Цена ошибки

Лейтенант считал часы до вечера среды. До того самого часа, на который у него была назначена встреча с Дорис. Утро вторника складывалось удачно: в военный госпиталь ехать не пришлось, подполковник сам встретился с его сотрудниками. Те, увы, принесли безрадостные, но вполне предсказуемые вести – их пациентов «со странностями» тоже переводили невесть куда для проведения некоего экспериментального лечения. И пропавшие пациенты вновь были с очень похожими признаками: один будущее угадывает, другой сны о войне, неведомо где идущей, смотрит. Стоило Хьюзу закончить свой, в сущности, грустный рассказ, как заявился майор Элрик. Судя по всему, молодой алхимик ясно понимал, что крупно проштрафился, иначе как объяснить наличие у него подробно написанных отчетов? Но даже практически нормально написанные отчеты не спасли его от гнева Мустанга. Тот долго читал нудную нотацию о безалаберности, прямом нарушении приказов и грозился в следующий раз отпустить Стального куда бы то ни было только в сопровождении конвоя. Эдвард переносил нотации на удивление стойко: не перечил и не хамил, лишь крепче сжимал в живой левой руке какую-то листовку. Наконец, посчитав свой командирский долг исполненным, полковник замолк. Быстро проглядел бумаги и спросил: - Что значит: «Указанный ранее алхимик погиб при невыясненных обстоятельствах»? - То и значит. Я приехал, было уже недели две, как его похоронили. И месяца с полтора-два, как убили. Размозжили голову, мне, по крайней мере, так сказали, - ответил Стальной. - Ясно, а потом тебя куда понесло? - Искать учителя погибшего, увы, тоже ничего – тот уж очень старый, маразм у него, забыл даже, как его самого зовут, какая тут алхимия, - Элрик продолжал, не замечая, комкать листок. - А потом? - Потом я поехал к подруге детства, я оттуда звонил, не передали, что ли? Хавок побледнел, вспомнив тот звонок. И ведь не передал, пошел в бар, а там завертелось, не до передачи было. Забыл, с кем не бывает? Теперь вспомнил и удивился: ведь Эд ясно сказал тогда, что только едет на родину, а не уже там, и что прибудет в Централ не скоро, а не спустя каких-то полнедели. - Как понимаешь, не передали, - сказал Мустанг. – Кто с тобой разговаривал? – спросил он вкрадчиво. - Не помню, - отведя глаза, слишком быстро для правды сказал Элрик. – Связь плохая была. - Что-то мне подсказывает, - недобрым тоном изрек полковник, оглядев подчиненных, - что этот «кто-то» был Хавок. Верно? Вижу, что верно, - алхимик прибавил еще одно сугубо непечатное слово, характеризовавшее Джина как на редкость безответственного человека. - Я там только сутки и пробыл, - тем временем продолжил Стальной. – Мне телеграмма пришла с Запада, что нашли письмо, тому погибшему алхимику адресованное. Долго пересказывать, как я дальше все сделал и как на все это вышел, но мне удалось вычислить шантажиста, который пугал того алхимика незадолго до смерти. Я и рванул сюда, в Центральный округ. Приезжаю в город, где шантажиста искать следовало, и знаете что? Там каждая собака в курсе, что военные нашли логово колдуна, все оттуда вывезли и уехали. Нет, это вообще честно, а? – горько воскликнул Эд. - Последнюю часть истории я, пожалуй, слышал. И даже знаю, где те военные спрятали вывезенное, - сказал полковник. – Ежели угодно, могу сопроводить. Стальной пришел в бешеный восторг. Когда первая волна радости отгремела, он обратил внимание на свою руку, расправил совсем измятую бумажку. Алхимик мельком осмотрел листок, на его лице отразилась сложная гамма чувств из узнавания и презрения. Эд хотел было скомкать листок обратно и отправить его в урну, но был перехвачен Хьюзом, до того тихо стоявшим, подпирая шкаф, пока Эд рассказывал о своих поисках. Подполковник аккуратно разгладил бумажку, оказавшуюся рекламным листком, из тех, что раздают на перекрестках и площадях. - «Потомственная ведьма» со стандартным набором услуг: гадания, порчи, сглазы и прочая дрянь. Сколь безгранична человеческая наглость: подобный вид деятельности у нас запрещен и приравнен к мошенничеству, но, нет, мало того, что продолжают орудовать прямо в столице, так еще и наглости хватает рекламировать себя, - подполковник замолк. Молчание, однако, продлилось недолго, Хьюзу пришла в голову новая идея. - Слушайте, господа офицеры, интересно мне стало, а насколько сильно вся эта эпидемия пропаж без вести коснулась собственно колдунов? Припоминаю, что Джин говорил минимум об одном подобном случае. Хавок кивнул, подтверждая сказанные некогда слова. - Занятно выходит, - продолжил подполковник, - пропадают всякие странные люди, а мы так и не проверили колдунов! Вот это оплошность, как это я так не подумал?! – Хьюз снял очки и принялся протирать их с таким рвением, будто они виноваты в том, что всего предусмотреть невозможно. - Тебе подсказать, почему? – спросил Мустанг с известной всем его хорошим знакомым недоброй интонацией. – Потому, что колдунов не существует! А тому, я тебе почти поверил, кто ставит неизвестный нам опыт, нужны психи, а не мошенники. - Э-э-э, вы вообще о чем? – не в добрый час спросил Эдвард, тем самым вновь обратив на себя внимание подполковника. - Хм, Эд, у тебя ведь просто чутье на мошенников, - сказал Хьюз. Стальной ощутимо напрягся. – Сходи завтра в тот квартал, что в листовке указан, там многие колдуны, ведьмы и прочие чудодеи конторы свои пооткрывали, проверь: все ли они – обманщики, - подполковник хмыкнул своим мыслям и продолжил: - А ты, Джин, пойдешь с ним, сам знаешь, что нужно проверить. - М-м-м, Хьюз, - не выдержал полковник. – Тебе не кажется, что ты слегка обнаглел? Пришел тут, людьми моими командуешь… У тебя, между прочим, свои подчиненные есть, ими и командуй! Подполковник только посмеялся: - Все видели крайнюю форму благодарности? Я же, Рой, для тебя стараюсь, мне эти колдуны не сдались совершенно. Есть у меня, конечно, и свой небольшой интерес, но я могу и перебиться. - И какой мне интерес в мошенниках? – все же спросил полковник. – Возни с ними много, а результатов - никаких. - Эх, ладно, слушайте поучительную историю, - Хьюз широким жестом сдвинул с одного из столов бумаги и уселся по своей привычке на столешницу. – Много лет назад, еще до Ишварской кампании, в тот год, когда нас с полковником принесло поступать в Академию, объявилась на окраине этого прекрасного города бабка-ведьма, казалось бы, ничего странного, но… Бабка не давала объявлений в газету, даже вывеску на свою дверь не повесила, а самым интересным было то, что старуха не занималась гаданием, всякой любовью, снятием порчи… Слава о ней шла как о сильнейшей ведьме, способной убивать при помощи магии. За этим, собственно, к ней и обращались, причем работать ведьма соглашалась далеко не всегда. - Припоминаю, - протянул со своего места Фарман и замолчал, не пожелав портить чужого рассказа. - И что случалось? – заинтересованно спросил Эд. - Несчастные случаи и скоропостижные смерти случались. Пример приведу: приходит к бабке некто и говорит, мол, так и так, есть у меня один вражина, люто его ненавижу! Сведи, бабка, его со свету, а я в долгу не останусь, щедро отблагодарю. Ведьма читает нуднейшую мораль о не лишении жизни, дает время подумать; если человек все равно согласен, то проводила бабка какой-то ритуал со свечами, торжественным сжиганием фотографий и прочими декорациями. - И? – Эд был заинтересован. Хавок, впрочем, тоже. - И с тем, кто на фото, кого со свету сживали, происходило что-нибудь ужасное. Одному кирпич на голову падал, второй под поезд попадал, кто-то внезапно сильно заболевал и умирал, кто-то попадал под машину, на еще кого-нибудь нападали бандиты. - Получается, что колдовство срабатывало? – подытожил вопросом Джин. Подполковник засмеялся, Фарман хмыкнул в кулак, остальные присутствующие молчали. - Нет, конечно. Не было никакого колдовства, бабка не обладала ровным счетом никакими странными способностями, - сказал Хьюз. – Просто она догадалась работать в паре с наемным убийцей. Уж не знаю, как оно на самом деле было, но поговаривали, что исполнитель ей сыном приходился. Бабка берет заказ, проверяет серьезность намерений заказчика, разыгрывает театральное представление и передает дело убийце. Все до ужаса банально, - закончил свой рассказ подполковник. - Занятная история, только при чем тут мой отдел? – резонно заметил Мустанг. - А при том. Мистически настроенным гражданам нужно что? Правильно, спектакль! Чем круче и эффектнее спектакль, тем больше зрителей, так? А среди постоянных заданий вашего отдела – выявление алхимиков, верно? – вкрадчиво изложил Хьюз. - Хватит, я понял. Элрик, тебе ясно, что следует делать? Ищешь алхимиков. Хавок, а тебе все ясно? - Так точно, - отозвался Джин, не рискнув задать основной, мучавший его вопрос: «Зачем мне идти туда с Шефом?» Хавок очень смутно себе представлял, как должна выглядеть работа с колдунами и ведьмами. Если быть совсем честными, то и ведьму он мог вообразить достаточно абстрактно, в рамках общеизвестных литературных произведений и двух-трех кинолент. С Элриком договорились встретиться на площади. Хавок попросил его прийти пораньше – он ни на секунду не забывал о своем назначенном на вечер свидании. Как ни странно, даже в утренний час на площади было более чем многолюдно. «Сейчас лето, не все же только и делают, что работают», - лейтенант мысленно выругал себя за глупую мысль. Братья-алхимики уже поджидали военного, расположившись на лавочке. Оба Элрика. У Джина дернулся глаз. «Полковник, или это был Хьюз, просил незаметно, аккуратно посмотреть и расспросить. А теперь что?» Впрочем, шансы, что в таком сопровождении лейтенанта не только не запомнят, но и вовсе не заметят, значительно возросли, только утешить подобное могло слабо. Эдвард к тому моменту явно уже все решил и распланировал. Именно это он и сообщил обомлевшему лейтенанту, причем в достаточно категоричной форме. Впрочем, в чем-то Стальной был несомненно прав: задания у них с Хавоком разные, так что толпой ходить не обязательно, нужно разделиться, и все пойдет не только быстрее, но и эффективнее. - И как вы, Шеф, планируете искать? - спросил Хавок. – Район большой, заведений много, - и ехидно добавил про себя: «И в добрую треть из них тебя даже на порог не пустят». - У нас свои методы, - туманно отозвался Стальной. – Если нужно что-то узнать – я узнаю, - добавил он. - Ну, не думаю, что это такая уж тайна… Если кто-то из колдунов пропадал без вести последние полгода, особенно из тех, что гадают, и уж если к этому причастны наши, - начал Джин. - Ваши, - поправил Эд, нехорошо прищурившись. Хавок спорить не стал. - Ясно, - алхимик вскочил с лавки, спустя секунду в толпе последний раз мелькнул его плащ. - Нам нужно времени до полудня, то есть часа четыре, примерно. Вам это удобно? – спросил младший Элрик, всегда относившийся ответственно к временным рамкам. - Вполне, - ответил военный. А дальше для Хавока настала полоса сплошного невезения – ничего не удалось выяснить. И, вроде, подстраховался: оделся в гражданское, дабы не смущать никого формой, но ни колдуны, ни их подручные бесед вести не стремились и на вопросы отвечать не рвались. Нет, никто не хамил и не пытался выгнать вон, но Джин безошибочно ощущал: ему тут не рады и ему ничего не скажут. А общение с последней из запланированных гадалкой вовсе сильно расстроило: достаточно еще молодая и привлекательная внешне женщина не пожелала даже слушать заданных ей вопросов, лишь посмотрела пристально на лейтенанта, а после – в стоявший на столе стеклянный шар, ухмыльнулась тонко и сказала несколько слов, которые очень сильно озадачили военного. В полдень братья Элрики уже поджидали Хавока на площади. Эдвард был сильно занят, он выполнял разом несколько важных дел: читал газету, ел мороженое и ругал на чем свет стоит, впрочем, достаточно беззлобно, проклятых мошенников. Стоило только войти в кабинет, как Стальной принялся излагать полковнику все, что сумел узнать. Что алхимиков среди псевдоэкстрасенсов не выявлено, какие у обманщиков есть способы впечатлить доверчивых людей, как много, казалось бы, умных и образованных людей попадаются на уловки, подчас примитивные, и, самое важное, что гадалки и колдуны слышали о задержаниях своих коллег по цеху, но были совершенно убеждены в своей безопасности, поскольку считали, что забирают только тех, кто совсем обнаглел и мошенничал в открытую. Выложив все это, Элрик потребовал немедленно сопроводить его, а лучше – просто дать ключи от помещения, где лежат материалы, забранные у алхимика из подземелья. К расстройству Эда, полковник не спешил делиться, наоборот, он изо всех сил старался, во-первых, выпроводить братьев из Штаба, во-вторых, в явно поджимавшие сроки осмотреть кабинет, на ходу устраняя мелкие нарушения. Стальной почувствовал, что его присутствие в Штабе крайне нежелательно и не мог не воспользоваться подобным подарком судьбы. Юный алхимик уселся на один из столов и нагло сообщил, что никуда не уйдет, пока не получит искомого. Мустанг сдался, сказал адрес, но ключей не отдал, сообщив, что в семь часов вечера будет ждать около названного дома. Будучи крайне довольным собой, старший Элрик умчался в неизвестном направлении, младший поспешил следом. - Полковник, проверка идет? – спросил Джин. - Да, - Мустанг в очередной раз задумчиво оглядел кабинет, остался вполне доволен, по крайней мере, не бросился ничего исправлять и переделывать, даже ругаться не стал. Тут взор полковника остановился на Хавоке. – Так, Джин, ты либо переоденься, либо уйди куда-нибудь часа на два, - порекомендовал алхимик. Хавок и сам прекрасно знал, что проверки терпеть не могут обнаруживать кого-нибудь в гражданском, даже если это сделано по служебной необходимости. Перспектива где-то бродить несколько часов, а после – тащиться обратно в Штаб не вдохновила лейтенанта. Тем более что вечером назначено свидание, так и опоздать можно. Запасной комплект формы нашелся в шкафу, Хавок прекрасно помнил, как некогда принес его. Проверка не заставила себя долго ждать, видимо, генералам и их подчиненным тоже изрядно надоело за все утро ходить по отделам и выявлять нарушения. Кабинет и все там присутствующие были окинуты беглым взглядом, можно было вздохнуть с облегчением – проверка пройдена. Но тут неизвестный Хавоку генерал зачем-то полез в папку с документами, которую принес с собой, достал оттуда документ и протянул полковнику. Проверяющие ушли, сослуживцы разошлись по делам, полковник бегло прочитал бумагу и выругался. - Хавок, держи очередное «Зоивление» и немедленно поезжай проверить, - приказал полковник. Джин, забрав себе очередное донесение, прочел, куда следовало отправиться, и захотел завыть. Строящийся промышленный комплекс находился практически в пригороде. Даже не «практически», а просто в пригороде, та земля принадлежала городу пока что только на бумаге. Все строительство в тех краях замерло на этапе котлованов. - Полковник, можно я завтра туда поеду, с самого утра рвану, но завтра! Мне очень нужен сегодняшний вечер, - Хавок понимал, что, в принципе, не прав, но ничего поделать с собой не мог. - Вечер для тебя – это во-сколько? – спросил Мустанг. В душе лейтенанта появилась робкая надежда. - В шесть я должен быть в центре города, - честно ответил он. - Тогда молись, чтобы было еще не поздно, - сказал полковник, выходя за дверь. – Вернусь через пять минут. И, как часто бывает после подобных заявлений, пропал почти на целый час. Хавок не знал, что ему теперь делать: не то ждать полковника, не то срочно добираться на стройку. С обеда вернулся Бреда, пару минут с интересом взирал на метания приятеля, в итоге посоветовал сесть и ждать Мустанга, так как Бреда видел его буквально в соседнем коридоре за разговором с кем-то. Джин смирился со своей участью пропустить свидание. Впрочем, не до конца смирился, предложив Бреде съездить вместо него на стройку, поискать несуществующих террористов. Хаймас ожидаемо назвал с десяток причин, по которым он ехать не может, истинной была неназванная одиннадцатая причина, заключавшаяся в полном отсутствии желания. Надежда исчезла, одновременно с этим вспомнились слова гадалки, неприятные слова, хотя бы потому, что Хавок их не полностью понял. И он решился. - Бреда, я тебя спросить хочу, как друга, ты не смейся только. Я с утра сегодня к колдунам ходил, одна из них мне такую вещь сказала… - Хавок замялся. Сослуживец посмотрел с любопытством. - То есть, две вещи. Во-первых, она мне сразу сообщила, что от меня казенным домом веет. Я правильно понял, что это об армии? Тогда, как она догадалась? Я же по-граждански одет был, да и вопросы задавал, вроде как, в частном порядке интересуясь… - Я искренне надеюсь, что в приемной у этой твоей ведьмы не было никакого секретаря, - Бреда хмыкнул. – То есть, ученика мага, конечно, с учетом колорита, - военный засмеялся довольный своей шуткой. - Ну, была там за столом какая-то девка, спросила к кому я, документы, там, - подтвердил Хавок. - И ты, конечно же, показал той девке военный билет? – Бреда не столько спрашивал, сколько утверждал. - Вот черт! Я идиот! – Джин схватился за голову. - Отлично, давай второй вопрос. - Точно ржать не будешь? В смысле, ржать можешь, только никому не рассказывай, - Хавок помолчал мгновение и добавил практически жалобно: - Пожалуйста. - Посмотрим, - уклончиво изрек Хаймас. Джин глубоко вздохнул и на одном дыхании спросил: - Что такое «венец безбрачия», при чем тут я? Бреда захохотал. Смеялся военный несколько минут, после чего смахнул с глаз выступившие слезы и изрек: - Потому что ты – дурак и веришь во всякую чушь. Странно, конечно, такое обычно женщинам говорят, это словосочетание значит, что кто-то тебя проклял и ты замуж, тьфу, не женишься в общем никогда. - Кто проклял? – искренне изумился Джин. - Вот и я говорю: дурак ты. Ну, брякнула мошенница первое, что в голову взбрело, ты заинтересовался, а после, не уйди ты оттуда, предложила бы за деньги это проклятье снять. - Она намекала на что-то такое, - припомнил Хавок. - И я о чем, - Бреда потянулся за чайником, намереваясь заварить себе напиток. «Вот уроды», - подумал Джин. Тем не менее, на душе было как-то муторно и погано. Лезли непрошенные мысли о неслучайных совпадениях. В тот момент, когда в мыслях лейтенанта практически сформировалась идея вернуться как-нибудь в тот квартал и расспросить гадалку, как вернулся полковник и сообщил: - Хавок, бегом, у ворот машина, как раз в те края едет, если договоришься, то и обратно подберет. Приказ был дан. И лейтенанту не осталось другого выхода, кроме как отправляться искать ишварский след среди стройки. На стройке следов было много, в основном от сапог рабочих. Отловленный прораб искренне посмеялся, узнав, что ищет военный. Некоторое время спустя Джин уже стоял на обочине около перекрестка, где его должна была забрать обратная машина, и пытался пучком сорванной там же травы оттереть глину с сапог. Выходило плохо: глина лишь размазывалась сильнее, лейтенант злился, машина задерживалась. Решив, что все в этом мире против него, Хавок почти собрался двинуться в сторону города пешком, надеясь на попутную машину, как к нему подошел пожилой рабочий. Представившись местным землекопом, рабочий признался, что слышал часть разговора с прорабом, и поведал, как более недели назад он с товарищем выпил алкоголя сильно больше, чем нужно. В итоге проснулся под утро в канаве, покинутый более трезвым и совершенно бессовестным собутыльником. Пьянчуга практически нашел в себе силы, дабы вылезти на дорогу, как услышал буквально в нескольких метрах от себя голоса. Разговаривали двое или трое мужчин, а странность ситуации заключалась даже не в месте, выбранном для беседы, а в непонятном языке, на котором общались незнакомцы. Мужик подумал, что в предрассветный час приличные люди спят по домам, а мужчины – ни кто иные, как разбойники, посему, так и пролежал в канаве, боясь пошевелиться, пока неизвестные не договорили и не разошлись. Наконец, подошла машина, Джин поблагодарил бдительного пьяницу за гражданскую сознательность и залез в кабину грузовика. Всю дорогу до Централа лейтенант решал сложнейшую задачу – следует ли отобразить в протоколе рассказ рабочего, или и так сойдет. Вместо того чтобы двигаться к Штабу, машина ушла на одну из близких к окраине полукольцевых улиц-съездов. Хавок, наконец, догадался спросить водителя, куда он едет. Водитель сообщил, что к армейским складам, причем, сильно опаздывает и подвезти никуда при всем желании не может, только выгрузить в любой указанной точке по пути следования. На одном из перекрестков лейтенант увидел уличные часы. Длинная стрелка замерла в трех делениях от двенадцати, короткая почти подобралась к шести. Поняв, что никаких шансов попасть домой или в офис, чтобы переодеться, нет, военный решил, что большой беды не случится, если он явится на свидание в форме. Смущали лишь грязные сапоги, с другой стороны Дорис – не бригадный генерал, она сможет понять тяготы и сложности рабочих моментов. У маленькой площади, расположенной в нескольких кварталах от искомого парка, Хавок попрощался с водителем. Купил у уличной торговки цветами самый красивый букет и, предвкушая прекрасный вечер, направился к парку. Дорис он увидел издали. Обратил внимание, что она явно готовилась к встрече: надела нарядное платье, завила волосы… Девушка увлеченно читала книжку, стоя в стороне от людского потока. Словно почувствовав взгляд лейтенанта, подняла глаза от текста. По тому, как менялось выражение девичьего лица, Джин понял, что сделал что-то крайне нехорошее. - Привет! – лейтенант улыбнулся и протянул букет. – Это тебе! Дорис отшатнулась. На ее лице отобразилась целая гамма эмоций: ужас, отвращение и некое злое осознание, словно последний кусочек детской мозаики встал на место, только вместо идиллической деревеньки на картинке проявился чумной мор. - Так значит вы, вы, - девушка обрела дар речи, сказала задыхаясь: - Вы из этих! Хавок предпринял попытку все объяснить: - Да, я лейтенант армии, каюсь, нужно было сказать сразу, но и вы, - Джин перешел обратно на вы, - ведь тоже не стремились говорить о себе, секретничали, - он продолжал протягивать букет, уже совершенно ясно осознавая, что самые худшие его опасения оказались явью. - Это что? – вскрикнула Дорис, показав на один из цветов букета. Хавок проследил за рукой – среди цветов разных сортов белела лепестками лилия. Небольшая, просто один из цветов, даже не центральный в композиции. «Надо было брать розы, - безнадежно подумал Джин. – Выпендрился на свою голову». - Тварь! – девушка перешла практически на визг. – Все узнал, да?! Приказали и меня в расход? За то, что жила не в том регионе?! – в ее глазах заблестели слезы, Дорис зло стерла их кулаком, не замечая потекшей туши. – За то, что не подохла тогда, да?! Немногочисленные прохожие стали оборачиваться на крики. Хавоку стало дурно, он понял, о чем подумала Дора, слишком поздно понял. Но и девушка, увидев интерес зевак, прекратила кричать. - Тогда почему, зачем нужен был весь этот цирк с конями? Поиздеваться? - Нет, это случайность! Вам ничего не грозит, - принялся оправдываться Хавок. Внутренний голос, почему-то с интонациями Бреды, отозвался ехидным: «Не те слова, придурок». - Раз так, тогда проваливайте ко всем чертям! Девушка не стала дожидаться реакции, развернулась на каблуках и пошла в город. Джин, не заметив, как откинул букет, бросился остановить, попытался взять за руку. По ладони скользнула ткань платья, а щеку обожгло пощечиной. - Можешь стрелять, падаль, - прошипела девушка, удаляясь прямо по улице. Джин остался перед входом в парк. К нему никто не подошел, наоборот, вокруг образовался будто бы круг, границу которого все боялись нарушить. На белых лепестках лилии тускло блестели под косыми лучами солнца капли грязной воды. Букет, лежащий в луже, что может быть более пошлым? Хавок не помнил досконально, что делал в тот вечер. Ноющая боль в висках на следующее утро и поганый привкус во рту подсказывали, что он дома выпил бутылку коньяка и скурил пару пачек сигарет, боль в спине дополняла картину, намекая на сон в положении сидя в кресле. Сослуживцы с сочувствием смотрели, но утешать и расспрашивать не спешили. Лейтенант, не отдавая себе отчета, сидел, бездумно нажимая клавишу печатной машинки, изредка, так же бездумно, смещая строку. Слова коллег доносились словно сквозь толщу воды. - Научилась… моя умница… мяч большой купил, - восторгался Хьюз. - У тебя… влипать в неприятности… Что?! Задержали гадалку? … Какой такой тебе допуск? – полковник выговаривал Элрику. - Кто тут маленький?! Да я… в отличие от… - обычные возмущения Стального. Сослуживцы уходили, возвращались, спорили, совещались, звали на обед, но Джину это было не интересно. Его одолевала апатия. После обеда кто-то отобрал машинку и подсунул под нос чашку кофе и тарелку с бутербродами. Лиза, святой человек. Когда лейтенант все же сумел осознать реальность, Стального в кабинете уже не было, видимо, искомый допуск он все же получил. Зато вновь объявился Хьюз, нагло рассевшийся на столе Мустанга и, активно жестикулируя, объяснявший очевидное: - Я кромешный кретин буду, если окажется, что никакого эксперимента над «медиумами» нет! – воскликнул он. - Пускай есть, и что? Скажи, что? Мы не знаем, какой эксперимент, кто его ставит, где, зачем? – сыпал вопросами полковник, сидевший в кресле, устало подперев подбородок рукой. – Это тупик, Маэс. - Нет. Есть нить – бригадный генерал. - Это не нить, так, исполнитель, поверь опыту, он сам не знает, во что ввязался. Да, он важный, значимый, но марионетка. Ты предлагаешь за ним следить? Стремно немного, - пускай исподволь, но алхимик продолжал искать пути. - Нет, это глупо, - Хьюз поправил очки. – Я на него поищу компромат, не могла такая шишка, да еще и на южном рубеже не отличиться, с его-то манерами. А вообще, Рой, знаешь, как в народе говорят? «Хороший стук всегда вылезет» и «кривая выведет». Так что, ждем и копим факты. - Угу, - безрадостно отозвался Мустанг, прикинув, сколько еще людей такими темпами «пропадет без вести». Помолчав с полминуты, полковник резко сменил тему: - Хавок! Да что с тобой такое? От твоего вида молоко в столовой скисло. Опять женщина? Джин кивнул. В голове родился вопрос: - Полковник, как снять проклятье? - Какое? – обомлел алхимик. Хьюз едва не свалился со стола. - Венец безбрачия, - шепотом произнес лейтенант. - Знаешь, Джин, я, пожалуй, знаю, как помочь твоему горю, есть одно средство, помогает от любых проклятий и невзгод, - серьезно сказал полковник. - И что это за средство? – с надеждой спросил лейтенант. - Три. Наряда. Вне. Очереди! Увы, в тот день Хьюзу было суждено упасть со стола.