***
Цензурных мыслей не осталось, а если и остались, то они благоразумно прятались в самых дальних уголках сознания и носу не высовывали. Почему? А потому, что до Эда только сейчас, на плацу под дождём, в полной мере дошло, на что он согласился. Да, он пошёл учиться. Возможно, он снова сможет использовать свою алхимию по полной. Конечно же, это ещё и секретная шпионская миссия, доверенная ему Мустангом. Но это ведь военная академия! Чем это грозит бывалому майору Эдварду Элрику? А ничем хорошим: зубрёжка устава, ношение формы, строевая подготовка и прочие изощрения милитаристского государства — всё это он будет вынужден опробовать на собственной шкуре. И пусть алхимический корпус отличался от других направлений военной подготовки (то есть давал возможность получить что-то среднее между школьным и специальным образованием), но особых поблажек для юных курсантов никто не делал. И сейчас они выстроились на бетонной площадке среди первых осенних луж и слушали «воодушевляющие» речи какого-то очень важного типа в погонах. Эдварду было не то чтобы неинтересно, просто вся эта нелепая ситуация, в которую он попал, совсем не способствовала повышению настроения. Решив, что у него будет шанс высказать своё негодование лично полковнику-уже-генералу (или хотя бы через пресловутые отчёты, которые всё-таки придётся писать), Эд немного приободрился и уже с бОльшим энтузиазмом пялился в затылок стоявшего впереди курсанта. Как ни грустно было это осознавать, но из-за своего роста Эдвард находился в заднем ряду построенного в три колонны алхимического отделения. Зато между двумя довольно милыми девушками, так что жаловаться не стоило. Как только все поздравления и бравады на тему долга и служения стране были сказаны, руководители отделений развели курсантов по учебным кабинетам, где провели инструктаж: чего делать нельзя, а чего категорически нельзя, во сколько какие занятия проходят, каковы график посещения столовой, график дежурства, техника безопасности… Создалось впечатление, что Эд пришёл учиться в какую-то тюрьму (или в лабораторию — это как посмотреть). — Меня зовут майор Лэндлоу, — гаркнул стоявший перед учащимися усатый военный, — меня назначили руководителем вашего отделения. Большинство из вас поступило сюда ради алхимии, однако смею вас огорчить: поскольку такое учреждение, как военная академия, готовит исключительно военнослужащих, можете не рассчитывать, что вас будут учить лишь науке преобразований. «Просто охренительные перспективы!» — подумал Элрик и, скосив глаза на сидевшего рядом Литла, понял, что не он один был такого мнения. — Что это только что было? — шёпотом спросил Дональд, когда их, как новоприбывших, отправили вместе с другими отделениями в столовую. «Первогодкам» по случаю поступления занятия в первый же день не грозили, зато экскурсия по территории ожидала их сразу после обеда. — А ты думал, что в сказку попал? — ответил Эд сидевшему напротив над тарелкой макарон парню. — Это ж всё-таки алхимический корпус военной академии Аместриса, — спародировал он пафосную интонацию Лэндлоу. — Или ты, Донни, думал, что тебе погоны майора за красивые глаза дадут? — А как же Стальной алхимик? Разваренная до непозволительной мягкости макаронина встала Эду поперёк горла. «И вот как тут вообще возможно оставаться нераскрытым, когда каждый рыжик-переросток норовит напомнить о тебе же! Никакого самообладания не хватит». Миранда, сидевшая на лавке слева от Эдварда, соболезнуя подавившемуся курсанту, от всей души хлопнула тому ладонью по спине. — Стальной алхимик, — произнесла девушка, с упрёком глядя на Литла, — к двенадцати годам школу окончил и экзамен сдал. В присутствии Кинга Бредли, между прочим. Ага, а ещё едва не убил брата, пытаясь воскресить мать, был одним из зачинщиков очередной гражданской войны*, раскрыл тайну философского камня, спас мир от бесформенного типа с диктаторскими замашками, поучаствовал в государственном перевороте… Даже и не знаешь, что тут делать: гордиться или биться головой о стол. — А у тебя, Донни, — продолжила девушка, — лишь девять классов школы за спиной. Как и у всех, кто сидит сейчас за этим столом. После таких правдивых и острых, словно осколки стекла, слов Эдвард чуть не поперхнулся разбавленным соком (который почему-то гордо носил название праздничного компота). Да пойми он всё вовремя, раскуси он тогда хитрого полковника, носу бы сюда не сунул! Это ж надо додуматься до таких изощрённых мер по воспитанию подчинённых! — Аместрису нужны профессионалы, а не желторотые хлюпики вроде нас, — Аттвуд встала из-за стола и унесла посуду. — Знаешь что, Фил? — задумчиво протянул Дональд, косясь на подозрительные макаронные изделия. — Мне кажется, что она неплохо сработалась бы с майором Лэндлоу. — Угу, — только и смог выдавить из себя Эд. Аппетит пропал окончательно.***
Военная академия занимала не очень большую территорию, но при этом производила впечатление на всякого, кто проходил через массивные ворота за высокий кованый забор. Два пятиэтажных учебных здания были соединены аркой-переходом, пройдя под которой, можно было попасть на большой плац. Рядом с учебным корпусом находилась небольшая пристройка, в которой располагались столовая, библиотека и лазарет (на втором этаже). Чуть поодаль, за плацем, вдоль забора тянулись четыре двухэтажных здания-общежития, которые были соединены переходами. Несмотря на то, что территория академии была не такой уж и большой, к концу экскурсии хотелось просто окопаться за каким-нибудь кустиком, чтобы не трогали, не донимали и вообще — дали спокойно склеить ласты. Педантичный Лэндлоу не успокоился, пока не показал своим подопечным (без преувеличения) всё: начиная от довольно бедной на художественные произведения библиотеки и тира, находившегося в подвале первого учебного корпуса, и заканчивая туалетом в каждом из общежитий. Добравшись наконец до выделенной ему комнаты, Эд с облегчением стянул с себя серый китель. Ставший буквально за день ненавистным предмет гардероба занял почётное место на спинке обшарпанного стула. Вслед за Эдвардом в комнату молча зашел Литл, бережно положил фуражку на стол и повалился на кровать. Уткнувшись лицом в приглушающую звуки подушку, юноша выдал такие многоэтажные словесные конструкции, которые даже опытный в делах ругани Мустанг оценил бы. Эд нервно хохотнул, глядя на такую реакцию. А ведь ещё даже не вечер. — Дон, — отвлёк юношу от проклинания всех и вся Элрик. — М? — не поднимая лица от подушки, отозвался Литл. — Если ты уже выговорился, то предлагаю наведаться в библиотеку за учебниками. — Эд, вздохнув, снова натянул форму. — Ещё расписание посмотреть надо бы. С кровати донёсся тихий стон. Эдвард не удержался и ткнул ничего не подозревавшего соседа пальцем в бок. Тот взвизгнул и, резко подскочив, стукнулся головой о пружинную сетку верхней койки. С победным воплем «Кто последний — тот рыжий» Элрик выскочил за дверь. Дон, проклиная непоседливого Ролли и потирая то голову, то рёбра, потащился следом.***
Хьюберт, оставив все дела на своего заместителя, быстро шёл по улице, освещённой зыбким жёлтым светом фонарей. Он подошёл к тусклой красной вывеске, скомкав вспотевшей от волнения ладонью обрывок бумаги. Всё ещё сомневаясь, мужчина робко постучал в дверь. Послышался щелчок замка, а через мгновение седой мужчина приятной наружности впустил его внутрь. — Мне дали этот адрес, — подумав, что надо хоть что-то сказать, начал Хью. — Правда, я не уверен, что… — Не беспокойтесь, — расплылся в улыбке старик, — мне было велено ждать вас, майор Лэндлоу. Но, по правде говоря, я не ожидал, что вы явитесь так скоро. — Да я и сам не думал... — ответил Хью, разумно проглотив окончание фразы: «...что вообще стоит приходить сюда». — Меня зовут Ян Дент, — представился мужчина, ведя Хьюберта через полупустую комнату мимо стоявших тут и там штативов к двери, едва заметной в сумраке, — и господин Фарид попросил меня ввести вас в курс дела. Дверь с протяжным скрипом отворилась, открывая взору майора небольшую лабораторию со множеством колб и склянок с реагентами. На шнуре, натянутом над столом, висели фотографии. Лица некоторых людей, изображённых на них, были знакомы Хьюберту. — Фарид — один из многих, кто недоволен так и не изменившимся жизненным укладом в стране, — продолжал Дент. — Всё ради военных и ради войны. Немного странно для кричащего на каждом углу о своём мирном настрое Аместриса, не так ли? Лэндлоу замер. Вот так взять и сказать в лицо военному о существовании группы людей, недовольных политикой страны… Нужно быть либо непробиваемым идиотом, либо иметь за спиной достаточно мощную поддержку и прикрытие. И отчего-то старик Дент совсем не казался Хьюберту глупцом. — Это довольно радикальное заявление, — задумчиво произнёс Хьюберт, показывая, что готов слушать дальше. — Фарид считает, что стране необходимо хотя бы немного сменить приоритеты. Скажем, наука, медицина или искусство. Только вот незадача, — Дент картинно вздохнул, — без хотя бы каких-нибудь связей в Центральном штабе ничего не выйдет. — С вашей стороны было глупо надеяться, — резко ответил Лэндлоу, направляясь в сторону выхода, — что военный моего уровня станет шпионить для какого-то Фарида. — Жаль, что вы отказались. С вашей, майор, помощью мы бы многое сделали и смогли бы добиться значимых результатов. Например, наказали бы виновных в Лиорском восстании... Хью, уже взявшийся за дверную ручку, остановился. — Вам ведь известны имена? — резко севшим голосом спросил он. — Информацию можно получить лишь ценой других данных, — хитро улыбнулся старик. — Кто мы, в конце концов, такие, чтобы нарушать закон равноценного обмена?