Цена ошибки

На следующий день никаких разговоров и объяснений не последовало. Точно и не ездил Хавок ни в какую командировку. Отчет, впрочем, никто не требовал, что исключительно сильно радовало лейтенанта. Неделя медленно, но верно ползла к своему закономерному завершению. Джина терзало любопытство. Кто был тот алхимик? Куда он делся? Зачем в те края являлся бригадный генерал? Вопросы множились, а ответов не предвиделось. Лейтенанту было слегка обидно, вообще-то он участвовал, пытался все сделать правильно… И никакого отклика, даже в разгильдяйстве не обвинили. С другой стороны, получалось, что Мустанг и Хьюз сами еще не ответили на все те же вопросы. Несколько раз полковник срывался в архив и в библиотеку, или уходил «по делам», не говоря ни сроков, ни цели. Бумажную работу взяла на себя ответственная лейтенант Хоукай. Которая никак не комментировала брошенные полковником основные работы и заботы. Это наводило Хавока на мысль, что Лиза информирована лучше него. Но спросить он поостерегся. Придя домой, лейтенант вспомнил о Дорис, которой обещал позвонить. Ждать ответа пришлось долго, наконец где-то в неизвестном здании сняли трубку. Сначала Хавок услышал лишь гул отдаленных голосов и музыку, но спустя минуту трубка отозвалась недовольным женским голосом: - Общежитие. Вам кого? - Могу ли я услышать Дорис? – спросил лейтенант, почему-то чувствуя себя глупо. - Не-а, не можете, - казалась, ответившая женщина возликовала. – Она на ночное ушла. - Дежурство? – уточнил Хавок. - Вроде того, - отозвалась женщина. – Звоните завтра. Джин, задумавшись, не сразу убрал трубку от уха. За миг до коротких гудков, успев расслышать злорадное: «Девки! У Доры мужик завелся!» - и хохот. Повесив трубку, лейтенант призадумался. Дорис производила впечатление приличной девушки, тогда почему она живет в общежитии с такими соседками? И кем трудится ночами? Но немедленно отогнал дурные мысли. Конечно же, она хорошая! Мало ли, почему люди живут в общагах, да и ночью много кто работает: диспетчеры, телефонисты, медсестры, например. Хавок решил перезвонить в выходной. В последний рабочий день полковник и вовсе не явился в Штаб. Хавок заволновался было, но, увидев, что лейтенант Хоукай спокойно работает и ничего не предпринимает, успокоился. Ближе к обеду позвонил старший Элрик. Малолетнему майору было все так же плевать на приказы. В том числе на приказы явиться лично, а не звонить по телефону и не присылать письма и телеграммы. Услышав, что полковника на месте нет, юный алхимик обрадовался и сообщил, что едет на восток и явится никак не раньше, чем через неделю. А возможно и позже, так как подумывает навестить подругу детства и ее бабушку. «М-да, это к неприятностям», - решил Джин, припоминая, что посещение родных краев у майора связаны в основном с порчей автопротеза. С чем связана порча, догадаться не представляло особого труда. Часы отсчитывали последние минуты перед окончательным завершением рабочего дня и наступлением выходных. Впрочем, календарные выходные всегда были для военных условностью. - Джин, можно вас попросить? – поинтересовалась Лиза, отвлекшись от заполнения некой крайне мудреной таблицы. - Конечно, - безрадостно отозвался Хавок, предвкушая, что отдых отложится на некоторое время под грузом бумажной волокиты. «Интересно, где те закрома родины, что вмещают в себя всю эту макулатуру?» - задался риторическим вопросом Хавок, предполагая, что не исчезай в таинственных закромах все эти бумажки, маркированные «секретно» и «хранить вечно», то под архив пришлось бы выделить город, размером никак не меньше Ист-Сити. Город-архив, брр. Джин взглянул на лейтенанта Хоукай и устыдился своей лени. Девушка явно уйдет домой за полночь и ничего, не возмущается, работает. - Нет-нет, не бумаги, - улыбнулась Лиза, отгадав мысли коллеги. – Нужно вот это передать полковнику. Сегодня, - она протянула папку с документами. – Скажите, чтобы к утру ознакомился. И не забыл, что завтра в два он отчитывается у Фюрера. - Где мне его найти? Дома? – резонно проявил интерес Джин. - Вот адрес, - Лиза отдала листок, где было почерком полковника указано место и время. - Я понял, - Хавок взял папку, листок с адресом, попрощался и ушел. До времени, указанного в записке, оставалось несколько часов. Джин решил воспользоваться этим и заскочить домой. Как минимум, чтобы переодеться в гражданское. Все же лейтенант не любил появляться в барах при погонах, особенно в незнакомых барах. «Наверно, у него там встреча с кем-то», - думал Джин, направляясь по нужному адресу. Выбор бара казался ему странным: полковник жил с точностью на другом конце города, Хавоку было известно, что алхимик вообще плохо знает тот район. Отыскать заведение оказалось не так просто, как рассчитывал лейтенант. Указанный дом не выходил фасадом на улицу, располагаясь во дворе, указателей или чего-то подобного поблизости не имелось. Если бы не всезнающие местные старушки, проплутал бы Хавок долго. Бар оказался небольшим, в помещении было, тем не менее, достаточно многолюдно, однако даже с первого взгляда складывалось впечатление, что никому ни до кого особого дела нет, подавляющее большинство посетителей пришло просто выпить по причине начавшихся выходных, в одиночку или же небольшими компаниями. Удивляло, что в помещении было темнее, чем обычно в барах, словно владельцы не то намеренно создавали атмосферу дружелюбной полутьмы, не то попросту экономили на электричестве. Второе было вероятнее. Полковник отыскался быстро. Вернее, он сам увидел маячащего в дверях, щурящегося от изменения освещенности лейтенанта, и помахал ему рукой, приглашая подойти. Джин подошел, тихо радуясь, что сообразил зайти домой переодеться. Явись он в форме - вне всяких сомнений нарвался бы на замечание. В баре, как сумел разглядеть попривыкший к тусклому свету лейтенант, вообще никого в армейской форме не было. Полковник тоже не стал исключением. Мустанг был не один. Хьюз тоже присутствовал, пытался в местном сумеречном свете прочесть нечто рукописное. - Быстро работаешь, - отметил подполковник, отвлекаясь от документов. – О, Джин, добрый вечер! Присаживайся. - Добрый, - отозвался Хавок и тут же обратился к начальнику: - Полковник, вот, возьмите. Вам просили передать, - лейтенант протянул папку. - Ага, спасибо, - Мустанг даже не удосужился просмотреть, что ему отдал Джин, видимо, знал, о чем там, просто положил документы на стол рядом с собой. - Тогда я, пожалуй, пойду, - Джин развернулся в сторону двери. - Можешь остаться, - равнодушно заметил алхимик. - Я даже скажу, что вы обязаны остаться, - улыбнулся Хьюз, улыбка получилась безрадостной. – Впрочем, настаивать нет смысла. Во внеслужебное время вы вольны делать что угодно. Но раз так вышло, что вы являетесь далеко не последним участником многих событий, то не исключаю, что вам интересно. Выбор все равно за вами. Если не хотите знать лишнего – ваше право. Я не волен приказывать, - очень туманно объяснился подполковник. Смутно ощущая, что попался на манипуляцию, Джин кивнул и уселся на один из свободных стульев. Полковник хмыкнул, но ничего не сказал. - Что мы в итоге имеем, - вернулся к прерванному разговору Хьюз, - ничего утешительного. Группа нелегалов пропала в неизвестном направлении, как будто их и не было. Многоуважаемый капитан Стерри, однако, проговорился, и из его данных следует, что они все же были, эти нелегалы. В лесополосе около поселка проживало около пятидесяти человек. Проживали несколько лет, никому не мешали, ничего сильно противозаконного не делали. Растили овощи-фрукты, кое-то нанимался к местным жителям чернорабочим. В основном за еду и одежду… - А состав группы? – уточнил Мустанг. - Две ишварские семьи, одна смешанная, одна драхмийская, несколько ксингцев, оставшиеся несколько человек – аместрийцы. - Чего-то подобного и ожидал, - сказал полковник. – Хавок! Закажи себе чего-нибудь, не сиди как бедный родственник. Продолжая внимательно слушать, Джин заказал пива. Подумал, что когда-нибудь эти разговоры на стремные темы в барах им аукнутся, донесет какой-нибудь деятель в один не самый прекрасный день – и все, конец. - Теперь скажу интересное. Узнал я, кто там по этому поселку главный. Местный полковник, не будем называть фамилий, старинный приятель нашего бригадного генерала! Начинали они вместе. Только генерал наш с большими претензиями и амбициями, а приятель его попроще – засел в городишке и радуется. - То есть, однажды два приятеля встретились, и встреча их печально закончилась для пятидесяти человек, - закончил мысль алхимик. - Именно. Мутит что-то генерал. Причем, через кого-то еще более высокого, раз информации нигде нет. - А жители? Они же могут рассказать, - усомнился Хавок. Ответил ему полковник: - Ты наивен. Ты ведь сам там был и все видел. Ну, найдется какой-то правозащитник доморощенный, ну приедет сюда заявление писать в поисках правды и справедливости. Пойдет как соучастник. Защищаешь преступника – сам преступник. Посуди сам: горе-правозащитника допросят, он выложит, что ему ишварец огород копал, а соседу забор ставил, соседка их детей подкармливает, еще кто-то им помогает, а местные военные все знают… Так руками одного всем приговор подпишут. А это никому не нужно, так как непричастных нет – круговая порука. Все всё знают и понимают, но сделать ничего не могут – страшно. - Понял, - Хавок прикурил. - Вот и отлично. Теперь об алхимике. Я практически уверен, что он попался вместе с нелегалами, - сказал Хьюз. – Если б сбежал, то изничтожил бы бумаги. Рой, ты смог его вычислить? - Нет. Увы, он не имел обыкновения подписывать свое имущество. - А рукописи? По ним что? - Ничего. Кроме смутного подозрения, что товарищ любил своровать чужие разработки. - Откуда такой вывод? - Из его записей. Они фрагментарны, из них нет выводов, некоторые изыскания неполные. А парочка наработок, я в этом уверен, принадлежит другим людям. Исследование кристаллической решетки, к примеру… - Не надо, верю! – Хьюз в притворном ужасе закрылся руками. - А письма? – вырвалось у Хавока. – На них адрес отправителя есть: Второй поселок Лесопилки… Полковник посмотрел на подчиненного как на умалишенного. - Ты правда считаешь меня идиотом? Адрес получателя – Центральная почта до востребования, имя получателя вымарано чернилами. - Я правильно понял, что адрес… - Столь романтично называется родной поселок Жанны Сентри, да, ты прав. Кстати, - полковник повернулся к Хьюзу, - неужели ты не спросил у этой самой Сентри, кому она писала эти письма. - Не поверишь, но не спросил. Тогда это было не ко времени и не к месту совершенно. - Так спроси, это существенно облегчит нашу задачу. - Спрошу, не сомневайся. Всему свое время, - Хьюз зачем-то посмотрел на часы. Памятуя о том, что два его вопроса оказались на редкость неудачными, Хавок долго собирался с мыслями, прежде чем изречь: - Мне кажется, что не стоило брать ее письма. Мне показалось, что ей неприятно все, что с ними связано… - Хавок! Что с тобой такое сегодня?! Каждое умозаключение – хоть стой, хоть падай! Неприятны ей… Этот вывод ты под дулом пистолета сделал? В следующий раз она заплачет, допустим, ты утешать кинешься? – полковник почему-то разозлился. - Да, - совершенно не подумав, уверенно сказал Джин. - И получишь нож в печень, помяни мое слово. Хавок не нашел, что ответить. Хотел было сказать, что она не такая, так не поступит… Но некий ехидный кусок сознания предательски заметил, что она именно такая, а полковник крайне редко ошибается в людях. - Стоп-стоп-стоп! Прекратили разборку! Никто никому никуда ножи втыкать не будет, мы все выясним максимально культурно. Я уверен, что у всего есть нормальное объяснение. Кроме, разве что, моих дезертиров, - ненавязчиво сменил тему Хьюз. - Каких-таких дезертиров? – заинтересовался Мустанг. - Неправильных. Руководство на меня вопрос дезертирства свалило. Господа офицеры, как на ваш взгляд выглядит нормальный дезертир? – задал странный вопрос разведчик. – Джин, ты как считаешь? - Ну, войны испугался и сбежал с передовой, - ответил Хавок. - Ага, вполне здраво, еще версии? - Не осилил, - не вдаваясь в подробности, что именно, заметил полковник. - Тягот физических и моральных, ага, принимаю. Еще? - По семейным обстоятельствам, - выдал стандартную, но несколько неуместную в данном случае, формулировку лейтенант. – Никогда не забуду, как одному парню в письме написали, что его девушка выходит замуж за другого… - Он стащил винтовку и перестрелял полдеревни? – предположил полковник. - Не-а. То есть, да, украл оружие и сбежал. Только хватились быстро. Он в лесу застрелился… - Восточный округ, пять лет назад. Еще выяснилось, что письмо – злая шутка, девушка замуж не собиралась. Помню такое, - согласился Хьюз. - Больше вариантов, я так понимаю, нет? Теперь мои неправильные дезертиры: Первый: абсолютно адекватен, надежен, спокоен. Из странностей – дважды выжил на минимальном расстоянии от рванувшей противопехотной мины. Должны были награждать и повышать. Пошел в увольнение и не вернулся, никто его больше не видел. Второй: адекватен, надежен, спокоен. Из странного – много раз уходил от снайперского огня. Увольнялся. Пропал из части, личные вещи и оружие на месте. Увольнению радовался. Третий: характеристики прежние. Из странного – утверждал, что видит призраков, один раз нашел скелетированные останки, смог назвать имя и родной город погибшего. Сказал, что ему это поведало привидение. Однажды он вышел на пять минут из казармы и не вернулся. Четвертый: характеристики прежние. Ефрейтор, служил на южной границе. Чуял мины. При передислокации вышел покурить из поезда, обратно не вернулся. Солдаты видели, что он с кем-то разговаривал на перроне. И еще двое подобных. - Подполковник, я слышал о том ефрейторе, довелось в поезде с его сослуживцами ехать, когда весной на север в командировку ездил. - Хм, мир тесен. Он тогда еще не пропал. Сгинул он месяц назад. - Ой, слушайте, я вспомнил! Совсем недавно я в курилке столкнулся со знакомым, учились вместе. Он в Норд-Сити сейчас при Штабе, он рассказал, что из одной северной деревни пропал тамошний офицер, наш с Бредой однокурсник. Тоже странный парень был, со своей мертвой бабушкой во сне общался, про призраков говорил. - Хм, и офицеров не минула эта эпидемия. И пропал бесследно? - Ага, пошел погулять и все… - Так, стоп! Что за бред? – полковник был настроен скептически. – Вы оба сейчас мне доказываете, что есть прямая связь между людьми со странностями и бесследными исчезновениями?! Вы серьезно? - Я еще вспомнил! Когда мы проститутку, ту, что маньяк убил, искали, нам с лейтенантом Хоукай подросток рассказал, что местную рыночную знахарку увезли. Причем это сделал бригадный генерал. - Хватит мне… - начал Мустанг. - Еще вспомнил! – но Хавока было не остановить. – Маньяк пропал, а ведь он тоже странный! - Он – псих! Ты еще в дурдом сходи, спроси: не пропадали ли пациенты? - За что тебя люблю, друг мой, так это за отличные идеи! Сам бы я не скоро догадался больницу проверить. Спасибо! - искренне обрадовался Хьюз. Мустанг замер, не донеся стакан до рта. Весь его вид говорил, что единственные люди «со странностями» в настоящий момент сидят с ним за одним столом. Подполковник украдкой посмотрел на часы, Хавок случайно это заметил и задумался: Хьюз опаздывает домой или же кого-то ждет? В итоге Джин решил, что разведчик уже собирается домой, и начал подумывать, как уйти вместе с ним. Ибо общество начальника, пребывающего в раздражении, лейтенанта пугало. - И что мы имеем? – тихо сказал подполковник. – Пропадают люди. Люди пропадают двух типов: те, что вне закона, думаю, что вам известно, куда они пропадают, - Хьюз выделил голосом слово «куда», - и вполне достойные с точки зрения закона граждане. Но весьма странные в своих личностных особенностях, так? - Притянуто за уши, - ехидно заметил полковник. – Кого вы в список собрали? Военных? Почему бы там не быть обычному разбою, убийствам по личным причинам, самоубийствам и, да, дезертирству? Старая ведьма попалась как мошенница, сомневаюсь, что у нее была лицензия. Так еще и маньяка приплели. - Есть у меня мысль, и я ее думаю, - Хьюз посмотрел в потолок, будто бы там были написаны ответы на все вопросы. – Есть одна личность, что очень часто крутится вокруг пропавших… - Если у тебя не припасено какого-нибудь туза в рукаве, в размере еще тобой не разглашенных сведений, то опостылевших мне личностей, которые постоянно откуда-то появляются – две, а не одна. Правда, обе эти личности в одном отделе сидят. - Не трогай мисс Сентри, она точно не при чем. А вот четверо из шестерых моих дезертиров в разное время служили на юге, угадай, под чьим руководством? - Неужели бригадного генерала? – догадался Хавок. - Именно. - И какая связь? – настороженно спросил Мустанг, желая подтвердить свою догадку. - А то ты не догадался. Кое-кто делает так, чтобы люди с нужными качествами бесследно пропали. - Хьюз, стоп! Я прав, а не ты. Второй товарищ, вернее, вторая, из этого отдела уже работала с «исчезнувшими» из всех документов пленными. Тут все не просто так. Лейтенант в ужасе смотрел на начальника, слишком резко поняв слишком многое. - Не спорю. Но помнишь ли ты, как она оказалась в том отделе? Я весной подумывал ее к себе взять или к смежникам. И почти получилось ведь. Только вот кадровики меня опередили, донесли генералу, а он крик поднял, что у него недобор сотрудников… - Ничего не понимаю, - полковник встал и направился к барной стойке. Вернулся с бутылкой крепкого алкоголя. - Я надеялся этим чудным вечером слегка прояснить ситуацию, но все как-то сильно усложнилось, - и вновь Хьюз заговорил непонятно. Как хочешь, так и трактуй. – Лейтенант, - обратился подполковник, - не окажете ли мне небольшую услугу? Хавок кивнул. - Раз вы согласны, то на днях я вас попрошу посетить больницу, нужно будет поговорить с одним доктором. Вы понимаете, о чем? - Да, - вновь кивнул Джин. - Вот и отличненько, - подполковник выдернул лист из блокнота, быстро написал карандашам пару строк и передал полковнику, тот ознакомился и пообещал проверить. Джин подозревал, что это связано либо с дезертирами, либо с бригадным генералом. Внезапно потянуло холодом и сыростью. Хавок зябко передернул плечами. Кто-то зашел с улицы и, видимо, оглядывал бар, сомневаясь. - Дождались, - хмыкнул Хьюз, сидевший лицом к двери. Хавок обернулся, но в дверях уже никого не было. Лейтенант, помедлив мгновение, перевел взгляд к барной стойке. И отчего-то даже не удивился, увидев Жанну. Она не то не заметила, не то не пожелала заметить их компанию, села на табурет и жестом показала поприветствовавшему ее бармену, что хочет выпить. «Ха, да ее тут знают», - сообразил Хавок, следя за расторопно выполнявшим заказ барменом. - Всему свое время. Так ты сказал, Маэс? – полковник слишком поздно догадался, что место встречи было выбрано не случайно. - Вроде того, - Хьюз лучезарно улыбнулся. Хавок чувствовал себя, что называется, не в своей тарелке, хотелось побыстрее уйти. Интуиция подсказывала лейтенанту, что он не хочет слышать ответы на многие вопросы, что здесь непременно прозвучат. Хавок прикурил и попытался было тихо оставить деньги и уйти, но был остановлен насмешливым взглядом Огненного алхимика. - Боишься? – скорее прочел по губам, чем услышал Джин. - Никак нет! – что еще оставалось сказать несчастному лейтенанту? - Тогда подойди и пригласи ее к нам, - вполне невинная фраза прозвучала как приговор. Выбора не было. Хавок поднялся и направился к стойке. Он был уверен, что шел достаточно быстро. Но взгляд цеплялся за кучу различных деталей, а разум фиксировал их на гораздо большей скорости, чем обычно. Шаг, шаг… На полу мокрые следы – на улице все же пошел дождь. Еще шаг. Мелькнуло смутно знакомое лицо за одним из столиков. Шаг. Бармен слишком медленно тянется за бутылкой. Стойка. - Добрый вечер, - поприветствовал девушку лейтенант. Буквально ощутил, как глупо и мелочно это звучит. Насколько не имеет никакого смысла эта ненужная констатация сомнительного факта. - А? – сорвалось от удивления с губ девушки. – Это вы, - сказано было практически без эмоций. – Здравья желаю, младший лейтенант. Бармен не проявил никакого интереса, даже не повернул головы. Не понравилось Хавоку это официальное обращение по званию. Словно ему пожелали провалиться под землю. Дождь на улице был, видимо, сильный. Одежда Жанны была мокрой, равно как и волосы. Но ее это мало заботило. На лице было выражение бесконечной усталости, той самой, что на грани с безразличием ко всему на свете. - Готова спорить на что угодно, что вы здесь не случайно. Ваш начальник хочет знать, о чем на самом деле те письма? – Жанна скривилась, залпом выпила свой напиток. Хавок не смог убрать с лица эмоций. - Тогда ему придется подождать, я не в состоянии об этом говорить, пока трезвая. Повторите, пожалуйста, - бармен засуетился. - Мне без надобности ваши тайны, - Хавок глубоко вздохнул, собираясь сказать самое неприятное. - Им – нет. Пойдемте за столик… Жанна даже не обернулась. Происходящее казалось Джину безобразным. Его натура никак не хотела принять правила игры. Странной игры, где не считались с сотнями человеческих жизней, а такого критерия как чужие тайны и чужие чувства не существовало вовсе. - Ясно. Будьте добры, бутылку этого пойла, - Жанна положила на стойку крупную купюру. Бармен посомневался мгновение, разрываясь между жадностью и остатками совести. Совесть победила, и он выставил на стойку две бутылки. «И все равно ты в выигрыше», - Джин прикинул в уме размер чаевых. Жизненный опыт подсказывал лейтенанту, что три бутылки, считая ту, что принес полковник, крепкого алкоголя – это явный перебор. Хьюз был с ним вполне солидарен, на бутылки посмотрел неодобрительно, но каких-либо действий не предпринял. Завязался вполне себе светский разговор ни о чем. Хавоку даже стало интересно – кто не выдержит первым и заговорит о деле? Отчего-то Джину казалось, что полковник. Но он ошибся, первым сменил тему Хьюз. Джин хмыкнул про себя: «Еще бы, все фото дочери показаны, восхищение выражено, почему бы и не поговорить на те темы, ради которых и была организована эта якобы случайная встреча». Разведчик решил не задавать вопросов в лоб и зашел издалека: - Уж простите, Жанна, но с того давнего разговора я все не могу унять любопытство: где же вы так хорошо выучили драхмийский? - На мой вкус, вопрос не совсем точен, - Жанна говорила вполне дружелюбным тоном, точно и не она всего лишь четверть часа назад выглядела смертельно уставшей и совершенно не расположенной к разговорам. – Точнее будет спросить: зачем выучили, когда выучили, и кто учил, - девушка взяла со стола стакан, повертела его в руках, глянула сквозь него не свет, но пить не спешила, лишь пригубила. - Резонно, - согласился Хьюз. – Так вы спасете меня от мук любопытства? - В этом нет большого секрета. Выучила в детстве, годам к пятнадцати могла вполне сносно изъясняться и почти без ошибок писать. Причина изучения может показаться вам странной… Как бы это сказать, впрочем, скажу, как есть: мой учитель был человеком, хм, своеобразным, иногда его поведение бывало малопредсказуемым. У людей вообще много разных привычек и ритуалов, у большинства они вполне мирные и никому, кроме их владельца, особых неудобств не доставляют. А иногда… В общем, несколько раз в месяц мой учитель желал изъясняться только на западном диалекте драхмийского. В такие дни с самого утра он полностью переходил на этот язык: разговаривал, вел исследования… - Ого! – не выдержал Хавок. – Как другие люди к этому относились? - Игнорировали. Им до этого не было особого дела. Да и учитель свел контакты с внешним миром практически до нуля. У меня же особого выбора не было, пришлось учить. Если бы по-соседству не жили родители Елены, мне бы пришлось совсем худо. - Занятно. Странная особенность, - пробормотал подполковник, раньше ему о подобном слышать не доводилось. – Получается, вы – самоучка? Это хорошо, - что именно было хорошо, разведчик уточнять не стал, вместо этого спросил: - Я, собственно, не просто так интересуюсь, пока что исключительно в теории: как вы смотрите на некоторую смену рода деятельности? - То есть? – не поняла Жанна. Хавок тоже не понял. В надежде на объяснения посмотрел на Мустанга. И не ошибся – тот явно понимал, куда клонит Хьюз. И был этому пониманию не рад, пытаясь жестами дать понять подполковнику, что разговор нужно прекращать. Хьюз не обратил на пантомиму друга никакого внимания. Жанна и вовсе не заметила, смотря в тот момент исключительно на разведчика и ожидая объяснения. - В Восточный Штаб нужен человек, владеющий разговорным драхмийским. Будет официальный перевод туда. Подробностей не знаю, но, если вы согласны, могу предложить вашу кандидатуру, - пояснил Хьюз. После этих слов Мустанг обреченно махнул рукой, выпил и вновь наполнил стакан. - Согласна, - помедлив скорее для приличия, сказала Жанна. – Но вы же знаете, - начала она, но подполковник перебил. - Я все понимаю. Если вашу кандидатуру примут, то все вопросы решит командующий округа. Вы как-то легко согласились, я, право, не ожидал, - продолжил Хьюз. – Есть причины исчезнуть из Централа? Хавок не понял, был ли последний вопрос дежурной шуткой. Жанна ответила совершенно серьезно. - Да. Я бы хотела перевестись все равно куда, главное уехать до марта. - Именно до марта? – переспросил Мустанг и продолжил: - Рискну предположить, что особенно вас пугает пятнадцатое число. - Да, - не стала отпираться девушка. – Я не хочу возвращаться. - Мне казалось, что в государственные алхимики никто насильно не зазывает. - Меня не зазывают. Мне приказано, К-14, если вы понимаете, о чем я, - Жанна вновь принялась вертеть в руках стакан. - Понимаю. Кто приказывает? Если этот приказ спущен с верхов, вам никто не даст перевестись, - полковник был серьезен. - Этот приказ исходит от моего начальства, в весьма категоричной форме дружеского предложения с рядом туманных условий. - Шантаж? – спросил полковник, как показалось Хавоку, сочувственно. - Частично, - уклонилась от прямого ответа Жанна. - Либо вы принимаете должность со всеми регалиями и обязанностями и идете работать добровольно, либо вас обвиняют в измене родине со всеми возможными последствиями? - Думаю, что так. Подробнее узнаю после зимних праздников, - девушка вновь выглядела загнанной в угол. - До них дожить надо, - резонно заметил полковник. – Впрочем, осмелюсь предположить, в чем конкретно вас обвинят. Обвинят вас в передаче секретных научных разработок вероятному агенту вероятного противника, - полковник усмехнулся, глядя в расширившиеся от удивления глаза девушки. – Вы надеялись на какое-нибудь «неполное служебное соответствие»? Зря. Узнаете? – Мустанг забрал у Хьюза один из листов и передал Жанне. Одного взгляда ей хватило, чтобы не только узнать собственное научное исследование, но и понять насколько происходящее, вернее, то, что может произойти, серьезно. - Увы, вам не повезло. Тот алхимик из подземелья ваш хороший знакомый, верно? Ваши письма, фрагмент ваших исследований, ваша книга, ах да, забыл, ваше фото у него тоже было. Вы не знали о бумагах и книге? Не заметили? Видимо, лейтенант разбирал те полки, где они лежали. Хавок постарался вспомнить. Как же ему удалось проглядеть ту книгу со сказками? Правда, он и в самом деле не особенно смотрел, что складывал в ящики. - Но ведь все вещественные доказательства у вас, в таком случае мне ничего не грозит, если только вы… - Жанна замолчала, лицо ее осталось безэмоциональным, но в глубине глаз умеющий видеть прочел бы многое. - Вы обо мне настолько плохого мнения? – притворно возмутился полковник. – Настоятельно рекомендую не предпринимать всего того, о чем вы подумали. Жанна хмыкнула. - Так заметно? – она прикурила. Хавок уже мало что понимал. - Совсем не заметно, это и наводит на определенные опасения. - Ясно, - девушка затянулась, курением оттягивая момент, когда придется говорить. – Тот алхимик мне знаком достаточно давно. Было время, когда я искренне полагала, что знаю его хорошо, что он честный и порядочный человек. Не думаю, что его имя вам что-либо скажет, впрочем… - Жанна достала из сумочки записную книжку, быстро пролистала и выдернула один из первых листов. – Возьмите, тут его последний адрес, который мне известен, - она протянула листок полковнику. Полковник быстро взглянул и убрал страницу в карман. - Я таких не знаю, - честно признался он. - Я, если честно, не уверена, что это единственное имя, которым он может назваться. Вполне возможно, что здесь он представляется как-то иначе. - А на тех фотографиях из свертка он есть? – спросил Хавок. - Нет, он отказался фотографироваться в тот единственный раз, когда была такая возможность. Не хотела я вспоминать этого человека, последние годы от него не было никаких вестей, я, было, понадеялась, что он помер. Но, как верно говорят, плохие люди не умирают. Он был учеником моего учителя, даже не так, он был близким приятелем моего учителя, но будучи моложе на добрых двадцать лет, воспринимался как ученик, нежели как равный. Откуда он родом, где изучал алхимию, мне не известно. Знаю, что он много путешествовал, он часами мог рассказывать о городах, людях, событиях. Когда живешь на отшибе, и круг общения составляют три-четыре человека, такие рассказы воспринимаются чрезвычайно ярко, а столь много повидавший на своем веку человек, возносится разве что не в ранг божества. Особенно, если тебе четырнадцать лет, - Жанна замолчала, вновь вернувшись к созерцанию стакана. Хавок начал смутно подозревать, почему ее столь сильно шокировала та, пускай косвенная встреча с гостем из прошлого. Джин осознал, что не хочет знать продолжения истории. - На самом деле все до неприличия банально. Этот человек, путешествуя, знакомился с алхимиками, втирался в доверие и добывал различные исследования и разработки, которые потом продавал тем, кто заинтересован, - ответила Жанна на основной вопрос, полностью подтвердив те догадки, что ранее озвучивал полковник. Услышав это, Джин растерялся. Лейтенанту ранее не приходилось сталкиваться с тем, что называется «кража интеллектуальной собственности». Но задавать вопросы Джин повременил, резонно предполагая, что перебивать человека, рассказывающего не самые приятные моменты своей жизни – дело нехорошее. - Сейчас я понимаю, что мой учитель стал для этого человека настоящим кладом. Уж очень много всего интересного он знал и умел. - Простите, - вежливо перебил подполковник, - как этот человек вообще вас нашел? Место глухое, известности ваш учитель не имел и не искал… - Кто ищет, тот находит, - заметила Жанна. – В северных краях было несколько алхимиков, чьи имена были весьма известны. Сначала он нашел их, думаю, что или они сами, или же кто-то из их окружения рассказал. В молодости учитель был не столь нелюдим, в конце концов, он сам у кого-то учился. Это все сложно представить, если вы сами хотя бы раз не зимовали в тех краях. Света нет, газеты с опозданием в неделю, вокруг лес, волки, медведи, людей мало, а те, кто есть, говорят лишь об угольных шахтах и лесозаготовке. - Подождите, - не выдержал Хавок. – Вы ведь родом из пригорода Норд-Сити, не спорю, климат так себе, но там достаточно людно. - Причем тут Норд-Сити? Главный город Северного округа для меня в те годы был центром вселенной и пределом мечтаний. Все же Жанна решила объяснить. Хавока не покидало ощущение, что объясняет она исключительно для него. Получалось, что Второй поселок Лесопилки имел отношение к Норд-Сити столь же отдаленное, как и к деревозаготавливающей промышленности. Пускай поселок и являлся по всем документам частью города, но добраться до него бывало весьма затруднительно: первая же метель зимой и первый же дождь летом превращали дорогу в непроходимую. Лесопилку, что дала название, давно закрыли, поселок жил исключительно небольшой угольной шахтой неподалеку и небольшим питомником растений. Основной мечтой всех, кто не являлся шахтером, было уехать далеко-далеко и никогда не возвращаться. Чуть в стороне от поселка располагалась деревня. Крошечная, всего в несколько домов. В той деревне и жил учитель Жанны. Одним из условий обучения назвавший переезд девушки, в то время девочки, в ту деревню. Видимо, приезжий алхимик умел находить подход к людям. Не мог не уметь, иначе то, чем он на самом деле занимался, никогда бы ему не удалось. Он появлялся наездами, иногда оставаясь на несколько месяцев. Вел долгие беседы с учителем. О чем они говорили за закрытыми дверями, Жанна не знала, но была очень рада подобным разговорам, ведь в такие дни у нее появлялось большое количество свободного времени. Такая дружба двух алхимиков продолжалась долго, несколько лет. Закончилась вполне предсказуемо. Гость превысил лимит доверия, очень уж активно прося посвятить его в детали одного исследования. И чем-то выдал свое близкое знакомство с армией. Такого учитель уже не смог стерпеть. Так как сильнее армии презирал только алхимиков на государственной службе. Гость и здесь показал себя с лучшей стороны, он не стал спорить, скандалить, угрожать, лишь поклонился, выразив свое уважение и благодарность, и уехал. Покинул северные края он, впрочем, ненадолго. Только при следующем приезде объектом его внимания стал не учитель, а Жанна. Алхимик не только умел втираться в доверие, но и был неплохим психологом. С другой стороны, для того дела, что он собирался провернуть, достаточно было не быть дураком и уметь слушать. Дойдя до этой точки рассказа, девушка стала прикладываться к стакану значительно чаще. Видимо, воспоминания были ей особенно отвратительны. В то давнее время она удивительно легко купилась на лесть. Молодые всегда подвержены ей значительно сильнее, чем люди состоявшиеся. Очень уж сильна нехватка жизненного опыта, это не значит, что опыт спасет от льстеца, но шансов догадаться и разгадать будет несколько больше. Кто-то покупается на комплементы о внешности, кто-то на восхваление добродетели и прочих душевных качеств, а кто-то на восторженность умом и талантом. Жанна не стала исключением. Она бы засмеялась, начни алхимик относиться к ней, как к взрослой женщине – страсть в то время казалась ей грязной, а романтика – глупой. Душевную высоту она в себе отвергала и отрицала всю сознательную жизнь, считая это проявлением слабости. Ее сгубили амбиции. Откуда было ей знать, что все ее мысли, желания и мечты читаются взрослым и главное опытным человеком как открытая книга. Так и появилось у девушки желание стать Государственным алхимиком, приносить реальную пользу. Распорядиться жизнью максимально эффективно. По понятным причинам учителю Жанна ничего не рассказала. Вместо этого она украла разработки, те самые, что в настоящий момент были на руках у полковника. Гость же, получив искомое, пропал, никогда более не являясь в окрестности поселка. Лишь пару раз присылал письма на адрес родителей, Жанна тогда отвечала, писала, что скучает, хочет о многом спросить и многое-многое другое. Она не могла поверить, что алхимик станет столько лет хранить эти ответы. Жанна поняла, что отыграла свою роль и больше не нужна. Это больно ударило по ней. Не смотря на все самоубеждение, она осознавала себя предателем. Уехать захотелось стократ сильнее. Долго держать в себе подобные размышления и переживания оказалось слишком сложно. И девушка открылась своим единственным близким людям – будущим родителям Елены. Сказала, что хочет стать военным, скрыла лишь то, что украла исследование. Как ни странно, друзья, в то время студенты филиала Университета в Норд-Сити, отнеслись к желанию с пониманием. Пускай, они не одобряли армию, но свободу выбора уважали бесконечно, потому помогли в получении должного для поступления образования. Именно тогда и была написана та книга со сказками и легендами. Что до алхимика, он проявился еще несколько раз. Уже в Централе. Будучи не достаточно способным, чтобы довести «сырые» данные украденного исследования до конца, он хотел, чтобы это сделала Жанна. Она это сделала. Только результат не отдала, вместо этого приложив его к прошению о допуске к Государственной Аттестации алхимиков. Закончив рассказ, девушка закурила. - Скажите, вам это должно быть известно… Ваша двухэтапная разработка, она для каких целей? – спросил полковник. - Для уничтожения и запугивания, - просто ответила Жанна. - Запугивания кого? – уточнил полковник. – Для боя эта разработка неприемлема – слишком сложна в использовании. - Вы все правильно понимаете, это для внутреннего использования. Внутри армии. У яда два компонента, оба изготавливаются заранее. Первый – жидкость, не имеет ни вкуса, ни запаха. Требуется, чтобы объект ее выпил. Эта жидкость сама по себе яд, но отсроченного действия. Несколько суток нет никаких проявлений, затем – смерть, очень мучительная. Можно применять лишь ее, я думаю, все понимают, для каких целей. Вторая заготовка - противоядие. - Интересно, - тихо сказал Хьюз. - Жуть! – не смог сдержать эмоций Хавок, придумав сходу десяток вариантов использования. - Это не все. Если человек выпил этот яд, у него есть время. Я довела работу до конца, препарат поглощается клетками всего тела, разносясь к ним с кровью. Пока идет период безвредного «бездействия», можно сделать такую вещь, - Жанна дернула чистый лист из записной книжки и карандашом, брошенным Хьюзом на столе, начертила круг преобразования. – Это, - кивок на круг, который уже с интересом рассматривал полковник, - при активации запустит интересную реакцию, эффект – некоторое сгущение крови, результат – мгновенная смерть. Занятно, что у трупа кровь будет вполне себе обычной, для покойника, конечно. - Цель? – спросил Мустанг. - Все та же. Представьте, что вы, не зная, постоянно носите на теле этот круг. Неважно где: на форме штемпельной краской, на жетоне… И вам в этот момент опасен любой алхимик, кто может просто запустить эту реакцию. При учете, что первый компонент вы выпили. Как итог – вполне естественная смерть – тромб оторвался. Полковник молча убрал лист в карман. Хавок не сомневался, что уровень недоверия к напиткам, еде и казенным вещам в тот миг усилился у алхимика многократно. Еще бы, Хавоку тоже внезапно стало страшно жить. - Неприятно, да? – с пониманием осведомилась Жанна. – Вы ведь не знали? - Я много чего не знал. Ваш учитель должен вами гордиться, вы определенно превзошли его, - горько продолжил полковник. - Он на радостях меня проклял. Это было относительно недавно, когда Елена болела. Особенно сильно и нецензурно он поминал день нашей первой встречи. - Боюсь спросить, при каких обстоятельствах? – поинтересовался подполковник, единственный из присутствующих не выпивший ни капли спиртного, и сохранявший абсолютное спокойствие. - О горной вишне слышали? Вижу, что нет, - Жанна вновь выпила. Оставалась всего одна неоткрытая бутылка, ее подполковник предусмотрительно убрал, что, впрочем, заметил лишь Хавок. – Растет, начиная с предгорья в лесах. На вид – вишня как вишня, только листья темнее, а ягоды розоватее. Эту вишню никогда не клюют птицы и не подъедают с земли звери. У человека от нее расстройство желудка, достаточно сильное, но не смертельное. Я мелкая совсем была, как Елена, может, даже младше, одна бабка в поселке сильно меня обидела. Я и захотела ей компота сделать в знак раскаяния. За сбором горной вишни на значительном отдалении от поселка меня и встретил учитель. Его умилило мое занятие, - речь девушки стала более отрывистой. Это было единственным проявлением достаточно сильного опьянения. Хавок не заметил тот момент, когда, слушая рассказ, перешел с пива на более крепкий напиток. С большим удивлением осознал этот факт. Подполковник первым понял, что разговор окончен. Да и время позднее. Напомнил Мустангу о субботнем докладе. К тому моменту, когда военные покинули питейное заведение, дождь окончательно прекратился. Крупные капли срывались с листьев деревьев, серебрились в свете луны лужи. Было прохладно и тихо, одуряюще пахло зеленью и землей. Джин почувствовал, как ночной воздух буквально ворвавшись в легкие, вскружил голову, усилив чувство легкого опьянения. Лейтенант вспомнил о вежливости, решив, что девушку просто необходимо проводить до дома. Полковник хмыкнул, но ничего говорить не стал, вместо этого сообщил Хьюзу, что идет вместе с ним в сторону его дома. Хавок догадался, что эти двое еще не договорили. У перекрестка дороги пути военных расходились. Хавок попрощался с начальником и быстро нагнал Жанну. В тот момент, когда они поравнялись, Жанна не то обо что-то споткнулась, не то ноги держали ее весьма условно, несомненно лишь то, что она бы с размаху упала бы на мостовую, не успей Джин ее подхватить. «Замечательно, - подумал лейтенант, - нынче доводится мне обнимать лишь нетрезвых сослуживцев. Об этом ли я мечтал?!» И буквально затылком почувствовал чей-то взгляд. Обернулся, продолжая прижимать к себе девушку, которая весьма чувствительно ткнула его локтем под ребра, требуя свободы. Мельком увидел, как начальник с подполковником свернули в проулок. И перевел взгляд на большое ярко освещенное окно холла местной гостиницы. На него зло смотрела Дорис, сидевшая за стойкой регистрации. Сомнений, что она все видела, не было – действие разворачивалось под фонарем. Дорис отвернулась, Хавок отпустил Жанну и хотел было зайти в гостиницу прояснить ситуацию, объяснить, что Жанна – коллега, а Дорис все не так поняла. То, что она поняла не так, было ясно любому. Если б взглядом можно было убивать… Джин дернулся было к двери, но Дорис вновь одарила его сквозь стекло бешеным взглядом и показала неприличный жест. После чего встала из-за стойки и направилась к столу охранника, что-то ему говорить. - Простите, - сказала Жанна, раскаянья в ее голосе не было совершенно. - За что? – Хавок нашел в себе силы разыграть удивление. - За двусмысленную и непристойную ситуацию, - спокойно ответила девушка. – Не ходите туда, будет лишь хуже. Я придумаю, как все поправить. «Придумает она, ха! – с отчаянием подумал Джин. – Как можно быть таким неудачником! Хорошо, полковник не видел». Но, поскольку вежливость превыше всего, сказал: - Пойдемте, я вас провожу. - Не нужно, я пока что не иду домой. - Почему? – изумился Хавок. - Дома Елена. Я не хочу, чтобы она меня видела в непотребном виде. - Нормальный у вас вид, - искренне опроверг Хавок. - Для армии, пожалуй, сойдет, но при ней я пытаюсь быть нормальным человеком. - И куда же вы ночью пойдете? – ехидно осведомился Джин. – Маньяков ловить? Внезапно понял, какую гадость сказал. Но сказанного не отменишь, а услышанного влет не забудешь. Если это, конечно, не важный лекционный материал и не приказ, обязательный к выполнению. - Мне нужен час, чтобы протрезветь. Вы уверены, что так сильно хотите составить мне компанию? Если это дань вежливости и вам неудобно, зло и не нужно – идите домой. - Нет, - уперся Хавок, в такие моменты он бывал упрямей самого упрямого барана. - Хорошо. Не буду заниматься бесполезным делом, переубеждая вас, - Жанна пошла вперед по улице. Мельком взглянув на придорожные часы, Хавок удивился, всего лишь одиннадцать вечера, ему казалось, что время значительно более позднее. Жанна бродила по улицам ровно час. Хавок ощущал себя странно – бесцельно бродить в полном молчании ему не нравилось. Джин ощутил бурное дежа вю, часы на невидимой за домами башне, били полночь. Жанна насмешливо смотрела на него, протягивая руку для прощания. Лейтенант на автомате пожал, удивился, ощутив совершенно неженскую силу. - До свидания, - бросила девушка и, не дожидаясь ответа, по своей привычке скрылась во дворах. Хавок огляделся по сторонам и понял, что находится всего в квартале от своего дома. Догадался, что блуждание не было хаотичным, его целенаправленно вели. «Меня провожает девушка», - с обидой подумалось ему. Не в силах молчать, он сообщил пустым улицам: - Да когда же я выучу этот чертов город?!