, использую по назначению, а не как удобное креслице для чтения, которое, к слову сказать, уже нещадно трещит под чьим-то неподъемным весом.       Голубые глаза угрожающе впились в зеленые, губы сжались в тоненькие ниточки, плечи из-за порывистого дыхания напряженно вздымались — из одного угла комнаты отдыха в другой и с такой же скоростью обратно летали острые искрящиеся молнии и огненные шары ничем неприкрытой ненависти.       — И тем не менее, Боря, — обращаясь к Тарасову, Женя взгляда не отвела даже на миллиметр, — ты, как командир группы, должен выписать каплею, как минимум, премию. Изучая мутату типа «История советского стрелкового оружия и патронов», он, видимо, изобрел новый способ выкуривания террористов из тщательно укрепленных бункеров и убежищ. Садишься у окошка, читаешь вслух и через час бандиты сами начнут в плен сдаваться, только бы Кот прекратил бубнить свою…       — Так, все брейк, — Тарасов не выдержал и рявкнул на всю комнату, — разошлись по углам. Оба!       Выделяя последнее слово, он пресек настойчивую попытку Ионова в очередной раз высказать Мурашовой все, что он о ней думает. Сама же Женя поспешно отвернулась к столику и демонстративно углубилась в процесс приготовления чая. А Физик и Бизон удрученно переглянулись и синхронно закатили глаза. Несколько минут в комнате отдыха висела гнетущая тишина, которую внезапно дружелюбно и примирительно нарушила младший лейтенант.       — А у нас сейчас будет не просто чай, а чай из именных кружек, — торжественно и гордо произнесла она, вытаскивая из шкафчика внушительную коробку и извлекая из нее 7 одинаковых больших белых кружек. — Вот!       — Действительно именные, — выдавил сквозь смех Бизон, рассматривая предложенные им без малого произведения искусства.       На кружках были изображены веселые шаржевые картинки, соответствующие их позывным. Физику достался сумасшедший Эйнштейн с высунутым языком, Бизону — грозный бизон из «Спирита», Багире, конечно же, Багира из «Маугли», Коту — Матроскин из «Простоквашино», Бате — бравый капитан Врунгель, а Пригову — художник Тюбик из «Незнайки». На её же кружке красовался озорной Чучело-Мяучело в лучах солнца. Бойцы элитного контртеррористического подразделения, разглядывая все это великолепие, неожиданно обрадовались как дети — с подарком Женя явно угадала. Он был недорогим и не таким уж особенным, но добрым и напоминающим о безмятежном детстве. А доброты и безмятежности в их нынешней жизни было, к сожалению, крайне мало. Забрав кружки, парни пошли веселить Батю и Багиру, бурно обсуждая, что теперь уж никому не позволят трогать руками их новые игрушки. Мура же, глядя им вслед, улыбнулась одними глазами — её двухмесячная вахта по мытью грязной посуды закончилась всего через 4 недели.       — Главное правильно ключик подобрать, и любая дверь откроется, — прошептала она, понуро опускаясь в кресло и по-детски притянув коленки к груди.       Ключики с легкостью подбирались ко всем, вот только замочек под названием «Ионов» никак не хотел сдаваться. Хотя Женя даже самой себе не признавалась, что, несмотря ни на что, подходящую к нему отмычку искала с завидным упорством. Выбирая персонаж для кружки Кота, она надеялась, что он ему понравится. Кидая в него колкости, все-таки избегала затрагивать темы, которые были ему явно неприятны, поэтому частенько в словесных перепалках и проигрывала, чем бесила саму себя. И почему Кот так выводил её из себя? Рядом с ним её хваленая сдержанность исчезала, уступая место злости и упрямству.       Девушка посидела еще несколько минут, чувствуя как в груди неприятно саднит осадок от вспыхнувшей на пустом месте ссоры, а потом поднялась, отрезала внушительный кусок торта и пошла к тому единственному, кто любил ее здесь по-настоящему и всем своим большим сердцем — к Чуду. Петляя по коридорам КТЦ, она представляла как чудовищный пес, оказавшийся отъявленным сладкоежкой, обрадуется угощению, и как строгий кинолог будет злобно ругаться по этому же поводу, в сотый раз доказывая ей, что девушка подобным поведением всячески подрывает любые его попытки дисциплинировать и без того неукротимую собаку. Женя усмехнулась, вспомнив как он впервые застукал её, поедающую конфеты на пару с собакеном, и на лице его отразилась вся скорбь мира.       — Вы достали меня уже, ребятки. Раньше одного каплея Ионова отсюда гонял, а теперь еще и вас прикажете выпроваживать. Я вам нянька что ли?!       Кинолог тогда выговаривал ей за их неподобающее поведение еще очень долго и крайне нудно, но Мура его практически не слушала. Для нее информация о том, что Кот подружился с Чудом, стала, мягко говоря, большой неожиданностью. Значит, он помнил о ней все это время. Помнил не просто как о мимолетном неприятном событии, а по-хорошему, по-доброму, иначе к притащенному сюда щенку на пушечный выстрел не подошел бы.       — Вот, может же вести себя как адекватный человек. Ну не нравлюсь я ему — кто бы был против, я ему на шею и не вешаюсь, но по-человечески относиться то можно? — бубнила Женя, наблюдая как Чудо увлеченно поглощает лакомство и никак не реагирует на вопрос хозяйки, всем своим видом показывая, что это не его дело.       Перед самым выездом на задание Кот и Мура опять сцепились в кровь. И буфером между ними на этот раз пришлось работать старлею Мыцику, которому такая периодически оказываемая «честь» уже порядком поднадоела, поэтому он, будучи на грани собственного такта и цензурности, доходчиво попытался объяснить обоим, что бы с ними сделали Батя или Бизон, если бы стали невольными свидетелями их по обыкновению эпичного концерта. Но последствия вечно грызущуюся парочку, как всегда, интересовали мало. И неизвестно чем бы закончилось их кровопролитное, пока еще, слава Богу, словесное сражение, если бы не раздавшийся в наушнике голос Багиры, передающий вводные для группы.       Сидя в машине, Мурашова в очередной раз украдкой бросила гневный взгляд на Кота и до боли сжала кулаки. Спрашивается, какого лешего она вдруг тогда у скалы решила, что между ними может что-то быть. Такой человек как Ионов просто априори не мог ей понравиться, он, вообще, не может никому нравиться. Он… он… Кретин — вот кто он!!! Девушка неприятно поежилась, почувствовав на себе тяжелый взгляд голубых глаз, но делать вид, будто она ничего не заметила, демонстративно не стала. Наоборот, надменно вздернула подбородок и чуть повернула голову в сторону каплея. Их взгляды встретились, и обоим сразу стало понятно — думали они в этот момент, совершенно точно, об одном и том же.       — Кот, Мура на вас правое крыло. Я и Физик работаем слева, — отдавая приказ, кап-три Тарасов, как обычно, был лаконичен и в своих решениях тверд. — У террористов один заложник. Нужен только живым. Давайте, ребятки, прочесываем местность, валим всех и едем радовать Багиру Степановну живым, я повторяю, живым заложником.        Украдкой бросив тревожный взгляд на «кошачью» парочку, Бизон не преминул еще раз удивиться. От него не укрылись их насупленные переглядки в машине, и сейчас он, как минимум, ожидал недовольного ворчания относительно его решения, но ничего подобного не последовало. Бойцы лишь синхронно кивнули ему в ответ.       Связку Кот — Мура Тарасов использовал нечасто, предпочитая изначально держать этих двоих подальше друг от друга, на случай если им вдруг приспичит в самый неподходящий момент начать маленький междоусобный конфликт. Но несмотря на постоянные разногласия, работали ребята всегда на удивление слаженно, понимая, что на кону жизнь: своя, напарника или гражданских — тут уж было не до мелких склок. Оба умели расставлять приоритеты, оба были профессионалами, оба знали, что поставлено на карту.       Они двигались как тени, повторяя до автоматизма заученные движения и жесты: новое помещение, замерли, он: я первый, ты прикрываешь, она: короткий кивок, вперед, чисто, продолжаем движение.       Террористов и заложника Кот и Мура обнаружили в одном из подвальных помещений, но сработать, как планировалось изначально, тихо помешало банальное невезение: Ионов дернул сигнальную растяжку и их накрыло взрывной волной. А пока они пытались привести себя в чувство, бандиты успели сориентироваться: Кота приложили прикладом по голове, а Муру вырубили ударом в челюсть.       — Чего разлеглись? Подъем!       Женю кто-то больно ударил ногой в живот. Она с трудом разлепила глаза, в голове звенело, боковым зрением ухватила Кота, поднимающегося на ноги. Он протянул ей руку, помогая встать.       — «Бандитов шестеро, заложник жив, автомата нет, но любимый «Гюрза» в кобуре на бедре», — мелькнуло в голове. Мозг работал. Это радовало.       — Эти красавчики походу тут не одни, — главный махнул в их сторону рукой. — Вали их, и пойдем остальных встречать. Лишние проблемы нам ни к чему.       На короткий миг жизнь для Евгении Мурашовой остановилась. Остановилась только для того, чтобы начать свой бег по тому же кругу, что и много лет назад. Снова в заложниках. Снова должны убить. Снова как в замедленной съемке видела поднятый пистолет, Кота, закрывающего её своим телом. Выстрел. Он стал медленно оседать к её ногам. Она молниеносно, на уровне рефлекса, расстегнула кобуру и выхватила пистолет. Шесть выстрелов точно в цель. Порывисто выдохнула и закрыла глаза.       — «Нет, только не умирай, только не так, только не ТЫ», — лихорадочно стучало в мозгу.       Мура упала на колени, приподняла безжизненное тело Ионова за плечи и начала нервно и торопливо его трясти. Глаза застили слезы, и девушка готова была взвыть словно раненая волчица. Нет, второй раз она этого точно не переживет.       — Кот! Кот, твою ж мать, открой глаза! Очнись! Ну, очнись же! Пожалуйста…       — Да не тряси ты меня!       Вася закашлялся и с трудом выдохнул. Он поднял руку и, превозмогая саднящую боль под ребрами, потянул обтягивающий ворот куртки, пытаясь ослабить давление на шею и грудь. Но заметив совершенно стеклянный взгляд напарницы и по-своему расценив ее растерянное выражение лица, чуть слышно прохрипел.       — Бронежилет.       Но Мура, казалось, его не слышала, и, только сделав усилие, Ионов уловил ее едва различимый шепот.       — Живой! Господи, живой! Ты… живой…       Голос ее сорвался, сливаясь с судорожным всхлипом, и, повинуясь инстинктивному порыву, Мура припала к его губам в обжигающем поцелуе. Она вложила в него все свои чувства, все эмоции, всю свою боль и всю… любовь?       Вася на поцелуй не отвечал, но и не отталкивал. Ждал, когда Женя сама его отпустит. Ему эти эмоциональные качели были без надобности. Выслушивать потом, что он снова сыграл в её спектакле главную роль — увольте, ему и прошлого раза хватило. Поэтому как только девушка немного отстранилась, Ионов, глядя ей прямо в глаза, хлестко произнес.       — Мурашова, ты в руки то себя возьми. Или ты всех тебя спасающих так благодаришь.       Он с трудом поднялся, а она так и осталась сидеть на коленях. Кровь хлынула ей в лицо, а губы зажгло как от удара.