Цена ошибки

Не выспавшийся и злой Хавок быстрым шагом направлялся к зданию штаба. Угораздило же проспать оба будильника, и ведь слышал их сквозь сон, а проснуться не смог. Каким-то чудом сумел продрать глаза не в полдень, а всего лишь на полчаса позже того времени, когда еще возможно успеть вовремя, конечно, если забыть позавтракать. Лейтенант шел и решал серьезную задачу: сказать, если спросят, правду, что проспал или придумать правдоподобное оправдание. Замок на двери заело или помогал бабке снимать с дерева кошку, хотя, нафиг бабку, красивой девушке кошку снимал! В итоге решил сказать правду, ежели кому есть до этого дело. От вчерашней хорошей погоды остались лишь воспоминания. Небо заволокло тучами, не смотря на то, что дождя еще не было, эти низкие клочкастые тучи недвусмысленно намекали, что это ненадолго. Описать то утро можно было одним словом – серое. Серое небо, серые дома, синяя форма военных, которых попадалось все больше, чем ближе был штаб. Какое-то разнообразие. Едва зайдя в кабинет, лейтенант решил было, что спросонья перепутал дверь или этаж. В помещении яблоку негде было упасть. В прямом смысле. Хавок мысленно прошел заново свой путь, все сходилось, он пришел куда надо. Но отчего так многолюдно? Человек тридцать незнакомцев. «Курсантов на практику прислали, - понял Джин. - Почему же всех нам?!» Молодежь стояла смирно, правда, по-другому и быть не могло, в такой тесноте не пошевелишься особо. Хавок протолкался к своему столу, за столом обнаружился прапорщик Фарман. - Доброе утро. Это что такое здесь творится? – хмуро поинтересовался лейтенант. - Доброе, вот, прислали… Эти, - прапорщик кивнул на притихших курсантов, - утверждают, что у них практика, к нам их якобы отправил некий бригадный генерал. Угадайте с трех раз – который? - Вот подлец! Полковник в курсе? - Еще нет, я тут один с утра, мельком видел лейтенанта Хоукай, она с просроченными бумагами разбирается, а полковник не подошел еще. Полковник был легок на помине. - Что тут происходит?! – воскликнул тот, едва открыв дверь. Все курсанты дружно развернулись к двери и бодрым хором выдали стандартное приветствие. - Это курсанты второго года обучения прибыли, - встав из-за стола и, казалось, приподнявшись на цыпочки, чтобы говорить поверх голов, пояснил Фарман. - Тридцать человек, список прилагается. - Вижу, что курсанты. Но почему они все здесь?! - Им приказано сюда явиться, вот они и явились. Мустанг задумался, пытаясь вспомнить, когда и как его угораздило вписаться в организацию практической работы учащихся, ничего конкретного припомнить не смог, отчего и так не самое хорошее настроение значительно ухудшилось. В трепетном уважении перед столь высоким чином, которым для них являлся полковник, курсанты совершили невозможное – расступились, и полковник смог относительно свободно пройти к своему столу. От шкафа раздался приглушенный писк, видимо, кого-то сильно придавили. - Поскольку вас так много, - начал полковник, - будет правильно вас распределить по отделам. Пять человек отправятся в отдел по работе с гражданскими. Добровольцы есть? Все присутствующие потенциальные добровольцы замерли без движения. На лицах некоторых читался ужас, в глазах застыла мольба всем богам не оказаться в числе направляемых. Всего одной речи бригадного генерала в Академии хватило, чтобы ни единого желающего отправиться в его отдел не возникло. - Нет добровольцев? – разыгрывая удивление, спросил полковник. – Странно. Прапорщик Фарман, будьте любезны, передайте список. Сейчас сам выберу, или добровольцы появились? Хавоку послышался едва различимый шепот, происходивший из самой гущи толпы, приглядевшись, лейтенант различил некоторое движение, наметившееся среди курсантов. - Так точно, есть добровольцы! – за спинами ближайших практикантов взметнулась рука. Хавок определил голос выкрикнувшего, как женский. - И сколько вас? – уточнил Мустанг. - Шестеро, если позволите. Разрешите приступить к практике? - Разрешаю, - отозвался полковник. И шестеро неизвестных смельчаков, стоявших, как выяснилось, организованной группой, поспешили удалиться. - Смотри-ка, вторая подгруппа как всегда спасает курс, - шепнул своему товарищу стоявший ближе всех к лейтенанту парень. – Не повезло тебе, целый месяц твоя Аннет будет далеко, - хихикнул говоривший. - Заткнись, придурок! Не моя она, а своя собственная. Мне вообще нет до нее дела! – возмущенно прошептал второй парень. - Мне-то ты зачем врешь? Весь курс знает, как ты на нее смотришь, - не унимался курсант. - Умолкни! «Эх, молодо-зелено», - подумал Хавок, посочувствовав отважной второй подгруппе и неизвестному почитателю некой Аннет. - Еще пять добровольцев есть? – между тем продолжал полковник. Сразу поднялись три руки, спустя пару секунд еще две. - Вы поступаете в распоряжение к майору Армстронгу, - сообщил алхимик и назвал этаж и кабинет, где следует искать майора. - Три человека с хорошим почерком тут есть? Отлично, отправляйтесь к подполковнику Хьюзу, будьте готовы работать много. Пятеро – в архив. Там спросить капитана Джонсон, она вам работу найдет. И еще пятеро в правое крыло, на третий этаж, пятый кабинет. Вопросы есть? – окончив импровизированное распределение, решил уточнить Мустанг. - Если нет, тогда приступайте. К всеобщей радости стало просторней. Осталось шестеро курсантов. «Это наши», - решил Хавок и оглядел тех, с кем придется работать ближайший месяц. Двое перешептывавшихся курсантов были внешне весьма похожи друг на друга, лейтенант подумал, что эти двое братья, возможно – близнецы. Хавок присмотрелся внимательнее, надо же как-то в будущем их различать, кроме как по нежному отношению к Аннет из второй подгруппы. Оба темноволосые, кареглазые, в общем, весьма обычные, встретишь таких на улице, через минуту лица не вспомнишь. Роста одинакового, в придачу эта форма, в которой все, как штампованные. Хотя, различия были: у того, которому нравилась Аннет, присутствовал шрам на подбородке. По центру кабинета стоял еще один парень, имевший исключительно сонный вид, складывалось впечатление, что все распределение он проспал. Рядом с ним стояла девушка, являвшая собой нагляднейший пример заучки. Самый придирчивый к внешнему виду человек, к примеру, бригадный генерал, не смог бы ее отругать, настолько все было идеально. Выдающегося в ней было, разве что, коса до пояса и огромные грустные глаза. Около двери нашелся пятый курсант. «От таких одни неприятности», - подумал Хавок, испытавший с первого взгляда неприязнь к молодому человеку. Вроде бы ничего отталкивающего в его внешности не было, парень как парень, но нечто в его манере держаться, настороженно, будто ожидая удара в спину, и двигаться – резкими, но выверенными движениями, и особенно выражение лица, будто одолжили сто сенов и не отдают, вызывало настороженность и нежелание иметь с подобным кадром никаких дел. Последним практикантом оказалась девушка. Безусловно красивая, высокорослая, стройная, с идеальными чертами лица, яркими, запоминающимися. Такой бы в кино играть, а она туда же, в армию. Хавок с восхищением разглядывал фигуру девушки, курсантская форма не могла скрыть внушительный бюст. Девушка явно и сама знала, насколько хороша собой, держалась уверенно и спокойно, смотрела на мир своими зелеными глазами смело, даже нагло, с вызовом. Единственным минусом во внешности красавицы было то, что она обрита на лысо, но даже это ей шло. Лейтенант разглядел и вольную деталь в образе девушки, на что не каждая второкурсница решится, в правом ухе помимо обычной сережки-гвоздика у нее была еще одна сережка. Девушка проколола хрящ уха и украсила себя достаточно тяжелым широким колечком желтого металла. - Кто остался, представьтесь, прапорщик, вычеркните лишних из списка, - велел полковник. Джин отметил, что тот тоже с интересом разглядывал высокую курсантку. Помимо общих вопросов о фамилии-имени, полковник решил узнать у подрастающего поколения офицеров, как они видят свою будущую службу, поинтересовался об их интересах, о том, какая нелегкая занесла в Академию. Картина вырисовывалась занятная. Народец подобрался необычный, похоже, что в этом была заслуга полковника с его добровольно-принудительными методами распределения. Все оставшиеся были специально отсеяны, так как курсанты, организованные в группы по принципу общих интересов и дружбы, были отосланы в другие отделы. «Следовательно, здесь остались убежденные одиночки, отщепенцы и один пофигист», - пришел к выводу Хавок. Красивая девушка звалась Генриетт Арлен, учиться пришла по зову сердца, интересы представлены странным набором из истории, психологии и рукопашного боя. Свои жизненные цели она представляла туманно, но Джин не сомневался, что карьерными амбициями юная леди не обижена и, судя по первому впечатлению, обладает напористостью, сравнимой с тяжелым танком. Девушка с длинной косой, Сьюзен Ли, оказалась дочерью механика автоброни из Раш Велли и сообщила, смущаясь и краснея, что может починить любое оружие от пистолета до гаубицы, собрать огнестрел из любого металлолома и немножечко чинит машины. «Сержант Фьюри в скором времени обзаведется помощницей», - решил Хавок. Неприятный субъект назвался курсантом Смитом, так как обладал совершенно непроизносимым именем, а в Академию пришел, ибо так сказал отец. Джин захотел посмотреть в глаза тому «отцу», который сначала назвал своего ребенка так, что фиг выговоришь, а после отправил с глаз долой за ненужным образованием. Снулый курсант по имени Матиас Камфер не представлял собой ничего интересного, разве что, вызывал непреодолимое желание зевнуть. Оставшиеся двое к всеобщему удивлению оказались не только не близнецами, но и вовсе не родственниками, а однофамильцами. Натан (со шрамом) и Билл Уотеры, эталонный средний вариант учащегося, как все, ничего выдающегося. - До чего же невовремя их прислали, - прошептал Фарман Хавоку. – У нас маньяк в разработке, а тут куча лишних ушей… - Угу. Все, что здесь за день произойдет, к вечеру будет знать вся казарма, а завтра – весь город, - согласился с коллегой Хавок. Как и предполагал Джин, девушка-техник была вскорости выслана в технический архив в помощь Фьюри. Обладатели каллиграфических почерков курсанты Арлен и Камфер усажены переписывать гору бумаг. Троих оставшихся рассадили по стульям и приказали сидеть смирно и не мешать работать. Быстро выполнив все, что было запланировано, Хавок принялся изучать любезно одолженный Фарманом учебник по судебной психиатрии. Первые полчаса лейтенант честно пытался понять, где заканчивается моральный урод, совершивший преступление, и начинается психически больной человек, но запутался в терминах и начал читать примеры из практики, которыми иллюстрировалась каждая глава. Спустя еще полчаса военный пришел к выводу, что если у вас паранойя – это не значит, что за вами не следят. На этом безрадостном моменте Хавок решил, что ему срочно требуется смена обстановки и отправился в сторону курилки, в надежде пообщаться с кем-нибудь из знакомых. В помещении было ожидаемо накурено, но при этом совершенно безлюдно. Стоило лейтенанту прикурить, как дверь открылась, и зашел один из курсантов. Парень поморщился и потер заслезившиеся от дыма глаза. «Шрама нет, значит, это Билл», - лейтенант вспомнил отличительный признак. - Я вижу, Генри вас впечатлила, - лишь с третьей спички сумев подкурить, сказал практикант. «Генри? А, он о Генриетт, точно», - сообразил Хавок. - Вы осторожней с ней, она странная, - продолжил парень доверительным тоном. - То есть? – не понял Джин. - Странная, говорю. И я не про внешний вид. Ведет себя она странно. Не знаю, как сказать, по-разному, наверное, будто у нее предпочтения и доминанты временами меняются. Бывало, хочешь ее о чем-то попросить, так она далеко и надолго отправит в таких выражениях, что уши в трубочку сворачиваются, а через час из проблем с риском для репутации вытащит. Не угадать. - Это еще не странная, - задумчивым взглядом окинув клубы сигаретного дыма, отметил Хавок. - А еще она по картам гадает. Очень редко и исключительно девушкам, кому гадали, говорят, что сбывается. Но никому она не отвечает на насущные вопросы, про любовь, там, или экзамены. Одной Генри сказала домой срочно ехать, ежели та хочет успеть. Девчонка, которой гадали, разве что пальцем у виска не покрутила, а в понедельник той телеграмма приходит, мол, бабка померла, приезжай на похороны. Вот так вот… - И к чему ты это рассказываешь? - Просто так. «Болтун – находка для шпиона», - подумал Хавок, несмотря на феноменальную болтливость, этот Билл начинал ему нравиться, неплохой парень. - Слушай, наверное, все такое говорят, но вы с Натаном невероятно похожи, еще и фамилия одна… Вы точно не близнецы, разлученные в детстве, - спросил Джин. - Абсолютно. Никого из нас не усыновляли, мы с разных концов страны, просто так совпало. Удобно, кстати, все путаются, он за меня пару раз стендовую стрельбу сдавал, я вместо него бегал, - улыбаясь, поведал практикант. – Предвосхищая дальнейшие вопросы: нас не раскрыли, и дни рождения у нас в разные дни, я на десять дней старше. - Ты угадал, - хохотнул Хавок. – А отчего ваша техник офицером восхотела стать, а не в инженеры подалась? Так же логичней. - Не поверите, но не поступила. Одного балла не добрала, она отличный механик, без шуток – все-все чинит. Но в физподготовке – полный ноль, но упрямая, этого не отнять. По всем нормативам тройки, в половине случаев только потому, что все учебное наше оружие в норму собственноручно привела. - И еще, насчет Генри, - продолжил Билл, туша окурок. - Она, хм, парнями не интересуется. Мы считаем, что она, м-м-м, по девушкам, короче. Бедный Смит сделал ей на первом курсе предложение, пожалел тысячу раз, с тех пор она его лупит смертным боем, беднягу. Совсем дерганный стал. А удар у нее – ничего себе, как кувалдой огрели, - засим болтливый курсант удалился. «И с какой целью он все это рассказал?» - подумал Хавок. Лейтенант давно не верил в то, чтобы в их армейском гадючнике кто-либо делал что-либо просто так. После обеда в кабинет пришел подполковник Хьюз. Он выглядел взволнованным и озадаченным. Сразу подошел к полковнику и прошептал тому что-то. Теперь озадаченным выглядел и полковник. - Товарищи курсанты, вашим коллегам просто необходима помощь, поэтому пройдите в мой кабинет и помогите им. И еще, не расходитесь по домам, или куда вы там, пока не разрешу, - сообщил Хьюз. - Теперь, когда лишние уши удалились, поделюсь с вами свежей информацией, - начал подполковник. И завел рассказ. Со слов Хьюза выходило, что со вчерашнего дня пороги инстанций оббивает некая девушка, требующая начать поиск своей пропавшей подруги. Понятное дело, что какую-то девицу, размахивающую фотокарточкой и доказывающую, что пропала подружка, всерьез не воспринимали, а узнав, что у якобы пропавшей есть родители, и вовсе отправляли заявительницу домой, обосновывая, что ежели ваша подруга действительно пропала, то отчего ее мать и отец столь спокойны. А с утра бдительная девушка решила дойти до Фюрера и изложить проблему лично ему. Но была остановлена постовым у входа в Центральный Штаб. Там ее перехватил ни много ни мало бригадный генерал. Неизвестно, что им двигало, но генерал был мил и обходителен, выслушал, поверил и заверил, что обязательно будем искать и найдем, засим отпустил девушку с миром. А после устроил своим подчиненным безобразный скандал, при практикантах. Будто бы, это их отдел заявление брать не хотел. Всю историю подполковнику поведал злой донельзя капитан из получившего разнос отдела, с которым он столкнулся в фотолаборатории. Где Хьюз собирался проявить и отпечатать фотографии дочки, а капитан пришел узнать, можно ли размножить снимок пропавшей, благо ответственная заявительница принесла негативы. - Возможно, генерал решил, что пропавшая стала новой жертвой маньяка? – спросил полковник. - Похоже, особенно при том, что до поимки маньяка вам как до столицы Драхмы, причем ползком, - ответил, не забыв съехидничать, подполковник. И быстро продолжил, не дав Мустангу возможности ответить. – Но знаете, в чем проблема? А проблема в том, что пропавшая ничуть не похожа на убитую из-под моста, вот ни капельки. - Бывает. А как ведут себя ее родители, их уже опросили? - Сразу же. Убеждены, что дочь с мужиком загуляла, счастливы этой мысли невообразимо. Подружка же настаивает на невозможности подобного, ибо там, где они учатся, вот-вот будет важный экзамен, а девочка-отличница сначала не пришла на подготовительное занятие, а после не явилась в библиотеку, где имела привычку готовиться. - Любовь меняет людей, весна на улице, - сказал Мустанг и выразительно посмотрел за окно. Заоконный вид подкачал – серость и низкие тучи. - Мне, конечно, все равно. Я буду до последнего верить, что с этой девочкой все хорошо. И, ясное дело, нельзя в связи с одним придурком в городе забывать об остальных, но есть еще одна деталь – смотрите, - Хьюз показал фотографию пропавшей. - Знакомое лицо, где-то я ее недавно видел, - протянул полковник. - Так это девушка с геранью! На картине, помните? Подполковник показывал! – воскликнул Хавок. - Она самая, я даже за рисунком сбегал, вот, сравнивайте, - Хьюз выложил рисунок Елены. – Странное совпадение… Сомнений не оставалось, на обоих изображениях было одно и то же лицо, вплоть до родинки над бровью, и выражение лица совпадало – немного хмурое, задумчивое. - Интересное совпадение, не правда ли? Понимаю, что оно меркнет по сравнению с другими рисунками, но… Завтра зайду в школу, поговорю с юным живописцем. Кстати, по городу сейчас бегает рота солдат, вооруженных этой карточкой, ищут, где «девушку с геранью» в последний раз видели, я им велел в числе прочих мест, если узнают чего, сюда тоже позвонить. Спасибо за практикантов, они очень вовремя – такая куча макулатуры скопилась, а разобрать все руки не доходили, - не прощаясь, подполковник вышел в коридор. - Рисуночки… Это плохой знак, когда пропадают девочки, незадолго до этого случайно нарисованные малолетними родственниками военных, - полковник выделил слово «случайно». – Как же мне хочется, чтобы пропавшая нашлась живой-здоровой. В противном случае у меня появится первая жизнеспособная версия, - мрачно сказал алхимик, на автопилоте передвигая стопки документов на столе. - Мало ли, что она рисует, шизофрения же, - встрял в монолог начальства Хавок. - Лейтенант, поправь лапшу на ушах, - не предвещающим ничего хорошего тоном посоветовал полковник. - Какую лапшу? – спросил Хавок, но уши на всякий случай потрогал, с ушами все было в полном порядке. - Которую тебе на них вчера вечером навешали! Я тебе запрещаю, в приказном порядке запрещаю, что-либо сообщать этой женщине, понятно? - Так точно! – Джин слишком дорожил своей шкурой, чтобы спорить. «В первый раз вижу, чтобы полковник так невзлюбил девушку. Отчего? Что она ему сделала?» - подумал Джин. И тут раздался ожидаемый телефонный звонок. Полковник взял трубку. Хавок затаил дыхание в ожидании. На том конце провода кто-то докладывал. Шансов на то, что это какой-то другой звонок, по иному вопросу, становилось все меньше. - Вас понял. Спасибо, скоро будем, ждите, - сказал алхимик и положил трубку. - Нашли тех, кто видел ее в последний раз, - спрашивать, кого видели, не было нужды, и так понятно. – На окраине, она ушла в парк, беседуя с каким-то субъектом, кого не запомнили совершенно. После ни ее, ни субъекта не видели. Фарман, сходите в архив, заберите оттуда сержанта и Бреду прихватите, сдается мне, что он там же. Собирайся, Хавок, пойдем просить грузовик, курсанты нам сегодня пригодятся, - полковник с тоской посмотрел на улицу. Вновь раздался телефонный звонок. На сей раз Рой Мустанг разговаривал много меньше и с полным соблюдением субординации. - Бригадный генерал требует поднять кого только можно и отправляться прочесывать парк, - пояснил алхимик.