Жизнь - странная штука

Едва мы закрыли входную дверь моей квартиры, и Вика объявила, что сделает заказ в ресторане, как раздался звонок в дверь. Мы с подругой переглянулись, явно не ожидая гостей. Пожав плечами, я открыла дверь. За ней оказалась женщина в деловом костюме с узкой юбкой. На ее строгом, подходящем школьной учительнице, лице находились глубоко посаженные карие глаза, спрятанные за модными прямоугольными очками. Под мышкой она держала черную папку-конверт, набитую какими-то бумагами. Только мельком глянув на меня, она обошла меня и без приглашения вошла в квартиру. - Кто вы? – спросила я, удивляясь такой наглости. Вика тоже круглыми глазами наблюдала за движениями незваной гости. А та непринужденно осматривала мою квартиру, достав из папки бумаги. - Оценка недвижимости, – сухим строгим голосом ответила женщина, будто мне эти слова должны были многое объяснить. Решив, что так и есть, женщина продолжила осматривать квартиру, делая какие-то пометки в бумагах. Мы с Викой переглянулись, окончательно запутавшись. Я не понимала, что делает агент по оценке недвижимости в моей квартире, ведь я ее не заказывала. - Простите, но что Вы здесь делаете? – спросила я. - Вот распоряжение суда, – сообщила женщина и, подойдя ко мне, вручила в руки одну из бумаг. – Ознакомьтесь, а я пока продолжу. Мы с подругой глупо пялились на бумагу, еще больше не понимая полученную информацию. По постановлению, выданным каким-то судьей, значилось, что моя квартира подлежала срочной продаже. У меня потемнело перед глазами, когда я с трудом дочитала до конца. Подняв голову, я нашла взглядом агента и решительно направилась к ней. - Что это? – тряся перед ней бумагой, я со злостью смотрела на ее непринужденный и даже скучающий вид. - Я же Вам сказала, – недовольно, что приходиться повторять свои слова, ответила гостья. – Постановление суда. По нему все имущество, принадлежавшее ранее семье Старковых, подлежит срочной продаже, а деньги, вырученные за него, пойдут на погашение кредитов и выплаты обманутым вкладчикам. - Что? – севшим голосом переспросила я. Видя, что я готова упасть, ко мне тут же подскочила Вика и подхватила меня под руки. - Какой кредит? – с трудом вновь обретя дар речи, спросила я, поворачиваясь к женщине, которая снова спокойно вернулась к изучению моего жилища. Или уже не моего? – Какие обманутые вкладчики? Что Вы несете? – вырвавшись из объятий Вики, я подбежала к агенту и больно схватила ее за руку, поворачивая к себе лицом. - Госпожа Старкова, - ее голос сочился ядом, а взгляд, направленный на меня, был полон презрения – не делайте вид, что ничего не понимаете. Если Вы и дальше будете ломать комедию, то я зайду завтра. И потрудитесь к моему приходу покинуть жилплощадь. Она выдернула руку из моего уже ослабевшего захвата и, не прощаясь, направилась к выходу. Я осталась стоять, пытаясь понять, что только что произошло. Меня только что попросили убраться из моей же собственной квартиры. - Да, кстати, - уже на пороге обернулась ко мне женщина, что-то вспомнив – Ваш автомобиль мы тоже забираем, так что оставьте документы на столе. Всего хорошего. Она победно улыбнулась, будто сообщать такие новости для нее одно удовольствие, а потом вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Меня ноги уже не держали, и я рухнула на пол. Я думала, что страшнее смерти родителей ничего уже не произойдет, но оказалось, что это было только начало крушения моей жизни. Ко мне подлетела Вика и упала на колени рядом со мной, тут же заключая меня в крепкие объятия. - Как так? – растерянно спросила я. – Что за постановление? Какие еще кредиты и обманутые вкладчики? Я вообще ничего не понимаю. Это какой-то бред. Что вообще происходит? – выкрикнула я и заплакала. Подруга обнимала меня, ласково гладя по волосам. Она ничего не говорила, потому что не знала, как ответить на мои вопросы. Она просто сидела рядом, выказывая мне поддержку и ожидая, когда моя истерика пройдет. Когда я немного успокоилась и перестала обливать кофту Вики солеными слезами, я отстранилась и посмотрела на подругу. У той был похожий на меня растерянный взгляд. - Что только что было? – продолжала вопрошать я. - Милая, я тоже не в курсе, – ответила Вика, нежно вытирая дорожки слез с моего лица. - Почему она говорила так, будто я в курсе этого постановления? Я не понимаю, что за арест, наложенный на все наше имущество? – продолжала я спрашивать, комкая это самое постановление суда, которое было зажато в моей правой руке. – Отец не мог… он был порядочным и честным человеком. Он бы никогда не предал тех, кто доверил ему свои деньги. А тут какие-то обманутые вкладчики. Это какой-то бред. И меня выселили из моей квартиры. И машину забрали. - Дорогая, не убивайся так, – пыталась успокоить меня подруга. – Поживешь пока у меня, не проблема. И машину новую купим. Все решаемо, милая. Простимся с твоими родителями, и ты устроишься на работу. Милая, это не конец света. Я не знаю, о чем говорила эта женщина, но я точно знаю, что дядя Сережа, твой отец, ни в чем не виноват. Мы разберемся во всем. Поднимайся, – попросила она и, выпрямившись первой, помогла и мне принять вертикальное положение. – Иди в ванную, умойся, а еще лучше прими душ, а я закажу еду в ресторане, – порекомендовала она, медленно видя меня в направлении ванной комнаты. – А потом мы вместе найдет выход из сложившейся ситуации. Главное, что все решаемо. Я поверила ее успокаивающему голосу и послушно скрылась за дверью ванной. Чисто на автомате снимая с себя одежду и вставая под теплые струи воды, я снова и снова прокручивала в голове произошедшее только что. И, чем больше я пыталась понять, тем больше запутывалась. В этом бреде необходимо было срочно разобраться, пока у меня не отняли все. Хотя, по-моему, это сейчас и происходит. В эту ночь я не смогла заснуть и постоянно ворочалась с боку на бок. Понимание, что это моя последняя ночь в этой квартире, давило на меня тяжелым грузом. Квартира, машина. Что дальше? Заморозка счетов и полное лишение всех средств к существованию? Мысленно я спрашивала у Бога: за что мне все это? Проворочавшись некоторое время, я поняла, что не засну, и решительно встала с кровати. Надев сверху ночной рубашки халат, я покинула спальню. Зная, что Вика, как преданный пес, спит на диване в гостиной, я старалась двигаться максимально тихо. Но у подруги, видимо, был очень чуткий слух. Едва я поравнялась с диваном, как Вика подняла голову и уставилась на меня. Я виновато развела руки в стороны, и подруга поняла, что мне не спится от пережитого стресса. Вздохнув, она решительно скинула с себя плед и поднялась на ноги. Потом обошла диван и заключила меня в крепкие объятия. И я вдруг поняла, что Вика единственная, кто остался со мной. Все мои многочисленные друзья и знакомые даже ни разу не позвонили за эти дни, прошедшие после смерти родителей. Никто не выказал даже банальных и не нужных слов сочувствия. Неужели все отвернулись от меня? Вика между тем отвела меня на кухню и усадила за стол. Потом повернулась к кухонному столу и начала готовить чай, понимая, что мы обе уже не уснем. А я тупо смотрела на поверхность стола перед собой, пытаясь понять, как в одно мгновение вся моя жизнь покатилась в пропасть? В тишине выпив сразу по две кружки чая, мы, не сговариваясь, отправились собирать все мои вещи. Тоже в полной тишине. Говорить было не о чем, да и не зачем. Это появление неожиданного агента по оценке недвижимости одинаково шокировало и меня, и Вику. Поэтому мы наполнили до отказа три больших чемодана и спортивную сумку всем моим добром, которое, к счастью, не считается собственностью моей семьи, а является лично моей собственностью, и ее отнять у меня ни один судья не может. Пока подруга выкатывала за пределы еще недавно моей квартиры чемоданы, я, как и попросила агент, оставила документы на машину вместе с ключами от нее и самой квартиры на столе. Обведя прощальным взглядом «жилплощадь», я вышла и зачем-то аккуратно закрыла за собой дверь. Сгрузив в багажник Лексуса мои чемоданы, я напоследок окинула взглядом мой – точнее, уже не мой – красавец Порш и забралась на переднее пассажирское сидение рядом с Викой. Переглянувшись со мной, подруга ободрительно мне улыбнулась и завела мотор. Автомобиль помчался по ночным улицам Москвы, везя меня к дому Вики, который теперь должен стать и моим домом. По крайней мере, на первое время, пока я не устроюсь на работу и не смогу купить себе новую квартиру.