***
Когда все карточки были розданы, а девочки отправлены в девятый кабинет, Эд с облегчением выдохнул. Нет, подростки были вполне адекватными и не задирали носы по поводу своей «избранности», не стремились рьяно выяснять отношения внутри коллектива. Вот только сам Эдвард отвык от общения со сверстниками. Он уже давно считал себя государственным алхимиком, таким, как Мустанг или Армстронг, со своими правами, привилегиями и служебными обязанностями. Он уже давно считал себя взрослым и со своими одногодками редко находил общие интересы. Но сейчас нужно было постараться влиться в коллектив, иначе Мустанг загрыз бы его за срыв задания.***
Маленький прорезиненный молоточек легонько ударил под левое колено. Ничего не произошло. Врач нахмурился и принялся ощупывать ногу Эда. — У тебя серьёзные проблемы с ней. Отсутствуют рефлексы, мышцы слишком зажаты. Не представляю, как ты вообще ходишь? — Да привык уже как-то, — произнёс Эд. Где-то на периферии сознания возникла мысль о том, что разыгрывать докторов не очень хорошо. Возникла, помахала ручкой и исчезла. — И давно это? — врач приготовился написать нечитаемый и от этого ещё более страшный диагноз. — Да, с тех пор как в одиннадцать лет взрывом ногу оторвало... Вот и нет у неё никаких рефлексов, — как можно более невинно сказал Эд. Сначала кустистые брови седого доктора медленно сходились над переносицей, а затем синхронно подскочили до середины лба. — Автоброня, значит? — Ага, — самодовольно усмехнулся Эдвард. — О таких вещах, молодой человек, — назидательно проворчал врач, стукнув Эда молоточком по сгибу локтя, — нормальные люди заранее предупреждают. У психиатра уже был? — Только что оттуда вышел. — Сходи ещё раз. Пусть получше на тебя посмотрит.***
Общежитие. Как много самостоятельности в этом слове! Как много свободы и веселья! Но только не в общежитии военной академии. Даже курсантам, у которых ещё не начались занятия, не делали поблажек. После отбоя шансов попасть на свою койку практически не было. Побудка — в половине седьмого утра. А ещё комендант трижды в день обходила все комнаты с проверкой. Так что свободой здесь и не пахло. Эд задвинул старый потёртый чемодан под стол и задумчиво почесал затылок. Хорошо ещё, что до начала учебного года их выпускали за территорию академии. Парень повесил свою новую форму серого цвета в старый шкаф, простоявший здесь, казалось, не одно столетие. Её покрой мало чем отличался от формы военного: такой же несуразный короткий китель, который непонятно как застёгивался, и фуражка мышиного цвета с кокардой в виде пентаграммы. Что за нелепица? Хорошо, что хотя бы брюки выдали обычные, без путающегося в ногах «шлейфа». Ну, и куда же без начищенных до блеска сапог военного образца? Правильно, куда угодно, только не в академию. Что ж, раз Эдвард уже здесь, значит, отступать поздно. Но наведаться к брату, оставленному на попечение учителя, всё же нужно. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла комендант. Идеально выглаженная блузка, юбка-карандаш, очки на тонкой цепочке и зализанный пучок на макушке создавали образ строгой, непреклонной и не прощающей чужих ошибок гарпии. — Мистер Ролли, это ваш сосед — мистер Литл. Из-за спины женщины вышел и приветливо кивнул высоченный парень с копной рыжих кудрей. Интересно, а пятки у него с кровати свисать ночью не будут? — Мы уже успели познакомиться в поликлинике, — произнесло рыжее недоразумение. — Благодарю, мисс Брассфул. Женщина коротко кивнула и вышла, оставив подростков в тесной комнатушке. — Знаешь, Дональд, — первым нарушил неловкое молчание Эд, отойдя от соседа на несколько шагов, чтобы не сильно задирать голову при разговоре. — Я готов уступить тебе нижнюю койку, если стол у окна будет моим. — По рукам, малыш Фил, — Литл пнул чемодан, тот улетел под кровать, и Дон, так и не заметив, что его сосед закипает от злости, развалился на выделенном ему спальном месте. Дональд ничего плохого не хотел и угрозы не чувствовал. Очень зря. — Это кто тут мелкий, от земли не видно?! А, Литл-Донни?!***
Эдвард, потирая ушибленные рёбра и сдувая почти при каждом шаге выбившиеся из хвостика волосы, спешил в больницу, довольно улыбаясь. Ему всё же удалось (хоть и довольно грубыми физическими методами) убедить Литла в том, что комичности в росте Филиппа Ролли было меньше, чем в фамилии его соседа. Когда на шум и возню, доносившиеся из их комнаты, прибежала взволнованная мисс Брассфул, всё уже закончилось. Пригрозив подросткам переселением при первом удобном случае в подвал главного учебного здания, комендант удалилась. Эд вышел за ней в надежде успеть навестить Ала. В общежитие нужно было вернуться до восьми. Альфонса он застал за чтением вслух. Парень стоял с книгой посреди палаты, а учитель Изуми страховала его за спиной. На лбу Ала выступила испарина, иногда парня чуть уводило в сторону, но Элрик не желал сдаваться и смог облегчённо выдохнуть только тогда, когда дочитал главу. — Молодец, Альфонс, — Кёртис забрала книгу из его рук и довела юношу до кровати. — Сегодня почти на четыре минуты дольше. — Ой, братик пришёл! — радостно воскликнул Ал, заметив стоявшего в дверях Эда. — Как дела с новым заданием? Эдварда всегда поражала стойкость брата. Альфонс никогда не унывал, всегда был готов поддержать или помочь и никого не бросал в беде. Не всякий мог разглядеть в большом и по-детски наивном доспехе человека, обладающего огромной силой духа. — Пока ничего интересного, — буркнул Эд, поправляя сползающий с плеч халат, — только подготовка одна. — Интересно было бы узнать, что это за задание такое? — спросила Изуми, скрестив руки на груди. — А то сказал лишь, что надолго, и нужна маскировка. Да уж, маскировка вышла что надо. Эд до сих пор старался лишний раз в зеркало не смотреть — чтобы настроение не портить. — Ничего не знаю! — отрезал юноша. — Задание секретное, если хотите, пытайте Мустанга. Я разрешаю. — Ну, он-то точно ничего не скажет, — фыркнул Альфонс, стараясь не показывать виду, что такая скрытность брата его задела. — Слушай, Ал, я… — замялся Эд, отводя взгляд в сторону. — Ты говорил, что мы долго не сможем видеться из-за этого задания, так? — понял Альфонс. — И пришёл сказать, что в следующий раз навестишь меня не скоро? Эд кивнул и достал из кармана куртки серебряные часы. — Вот, возьми пока себе, — он протянул их брату. Альфонс бережно взял удостоверение государственного алхимика в руки, почувствовав холод металла. — Но ведь это твои часы? — Ал удивлённо посмотрел на Эда. — А я и не говорю, что отдаю их тебе насовсем. Просто я знаю, что у тебя они будут в лучшей сохранности, нежели у полковника. Ал на такое заявление картинно закатил глаза. Что бы ни говорили окружающие, а доверять людям (даже тем, кто не раз спасал из передряг) Эд так и не научился.***
Хью вливал в себя стакан за стаканом, стремясь заполнить вновь занывшую дыру в сердце алкоголем. Обручальное кольцо, висевшее на цепочке и спрятанное от лишних глаз под рубашкой, казалось, вот-вот прожжёт его душу насквозь. Сегодня он праздновал годовщину своей свадьбы в одиночестве. И, что самое страшное, уже не в первый раз. Несколько лет назад он был счастлив, у него было всё: дом, работа, любимая жена, ожидающая первенца. А потом все исчезло, и остался только Хью на пепелище своего прошлого. За стойку около мужчины сел мрачный тип, лицо которого скрывал капюшон. Были видны лишь обветренные губы. — Дерьмовая жизнь, — произнёс незнакомец. — Дерьмовая судьба. Готов поспорить, у вас, майор, тоже. Сказав это, он осушил залпом стакан, расплатился, нагнулся к уху удивлённого Хью и прошептал: — Но я знаю, как это можно изменить... Смуглая мозолистая рука положила на стойку клочок бумаги с адресом. — Кто ты? — тихо спросил вдовец. — Меня зовут Фарид... Тусклый свет лампы отражался в едва видневшихся из-под капюшона тёмных очках. — ...и я всё ещё помню. А вы, майор? Хью начал потихоньку трезветь. Через несколько минут он набрался смелости и оглянулся, чтобы послать этого треклятого Фарида куда подальше, но таинственный незнакомец исчез.