Наши юные смешные голоса

— А когда ты поняла, что я… ну, нравлюсь тебе? — короткая, почти неуловимая запинка выдаёт лёгкое смущение Армина, всё ещё не уверенного, что ему стоит спрашивать Ал о таких личных вещах. Он понимает, что после этого разговор может повернуть совсем в иное русло — «серьёзное», как его называет девушка, которой совсем не по душе такие беседы, но всё равно не может удержаться. Он знает за собой эту привычку — в конце концов находить ответы на все свои вопросы, сколько бы усилий ни пришлось к этому приложить. Ему даже, наверное, немного стыдно за своё любопытство. Но, кажется, Ал это вовсе не напрягает. — Когда? — она задумчиво отводит глаза, щурясь на яркое утреннее солнце, лучи которого ослепительно бьют через тонкое стекло, и, похоже, старательно ищет ответ. Армин не торопит её. Ему, на самом деле, очень нравится так сидеть и разговаривать с ней почти что наедине, ведь внимание Эрена сейчас целиком занято капралом, который сегодня в неплохом расположении духа и которого, кажется, забавляют бесконечные вопросы; Жан и Конни оживлённо переговариваются о чём-то на улице, стоя у изгороди и глядя куда-то вдаль — их фигуры чуть расплываются в оконном стекле; а девочки сразу после завтрака отправились на конюшню, прихватив с собой парочку морковок и немного сахара, которые наверняка приходится прятать от пылающей энтузиазмом Саши, утверждающей, что утренняя порция была всего лишь на один укус. Ал всё ещё думает. Сначала Армин не смотрит на неё, чтобы не отвлекать её и не перетягивать на себя внимание, но всё же не выдерживает и переводит на неё взгляд. Всё ещё слегка растрёпанная после раннего пробуждения, она выглядит сонной, мягкой и немножечко разомлевшей — жмурит блестящие на солнце глаза, прячет украдкой зевки в ладонь, подпирает щёку рукой. На самом деле, юноша не уверен, из-за него это или нет. Наконец, она подаёт голос. — Ты, наверное, уже догадался, что это было куда раньше этого идиотского любовного письма. Армин смотрит на неё с интересом. Конечно, он догадался об этом — и, наверное, именно с тех пор его настолько начало тревожить любопытство, буквально не дающее покоя… Он действительно много думал обо всём с тех пор. — Этим двум обалдуям мало уши открутить, — на секунду девушка сбивается на привычное ворчание, но тут же неопределённо машет ладонью, словно оставляя дела Саши и Конни на их же совесть. — «Твои глаза как небо над Шиганшиной». Она произносит это с иронией, явно намекая на то, что ей бы это никогда и в голову не пришло, но почему-то губы Армина трогает лёгкая, почти невесомая улыбка. Он никогда не думал, что всё-таки услышит от неё эти слова, которые раньше читал только на бумаге — слова, написанные не её почерком, не её рукой. А сейчас она смотрит на него и говорит это ему в лицо, и делает это относительно спокойно, и не краснеет как варёный рак, и изъясняется вполне себе понятно, не сбиваясь на невразумительное бормотание, и слегка приглядывается к его глазам, словно пытаясь уловить в них отражение шиганшинского неба… На мгновение её взгляд становится мечтательным, и Армин бы дорого отдал за то, чтобы просто знать, о чём она думает в этот момент. — Но это письмо не прошло зря, — говорит он, по привычке оглядываясь на Эрена — любителя погреть уши о чужие откровенные разговоры, но всё в порядке: его друг слушает отрывистые короткие замечания капрала и на них с Ал внимания, кажется, совсем не обращает. — В каком-то смысле это даже помогло. Они не так часто разговаривают по душам, а тут всё получается само — почему-то сегодня признаваться легко, и говорить честно тоже, и хочется сказать больше, куда больше, чем обычно, ничего не скрывая… Арлерт сцепляет пальцы под подбородком и вновь улыбается. В глазах девушки мелькает искорка изумления, и она недоверчиво хмурит тёмные брови. — Серьёзно? — она, похоже, и вправду удивлена этому, понимает юноша. Слышать это одновременно приятно и странно, потому что он был уверен, что она довольно быстро заметила его симпатию к ней. Но, с другой стороны, сейчас ей это интересно, и Армин неожиданно осознаёт, что разговор, начатый им самим из любопытства, коварно повернулся в его сторону, и сейчас ответ нужен именно от него. — Серьёзнее некуда, — заверяет он её. — В какой-то мере я даже благодарен Конни и Саше за их инициативу. — Только им не говори, а то загордятся, — девушка кидает в окно нарочито подозрительный и чуточку недовольный взгляд, в котором отчётливо проглядывает лукавинка. — Не слезут с нас потом. — В этом они профессионалы, — соглашается Арлерт, размышляя о том, что ему, наверное, всё же жаль, что неуёмные ребята подсуетились лишь на втором году. Возможно, он сумел бы открыть глаза и понять свои чувства раньше? Хотя, конечно, сейчас загадывать уже поздно, да и надо ли? Вполне вероятно, что тогда всё бы вышло по-другому, а Армину нравится и так, как есть. В конце концов, такие вот честные моменты он ни на что бы не променял. Он задумывается так глубоко, что не сразу понимает, что его пристально, внимательно разглядывают, словно пытаясь запомнить каждую черту, каждую линию, будто видя его в первый и в последний раз, и он узнаёт этот пытливый и в то же время чуть рассеянный взгляд. Именно так смотрела на него Ал почти всё время, что они были знакомы. Ничего не изменилось.