Слепые слышат

Ей снилась ее свадьба — надо же… Она ведь все еще помнит тот счастливый день. Джису в белом платье — оно было немного большим для нее, но они все равно купили именно его, ведь оно так ей понравилось… В волосах цветы, тот самый флердоранж, на губах светло-розовый блеск для губ. Намджун в темном строгом костюме ворчит на Сокджина — тот забыл букет невесты в ресторане, а ведь им снова нужно ехать через весь город. Брат скалится в улыбке — такой красивый сегодня — и утешает Намджуна, что забытый букет будет самым большим неудачным происшествием в его жизни. Под звон бокалов она чувствует руку Намджуна, который сжимает ее руку. Он так ее любит. Тогда ей казалось, что ничего лучше этого уже не будет. Наверное, так оно и было. Когда Джису открыла глаза, то не сразу поняла, где находится и что случилось. Темнота — глаза выколи — и спертый воздух закрытого помещения. Она закашлялась, мгновенно легкие сжались под действием неизвестного яда, которым ее и усыпили. Когда, наконец, первое раздражение прошло, она смогла отдышаться. — Я жива… — прошептала она. — Где я… Ей хотелось плакать и скулить от боли и отчаянья — ведь она сама собственными руками разрушила свое счастливое настоящее. Ее столько раз предупреждали, что ее поиски могут быть опасны для жизни, но она не сумела разглядеть врагов в тех, кто был рядом. Черт, ведь все это не снится ей… Тэхен и Чонгук похитили ее, заперли где-то… Вероятно они и есть Цветочник, они убьют ее, раз она теперь не нужна им, и это разобьет сердце ее семье… Бедный Сокджин, бедный Намджун, бедные родители, бедная Ченги и бедная Дахен… Они так радовались, когда ее жизнь была спасена. С огромной надеждой они смотрели в светлое будущее… Все они мечтали, что Джису будет счастлива, у Джису будет будущее, будут дети… Когда тело Джису найдут, их сердца будут разбиты окончательно. А найдут ли они ее тело?.. Что для нее придумали эти мерзавцы?.. В голове мелькали сюжеты криминальных программ — Джису порой просматривала их перед сном. Изнасилованные расчлененные тела, проданные в рабство молоденькие глупые девушки, донорство органов, проституция… Один вариант был страшнее другого. Но хуже всего было то, что Джису могла избежать всего этого. Она просто по своей собственной глупости повелась на чужие слова, и вот теперь она заперта где-то, возможно, вдалеке от города, и никто не узнает, как ее спасти. — Они убьют меня, — повторяла она про себя. — Они останутся вне подозрений, ведь они будут искренне оплакивать меня. Чонгука будут считать убитым горем любовником, Тэхен вообще выглядит невинным… Моя семья не смогут понять, что они убили меня… Сокджин-оппа… Джун… Юнги-оппа… Она готова была кричать от страха — вдруг кто-то услышит ее и сможет помочь ей. Если она еще жива, возможно, они не решили сразу убить ее. Возможно даже у нее еще есть шанс… Не может она просто взять и сдаться, в конце концов, ее жизнь уже не принадлежит только ей. Ее жизнь спасли сильные люди, они дорогую цену заплатили за то, что Джису вернулась к ним, и она обязана спастись, обязана спасти всех тех, кого эти ублюдки могут убить после нее. Не ради себя — ради других. Она должна сделать хоть что-то… Джису удалось языком и губами спустить платок, который был у нее на лице, освободив рот. Отчаянно вдыхая воздух, который казался отвратительным, она стала кричать — но собственный голос звучал глухо, как будто бы у нее не было сил. Джису кричала так сильно, что снова начала кашлять, эфир, который она щедро вдохнула в той квартире, отравил ее полностью. Он словно проник в ее легкие, пронзил их насквозь, поселился в них. Пришлось отдышаться, переждав некоторое время — а потом она снова начала кричать. Она кричала так долго, что полностью выбилась из сил. Последние эмоции были на грани — Джису окончательно потеряла нить повествования, как она оказалась тут и за что. Быть может, это просто сон? Быть может, ей все показалось?.. Как было бы хорошо, если бы она могла вернуть время обратно — и снова оказаться дома с Намджуном, а на ужин пришел бы Джин, и они смогли быть вместе… Вдалеке послышался тонкий звук, который ни с чем нельзя было спутать — звук поворачиваемого ключа в скважине. Джису притихла на минуту, но снова начала кричать, в надежде, что кто-то нашел ее, и лишь когда дверь начала открываться, испугалась — вдруг это не ее спасители, а Они… Так оно и оказалось. Кто-то чиркнул зажигалкой — дорогая модель, стоит несколько миллионов вон — и Джису увидела знакомый высокий силуэт. Это, конечно же, был Чонгук. Он пришел сюда. — Джи… — сказал он мягко. — Не кричи, родная, ты сорвешь голос… Я немного переборщил с препаратами… Сегодня у тебя нет сил кричать. — Подлый мерзавец… — прошептала Джису. — Не приближайся ко мне. — Почему? — казалось бы, искренне удивился Чонгук. — Ведь я хочу быть с тобой. Ты упала на пол и испугалась. Я помогу… Он поставил зажженную зажигалку прямо на пол, и Джису поняла, что колонна, к которой она прижималась спиной, была спинкой кровати. Она действительно сползла с нее, когда проснулась, но посчитала, что низенькая кровать была помостом или деревяшкой. Теперь было хорошо видно — небольшая комната, в центре которой стоит одинокая кровать. На ней и спала Джису, накрытая ее собственным одеялом, а руки ее в наручниках, слава богу, хоть ноги свободны. — Что со мной? — проговорила Джису. — Почему я тут? — Это Тэхен, — виновато сказал Чонгук. — Он перешел к нашему второму плану. Спонтанно, прошу заметить. Мы не просили этого, не обговаривали. Но он потерял самообладание, когда ты сказала, что уходишь, слетел с катушек… — Ты его постоянно подначивал, — вспомнила Джису. — Ты спровоцировал его! — Почему ты так говоришь? — Чонгук нахмурился. — Я, напротив, старался успокоить его. Но, видишь ли, когда Тэхен теряет самоконтроль, его никто не может успокоить. Слишком уж он импульсивный бывает. Резкий и сумасшедший немного. Но таким его и любят. Все-таки он художник. — То есть это он меня похитил? — Никто тебя не похищал, — мягко сказал Чонгук. — Мы вовсе не хотели тебя напугать. Но пришлось перейти на крайние меры. Я не могу без тебя, как и Тэхен. Мы не смогли тебя отпустить. Но не из чувства эгоизма… А потому что мы знаем, что и ты не можешь без нас. Это все взаимно. — Что за бред… — процедила сквозь зубы Джису. — Не неси чепухи! Немедленно освободи меня! Вы не имеете права держать меня тут взаперти. — А почему? — Чонгук нахмурился. — Потому что ты порвала со мной, не так ли? — Потому что я человек, а не игрушка! — рассердилась девушка. — Я свободна, и… — Ты не уйдешь от меня, Джи, — с нежностью, но уверенно сказал Чонгук. — Это дело решенное. Ты, конечно, можешь считать по-другому, но я точно уверен, что так будет лучше для нас всех. Мой долг, как твоего мужа, оберегать тебя от бед и вести по жизни. — Ты не мой муж! — возмутилась Джису. — Но ты сама меня выбрала, — напомнил Чонгук. — Ты меня любила. Даже если и в прошлом. Ты меня любила. Запомни это. И не пытайся вычеркнуть меня из жизни. Я твое будущее. И прошлое твое тоже я. — Отпусти меня, — попросила Джису. — Я не хочу слушать этот бред в наручниках. Я имею право на свободу. Я боюсь тут, в темноте, я хочу увидеть брата. — Это исключено, — Чонгук подсел поближе, заглядывая в ее глаза. — Теперь я твоя семья. Твои родители, твой брат — все в прошлом. В будущем буду только я. Я ведь не дурак, Джи… Я прекрасно понимаю, что именно твой брат и рушит наши отношения. Он ведь частенько вставлял нам палки колеса и в прошлом… Ким Сокджин не будет другом нашей семьи, я исключаю его из списка важных людей. У него был шанс, но теперь все в прошлом. — Ты с ума сошел?! Он мой брат! И не тебе решать… — Мне, — перебил ее Чонгук. — Теперь решать буду я. — Господи… — Джису не могла поверить собственным ушам. — Ты сошел с ума… Я… Как я могла поверить тебе? Ты же конченный психопат! — Я просто любящий человек, вот и все, — парировал Чонгук. — Но ты сама виновата. Ты решила уйти и все разрушила. Я так много надежд питал на наше будущее, но ты одним разговором разбила мне сердце. Больше я такого не позволю. — Как будто мне не все равно! — А должно быть не все равно, — в глазах Чонгука блеснул недобрый огонек. — Я ведь сейчас сильнее тебя. Я легко могу насильно поцеловать тебя без твоего согласия, могу и изнасиловать. Могу просто привязать тебя к себе. А если учесть, что те новые препараты, которые привез тогда доктор Пак… — Доктор Пак?.. — Джису отшатнулась от Чонгука. — Доктор Пак Джинен… Он… Он жив?.. — Нет, конечно, — отмахнулся Чонгук. — Разве люди выживают после отрезания головы? Но перед тем он привез мне неплохую аптечку для тебя. Вчера благодаря его наркотикам ты неплохо поспала. Я подключу еще нейролептики, чтобы ты не натворила глупостей… — Доктор Пак… Он дал тебе наркотики для меня? — Джису не верила своим ушам. — Но зачем? Зачем? — Он любил деньги, — резюмировал коротко Чонгук. — Разве ты еще не поняла, что доктор Пак работал на меня. С самого начала. Он работал на меня, Джи. Как только я понял, что этот врач может спасти тебя, я стал финансировать его исследования. Цель была одна — он должен был вернуть тебя. И он это сделал. И продолжал сотрудничать со мной. — Из-за денег? — Он любил их безумно… Хотя мало кто их не любит… Деньги нужны. Они помогают нам. Они построили этот дом для тебя. И они помогли мне завладеть тобой полностью… — Ты сумасшедший ублюдок… — прошептала Джису. — Мне жаль, что я не разглядела это раньше… — Брось, Джи… — отмахнулся Чонгук. — Ты не умеешь ненавидеть. Тем более, меня. Меня ты любишь, я точно знаю. Я хороший человек. А ты любишь меня. Все просто. — Ты бессовестный убийца, вот ты кто! — выпалила девушка. — Цветочник или как там тебя… Ты убил Джой и тех девушек… — Я никогда не убивал, — рассердился Чонгук. — Ты что — сериалов пересмотрела? Какой из меня Цветочник, дурочка… Я не интересуюсь никем, кроме тебя. Я бизнесмен до мозга костей. Люблю доходы и выгодные сделки. Люблю свои галереи. Зачем мне кого-то убивать? — Я уверена, что ты… — Я бываю жесток, но я не убийца, — спокойно сказал он, осторожно проведя рукой по лицу Джису, пока та не увернулась. — Так что брось… Я не Цветочник. Можешь, конечно, не верить, но это будет полной глупостью. — Тогда… Тогда зачем я тут? — Я хочу спрятать тебя, — пояснил Чонгук. — От целого мира. В идеале это должно было произойти в Лондоне, но ты становишься слишком непредсказуемой. Я не могу просто взять и позволить тебе творить все, что ты хочешь… Поэтому у нас был план на такой случай. Посадить тебя под замок, если говорить честно. Но я даже и не пытался его воплотить — Тэхен все решил за нас обоих. — Какое он вообще отношение имеет ко всему? Кто он такой?! — Он твой друг, Джи, — Чонгук улыбнулся. — Ты его муза, он тебя обожает… — Он преступник! Он похитил меня! Как и ты! Не надейтесь, что я прощу вам все это… — Не надеемся, — улыбнулся Чонгук. — Нам это и не нужно. Мы просто хотим твоей безопасности. От внешнего мира, от людей, и от тебя самой. Я защищу тебя. — Мне твоя защита не нужна! — Джису занервничала. — Мои руки болят! Сними наручники! — Хорошо, — Чонгук кивнул. — Но ты должна пообещать, что будешь вести себя смирно. — Я не собираюсь ничего тебе обещать, идиот! — закричала Джису. — Пошли вы оба к черту, я… — Тогда я ухожу, — решительно сказал Чонгук, поднявшись с места. — Я пойду, а ты подумай обо всем и… — Нет! — крик сам сорвался с губ Джису, заставив ее смутиться. — Я боюсь!.. Я не могу остаться одна! — Я знаю, моя родная, — Чонгук прерывисто дышал, рука его с силой притянула Джису к себе. — Ты не будешь одна. Никогда теперь. Только доверься мне. И не пытайся все разрушить, я сам все устрою… — Отпусти… — прошептала Джису. — Я не буду кричать, но сними наручники, и… — Я провожу тебя отсюда, — решительно сказал Чонгук. — Тэхен, правда, надеялся, что ты проспишь до завтра, но, если я оставлю тебя тут, ты точно не будешь спать. — Зачем ему… чтобы я спала? — Ему очень стыдно… — признался Чонгук. — Он смущен из-за своего поступка и боится твоей реакции. Больше всего на свете Тэхен боится, что ты прогонишь его от себя. Он не сможешь это перенести. Ему невыносимо больно от мысли, что ты возненавидишь его. — Тогда зачем было похищать меня? — Потому что остаться без тебя еще страшнее… — Чонгук перебирал волосы Джису в руке. — Поэтому постарайся быть нежнее с ним. Добрее хотя бы… — Может мне переспать с ним? — издевательски спросила Джису. — С таким нежным и ранимым преступником? — Не неси чепухи, — рассмеялся Чонгук. — Он считает тебя музой. Ты никогда не была в списке его плотских желаний. У него их вообще нет. Но если хочешь секса, я могу… — Нет! — Джису отчаянно стала вырываться из его рук — она вспомнила его слова об изнасиловании, и они ее значительно испугали. — У нас есть место для тебя, — сказал Чонгук. — Там светло. И там есть душ. И туалет. И стол, чтобы поесть. На первое время хватит. Я буду приезжать каждый день. Пока из твоей головы не уйдут дурацкие мысли, я собираюсь держать тебя тут. Кстати, твои крики никто не слышал. Тут лучшая звукоизоляция. Поэтому можешь кричать, хотя я тебе и не советую. Если будешь привлекать к себе внимание, мне придется на ночь запирать тебя тут и… — Я не буду кричать, -Джису искренне испугалась, что ей придется снова сидеть в темноте. — Не буду! Доволен? Что мне еще сделать, чтобы ты, наконец, отстал от меня? Петь песни по утрам? — Будь добра к Тэхену, — строго сказал Чонгук. — И не пытайся сбежать. Я все равно тебя найду, если мне потребуется. И ты никогда не сможешь уйти отсюда. Я богат. У меня много связей. Я знаю, где тебя искать, Джи. Не зря я полностью изучил твое окружение. — Что еще? — Позируй ему, — попросил Чонгук. — Этот конкурс для него последний. И он искренне пытался изобразить тебя в виде любви. Но твой поцелуй с бывшим мужем подкосил его. Теперь ты должна реабилитироваться. Ведь с ним светские беседы или просто чай пей с ним — мне все равно. Но позируй ему и не выводи его из себя. Ты же видела — в гневе он довольно странным бывает. — Что еще? Еще будут приказания? — Ну… — Чонгук закусил губу. — Я хочу тебя. Безмерно хочу. Но ведь об этом уже говорили, не так ли? Пока ты не придешь в себя, я буду ночевать с тобой и… — Ты чертов мерзкий грязный идиот… — Джису собирала все ругательства, какие знала. — Я ненавижу тебя! Я все равно сбегу отсюда! И когда я сбегу, сюда приедет полиция, и вас арестуют. И будьте уверены, я дам показания против вас и… — Но я же тоже могу поступить нечестно, — спокойно сказал Чонгук. — Понимаешь о чем я? Джису молчала, старательно избегая его взгляда. Внутри нее разрывались алые звезды — сердце ее как бешенное колотилось в груди. — Я могу, например, убить Ким Намджуна, — спокойно предложил Чонгук. — Или твоих подруг… Я ведь легко найду исполнителя, но зато Намджун больше не поцелует тебя никогда. Брата и родителей трогать не буду, но других… — Не надо, — Джису отчаянно теребила его рукав. — Не трогай их. Я останусь. Я не буду сбегать. — Хорошо, так лучше… — Чонгук улыбнулся, протянув к ней руки. — Я сам отнесу тебя туда. Сегодня твои ноги могут отказать тебе… Чертов эфир сделал свое дело. Я буду иметь в виду.