Наши юные смешные голоса

— Райнер, не поможешь? Мы уже час не можем её найти! — запыхавшийся Конни выглядел так, будто только что вернулся с марафона. Раскрасневшийся и встрёпанный, пытающийся отдышаться, он с надеждой смотрел на Райнера, будто тот был по меньшей мере могущественным магом и мог сразу сказать ему, где ему искать невесть где запропастившуюся Ал. Ал… Райнер очень сомневался в том, что она хотела, чтобы её нашли. Скорее наоборот — зная её, парень мог с уверенностью утверждать, что она не появится, пока не придёт в себя. А когда это произойдёт — тот ещё вопрос. Едва ли раньше ужина. — Конни, — он начал осторожно, чтобы не ранить чувства разволновавшегося Спрингера. — Ты не думаешь, что она сама вернётся, когда успокоится? Может, не стоит её искать?.. На лице его товарища отчётливо отразилось непонимание, и уже было улыбнувшийся Райнер едва успел себя одёрнуть. Всё-таки Конни — отличный друг, который не может оставить Ал наедине с её обидой, подумал он. Это подкупало… но всё же не давало гарантии, что Ал обрадуется ему, если он вдруг всё-таки её обнаружит. По мнению Райнера, её всё-таки не следовало беспокоить. Однако если Конни, знающий её лучше всех, говорит, что её надо найти, то, возможно, это всё-таки правильно. Райнер негромко вздохнул. — Хорошо, хорошо, ты меня уговорил. Если я её поймаю, то сдам тебе на руки, — не сдержавшись, он потрепал приятеля по колючей голове. — Где ты её уже искал?..

***

Следовало отдать Ал должное — прятаться она умела. По крайней мере, Райнер, оббежавший едва ли не весь полигон, так и не смог её найти. Никто из соотрядников не видел её ещё с построения, поэтому рассчитывать на их помощь не приходилось. В казармы она тоже не возвращалась. Будто в воздухе растворилась, сердито подумал парень, толкая противно скрипящую дверь конюшни. Конни говорил ему, что уже проверял стойла, но у Райнера просто не осталось идей кроме как заглядывать во все места, в которых Спрингер успел побывать. В конце концов, чем чёрт не шутит? И кто сказал, что Ал всё это время сидела на одном месте? И он быстро понял, что поступил правильно, потому что стоило двери захлопнуться, как где-то в темноте в одном из дальних загонов послышался шорох. Конечно, это мог быть кто угодно, но что-то подсказывало Райнеру, что это окажется кое-что очень хорошо ему знакомый. — Ну и долго ты собираешься прятаться? — спросил он в пустоту. Его хриплый голос разнёсся по конюшне, привлекая внимание нервно запрядших ушами лошадей. Однако Райнеру было не до беспокойства братьев наших меньших — широким шагом он направился в сторону звука, который неожиданно затих. Сдаётся, понял Райнер и выглянул из-за столба. Как он и ожидал, на ящике с сеном обнаружилась скрестившая руки на груди Ал, смотревшая куда угодно, но только не на него. Нос у неё, конечно же, был весь красный и хлюпающий, глаза заметно опухли, а плечи всё ещё рефлекторно содрогались, хотя слёзы уже высохли. — Эй, Ал, — позвал он её, впрочем, не особенно рассчитывая на успех. Едва ли она будет мне благодарна за то, что я застал её в таком виде, мрачно усмехнулся он про себя. Ни одна девушка не обрадуется тому, что её увидели в минуту душевной слабости. Райнер вдруг почувствовал себя ужасно неуместным, но усилием воли отогнал от себя тягостное ощущение. Женские слёзы всегда заставляли его чувствовать себя беспомощным. — Пойдём ужинать? Он опасался, что она будет молчать и ему придётся тянуть из неё ответ, однако он ошибся. — Не хочу, — отозвалась Ал, машинально проводя пальцами под глазами. Голос её звучал будто бы простуженно, только вот, конечно, это была вовсе не простуда. Кто бы мог подумать, что она так расстроится от нагоняя на построении… Впрочем, трудно было поспорить, что сегодня инструктор, будучи особенно не в духе, превзошёл сам себя. Провалившей зачёт Ал пришлось много о себе выслушать, и Райнер не мог не признать, что со стороны Шадиса это было невероятно грубо. Конечно, никто не ждал от него вежливости и деликатности, но таких отборных словесных помоев кадет Браун не слышал уже давно, хоть и проводил дни напролёт в мальчишеской казарме. — Голодная останешься. А до утра ещё далеко, — произнёс он, стараясь, чтобы его тон звучал не слишком назидательно. Будучи не совсем уверенным в том, что у него получилось это сделать, он просто опустился на ящик рядом с понурой Ал, выглядевшей невероятно удручённо. Обычно она не расстраивалась так сильно и даже находила в себе силы передразнивать инструктора после построений. Но не сегодня. — Как думаешь, он прав? — вдруг заговорила девушка, по-прежнему глядя в сторону. — Я действительно настолько слабачка и ничтожество, что нет смысла даже пытаться? Я пытаюсь прыгнуть выше головы? Рождённый ползать летать не может?.. Райнер внимательно посмотрел на неё, обдумывая ответ. К числу сильнейших кадетов, кандидатов в десятку лучших она, конечно, не принадлежала, но, признаться, в отряде существовали ребята объективно гораздо слабее её. Просто ей не повезло подвернуться Шадису под горячую руку. И инструктор всласть потоптался по её самооценке. Возможно, он хотел простимулировать Ал… А может, и нет, кто знает. Однако факт был в том, что на этот раз его оскорбления буквально выбили её из колеи. — Думаю, что у него было препоганое настроение, — ответил Райнер, вспоминая построение. Шадис действительно был в ярости от не сданного некоторыми кадетами зачёта, и даже привыкшему ко всему Брауну тогда стало неуютно. — А ты просто ещё не отрастила броню. — Сомневаюсь, что у меня когда-нибудь получится, — горько произнесла Ал, и на мгновение её голос прервался сухим всхлипом. — Всё же я не привыкла, когда меня так поливают грязью. И привыкать, если честно, совсем не хочу. «Это армия, чего же ты хотела», — мог бы сказать Райнер, однако, конечно, не стал этого делать. Последнее, что он стал бы делать — это добивать расстроенного товарища. Вместо этого он положил ладонь на голову Ал и ласково встрепал ей волосы. — Шадис всё ещё посвящает нас. Помнишь, как в начале обучения? Тогда он вообще орал на всех без разбору. Судя по тому, какими сосредоточенными стали глаза Ал, слова Райнера заставили её задуматься. И скидывать его руку со своих волос она не торопилась, что дало ему надежду на то, что ей всё-таки стало легче. В конце концов, кто ещё поддержит её, как не друзья? Дом далеко, и письма туда идут долго… А утешение нужно сейчас. — Так что не переживай так, — ещё раз взъерошив её волосы, Райнер убрал ладонь и ободряюще улыбнулся краешком губ. — Едва ли он всерьёз так думает. Скорее, проверяет, сможешь ли ты продолжать в таких условиях. В конюшне вновь повисла тишина, прерываемая шорохом сена и фырканьем лошадей в стойлах. Ал пока что молчала, размышляя, а Райнер отметил, что её дыхание, прежде неровное, стало гораздо более спокойным. Похоже, пришла в себя, подумал он, и от этой коротенькой мысли его настроение улучшилось. Слезая с ящика, он протянул девушке руку. — Ну что, пойдём? Конни и Саша места себе не находят. По-видимому, Ал была настолько поглощена своей обидой, что напрочь забыла про друзей, с неодобрением отметил Райнер, наблюдая, как её лицо приобретает слегка удивлённое и сконфуженное выражение. И не преминул строго напомнить: — Извинись перед ними, они все казармы на уши подняли. — Хорошо, — смущённо пробормотала девушка, принимая руку Райнера и спрыгивая со своего импровизированного сиденья. В последний раз тяжело вздохнув, она потёрла лицо ладонями, и, убрав за уши выбившиеся пряди волос, посмотрела на парня. — Идём. Только обещай мне, что никому не расскажешь, что видел, как я ревела. Ох уж эти девушки… Волнуются, как бы кто не рассказал о том, что видел их плачущими, с большим красным носом и слезящимися глазами, а не, например, о том, как их задели грубые замечания старшего состава. Всё же умом женщин не понять, решил Райнер, но озвучивать это вслух благоразумно не стал. В конце концов, не стоит напоминать Ал о сегодняшнем инциденте, когда она только что успокоилась. Это было бы просто глупо. — Обещаю, что буду держать рот на замке, — пообещал он, для большей наглядности поднося указательный палец к губам. — Пусть это будет нашим маленьким секретом.