***
— Леди Галадриэль, владыка Келеборн! — громкий голос стражницы эхом разнесся по залу, в центре которого на тронах восседали владыки. Стук сапогов о мраморный пол нагло нарушал идеальную тишину, которая, казалось, веками царила здесь. Тауриэль пересекла длинную залу, подходя к тронам. Поклонившись владыкам, она начала: — Я безмерно благодарна за помощь, оказанную мне и Боромиру. Лекарь сказал, что ему запрещено покидать лазарет для его же блага, но я нужна братству. Позвольте мне отправиться на юг, к остаткам нашего отряда. Леди Галадриэль взмахнула рукой, за которой струился длинный расшитый золотом рукав: — Нет, Тауриэль. Нельзя отпускать тебя сейчас, но не отчаивайся! Ты отправишься к братству Кольца через три дня. Под командованием капитана Халдира все командиры со своими отрядами направятся в Хельмову Падь, на помощь Рохану. Часть твоих друзей уже там, и они ожидают помощи. Низко поклонившись, эльфийка поспешила выйти прочь из зала владык. Оставив дома своё подготовленное для похода обмундирование и вновь переодевшись, она подхватила лук и побежала к тренировочному полю. Быть может она возьмёт у Леголаса реванш в стрельбе? Вряд ли… Да у него просто практики больше было! Ему уже три с половиной тысячи лет, а ей всего семь сотен. Мысли о реванше и их битве той ночью грели сердце, обволакивали его словно целебная мазь, способная залечить любые раны, а также напоминали Тауриэль о детстве, о том, как Леголас обучал её боевым искусствам, владению клинками и стрельбе из лука. О тех временах, когда она будучи озорной девчонкой убегала от него, не понимая, какой чести она удостоена, раз её обучает сам лихолесский принц. Когда она забиралась на дерево и отказывалась слазить по несколько часов, поскольку говорила с лесом. Когда возвращалась во дворец в рваных платьях и отхватывала из-за этого от Трандуила. Но всё-таки не все хорошие воспоминания остались в детстве: проходя по дороге, ведущей к тренировочному полю возникали лишь подобные мысли: «Вот у этого куста меньше месяца назад мы начали битву, у этого дерева я почти смогла обезоружить его, тут потеряла свои клинки, тут он обездвижил меня, а тут битва возобновилась.....» Добравшись до тренировочной поляны, Тауриэль была удивлена отсутствию эльфов. Через три дня войска выступают на войну, но никто не тренируется. Надо бы вывести сегодня сюда свой отряд, пусть вспомнят хоть как лук в руках держать, а то кроме как на обход границ не выходили уже никуда веков эдак пять..... Три командира сменилось у них за это время. Встав напротив мишеней Тауриэль начала стрелять, отходя всё дальше и дальше. Стрелы разили цель без промаха, со свистом вылетая одна за другой. С десятой стрелой она делает очередной шаг назад и врезается в кого-то спиной. — Осторожней, Тауриэль. — Капитан Халдир! Прошу простите… Я не видела вас… — В бою ты должна видеть всё вокруг себя. Ты же не будешь оправдываться перед орком, что не заметила его со спины, — с упрёком заметил Халдир. Тауриэль кивнула. — Не вижу смысла в твоих занятиях. Разить цель стрела за стрелой в одном положении. Что может быть скучнее? К тому же, ты и так прекрасно справляешься с этим. Давай усложним задачу. Он подошёл к растущему неподалёку кустарнику и сорвал белоснежный цветок. Вытянув руку с цветком, крикнул: — Два шага назад. Тауриэль послушно отошла чуть дальше. — Стреляй. Ты должна попасть в цветок. Это тебе по плечу. Тауриэль сомневалась: а вдруг не попадёт? А вдруг промажет и ранит Халдира? А вдруг… — Стреляй! От его тона всё внутри как-то сжалось, похолодело и единственное, что оставалось — подчиняться. Он подкинул цветок над головой и тот белым облачком стал опускаться на землю. Она натянула тетиву и хорошенько прицелилась. Цветок всё падал и падал, ещё пара секунд и он будет на земле… Прищурившись, она наконец разжала пальцы, которые щекотало оперение стрелы. Раздался свист, Тауриэль зажмурилась. Но открыв глаза, она увидела улыбающегося Халдира и стрелу в дереве, на которую был нанизан белый цветок. — Весьма неплохо! Лучше, вместо того, чтобы бессмысленно стрелять в мишени, собери отряд и их тренируй. Им нужнее. Тауриэль уже хотела откланяться, но Халдир вновь окликнул её. — Подожди. Я хотел сказать… — Что же? — Впрочем, ничего важного, ступай. Тауриэль поклонилась и направилась к казармам, оставив Халдира одного на тренировочной поляне. Ему казалось, будто бы внутри всё заледенело и пылало одновременно. Так хотелось поведать ей обо всём, что так терзало его душу каждый миг, о его мыслях и чувствах к ней… Тем более, хотелось рассказать всё сейчас, когда на носу война и каждый миг может стать последним. Но было ясно, что на счастливый финал надеяться нет смысла: её сердце уже было разбито и перековать его не сможет даже самый искусный кузнец. Оставалось лишь следить, наблюдать за ней, не позволяя себе подходить близко и говорить. С каждым днём было всё труднее отдавать приказы холодным, командным тоном, вместо того чтобы мягко просить, целуя при этом её руку. Но приходилось. Приходилось пересиливать себя, ведь не все мечты сбываются. Тауриэль не может вернуть своего возлюбленного, а Халдир не может добиться её расположения. Но всё же судьба-злодейка сыграла злую шутку не только с ними. Леголас, принц Лихолесья так же попался в ловушку любви и так же, как и Халдир, готовился быть ближайшую эпоху одиноким или же жениться на какой-нибудь малознакомой эльфийке из знатного рода по велению отца. Эти перспективы его весьма не радовали. Сейчас же молодой принц спал у костра на окраине леса Фангорн, улыбаясь во сне. Он, Гимли, Арагорн и Гендальф остановились переночевать на пути в Медусельд. Спалось принцу прекрасно: красочные сны подготовил для него Ирмо в ту ночь. Леголас видел как ветер колышет листья. Лес здоров, как и сотню лет тому назад. Родное Лихолесье живет, птицы щебечут в ветвях деревьев. А в её волосах путаются лучики солнца. Они стоят напротив друг друга, держатся за руки и улыбаются. Она смеётся и убегает от него глубже в чащу. Он бежит за ней, притворяясь что не поспевает. И, когда она скрывается из вида, он останавливается, смотрит вокруг. И вот она спрыгивает с ветки дерева, повалив Леголаса на землю. — Реванш, — нежно шепчет на ухо и целует в лоб. Трава щекочет спину и шею. Его золотистые волосы разметались по земле, поблескивая на солнце. Она ложится рядом. По небу плывут облака. Солнце без труда проникает сквозь кроны деревьев. Тьма отступила, всё хорошо, а она лежит рядом и смеётся. Всё идеально. Но счастье не длиться долго: стоит лишь открыть глаза, и сон отступает. Грёзы заканчиваются и приходится возвращаться в реальный мир, где всё не столь прекрасно. Вокруг совсем другая картина: лес, не похожий на Лихолесье: такой же тёмный, немного суровый, как Лихолесье под действием злых чар, но не родной. И самое главное: в реальности нет её. Она далеко, скачет с Боромиром, в надежде спасти его. С безумной надеждой. И Леголас верит, она сможет, успеет. Окончательно пробудившись от столь прекрасного сна, он замечает, что ещё не рассвело. Друзья спят и, дабы не нарушать их сон, Леголас идёт к ближайшему дереву, скрываясь в его ветвях. Созерцать рассвет думая о жизни, смерти, войне, любви.....***
В Лориэне Тауриэль так же, как и Леголас, улыбалась во сне. Ей виделось как в Лихолесье наступила зима. В лесу сугробы высотой в пол эльфийского роста, из-за чего Трандуил отменяет осмотр границ и отсутствие капитана стражи на посту остаётся незамеченным. Тауриэль сбежала в лес от дворцовой суеты. Она идёт по поверхности снега в одиночестве, созерцая падающие с неба снежинки, глядя на то, как они ложатся на кроны деревьев, образуя белоснежные искрящиеся на солнце шапки. Вдруг, по спине что-то резко ударяет, и Тауриэль, обнажив клинки, оборачивается, но видит лишь смеющегося Леголаса со снежком в руках. Она смеётся, убирая клинки обратно в ножны. Битвы не избежать. Кто-то из них точно поплетется обратно во дворец промокший насквозь и весь в снегу. И она сдаваться не собирается. На поле битвы разгорается нешуточное противостояние, снежки летят точно попадая в цель: первый, второй, третий… В конце концов, Леголас и Тауриэль лежат в снегу, слушая ветер и скрип деревьев. Снежные хлопья падают с неба переливаясь на солнце, кружат в замысловатом танце, словно маленькие балерины в пышных серебристых юбочках. Тауриэль поднимает руку и ловит одну снежинку, которая сразу превращается в каплю воды на пальце. Такие маленькие, такие хрупкие… На снег можно любоваться сколько угодно, но сломаешь всё, лишь прикоснувшись. В этом есть своя философия. Леголас поворачивает голову и смотрит эллет в глаза. Её ресницы все в инее, нос покраснел от мороза, а щеки покрылись розовым румянцем. Огненные волосы разметались по снегу и смешались с ним. Его шершавые от тетивы пальцы касаются её розовой щеки и вскоре губы целуют лоб. Замёрзшие ресницы Тауриэль дрожат и спустя секунду по всему лесу разносится громкий смех. Но утро наступает и Тауриэль приходиться вновь возвращаться в реальность. Не в зимнее Лихолесье, а в свою маленькую комнатку в Лориэне. Садясь на кровать и обнимая подушку, она вспоминает, что же ей снилось сегодня. Когда память и разум потихоньку возвращаются, приходит непонимание. Что это было? Это действительно был Леголас? Как так? Каждую ночь Ирмо, как будто специально, ранит сердце лихолесской эльфийки снами с Кили, но этот сон был таким добрым, весёлым, приятным. И без Кили… но почему? Впервые за долгие годы Тауриэль почувствовала себя по-настоящему счастливой с утра. Её не терзали воспоминания о прошлом. Она всё помнила, ей было больно, но она чувствовала настоящий прилив сил. Сил, что так нужны ей чтобы жить дальше…***
На берегу Андуина было прохладно. Лёгкий ветерок колыхал листья, вода тихо журчала, омывая камни на берегу. Солнце ещё не встало, и на улице не было ни одной живой души. Эльфы, птицы, животные: все спали. Над водой стоял туман, а в воздухе витал запах сырости и хвои. Пройдя по берегу пару метров, она присела на большой камень у воды. Умывшись ледяной водой, эллет услышала голос где-то в подсознании: — Что же не спишь, дитя? — леди Галадриэль стояла за спиной Тауриэль, но всё равно не говорила словами, а проникала в разум. Она выглядела словно призрак: столь же прекрасная, окутанная полупрозрачной вуалью тумана. В сумерках её волосы сверкали и сияли ярче, чем на солнце, будто сотни светлячков спрятались в локонах. Длинное белоснежное платье струилось вслед за хозяйкой. Её босые ноги ступали по холодным камням так бесшумно и легко, словно невесомо. Казалось, будто она парила над землёй, лишь изображая походку. — Я не знаю. Много мыслей в голове, а стены комнаты будто сдавливают… — Неужели Ирмо подготовил ночной кошмар для тебя? — Нет, к кошмарам я давно привыкла. Но вы правы, все дело в снах. — Я так и думала, — улыбнулась Галадриэль. — Хочешь совет? Тауриэль кивнула. Она обхватила колени руками, а владычица опустилась рядом. — Я знаю, что тебя терзает. И вот, что я тебе скажу: ты помнишь об истории Финвэ? Он единственный эльф полюбивший дважды не потому, что Эру позволил ему одному почувствовать любовь после смерти жены, а потому что он в этом нуждался. И если кто-то из рода эльфийского будет нуждаться в любви после смерти родной души, он сможет получить благословление Илуватара. Все мы, как листочки на деревьях, разные и у всех свой земной путь. Нет правил, которые бы распространялись на каждого. Делай то, что велит сердце, но будь благоразумна и не забывай о долге. Тауриэль взглянула в глаза нолдорской принцессе. — Спасибо, — прошептала она, но когда она вновь обернулась, желая ещё что-то спросить, владычицы рядом не оказалось. Над камнем, где она сидела витала лишь призрачная дымка сияния. Тауриэль достала из кармана в сюртуке отшлифованный камень с высеченными гномьими рунами. Он лежал в кармане под сердцем все шестьдесят лет. Глаза покраснели и слёзы покатились по щекам, оставляя мокрые дорожки. Прижав камень к сердцу, Тауриэль подошла к воде так близко, что носки сапогов намокли. Выдохнув, она кинула камень в Андуин настолько далеко, насколько это было возможно. Послышался тихий всплеск и по воде пошли круги. Вся в слезах, эллет кинулась домой. Ей повезло добежать до своей хижины незамеченной, никого не встретив на своём пути. Захлопнув тяжёлую дубовую дверь, она упала на кровать. Нужно прекращать поливать подушку слезами и начать собираться в путь, ведь сегодня отряд эльфов Лориэна выдвигается в Рохан, к Хельмовой пади. Война Кольца началась.