Цена ошибки

В раннем-раннем утре, безусловно, есть свои плюсы. Когда солнце еще не взошло, но ночная тьма отступила, и город медленно приобретает свой дневной цвет. Когда еще достаточно тихо, безветренно, все будто приготовилось торжественно встретить суету нового дня. Лишь в густых кустах уже начали чирикать воробьи, и далеко на востоке появилась полоса зари, предвещая хорошую погоду. Ничего этого Хавок не заметил, слишком уж он был зол на разбудившего его начальника. Провожаемый удивленным взглядом сонного дежурного, лейтенант направился к кабинету. - Доброе утро, - ехидно поприветствовал вошедшего полковник, выглядевший неподобающе бодрым для человека, всю ночь просидевшего над бумагами. - Здравья желаю, - Хавок приложил максимум усилий, чтобы его ответ не прозвучал по-хамски. - Чем ты не доволен? Пока вы с Хьюзом гуляли по городу, и остаток вечера и ночь, что ты, я не сомневаюсь, спокойно продрых, я перебирал тонны никчемной макулатуры. Имею же я право на отдых, так? Хавок кивнул. - Вот и я так считаю. Поэтому, до трех кабинет в твоем полном распоряжении. Мой телефон, надеюсь, ты вызубрил? Если что – звони. Чтобы тебе не скучно было – вот, займись, - полковник протянул Хавоку уже виденные им ученические тетради, те самые, что привез Стальной. Джин открыл первую попавшуюся. Увидел какой-то текст, написанный ровным круглым почерком. И сразу напрягся, так как не сумел прочитать ни слова. С недоумением посмотрел на полковника. - Ну что ты на меня так смотришь? Я тоже не знаю драхмийский, но, говорят, он не такой уж и сложный. Словари у тебя на столе, так что садись и переводи, - такой изощренной мести за внеплановую проверку Мустанг сам от себя не ожидал. Но, мало ли, какие мысли могут прийти в голову в предрассветный час. Лейтенант замер с открытым ртом, не находя слов от возмущения. Полковник усмехнулся и отпил из стоящей на столе кружки. После чего встал, достал из шкафа остатки чайной заварки и выкинул ее в урну. - Прав был Хьюз, редкие помои, кто только купил? – накинул плащ и удалился. Постояв посреди кабинета еще пару минут, Хавок положил тетради на стол и подошел к окну. Посмотрел на занимающуюся зарю, широко зевнул и, закурив, громко выругался. Полковник был изобретателен в выборе наказания: расшифровка рукописи на заведомо незнакомом языке, шутка ли? Лейтенант задумался, первой идеей, посетившей его, была вовсе ничего не делать, но здравый смысл убедил офицера, что эта идея абсолютно провальная. Алхимик обязательно проверит проделанную работу. Джин покосился на часы – начало шестого утра – где-то с половины восьмого штаб станет потихоньку оживать, придут люди… «Стоп, это ведь записи Жанны, следовательно, она точно знает, о чем там написано!» - Хавок было обрадовался новому способу, не напрягаясь, выполнить работу, но, прикинув все «за» и «против», отказался от задумки обратиться непосредственно к автору. Во-первых, лейтенант был уверен, что девушка не обрадуется тому, что ее личные вещи ненавязчиво стали достоянием их отдела. О последствиях ее гнева лейтенант предпочел не думать, он уже убедился, что алхимики – весьма изобретательные люди. Во-вторых, если она и переведет, то все и сразу, а значит, Мустанг догадается, к кому обратился лейтенант. А это – гарантированные проблемы. «Что-то мне подсказывает, что полковник не столько хочет, чтобы я это перевел, сколько, чтобы я задолбался», - пришел к неутешительному выводу Джин. Сам не зная, зачем, включил радио. Центральная радиостанция безмолвствовала. «Еще бы, они ж в шесть начинают», - вспомнил он, выключая приемник. Делать нечего, и лейтенант, еще раз выругавшись, взял чистые листы, сел за стол и приступил к работе. Спустя час времени, полпачки сигарет и кучу нервов, Хавок смог сопоставить прописные буквы из тетради с печатными из словаря. Посмотрел на свою схему и схватился за голову. Какое ужасно нудное и никчемное занятие! Главное – ненужное совершенно… Но приказ есть приказ. Несчастный лейтенант переписал первое слово из тетради. Печатными буквами. И полез в словарь искать его перевод. Найдя искомое, принялся за второе слово, потом за третье, четвертое… Еще спустя час, составил из этих слов абзац. «Далеко за лесами, у холодных морей, где снег не тает практически круглый год, в летнем поселении кочующих рыбаков случилось огромное горе. Мужчины одной из семей не вернулись с промысла…» «О, как! Похоже на вступление какой-то сказки», - решил Хавок, собираясь приступить к новому предложению. - Так, это слово значит «девочка», получается: «Маленькая девочка вечерами смотрела…» - Джин старательно выводил слова. - Ой, доброе утро. Чем это вы таким заняты? – Хавок от неожиданности подскочил и по наитию закрыл текст рукой. Поднял глаза на говорившего и увидел лейтенанта Хоукай, которая, судя по всему, слышала его бормотание, а теперь с интересом разглядывала словари на столе. - Доброе, - Джин замучено улыбнулся коллеге. – Вот, выполняю приказ, перевожу документ, как умею. А умею, если честно, никак. - Вот и прекратите это ненужное занятие. - Но приказано ведь, полковник проверит, - у лейтенанта появилась робкая надежда, что его мучения могут быть окончены. - Если вам настолько нечем заняться, или изучение драхмийского – ваша мечта детства, не смею мешать. Коли это не так, то оставьте бесполезное занятие. А с полковником я сама поговорю, - последнее было сказано весьма многообещающим тоном. Хавок позлорадствовал. - Я ваш должник навеки, - воскликнул он, захлопывая самый большой словарь. - Ловлю на слове, - Лиза улыбнулась. – Раз так, то найдите мне курсантку Арлен, ту, что Генриетт. Она где-то здесь прохлаждается, как встретите – передайте, что ее прошение утвердили, а документы у меня. - Если не секрет, какое прошение-то? – полюбопытствовал Джин. - Мелочи, о дополнительном обучении… Хавок отправился на поиски. Начать решил с библиотеки, где Генриетт была частым гостем, читая все, что разрешалось по допуску. По пути Хавок вспомнил, что у них теперь нет чая, и решил у кого-нибудь его одолжить. Иначе неизвестно, когда кто-нибудь об этом вспомнит. Лейтенант как раз проходил мимо кабинета майора Армстронга. Решив, что у него обязательно найдется лишняя заварка, и щедрый майор обязательно поделится, Хавок, постучавшись, зашел. Оглядевшись в кабинете, в который раз пришел к выводу, что майору это помещение явно маловато. То есть, кабинет был много меньше, чем у них, так еще и габаритный алхимик занимал места на троих. - О, младший лейтенант! Чем могу быть полезен? – майор встал во весь свой немалый рост. Джин вынужденно поднял голову, мимоходом отметив, что Стальной не просто так столь остро реагирует на шутки о своем росте, смотреть снизу вверх было минимум… непривычно. - Понимаете, у нас совершенно закончилась заварка, в магазин сбегать некогда. Быть может, у вас найдется? – начал мямлить военный. - Вам сказочно повезло! Вот, держите. Рецепт этого напитка передавался в моей семье, - начал майор. - Из поколения в поколение, - суфлерским шепотом закончил фразу сержант Брош, за что немедленно получил затрещину от напарницы. - Абсолютно верно! – провозгласил майор. – К тому же, это не простой чай, этот чай славится… - майор начал перечислять исключительные свойства напитка, но Хавок его не слушал, а с тоской глядел на врученный ему пакет. Точь-в-точь такой, какой утром выбросил полковник. Самому лейтенанту не довелось попробовать данное пойло, но если это выбросил не особенно привередливый начальник, то дрянь, должно быть, еще та. Поблагодарив майора, Хавок поспешил ретироваться, на ходу размышляя, куда бы сбагрить сей дивный подарок. Навстречу офицеру из смежного коридора вышли два курсанта. Юноша и девушка, в девушке Хавок признал Аннет, старосту второй подгруппы и невзаимную любовь Натана Уотера. - Ребята, постойте, - окликнул их лейтенант. - Здравья желаем, - отозвались курсанты. На лице девушки отобразилась целая гамма эмоций. Абсолютными доминантами были отчаяние и ненависть. Столь чистой ненависти в свой адрес Хавоку ощущать еще не доводилось. Он понял, что уже всем известно, кто признан виновником трагедии их курса. Через пару мгновений девушка взяла себя в руки, ее лицо приняло максимально нейтральное выражение, она просто смотрела сквозь лейтенанта. - Не подскажите, где я могу найти Генриетт? – поинтересовался Хавок. - В отделе по работе с гражданскими. Ведьму из себя изображает, - фыркнул парень. - Спасибо, - поблагодарил Хавок. Курсанты пошли вглубь штаба, напоследок Джин услышал голос Аннет: - Генри – ясновидящая! Она же предупреждала, про Билла, - голос девушки сорвался в рыдание. Сокурсник принялся ее утешать, а Джин, мечтая провалиться, отправился в названный отдел. Решив, что если буйная курсантка нашла в себе смелость явиться пророчествовать, то бригадного генерала в отделе точно нет (как и в его окрестностях), Хавок ввалился в кабинет. Первым, что бросилось в глаза в кабинете, были оба сержанта, напряженно замершие над недоигранной партией в шашки. Причина их напряжения была ясна как светлый день. Генриетт. Девушка стояла по стойке смирно и докладывала свои предсказания. Зрелище было настолько нелепое, что даже немного страшное. - Вы трижды меняли свои взгляды на жизнь, но ни разу не меняли самой своей жизни. Идя против Предназначения можно лишь множить смерти. Вы ужасный человек, вы предали свою судьбу! – вещала девушка. - Угу, - меланхолично отозвалась Жанна, сидевшая на краешке своего стола и неотрывно глядевшая на разложенную там карту страны. - В угоду эгоизму и гордыне, - продолжала курсантка. - Мне все с тобой понятно, - сказала алхимик, как показалось Джину, без особой уверенности. – Доброе утро, лейтенант, - девушка подошла к сержантам и забрала у них отыгранные в партии шашки. Хавок кивнул в ответ. - Вы в бешенстве, а значит, я права! – воскликнула Генриетт. «Самоубийца», - подумал Хавок, сжимая крепче пакет с майорским чаем. - Мне пофигу, - отозвалась Жанна. – Плевать я хотела на бредятину о судьбе, мире, предназначении и эгоизме. Все это можно высказать абсолютно любому человеку старше двадцати, максимум тридцати лет и попасть в цель. - Вы убийца! – слегка истерично воскликнула курсантка. – Если б вы видели, как чадили свечи, когда я проводила обряд! - Ау, мы все тут убийцы, все, понимаешь? И ты, красавица, тоже замараешься по самые уши, если не схватишь в зубы документы и не свалишь из армии, - Жанна разложила шашки в рядочек. - Дайте мне свою руку, - приказным тоном сказала Арлен. - Пошла знаешь, куда? – насмешливо отозвалась алхимик. - Боитесь? Вы не будущего боитесь, а прошлого! - Ты не права, я его не боюсь, оно же уже свершилось, я его ненавижу, если тебе интересно. А теперь, Генриетт, я погадаю тебе, подойди к карте, - Жанна подкинула в руке фигурку и со стуком поставила ее на карту. - Что-то мне подсказывает, что алхимик рангом повыше будет, чем эта ведьмочка, а? – шепотом спросил один сержант у другого. - Хи, сравнил старлея с кадетом, - отозвался второй. Хавок мысленно согласился. Жизненный опыт – штука такая. - Смотри, вот Централ. Здесь ты получишь диплом, и места здесь тебе не видать как своих ушей. - Почему? - Потому, что далеко не всем так пофигу на твои выходки, как мне. Если не веришь, можешь вернуться в кабинет, к которому приписана, и изложить то, что ты мне сказала, полковнику Мустангу. Чувствую, эффект будет потрясающий, а, лейтенант? Хавок задумался. Ему стало интересно, как бы повел себя полковник. Версий была куча. - Так вот, о том, что наглая курсантка обвиняет всех подряд во всех грехах, очень скоро станет известно начальству, а там параноиков хватает. Если тебе не повезет угадать что-нибудь эдакое, то ты отправишься сюда, - Жанна чуть-чуть передвинула фишку в проекции Централа. – Тут, если ты не в курсе, кладбище. Если тебя сочтут обычной хамкой-карьеристкой, то ты отправишься сюда, - алхимик поставила на карту вторую фишку. – Это Бриггский гарнизон и иже с ним. Те, кто не перевоспитывается, отправляются оттуда вот сюда, - женщина постучала по «кладбищенской» шашке. – А те, кто перевоспитывается, служат там долго-долго, пока драхмийский диверсант не отправит в лучшие миры. Если тебя сочтут идеалисткой, ты отправишься вот сюда, - третья фишка легла у южных границ. – Где ты собственной жизнью докажешь свои идеалы. Быть может, сможешь подняться очень высоко, что тебе пока не светит, но ежели научишься молчать… И последний вариант, ты отправишься домой, где проживешь неплохую, наверное, жизнь, - последняя фишка, единственная белая была поставлена на карту где-то между Централом и Ист-Сити. Генриетт молчала. - Я тебе исчерпывающе погадала? Если да, то не задерживаю, - Жанна усмехнулась зло. - Так точно, - курсантка направилась к выходу. - Арлен, найдите лейтенанта Хоукай, у нее для вас документы, - только и успел сказать Хавок. «Стрелок или не стрелок?» - Джин поймал себя на том, что, не отрываясь, смотрит на женщину-алхимика. - Вам тоже погадать, младший лейтенант? К сожалению, умею только по картам. Географическим. - Нет, я, это… Арлен искал, - промямлил Джин. - Понятно, что это у вас за пакет? – алхимик кивнула на подарок Армстронга. Сержанты, не сговариваясь, встали и куда-то ушли. - Это фирменный чай семейства Армстронгов. Пить невозможно, отказаться неудобно. - Интересно. Можно взглянуть? - Пожалуйста, - Хавок протянул пакет, подавив в себе желание в лоб спросить: не стрелок ли Жанна. Утешил себя тем, что подполковник приказал не сметь расспрашивать. Жанна тем временем изучала заварку, высыпав немного на свободный от карты край стола. - М-да, травяной сбор класса «неурожайный год в степи». Вы это пробовали? – спросила алхимик. - Неа, но полковник точь-в-точь такой пакет утром выбросил. - И правильно сделал. На вкус – веник. Дать вам нормальной заварки? – Хавок удивился правильности догадки. Жанна достала из стола вполне культурную жестяную банку. – Держите, не отравлено. Кстати, хотела сказать, мне очень жаль, что вам на плацу так досталось. Вы совершенно не виноваты, как скажет наша Генри – такова была его судьба. Кому суждено быть повешенным… - Я ж не думал, что оно так обернется, - начал Хавок. - Вы тут вообще не причем. И еще, я впечатлена знаниями вашего начальника, настолько грамотно истолковать законы нашего государства не каждый сможет. - Это точно. Закон, что кол: перепрыгнуть не удастся, а обойти – запросто, - сообщил Джин где-то услышанную шутку. - Хорошо подмечено. Ладно, пошла я за машиной, поеду на вокзал встречать нашего никем не уважаемого, тьфу, глубокоуважаемого генерала, - девушка засмеялась. «Нет, какой из нее стрелок? Параноик я, вот кто», - Хавок, гордый тем, что выполнил поручение, так еще и разжился чаем, отправился восвояси. Военный слишком громко хлопнул дверью. Что-то делавший у стола полковника старший Элрик, резко отскочил, снеся телефон. Многострадальный аппарат, не перенеся встречи с полом, разбился. Стальной коротко, но емко ругнулся. Сержант Фьюри встал со своего места, посмотрел на останки телефона и грустно констатировал: - Починке не подлежит… - Ха! – воскликнул Элрик и, собрав обломки в кучу, сомкнул ладони, а после приложил их к тому, что было телефоном. Хавок завороженно смотрел на преобразование. Все-таки к такому невозможно привыкнуть. - Лучше как новенький, - сообщил Элрик и демонстративно поднял трубку с рычагов. Военные услышали гудок. Хавок молча смотрел на восстановленный в буквальном смысле из лома телефон. На грани сознания брезжила какая-то очень важная мысль. Та самая, стоит додумать которую, и все встанет на свои места, решится важная задача. Вот оно! - При помощи алхимии ведь не только починить можно, так? Можно ведь и сломать? – спросил Джин. - Конечно, а с какой целью задан вопрос? – поинтересовался Эдвард. Хавок и алхимия находились в настолько разных плоскостях, что не поинтересоваться было невозможно. Хавок смутился: - Хм, как сказать-то, ну, для общего развития. Элрик не поверил. Это было видно, но азарт ученого победил подозрительность. - Сломать можно двумя путями: прямым, то есть, воздействуя на объект, или опосредованным – воздействуя на соседние объекты, - сообщил он. - А попроще можно? - Попробую проще. Я, к примеру, решил разрушить стол полковника, - Эд усмехнулся. – Я могу преобразовывать непосредственно его, первым этапом реакции будет распад материала столешницы, - алхимик посмотрел на лейтенанта и, сообразив, что отнюдь не упростил пояснение, поспешил исправиться. – Короче, стол развалится, когда я к нему прикоснусь. Второй путь – я обрушу потолок или подниму пол, и стол развалится, не выдержав давления извне, понятно? - Вроде как. Это любой алхимик сможет? - Угу, это основы, ничего сложного, - подтвердил Эд. - А если предмет будет меньше и не из дерева? – продолжил расспрашивать Хавок. – Например, нужно вскрыть дверь, а на ней замок. Замок алхимией разбить можно? - Да не вопрос! Хоть замок, хоть дверь, хоть стену… - Понятненько, а определить, кто из ваших постарался, по обломкам можно? – Хавок четко понял курс расспросов, которым нужно следовать. - С этим сложнее, - Эдвард задумался, формулируя. – Можно догадаться, кто работал, если использовано какое-нибудь нестандартное преобразование, личная фишка известного алхимика. Или остался круг преобразования, опять же, нестандартного образца… А так, думаю, это очень сложно, законы алхимии для всех одни. - Спасибо, - отозвался уже от двери Хавок и выскочил из кабинета, оставив там недоумевающих Элрика и Фьюри. «Вот сейчас прямо в лицо спрошу: вы или не вы! И если вы, то какого черта?!» - Джин почти бежал по коридору, надеясь, что Жанна еще не ушла. - Стоять! – кто-то поймал лейтенанта за плечо. Некто оказался подполковником Хьюзом. - Лейтенант, я вас уже не прошу, я вам приказываю прекратить, наконец, вашу самодеятельность! - Но, подполковник! Те замки, солдат, который стрелок, – алхимик! – Хавок попытался выкрутиться из мертвой хватки и заодно объясниться. - Я сказал – прекратить! Вы всерьез считаете меня тупицей? Или вы таковой считаете ее? - Никак нет, но это, вообще-то, нехилое должностное преступление! - Нехилое должностное преступление – это когда младший лейтенант плюет на приказы подполковника, все остальное – мелочи жизни, - Хьюз быстро скрыл раздражение за улыбкой. - Простите… - Ничего страшного. Все под контролем, идите работать, - подполковник отпустил плечо. Хавок быстро вернулся в кабинет. Пришедший следом за ним полковник не вспомнил о приказе по вольному переводу рукописей с драхмийского, или, что вероятнее, сделал вид, что не вспомнил. Молча забрал у Хавока тетради и долго их листал. Служба пошла своим чередом. Дни сменялись днями, рутина продолжалась в обычных объемах. Лето окончательно вступило в свои права. Дни стали длинными, а жара невыносимой. Хавок сидел, лениво обмахиваясь черновиками отчета о чем-то важном, проделанном на прошлой неделе, втайне мечтая о вечере. Попутно раздумывая, не познакомиться ли с одной из девушек из компании музыкантов, что продолжали каждый вечер собираться у него под окнами. Мечтания лейтенанта прервал полковник: - Камфер, скажи мне, когда вас, наконец, отзовут? - Через три недели, - отозвался Камфер, разбуженный внезапным вопросом. Все прошедшее с неудачного задержания маньяка время Хавок осторожно наблюдал за курсантами, все больше убеждаясь, что после гибели их товарища между ними не утихала нешуточная вражда. Курс разделился на две группировки. Одна образовалась вокруг Натана Уотера, Хавок точно знал, что туда входили Аннет, два молчаливых парня из ее подгруппы и Смит. Вторая закономерно образовалась вокруг Камфера, там оказались Генри, оружейница – Сьюзен и еще несколько незнакомых лейтенанту курсантов. Группа Камфера придерживалась идеи всеобщего равенства, торжества науки и техники… В то время как группа Уотера вызывала нешуточные опасения. Хотя бы, потому, что Натан взялся за ум и за книги, а его ранее противоречащие друг другу теории приобретали все большую грамотность, радикальность и авторитарность. Складывалось впечатление, что одним из маяков для своей будущей (не допусти этого небеса!) карьеры он избрал… бригадного генерала. Что до генерала, то за прошедшие недели он изрядно попортил крови всему штабу. Одно его явление в один из самых жарких дней чего стоило. - Какого, мать вашу, не по уставу! – раздался вопль, от которого подскочил не только Хавок, но и задремавший полковник. – Где фуражка?! – возопил генерал. «Черт ее знает», - подумал Джин, но не озвучил. Генерал тогда выступал минут сорок. Вторая с ним встреча состоялась в магазине, где лейтенант с полковником успешно саботировали патруль, прячась от внезапно налетевшего ливня. «Что такое «не везет», и как с этим бороться», - думал Хавок, вышагивая по стремительно пребывающим лужам. В этот раз ему не везло вместе с Мустангом, которого этот самый генерал и отправил в патруль за отсутствие чертовой фуражки. Третий раз генерал требовал выдать ему маньяка и был бесконечно возмущен тем фактом, что вышеозначенный маньяк все еще на свободе и никак себя не проявляет, видимо, догадавшись, что последняя неудавшаяся жертва теперь под неусыпным круглосуточным наблюдением. - Да чтоб у меня в отделе так отвратительно работали! Да я б тогда всем показал, где раки зимуют! – генерал был близок к переходу на ультразвук. «Да у тебя в отделе стрелок, придурь ты безмозглая!» - подумал Хавок и вновь промолчал. Убытие генерала в Южный штаб было отпраздновано, Джин не сомневался, что не только их отделом. В один из дней, уходя со службы пораньше, Хавок увидел Жанну у телефона дежурного на входе. - Ну, прости меня, пожалуйста, я не смогу тебя забрать на выходные, - говорила она в телефон несвойственно мягким тоном. Хавок догадался, что на том конце провода Елена. – Работы очень много, я зайду на неделе, - девушка еще что-то говорила столь же мягко, но Джин уже прошел мимо, кивнув в знак приветствия. «Привет, стрелок. Пока, стрелок», - тоскливо подумал он. Убедился в очередной раз, что совершенно не разбирается в людях. Говорил ведь полковник, что она лжет, а он, дурак, не верил. Вот и теперь явно лжет. Генерала на месте нет, работы особой нет, если не считать таковой городского сумасшедшего, что уже в третий раз за неделю, как донесли сплетни, был с позором изгнан из отдела по работе с гражданскими. Ударенному на всю голову мужику всюду мерещились ишварцы, о чем он все время пытался доложить. После десятого ложного заявления, достал всех капитально и был посылаем, в том числе бранно. «Интересно, отчего она сегодня не в форме, выходная, что ли? - размышлял Джин, вспоминая одежду девушки. - Странного покроя платье. Жара, наверное, доконала, или мужика себе нашла», - решил он, отчего-то расстроившись. И снова потянулись одинаковые, как капли дождя, дни. Мимоходом сдав стендовую стрельбу на высшие баллы, Хавок получил день отгула. Познакомился с гитаристкой, был ею отвергнут, как только та узнала род его занятий. Джин уверился, что проклят. Поборов желание напиться вдрызг, решил в кои-то веки выспаться. Лег пораньше, но долго не мог уснуть, размышляя о разном, в основном грустном. Проснулся в два часа ночи с острым чувством дежавю под звуки яростно дребезжащего телефона. - Да что вам всем надо?! Слушаю. Через десять минут у подъезда? Так точно! – мигом проснувшись, практически крикнул в трубку военный и метнулся приводить себя в порядок. Звонил подполковник Хьюз. Сказал лишь, что машина вот-вот подойдет к подъезду, и секунду помолчав, добавил всего одно слово - «маньяк».