Жизнь - странная штука

Утром мы снова позавтракали бутербродами, потому что я находилась в заторможенном состоянии, и еще вчерашнее желание сделать сегодня завтрак самостоятельно, улетучилось. Решив, что от еще одного завтрака из бутербродов, со мной ничего страшного не произойдет, я размеренно жевала «лакомство». Потом мы с Викой собрались и отправились по уже выученному пути к зданию полиции. Морозова на этот раз за столом не оказалось, и я уже хотела спросить у кого-нибудь, где интересующий меня сотрудник, как лейтенант обнаружился входящим в зал. Он листал бумаги, держащие в своих руках. Увидев нас с Викой, он вежливо улыбнулся и, указав нам на стулья, занял свое кресло за столом. - Что ж, сегодня мы подпишем необходимые бумаги, и Вы сможете, наконец, похоронить своих родителей, – сообщил Морозов. – А я продолжу расследование. Если мне понадобиться задать Вам еще вопросы или сообщить информацию по делу, я свяжусь с Вами. Так что далеко не уезжайте и держите телефон при себе. - Конечно, – согласно кивнула я. Лейтенант положил передо мной пару бланков и показал, где нужно поставить подписи. Я послушно все выполнила и, распрощавшись с Морозовым, мы с Викой ушли. Тела моих родителей должны были доставить в местный морг при больнице, откуда я и смогу отвезти их к месту захоронения. Далее день прошел в подготовке к похоронам. Я позвонила только тете Маше и пригласила ее на кладбище. У тети был сильный удар, когда она узнала о смерти сестры, и она сильно извинялась безжизненным голосом, что не приехала поддержать меня. Игорь, мой кузен и ее сын ни на секунду не оставлял мать, заботясь о ней. Он передал через тетю слова соболезнования, отметив, что этот его день рождения стал самым ужасным в его жизни. Я пожелала тете скорейшего выздоровления и обещала позвонить, когда договорюсь о проведении захоронения на кладбище. Вика во всем помогала мне, вызвавшись заказать памятники для моих родителей, а также панихиду у священника. А на следующий день мне пришло письмо из банка, что все счета моей семьи, включая мои собственные, суд заморозил по еще кому-то постановлению, похожему на предущий. И опять все пошло в уплату кредитов и пресловутым обманутым вкладчикам. Я подумала, что постарела за эти дни на несколько десятков лет. Но сил плакать у меня уже не было. Наступила следующая стадия. Полное отчуждение происходящего. Вика, как могла, поддерживала меня, но и по ее виду я поняла, что она не видит благоприятного исхода из сложившейся ситуации. А у меня сейчас была только одна забота: похороны родителей. И я полностью окунулась в эту проблему, решив отложить на потом собирание осколков, что остались от моей прошлой жизни. Таким образом, я абстрагировалась от всего, что на меня навалилось, поняв, что я все равно не знаю, почему это происходит со мной и чем я все это заслужила. В таком режиме я провела еще два дня. Настал день похорон. Мы с Викой направились в морг, откуда на специальной машине должны были увезти на кладбище гробы с моими родителями. В зале никого не было, кроме одного сотрудника морга. Никого. Действительно, все, так называемые, друзья и знакомые просто отвернулись на моей семьи. Но либо из-за моего состояния, либо просто от накопившейся усталости, мне было все равно. Придерживаемая Викой под руки, я подошла к открытым гробам, где в красивых нарядах лежали мои родители, смиренно сложив руки на животе. Слез уже не было, и я просто смотрела в их безжизненные лица. Встав между гробами, я сначала наклонилась и поцеловала в холодный лоб маму, а потом тоже самое проделала с отцом. Не в силах больше смотреть на их застывшие выражения лица, я отошла в сторону, чтобы Вика тоже смогла попрощаться. Подруга погладила руки моего отца ладонями, а потом зачем-то провела пальцами по волосам матери. Что-то прошептав им на прощание, она подошла ко мне и снова обняла. К нам подошел сотрудник морга и спросил, прибудет ли еще кто-нибудь. Я отрицательно замотала головой: тетя с кузеном обещали прийти прямо на кладбище. Мужчина кивнул и попросил нас подождать на улице. Мы послушно вышли и сели на скамейке неподалеку от входа. Через несколько минут тягостного ожидания двери снова открылись. Мы подскочили, провожая взглядом процессию с людьми, что несли за ручки гробы моих родителей. Пока они грузили их в специальную машину, мы направились к машине Вики, чтобы поехать следом. Ехали традиционно молча, я просто смотрела на машину впереди, будто надеялась, что сейчас она остановиться, и оттуда выйдут живые родители. Конечно, это было сумасшедшей мечтой, но мне необходимо было хоть о чем-то еще мечтать. Я чувствовала, что горе «засасывает» меня в свою вязкую пропасть, в котором я погибну. Я повернулась к Вике. Нет, пока рядом со мной есть хоть один человек, готовый меня поддержать, я не пропаду. Поймав ее взгляд, я вымученно улыбнулась. И подруга, будто прочитав в моих глазах слова благодарности, улыбнулась в ответ. Остановившись у входа в кладбище, мы с Викой следом за процессией двинулись по дороге к месту захоронения. Там нас уже ожидал священник, что должен был провести панихиду и проводить в последний путь моих родителей, а так же тетя Маша в инвалидном кресле и Игорь, держащий ручки кресла. Я поняла, что горе и на ней отразилось, сразив тяжелым инсультом. Она не могла передвигаться самостоятельно, но не смогла пропустить похороны любимой сестры. Спустив гробы в уже выкопанные ямки, сотрудники кладбища отошли в сторону, чтобы не мешать процедуре прощания. Священник начал читать молитву, а я смотрела на крышки гробов, не слыша его слов. Вика ни на мгновение не отпускала меня, будто боялась, что я упаду без чувств, лишившись ее поддержки. Наверно, так и было. Тетя Маша молча роняла слезы, смотря на крышку гроба матери. Игорь положил ладони на ее плечи. По его щекам тоже лились слезы. Он любил мою мать, ведь она была его крестной. Закончив молитву, священник выразил каждому из нас слова поддержки и соболезнования. Я на автомате кивнула и, наклонившись, зачерпнула горстку земли, что лежала готовая у ямок, чтобы навсегда закрыть под собой останки моих родителей. Кинув горстку сначала на крышку гроба матери, а потом отца, я поблагодарила и расцеловала в обе щеки тетю Машу и Игоря. Следующая кинула горсти земли Вика и, тоже кивнув моим единственным оставшимся родственникам, встала рядом со мной. Игорь бросил горсти за себя и мать, которая не могла это сделать, потому что была недееспособна. Потом я разрешила сотрудникам кладбища засыпать могилы моих родителей. Напоследок они поставили памятники, где были выгравированы имена моих родителей и даты их рождения и смерти. Распрощавшись с тетей Машей и Игорем, мы с Викой двинулись к ее Лексусу, чтобы поехать домой. В салоне на меня накатила такая сильная усталость, что я «отрубилась» едва мы отъехали от кладбища. Вика разбудила меня, когда мы остановились у входа в ее дом. Я сонно кивнула и покинула салон автомобиля. Потом мы поднялись в квартиру и, по очереди приняв освежающий душ, скрылись за дверьми своих спален. Есть не хотелось вовсе. Собственно, засыпая, я поймала себя на мысли, что и жить мне тоже особенно не очень хочется. У меня отняли все. Мне оставалось только жить хотя бы для того, чтобы узнать, почему все это происходит со мной и кто убил моих родителей. Утром я проснулась и сразу пошла на кухню, чтобы все-таки приготовить что-то существеннее знаменитых бутербродов Вики. Проснувшись этим утром, я четко поставила перед собой цель: выяснить, что происходит. Правда, я еще не знала, как буду действовать, но я нашла цель, ради которой хотелось жить. По крайней мере, пока не достигну ее. Вика выползла из своей комнаты, когда я уже поджарила яичницу и теперь раскладывала ее по тарелкам. В кофе машине доваривался бодрящий напиток, а из тостера скоро должны были выскочить подрумяненные кусочки хлеба. - М, уже давно на моей кухне так вкусно не пахло, – втянув в себя аппетитные ароматы, протянула подруга, смотря на меня с гордостью, что я решила жить дальше, поборов желание закопаться в себе и своем горе. - Прости, подруга, но я до конца жизни наелась твоими бутербродами, – миролюбиво улыбнулась я. Вика только рассмеялась и поспешила занять место за столом. - Я очень рада, что ты постепенно приходишь в себя, – сказала она, когда я разливала по чашкам ароматный кофе. - Да, я поняла, что нужно как-то приспосабливаться к сложившейся ситуации. К тому же я поставила перед собой цель – узнать, что на самом деле происходит и кто виновен в смерти родителей. - Да, остается ждать окончания расследования, – согласно кивнула подруга. – И этот лейтенант, вроде, неплохой человек. Думаю, он «докопается» до правды, а мы должны выяснить, в чем обвиняют твоего отца, что, казалось, весь мир обозлился на него. - Да, но для начала я должна все-таки устроиться на работу. А то все счета заморожены, а на похороны пришлось выложить почти все наличные сбережения. Спасибо тебе, что помогла с этим, но мне совесть не позволяет долго сидеть на твоей шее. - Дашуль… - начала было Вика, но я решительно остановила ее жестом руки. - Я знаю, Викусь, но ты итак помогла мне сверх меры. Поддержала в самое тяжелое для меня время. Теперь мне нужно постепенно привыкать к этой ситуации и осознать себя в новом амплуа. Без тебя я бы не справилась. Это точно. - Я и дальше буду помогать, – заверила меня подруга, взяв меня за руку. – Я никогда не оставлю тебя. - Да, в отличие от других, – скривилась я. – Вот уж поистине: настоящий друг познается в беде. - И плюнь на них, – весело отмахнулась Вика, ободряюще подмигнув. – А теперь давай приступать к еде, а то я сейчас слюнями подавлюсь. Мы рассмеялись и с аппетитом накинулись на завтрак.