«Не существует правильного выбора, есть только выбор и его последствия.»
— Что-то серьезное, доктор? Софи осмотрела врача, который сразу приглянулся ей добротой, и его помощницу, молодую девушку. Казалось, что она совсем недавно приступила к работе, но София доверяла им обоим. Она начала теребить пальцами край блузки. — У вашего отца случился микроинсульт на фоне стресса и гипертензии. Ему нужно больше отдыхать и желательно исключить волнение. — Врач попросил Софи документы отца, лежащие на комоде, записал необходимое и вернул обратно. — Рекомендую вас убедить его в том, что следующий раз может быть последним. Белфорт дернулась. Она раскрыла рот, но ничего не смогла сказать. Софи кивнула и проводила врачей. Девушка-медсестра доброжелательно улыбнулась и пожелала здоровья ей и ее отцу. Когда дверь закрылась, Белфорт с волнением замялась у порога гостиной. Она не знала, что сказать своему отцу. Они так долго не общались, что сейчас София чувствовала себя виноватой. Неловкость мешала ей. Софи пыталась найти себе оправдание, но поняла, что его нет. Что можно было говорить, если даже о разводе он узнал не от собственной дочери? Софи побоялась не той реакции, побоялась ссоры и непонимания, и решила промолчать, думая, что так будет лучше. — Пап? Генри Вуд лежал в постели, сложив на груди руки, словно уже был готов умирать. София недовольно посмотрела на него и попросила так не делать. Отец был слаб, но нельзя было сказать, что он только что перенес инсульт. Горящие жизнью глаза и румянец на щеках успокаивали Софию. — Почему ты не говорил? Это же не первый раз… — Ты не спрашивала. Если бы не твой развод, то ты и про это все не узнала бы. — Я виновата, но ты тоже не лучше. Генри усмехнулся. Перекладывание вины было частым гостем в их разговорах, но оба понимали, что это все несерьезно. Каждый знал, в чем был не прав. — Врач сказал, что это опасно, и тебе лучше больше не работать. Может расскажешь, что случилось? — Тяжелый клиент, ничего более. Белфорт подавила легкую злость, вспоминая, как раньше отец часто жаловался на сложные случаи на работе. Они портили его здоровье, из-за чего Софи негодовала и просила Генри сменить работу или ее формат, но тот не слушал ее. Он все делал по-своему, не переживая за последствия. И даже мольбы жены не сумели его переубедить. — Может быть на этот раз ты перестанешь принимать клиентов? — Психотерапия — моя жизнь, я не могу бросить работу. Генри говорил медленно, но четко. Софи понимала, что ему нельзя напрягаться, поэтому перестала задавать вопросы. Какое-то время они сидели молча. Белфорт думала о том, что ей делать дальше, а Генри Вуд смотрел на дочь, ожидая. — Расскажи теперь ты, что случилось. Отец протянул руку Софии, она взяла его ладонь в свою и опустила голову. Эти прикосновения отозвались болью в груди. Совесть Белфорт давила на нее за то, что та не приезжала и не звонила отцу — единственному, кто у нее остался. Говорить о разводе и предательстве еще хуже, чем каждый день помнить об этом. — Ты спрашиваешь как психолог или как отец? Мне терапия не нужна. Генри не воспринял ее колкости всерьез. — Я не собираюсь тебя лечить. Что у вас произошло? — Ты возненавидишь его после этого. — Если что-то серьезное, то какая теперь разница, как я буду относиться к твоему мужу? — Бывшему мужу, папа. Роберт Белфорт больше не мой муж. Софи поджала губы, понимая всю боль сказанного. Ей хотелось прямо сейчас сорваться и высказать Роберту все, что накопилось, ударить, обвинить, но кому станет от этого легче? Она держалась, зная, что это сделает ее сильнее, что это подарит ей новые силы и надежду. Только она все еще не готова была принимать новую жизнь. Софи все еще не сделала выбор, как сделал его Роберт. Возможно, он покажется неправильным, ведь муж предал свою семью. Только в этой жизни нет правильного и неправильного, есть выбор и его последствия. Они оказались плачевными для Софи. А что испытывал Роберт – она могла только представить. Генри видел, в каком состоянии его дочь. Как врач «больной души», как называла его Софи, он понимал, какой тяжкий груз лежит на ее груди. Он молча ждал, прикрыв веки и сжав ладонью руку дочери. — Год назад у него родился внебрачный ребенок. Генри Вуд раскрыл глаза, но долго молчал, прежде чем что-то сказать. Казалось, он не был удивлен, и выглядел абсолютно спокойно, словно ожидал такого исхода, либо на нем просто так сказывалась болезнь. — Знаешь… У нас с твоей мамой не все было идеально, но ни она, ни я никогда бы не смогли себе позволить предать свою любовь и свой выбор. Причиной того, что он совершил, может быть что угодно, только ни одна из них не сможет его оправдать. Софи кивнула, прекрасно понимая сказанную отцом мудрость. Только она все еще продолжала искать для Роберта оправдания, будто это способно спасти разрушающийся брак. К чему теперь искать причины, по которым он пошел налево? Если он смог предать Софи — ни одна из причин не сможет спасти его от того, что он совершил. Назад пути не было. — Ты однажды простишь его, возможно у вас будет шанс все вернуть, только подумай хорошо, прежде чем принять мужа с его ошибкой. Мама всегда говорила, что ты будешь сильная. Ты такой и выросла. Не переживай, у тебя еще все будет. — Генри моргнул в знак подтверждения своих слов и отпустил руку Софи. Она погладила отца по ладони, понимая, насколько была неправа, когда забыла о Генри. Глаза защипало от слез. — Спасибо. Я позвоню тебе завтра, отдыхай. Генри не ответил. Грудь его медленно вздымалась и опускалась, а потом застыла. Софи замерла, испугавшись, что отцу стало хуже, но его умиротворенное лицо с закрытыми глазами ее успокоило. Она укрыла его одеялом и ушла, запирая дверь запасными ключами.***
2010 год, Ноябрь — Вчера снесли наш старый дом. Думать о том, что больше не существует их маленького жилища, было тяжело. Теперь нет того места, где хранилась их прошлая любовь, их надежды и мечты. Все разрушено. Сначала ошибкой мужа, а потом ковшом экскаватора. — И что теперь? Они дали хоть какую-то компенсацию? — Да, но наша квартира была оформлена на Роберта, вся выплата поступит ему. — Софи мешала ложкой остывший кофе. Так происходило из раза в раз: она наливала его в кружку, а потом мешала, пока тот не остынет, после чего выливала в раковину, потому что пить холодный кофе тоже самое, что пить горячее пиво. — Ну он же не такой засранец, чтобы забрать все себе, — Бетани пожала плечами, хоть и знала, на что может быть способен тот, кто однажды смог предать. Они сидели за столом на кухне. За последние пару недель, что Софи жила у Бетани, это уже стало их маленькой традицией — проводить полдня за кофе и вином. А когда подруга работала — Софи сидела так же, но в гостиной. Иногда они менялись ролями. Казалось, что Софи забрала привычку у Бет. Она пила вино, как горячий чай, а потом спала. Бетани ее не учила и старалась не тревожить, потому что понимала, что осознание случившегося к Софи пришло только недавно, и сейчас было больно. Она вспоминала, как сама переживала уход мужа, и понимала — они похожи. Так продолжалось несколько дней, до сегодняшнего, пока Роберт не позвонил ей. Софи дернулась, увидев его имя на экране телефона. Ее как будто прострелило. Вино впервые обожгло горло. Она закашлялась и перевела взгляд на подругу, не сумев пошевелиться. В голове пронесся вихрь воспоминаний, которые все еще не могли исчезнуть из ее памяти. Она прокручивала все, что помнила, как фильм без остановки. Каждый вечер. Каждую ночь. А потом все это видела во сне. Обычно Роберт слал ей сообщения или письма на почту, которую по привычке Софи читала каждые два часа. В основном, это были документы или информация о деньгах. Она не отвечала на них. И хотя ей не приходило ничего нового, она все равно открывала почту раз за разом. Это могла быть надежда. Глупая и тонкая, как нить. В этот раз он решил позвонить. Софи не знала, что делать. Она боялась уколоться о его голос. Он звучал в ее мыслях ровно столько же раз в день, сколько она вспоминала мужа. И Софи все еще не могла смириться с тем, что она больше не замужем. Все казалось сном или чьей-то шуткой, изо дня в день София пыталась проснуться, но оказывалась в реальности и понимала, что не спит. Это ударяло еще сильнее. — Ответишь? — Да. Нет. Я не… — София замялась и уставилась на бокал с вином. Телефон рядом все еще вибрировал. Она не хотела отвечать. — Ответь ты и поставь на громкую связь, меня здесь нет. Бетани смутилась, но взяла сотовый и приняла вызов. — Я уже хотел положить трубку, — твердый, чужой и полухриплый голос раздался на всю кухню. София сглотнула и понурила голову, а потом жалобно посмотрела на Бет. — Э… Привет. Подруга пожимала плечами, не зная, что говорить. — Софи? — Нет. Это Бетани. Ее сейчас нет, что-то передать? София закрыла ладонями уши. Когда-то любимый голос резал ей слух. Каждый раз, когда она слышала Роберта или видела его фото случайно, ей хотелось простить его. Ей хотелось вернуть все на свои места. Эта наивность мешала ей жить. — Передай, что большую часть средств с компенсации за снос дома я перевел ей на счет. Думаю, что общей суммы хватит на новую небольшую квартиру. Это все. Спасибо. Роберт говорил легко и уверенно, словно разговаривал с клиентом. Не было в его голосе ни капли сожаления, которую надеялась услышать Софи. Может быть он снова играет. А может быть ему действительно все равно, и он давно ее не любит. Звонок сбросился. Бетани опустила телефон на стол и допила остатки вина. Софи сидела и молча сверлила стену взглядом. Слова Роберта означали, что скоро она сможет жить в своей собственной квартире. Или даже доме. У нее будет хорошее жилье. Она будет там счастлива. Только не так, как была счастлива с ним в той маленькой темной квартирке на Мидуэй-роуд. Эта мысль не отпускала ее. Роберт до сих пор не отпускал ее. — Ты тут? — Да, я просто… У меня будет своя квартира, Бет, ты слышала? У меня будет своя квартира! София вдруг радостно рассмеялась, словно только что обрела настоящее счастье. Ей казалось, что она никогда так не смеялась, а потом вспомнила, что так же счастлива была, когда муж ей сделал предложение. Это не выбило ее из колеи — новость была слишком хорошей, чтобы в эту минуту унывать. Ее глаза загорелись, и Бетани вдруг засмеялась тоже. Она хихикала над подругой, наливая еще вина. Ей непривычно было видеть Софи в таком расположении духа. Казалось, всего пару минут назад она была похожа на потухший уголек, а сейчас сияла ярче пламени. С одной стороны, это радовало, а с другой Бет понимала, что все дело в вине, и завтра Софи отпустит. Конечно, если снова не выпьет бокал-другой. — Поехали! Поехали прямо сейчас! София всполошилась, вскочила со стула и унеслась в гостиную, а потом вернулась, ожидающе смотря на Бет. — Подожди, — Бетани подошла, взяла подругу за руку. — Уже поздно. Давай мы немного поспим, а потом поедем, идет? Софи кивнула и ощутила головокружение. Она вырвалась, раскинула руки и закрутилась вокруг себя. Бетани пришлось ее поймать, чтобы та не упала и не расшибла себе нос. Бет удивлялась, как вино так сильно ударило Софи, ведь они пили поровну. Белфорт перестала понимать, что происходит, поэтому Бетани уложила ее спать, и сама, после недолгих посиделок на кухне, тоже отправилась в спальню.***
— Это тебе, — Бетани принесла для Софи обезболивающее и стакан воды. Белфорт уже не спала, но все еще не собиралась подниматься с дивана. Она открывала и закрывала глаза, смотря исподлобья на подругу. — Спасибо. Я в порядке, — откликнулась та, после чего Бетани принялась собираться. — Ты уходишь? — Мне нужно забрать Рика от родителей, он устроил им концерт. — Прости… — Что ты, все нормально, просто ты начинаешь превращаться в меня, — Бетани, причесывая волосы перед зеркалом, усмехнулась. — Бет, мы сможем поехать сегодня? Так хочется посмотреть на него… — На Роберта? Софи раскрыла глаза и села, а потом недовольно поджала губы. — Прости. — Мне пора привыкнуть. Чем чаще мы будем говорить о нем, тем мне будет проще. Белфорт выпила таблетку и пригладила волосы. — Наверное. Так что ты хочешь посмотреть? — Бетани собралась уже выходить. Она накинула пальто, взяла сумку с ключами и принялась открывать дверь. — Дом. Я давно его приметила для себя. — Ах, дом. Да, думаю, это не проблема. Ты поедешь на работу? — Да, уже собираюсь. Мисс Хоукинс меня прибьет. — Тогда позвони мне после работы и договоримся. Чао, — Бетани махнула рукой и скрылась за дверью, закрыв ее на ключ. На глаза Софи бросились коробки в прихожей. Она перевезла все свои вещи к подруге, и сейчас они занимали очень много места, наверняка мешая Бет. Софи стало стыдно, и она приняла решение незамедлительно купить жилье, чтобы больше не смущать Бетани своим присутствием. София обмоталась одеялом и встала у окна. Оно занимало полстены, как на ладони можно было разглядеть весь город. Видневшаяся часть Хьюстона была похожа на геометрический пейзаж. Строгие, четкие постройки внушали доверие. Здания стояли в равных пропорциях, словно их расстояние действительно тщательно высчитывали перед застройкой. Наверняка так и было. При этом мешались между собой более простые дома с более дорогими и стильными высотками. Строения жили в разброс, и наблюдать за этим с двадцатого этажа было интересно. А голубое небо с легкими белыми облаками-пятнами не позволяли оторвать от себя глаз. Софи представляла свой дом, который теперь будет ее защитой и отдушиной. Ведь это мечта ее жизни. Но будет ли она действительно счастлива в нем? Что он ей принесет? И неужели этого можно было добиться только при разводе с мужем? Она увидела фотоальбом на комоде подруги и раскрыла его, зная, что именно там увидит. Много счастливых фотографий. Сначала Бет и Эйден. Потом Эйден и Рик. А дальше фотографии со свадьбы Белфорт, где счастливые улыбки Роберта и Софии занимали все фото. На одном Софи заметила знакомое кафе. Воспоминания закрутились в голове болезненным вихрем. — Я вчера видела тебя в кафе неподалеку. Там была девушка. Софи провожала мужа на работу, подавая ему завтрак из сэндвичей с тунцом. — Что ты там делала? — вздернулся Роберт. Он испуганно уставился на жену, а через секунду заметался по квартире. Он что-то искал. — Я просто мимо шла, что с тобой? — Телефон. Ты не видела мой телефон? — На лице мужа читалось волнение. Он поджал губы. — Он лежит в гостиной. Так что это за девушка? — Это с работы, мы разговаривали о деле, — ответил муж, что-то тыкая в экране мобильного. — Ладно. Тебя ждать на ужин сегодня? — Нет. Я буду поздно. До вечера. — А завтрак? Ответа не послышалось, Роберт уже ушел. София захлопнула альбом и скинула с себя одеяло. А потом опомнилась, что опаздывает на работу и стремглав убежала в ванную. Приведя себя в порядок, она надела классический черный костюм и каблуки, не изменяя своим привычкам, взяла вещи и побежала к машине.***
— Как идут дела? — сходу заявила Софи, когда зашла в магазин. За кассой стоял Гэри. Он дружелюбно помахал ей и улыбнулся уголком губ. Выглядел он, как всегда, с иголочки: глаженная рубашка, уложенные волосы и юношеский блеск в глазах. — Вроде бы все неплохо, магазин держится. Вас давно не было, — подметил он, взявшись перебирать книги у кассы. — Да, пришлось поболеть, — Софи осматривала обстановку: книжные ряды полупустые, из посетителей пара девушек, которые вероятно уйдут без покупок. Она опечалилась. Видеть здесь клиентов как в день распродажи ей нравилось больше. — Мисс Хоукинс здесь, — сказал Гэри почти шепотом. Белфорт кивнула и направилась в кабинет. Софи не была готова к разговору с начальницей, но избежать его вряд ли удастся, раз та решила приехать, что делала крайне редко. Из кабинета доносился лай собаки, значит, Артес тоже здесь. София постучалась, несмотря на то что это был ее кабинет. Конечно, она не могла зайти туда как к себе, когда там «босс». — Артес, ты снова ругаешься? — Софи приблизилась к пуделю и погладила его по гладкой кудрявой шерсти, он завилял хвостом. — Добрый день, мисс Хоукинс. — Здравствуй, София. Надеюсь, ты уже выздоровела? Больше не могу держать тебя на больничном. — Женщина говорила четко и строго, но при этом доброта в ее серых глазах опровергала факт ее суровости. Белфорт не узнала ее. Та немного постарела. Возле глаз образовалось еще больше мелких морщин, волосы она подстригла под «пикси» и покрасила в пепельный. Такая прическа ей шла не очень, но Софи деликатно промолчала. Кажется, начальница даже похудела, ее тело обтягивала белая блузка, из-под которой были видны ребра, а скулы на лице вот-вот прорежут щеки. Белфорт задумалась, что могло стать причиной такого изменения. Возможно, она все еще с трудом переживает смерть мужа, но Софи не стала ничего спрашивать. Наверное, сама она тоже изменилась после развода, но ей об этом никто не говорил. Энн Хоукинс листала бумаги, по всей видимости, с отчетами, но Софи не за что было переживать. У нее был порядок на рабочем столе и в бумагах. Белфорт присела на диван, стоящий по правой стороне от стола. — Рассказывай. — Все отчеты за прошлый месяц… — начала Софи, но прямой и важный взгляд начальницы прервал ее. Она испугалась, но не подала виду. Неужели что-то случилось? Она хочет ее уволить? Белфорт сглотнула. — Я не об этом, — мисс Хоукинс вернулась к бумагам, шустро листая страницу за страницей. София бесшумно выдохнула. — Что у тебя случилось? — Ничего. Просто развелась с мужем, — горько усмехнувшись, ответила Белфорт, перебирая пальцы на руке. Она начала нервничать при очередном упоминании о разводе, но поняла, что разговор о Роберте не так сильно бьет ее, как раньше. Возможно, она привыкла, а может быть осознала, что это конец. — Развелась с мужем… — повторила Энн. — Что ж, думаю, нам не стоит обсуждать эту тему. Я только скажу тебе, что это не последняя любовь в твоей жизни. София благодарно кивнула, но не стала принимать правду начальницы за свою. Белфорт любила Роберта и не верила тем, кто говорил, что дальше на ее пути встретится кто-то лучше. Она не хотела встречать кого-то еще и не хотела любить другого человека. Софи боялась, что не сможет быть счастлива с кем-то другим. — Помоги мне выставить новые книги на полки, а потом я тебя отпущу, идет? — Энн вдруг повеселела и, с добротой улыбнувшись, встала из-за стола. Она стала разбирать коробки у двери, которые Белфорт заметила только сейчас. Артес дружелюбно вертел хвостом и охранял поставки. Софи смутилась улыбке мисс Хоукинс, но согласилась с предложением — работать сейчас настроения не было, но и по книгам она жутко скучала все это время. Бетани ждали Софи возле книжного. Свою машину Белфорт уже починила, но была не в силах садиться за руль. Она радостно прыгнула на пассажирское сиденье, попутно ища адрес в интернете. — Ты такая веселая, — заводя машину, подметила Бет. — Мы едем смотреть мой новый дом, о чем ты? — София мечтательно заулыбалась, на минуту засмотревшись вперед. — У нас есть два часа, потом я вынуждена отпустить няню, — выруливая на трассу, говорила Бетани, краем глаза наблюдая за подругой — ей было чуждо видеть Софи такой счастливой. Она помнила ее настолько радостной в день их свадьбы с Робертом, оттого ей становилось печально. — Едем на Кингс-роуд, 145. — Есть, босс! Когда они почти прибыли, Софи увидела издалека тот самый дом, который просматривала в интернете последние несколько дней. Тогда она еще не знала, что так скоро сможет приехать и купить его, забрать себе, стать там счастливой. Она засияла. В ее глазах сверкали янтарные алмазы. — У тебя хороший вкус, — усмехнулась Бет, останавливаясь у нужного дома. В ответ послышалось что-то невнятное, а потом Софи исчезла — она выскочила из машины и убежала к дому. Бет вышла за подругой. Возле входа стояла женщина — София уже назначила встречу с риэлтором, на что Бетани без удивления посмеялась. — Это самый лучший день в моей жизни, — Софи вытирала ладонью слезы, рассматривая каждую комнату, каждый дюйм и каждую деталь. Она оборачивалась на подругу, улыбалась и снова утирала мокрые дорожки с щек. Белфорт понимала, что лгала. Но ей важно было осознать, что Роберта и самого счастливого дня с ним больше нет. Есть новая жизнь и новые дни, которые должны ей принести что-то хорошее. Даже если она этого не хотела.