Куда приводят сказки?

      Выбежав из таверны и едва не столкнувшись с мирно беседовавшей у входа парочкой, Мэй быстрыми шагами направилась к виднеющимся в противоположной стороне города деревьям. Как и предполагала Кира, отнюдь не для того чтобы повеситься, а просто чтобы не натолкнуться на живых людей. Под размеренный шаг, лёгкий ветерок и шум листвы внезапная вспышка ярости сменилась сначала обидой, а потом и вовсе сожалением. Со вздохом опустившись на поваленное дерево, девушка стала раз за разом прокручивать в голове последние фразы разговора и все больше чувствовала себя виноватой. Как ни крути, а права была подруга, назвав её эгоисткой. Хотя со Снежной королевой кристалл, конечно, перегнул. Да, пусть она и не самая любящая и эмоциональная, но уж точно не ледышка. Мэй невольно усмехнулась, подумав, что уж после такой вспышки гнева у любого человека все вопросы о её холодности должны отпадать на корню. Скорее наоборот — теперь её будут считать истеричкой и психопаткой. Хотя и не все. Друзья-то точно знают, что она обычно спокойная, рассудительная и максимум ехидная, а такие вспышки хоть и случаются, но очень редко, раз в пару лет. «Ну что ж, следующие два года можно не переживать», — усмехнулась про себя девушка, рассеянно теребя пальцами одну из выуженных из волос косичек. «И что ты будешь делать дальше?» — ехидно поинтересовался внутренний голос, пользуясь возмутительным фактом того, что не имел тела и, как следствие, не мог получить по морде за провокационные вопросы. С одной стороны, по-хорошему надо было бы вернуться и извиниться (не только потому, что жить в лесу — сомнительное удовольствие, но и потому, что извиниться перед друзьями всё-таки стоило), а с другой, было жутко стыдно. Червячок упрямства и гордыни внутри корчился в муках от мысли, что, с таким шумом хлопнув дверью, она всего через полчаса приползёт назад, виляя хвостом и просясь обратно. Или через час… Или через два?! Мэй растерянно уставилась в небо, пытаясь определить, сколько же прошло времени с её пафосного ухода. Телефон остался в отданной подруге мантии, так что привычно посмотреть на часы не представлялось возможным.       — Далеко же тебя занесло, — раздался за спиной знакомый насмешливый голос, и обернувшаяся девушка с удивлением обнаружила прислонившегося к дереву Вальтца. — Я уж и правда думал по пути обратно повнимательнее смотреть наверх.       — Не дождёшься, — раздосадованно проворчала Мэй, неохотно признаваясь себе, что рада видеть парнишку. — Ты бы ещё в фонтане поискал, вдруг бы я коварно пошла не вешаться, а топиться.       — Кстати, я об этом думал, — заливисто рассмеялся собеседник и, подойдя ближе, пристроился рядом. — Но Журьен с Гарланом сказали, что ты ломанулась в лес, как взбесившийся волк, так что вариант с фонтаном я оставил на самый крайний случай.       — Какой сообразительный ребёнок, — ехидно фыркнула девушка, ковыряя ногами землю.       — Вообще-то, я уже не ребёнок, — мрачно нахмурился Вальтц, неодобрительно покачав головой, и в ответ на немой вопрос, застывший в ореховых глазах, со вздохом пояснил: — Это моё проклятье. На самом деле я уже давно взрослый, просто из-за проклятия теперь выгляжу так.       — Жестоко, — присвистнула его собеседница и, не удержавшись от любопытства, поинтересовалась. — За что тебя так? Ведьму за косичку дёрнул?       — Вообще, ведьмы проклинают и просто так, и из мести, и в обмен на что-то. Не всегда надо давать им для этого конкретный повод, — мальчишка совсем по-взрослому усмехнулся, качнув головой. — Но у той, что прокляла меня, повод был. Хотя с косичкой ты всё равно перегнула, за это бы меня скорее превратили в жабу или горстку пепла по настроению.       — Ну, в первом случае у тебя бы ещё был шанс, — невольно улыбнулась Мэй, припоминая подходящую сказку. — Был бы царевной-лягушкой. Ну, по-вашему, принцессой.       — А что, есть такая сказка? — с интересом склонил голову Вальтц. — Никогда не слышал, расскажи.       — Ох, грузишь ты меня сегодня этими вопросами, — поморщилась девушка, пытаясь наскрести в памяти обрывки прочитанной в детстве истории. На удивление основная проблема земноводной царевны вспомнилась весьма легко. — Если мне не изменяет память, то там Василису Премудрую отец заколдовал за то, что была умнее и талантливее него, превратив в лягушку. Эту лягушку взял с собой то ли Иван-царевич, то ли Иван-дурак, я уже точно не помню…       — Иван… дурак? — тёмно-алые глаза удивлённо расширились. — Его серьёзно так и называли?       — У нас в сказках почти всегда так, главный герой или царевич, или дурак, иногда даже два в одном. Не в клиническом смысле, конечно, а скорее в соответствии с поговоркой «дуракам везёт», — усмехнулась Мэй, насмешливо разглядывая с интересом слушающего её мальчишку. Не удивительно, что ему выдали такое проклятие, хоть и говорит, что взрослый, а сказки слушает как маленький. — В общем, суть не в этом, а в том, что, когда он царевну поцеловал, она обратно в человека превратилась, правда, ещё три ночи должна была проводить в квакающем виде, иначе, мол, станет лягушкой навсегда. Как ты понял, главный герой интеллектом не блистал и, дождавшись, пока любимая в очередной раз станет человеком, сжёг её лягушачью шкурку, отчего квест порядком усложнился. Теперь, чтобы вернуть Ваське нормальный вид, ему пришлось идти убивать её отца, с чем он благополучно справился, и всё закончилось хэппи-эндом.       — У меня такое ощущение, что это порядком укороченная версия, — слегка обиженно поджал губы Вальтц, укоризненно смотря на рассказчицу.       — Я тебе не кот Баюн, — так же неодобрительно посмотрела девушка на мальчишку. — Если хочешь, я потом тебе расскажу в подробностях и про царевну-лягушку, и про курочку Рябу, и даже про Колобка. Могу даже по памяти записать, будешь перед сном осваивать русский народный фольклор. А если к этому делу ещё и Киру подрядить, то она тебе вообще трёхтомник рукописного текста разных народов накатает. Кстати, у тебя-то что за сказка?       — Неверленд, — пожал плечами Вальтц, давая понять, что это всё объясняет.       — Погоди, это случаем не про мёртвых детей? — наморщила лоб Мэй.       — Каких ещё мёртвых детей?! — ошарашенный Вальтц чуть не свалился с дерева, с ужасом смотря на собеседницу.       — Ну, там вроде была страна Неверленд, где дети никогда не вырастали. Если я правильно помню, то там был мальчик, Питер Пен, который как раз провожал детей туда, а потом ходили слухи, что на самом деле этот парень как раз является проводником душ…       — Не знаю, что за странные истории в вашем мире, но у нас это нормальная сказка, — отрезал явно обиженный мальчишка, спрыгивая на землю.       — Ладно-ладно, я могу и ошибаться, — замахала руками стушевавшаяся девушка, чувствуя лёгкий укол вины. — И вообще, с подобными темами это скорее к Кире, она такие сказки лучше знает. Ну не злись.       — Я и не злился, просто… сильно удивился, — тяжело вздохнув, Вальтц протянул всё ещё сидящей на бревне собеседнице руку и тут же спрятал её за спину, смутившись под скептическим взглядом. — В общем, не важно, давай лучше возвращаться, а то за нами уже скоро отряд пошлют.       — Ага, или решат, что я тебя убила и съела, — криво усмехнулась Мэй, отряхивая футболку от зацепившейся коры, и, осознав, что дальше оттягивать этот момент нельзя, со вздохом поинтересовалась: — Как думаешь, мне и правда имеет смысл возвращаться?       — А что, не хочешь? Предпочтёшь вырыть землянку и питаться ягодами-кореньями по примеру Белоснежки? — удивлённо вскинул брови мальчик.       — Очень смешно, — фыркнула девушка, обиженно насупившись. — Нет, просто я не думаю, что там мне будут дофига рады.       — Ты серьёзно полагаешь, что если бы тебе там не были рады, то я бы за тобой пришёл? — рассмеялся Вальтц и, тепло улыбнувшись, шутливо дёрнул одну из выбивающихся из волос косичек. — Брось, все же понимают, что у вас выдалось тяжёлое утро. Тем более и леди Парфе, и Кира сразу же поняли, что ты остынешь и вернёшься. А ты как маленькая забилась в лес и сидишь дуешься.       — И вовсе я не дуюсь, — тряхнув головой, неохотно проворчала Мэй, и ребята неспешно направились в сторону таверны. — Просто не люблю извиняться, даже когда я не права. Хотя, кстати, насчёт того, чтобы никому не рассказывать, я вот ни разу не шутила. Сердце, конечно, не вырву, но придушу точно. На крайний случай кардинально испорчу жизнь.       — Ой, да нужны всем твои тайны, — закатил глаза Вальтц. — Карма, вон, тоже своё проклятие скрывает и никому о нём не рассказывает. Это личное дело каждого, снимать проклятие или нет, как и то, рассказывать о нём или сохранить в тайне. И вовсе незачем устраивать из-за этого истерики.       — Я и не устраивала истерику, просто вспылила, — буркнула девушка, угрюмо пнув подвернувшуюся под ноги ветку.       — Конечно, это не моё дело, но, если честно, я не понимаю, чего ты так злишься, — беспечно пожал плечами Вальтц. — Во многих проклятиях всё завязано именно на любви, правда, обычно как раз проблема в том, что она невзаимна. У тебя же даже такого условия нет. Неужели ты и правда не умеешь любить?       — Что за глупости? — недовольно поморщилась Мэй. — Все это умеют, и я тоже. Люблю родителей, друзей, даже больше скажу — я легко пожертвую своей жизнью ради них. Просто я не делаю из этого культа.       — Не обижайся, но, в отличие от своих друзей, ты единственная, кто не особо рвётся вернуться в родной мир, хотя, насколько я понимаю, они тоже не сироты, — осторожно напомнил мальчишка, внимательно наблюдая за помрачневшей спутницей.       — Тут немного другое, — налетевший порыв ветра растрепал серебристые волосы, заставив собеседника невольно зажмуриться. — Это и правда не твоё дело, но, чтобы ты больше не приставал с расспросами, отвечу. В отличие от них, живущих своей жизнью, я всегда чувствовала себя лишней в том мире. Может, конечно, они тоже это ощущали, просто оказались сильнее меня. Я читала книжки о приключениях, магии, героях и рыцарях и думала, что моё место там. Так что тут два варианта: либо я права и найду своё место в вашем мире, либо я просто никчёмная инфантильная девица, которой просто надо взять себя в руки и перестать ныть. А насчёт родителей… Я знаю, что они меня любят и очень расстроятся, что я пропала, но они есть друг у друга и всегда будут. Вместе они переживут любое горе. Теперь же предлагаю закончить с расспросами, потому что я и так рассказала уйму лишнего.       Вздохнув, Вальтц понятливо кивнул, и остальную часть пути они преодолели уже молча, делая вид, что ничего не случилось. Мэй даже не заметила, как в тёмно-алых глазах её сопровождающего зародилось не любимое ею чувство жалости.