«Во второй раз я встретил её на свадьбе друзей. Она снова была бесподобна».
— Может, ты всё-таки приедешь? — Лёва, сидя в кресле, устало прикрыл глаза и что-то вяло бубнил в трубку. — Да? А детей я с кем оставлю? — Асю что-то жутко бесило, в разговоре с мужем женщина была уже на грани. — Вызови няню, ну или попроси твою маму. В чём проблема? А сама прилетай в Москву, — а вот Бортник уже просто устал ругаться из-за пустяков. — Ты, если ещё не пропил свою память, смог бы вспомнить, что родители уехали отдыхать в Доминикану, — с надрывом оповестила мужа Ася. — Ну так вот бы детей и взяли! — Лёва сам не заметил, как прыснул от смеха. Лёве, даже с высоты сорока пяти лет, все эти проблемы казались такими пустыми и максимально ненужными. Он будто совершенно не улавливал человеческих эмоций и чувств. — Не неси херню! Няню я не буду вызывать, ты сам знаешь, что пацанам она не нравится. Я уже поздравила вчера Алёну. У меня сегодня ещё полно дел. Развлекайся, — под конец своей реплики Ася уже тараторила, чтобы побыстрее закончить разговор. Женщина недовольно фыркнула в трубку и отключилась. Егор устало выдохнул. Он любил жену, любил своих детей, но иногда он так от всего этого уставал. Ему хотелось больше работать, больше концертировать и разъезжать в турах, лишь бы не топтаться на месте в семейной рутине. В комнату вошёл Шура. — Не приедет? — равнодушно спросил Уман. Мужчина, будучи одетым в чёрный костюм, пытался завязать золотой галстук под воротником чёрной рубашки. Лёва сжал губы в узкую полоску и сокрушенно помотал головой. — Ну и ничего страшного. Поедем, отдохнём, споём им пару песен в подарок. Все нормально будет, — мужчина улыбнулся, стараясь хоть как-то взбодрить друга. Дурацкий галстук поддаваться не хотел. Мужчина нервно тянул прошитую золотым люриксом ткань. — Слушай, Шура, тебе не кажется, что мы слишком рано постарели? — откинув телефон на диван, Бортник подпер щёку правой рукой и сделал как можно более вдумчивое лицо. Уман на какое-то время перестал двигаться, смотря на друга. — Ты чего, Лёв? — Шурик взял с полки свой телефон и сел на диван рядом с Бортником. — Не знаю, просто я в какой-то момент заметил, что мы уже давно вне этого праздника жизни, — всё так же пространно размышлял Егор. — Ну, все когда-нибудь стареют. Одно поколение сменяется другим и всё такое, — Уман тоже на мгновение погрузился в раздумье. — Так, Егор Михайлович, вы хер ли здесь развели? Мы с тобой ещё, так-то, нихуя не старые! От излишне громкого голоса гитариста Лёва вздрогнул. — Ну да, ты прав, — равнодушно подметил фронтмен. — Не «ну да, ты прав», а иди, блять, одевайся. Никуда нахер не успеем. Парни ждут! — Шура со всей силой хлопнул вялого друга по спине. Бортник оживился, вскочил с кресла, судорожно вспоминая, в какой комнате он оставил свой костюм. Шура встал с дивана и продолжил отвратительную пытку - он должен был завязать этот всратый галстук.***
Москва. Середина февраля. Воскресенье. Семь часов вечера. Особняк на Волхонке. Празднование свадьбы Алёны Ахмадуллиной и Сергея Макарова. Свадьбу известный дизайнер и председатель совета директоров АО «Станкопром» отмечали с размахом. Молодожёны обвенчались в церкви, а торжество проходило в их московском особняке на Волховке. Шура с Лёвой, выказав друзьям своё уважение, гордо выстояли всю официальную часть бракосочетания. Остальные музыканты обещали подъехать сразу на «попойку». Весь особняк был украшен живыми цветами, на первом этаже был организован банкет на полторы сотни гостей, два бара с огромным количеством алкоголя, большим танцполом и добротно сколоченной сценой для звёздных гостей, которые в качестве дополнений к подаркам готовили свои выступления. По началу парни тупили все вместе, было весело. Они пили шампанское, слонялись по огромному залу, общались со знакомыми людьми, которых видели. Через полтора часа к Шуре подъехала жена, парни разбрелись, кто куда, а Лёва засел в баре. У него на душе скребли кошки, было до одурения погано. Хотелось напиться. Нет, не так. Хотелось нахуяриться. — Повтори, — поправляя шляпу у себя на голове, попросил Бортник. Молодой бармен налил музыканту ещё текилы. Лёва сидел и взглядом сверлил рюмку. Внезапно он ощутил очень знакомый аромат. Да, чёрт возьми! Это был французский цветочный парфюм и оригинальный «Макинтош»! Егор, не поворачиваясь, усмехнулся сам себе. Судьба тыкала его носом в эту девушку. Мужчина гордо выпрямился, всё ещё сжимая рюмку двумя пальцами и слегка покосился влево. Это был она. Маргарита Жукова собственной персоной наградила этот скромный вечер своим вниманием. Девушка, соблазнительно виляя бёдрами, подошла к барной стойке и положила тёмно-серый клатч перед барменом. — Вам чего-нибудь налить? — молодой человек не мог оставить такую принцессу без внимания. Бортник был готов поклясться, что в этот раз он встретил принцессу. Гоша была одета в тёмно-серое платье в пол, верх которого был выполнен из плотного качественного кружева, а довольно пышная юбка была сшита из атласного подклада и множества слоёв почти невесомого накрахмаленного шифона. Декольте у платья не было, зато на спине красовался огромный вырез, который выгодно показывал средних размеров татуировку в виде веточки сирени под правой лопаткой. Свежевыкрашенные розовые волосы были завиты в объемные спиральки и аккуратно убраны с лица почти незаметным алюминиевым ободком в виде веточки с какими-то неизвестными ботанике цветами. На худых запястьях шуршали браслеты, тонкие пальцы украшали серебряные кольца. Острые длинные ногти были выкрашены тёмно-серым матовым лаком. — Красавчик, налей мне, — девушка, улыбаясь, сделала паузу, раздумывая, что же она хочет выпить. — В стакан для виски доверху налей одну часть абсента, три части предельно сухого мартини и две части водки. Взболтай, оливки не клади. — Суро-о-ово, — усмехнулся бармен, начиная мешать выпивку. Лёва про себя усмехнулся, интеллигентно закладывая рюмку текилы. Мужчина раздумывал пару секунд, после чего, опустив руки на колени, аккуратно стянул с безымянного пальца обручальное кольцо и положил его в нагрудный карман современного покроя камзола. «Бортник, да ты просто моральный урод!». Гоша несколько секунд залипала в телефон, после чего убрала его в сумочку и огляделась. Пройдясь по силуэту музыканта равнодушным взглядом, Рита сглотнула и вновь посмотрела на мужчину. Жукова широко улыбнулась. — Ну здравствуйте, мистер Я-не-засматриваюсь-на-всяких-малолетних шлюх, — Жукова, оперевшись боком о барную стойку, обратилась к Бортнику. Мужчина улыбнулся, приподнял шляпу и опустил её на макушку, открывая лицо. После чего Лёва повернулся лицом к девушке. — Привет, — музыкант покачал головой. — Мы уже на «ты»? — Гоша усмехнулась и подошла к собеседнику на два шага ближе. — Да, детка, — Лёва харизматичного кивнул головой. — Как жаль, что для детки я старовата, — девушка манерно надула нижнюю губу. — Не тебе говорить, что ты старовата, когда рядом есть я, — сокрушенно заверил танцовщицу Егор. Принцесса посмеялась, опустила взгляд, а потом резко протянула мужчине руку. — Маргарита Жукова. Гоша, — розоволосая скалила кафельные зубы. — Егор Бортник. Лёва, — мужчина, будучи истинным джентельменом, склонился ниже, касаясь чёлкой нежной женской кожи, и поцеловал Рите руку. — Теперь будем считать, что знакомы, — отрешённо проговорила принцесса, оглядывая бар и находясь в напряжённом ожидании своей выпивки. — Ваш мартини с водкой и абсентом, — молодой бармен поставил на стойку крупный стакан из-под виски, почти доверху наполненный прозрачной, слегка зеленоватой смесью. Девушка еле заметно облизнулась. — Повторите мне, — Лёва манерно указал парню на рюмку, которая уже через мгновение была наполнена порцией текилы. Бортник особо выразительно поднял со стойки рюмку, показывая, что Рита должна выпить вместе с ним. Девушка еле уловимо кивнула и взяла в руку внушительных размеров порцию выпивки. — За ваши прекрасные танцы, — Лёва интригующе улыбнулся, подняв только правый уголок губ. — И за ваши тоже, — Марго подняла стакан выше. — Ты видела? — Мне пришлось посмотреть пару ваших клипов. Ты ведь спас бутылку моего любимого шампанского, — танцорша усмехнулась и пригубила напиток. Лёва разом опрокинул стопку текилы и отдал рюмку бармену. Розоволосая жадными глотками за раз опустошила половину стакана. — Даже не поморщилась, — очарованно констатировал факт молодой бармен, чем заставил Жукову наигранно посмеяться. — Красивый кулон, — зачем-то высказался рокер, говоря о средних размеров украшении на шее тусовщицы. — Спасибо. Мама подарила, — Марго отрешённо улыбнулась. — Где она сейчас? Ты общаешься с родителями? — Бортнику было интересно все, что было связано с его таинственной знакомой. Гоша с наслаждением втянула аромат напитка в стакане. — Нет. Не общаюсь. Мама сейчас в пригороде Ульяновска, — тусовщица слегка пригубила алкоголь. — В земле, примерно на расстоянии двух метров в глубину. Лёва опешил. Он не знал, что сказать. Его за мгновение выбили из колеи лёгкость и равнодушие, с которыми Жукова это сказала. — Мне жаль, — неуверенно добавил фронтмен. — Да брось, — равнодушно бросила тусовщица. Марго опасливо огляделась и вновь пригубила выпивку, на этот раз опустошив стакан полностью. — Ты ничего не чувствуешь? — задумчиво просил фронтмен. Девушка отрицательно мотнула головой. — Так бывает. Это что-то наследственное, с организмом что-то, — отрешенно пояснила танцовщица, оставляя стакан на стойке. Музыкант понимающе покачал головой. — Какими судьбами в Москве? — мужчина провёл указательным пальцем по лбу, убрав с глаз надоедливую чёлку. — Я сопровождаю, — совершенно спокойно говорила танцорша, смотря собеседнику прямо в глаза. — Кого?! — продолжая обезоруживающе улыбаться, Егор удивлённо отклонил голову слегка назад. — Да так, нефтяного барона одного, — отрешенно пояснила тусовщица, протягивая руку за стойку и вытягивая из блестящей вазочки мятный леденец. — И... Где же твой избранник? — вот тут великолепно обезоруживающая улыбка Лёвы потухла. «Неужели у неё кто-то появился?». — Избранник? Ты шутишь?! — принцесса даже прыснула от смеха. — Он просто недавно развёлся с женой, поэтому попросил посетить с ним пару мероприятий. Подарил взамен колье и вот эти кольца. Камушки я страсть как люблю! Жукова принялась воодушевленно рассматривать новые колечки, изысканно смотрящиеся на тонких пальцах. — И... Где этот щедрый джентельмен? — фронтмена будто обухом ударили по голове. Он был рад. Да, черт возьми, рад от того, что она не отдала верность никому за эти долгие месяцы. Но мысль о том, что какой-то пузатый дядька одарил Гошу бриллиантами за выход в свет, просто выбивала Бортника из колеи. Только он должен был выходить с ней на мероприятия, только он хотел к ней прикасаться, только он был достоин приподносить ей самые дорогие подарки этого мира. «Егор Михайлович, кажется, вы превращаетесь в последнего ублюдка». — Он?.. — тусовщица бегло оглядела зал. — Возможно, нашёл кого-то посимпатичнее и удалился в одну из спален, — девушка закончила свою тираду очень гордой интонацией, после чего рассмеялась. Для Риты это было в порядке вещей: она никому не была обязана, и ей никто обязан не был. Лёва понимал, что видит её второй раз в жизни, но он хотел её, причём не только в физическом плане. Он хотел её во всех смыслах, позах и ситуациях, в любое время дня и ночи, зимой и летом, в болезни и в здравии, в радости и в горе. — Ну, думаю, красивее тебя в этом зале явно будет сложно кого-то найти, — Бортник сказал и лишь потом подумал, что же он сказал. — Ох, ты мне льстишь! — особо легко ответила тусовщица и рассмеялась. Лёва опасливо огляделся по сторонам и, не заметив ни Шуры, ни Лакмуса, вообще ни одного участника группы, решился на крайние меры. — Потанцуем? — широким жестом Бортник пригласил собеседницу на танцпол. — Ну, даже не зна-а-аю! Помнишь, я плохо стою на ногах! — в компании рокера Марго было удивительно легко, удивительно просто. Девушка смеялась от души и не могла остановиться. — Ну, сегодня на стол ты забираться не собираешься и брызгать в людей дорогим шампанским тоже, я прав? — Лёва с восторгом вспоминал их случайный физический контакт во время прошлой встречи. Мужчина поднялся с барного стула и прошёл немного вперед, к танцполу, протягивая приятной собеседнице руку ладонью вверх. — А танцевать ты умеешь, я видел, — мужчина сделал паузу и продолжил шёпотом, слегка склонившись к девушке. — Только смотри под ноги, детка. Жукова воодушевлённо смотрела Лёве прямо в глаза. В какой-то момент мужчина даже смутился, будто он предложил своей собеседнице откровенную дичь, которая никогда случиться не должна. Но всё-таки её холодная тонкая рука легла в его горячую и крупную ладонь. Лёва, искренне улыбнувшись, потянул тусовщицу за руку, заставляя девушку на носочках просеменить целый круг. Гоша по энерции разогналась, её понесло и она, как влитая, легла музыканту в объятья. Мужская рука уверенно легла принцессе на оголённую поясницу. Оба вздрогнули от прямого физического контакта, но умело сделали вид, что это совершенно ничего не значило. Они были теми, кто умел притворяться. Но проблема была в том, что, встретив друг друга, они стали подозревать, что притворялись и лгали так долго, что уже забыли, кем являлись на самом деле. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, — Рита чувствовала, как её выводило на чистую воду само присутствие Лёвы рядом - и она прятала взгляд. Мужчина был одет во всё чёрное, как и полагается по всем канонам рок-музыки: облегающие брюки из плотной качественной ткани, классическая рубашка, галстук в цвет, удлинённый пиджак, больше напоминающий камзол, пальто или фрак, пара кожаных ботинок и интересного вида шляпа со средних размеров прямыми круглыми полями. — Ты мне явно льстишь, — наигранно нахмурился фронтмен. — Ни в коем случае! Только правда и ничего, кроме правды, — Гоша улыбалась искренне, во всё свои тридцать два зуба, от чего у неё даже стало сводить скулы. Медленная монотонная мелодия и скучный голос какой-то певички проникали под кожу, до самых костей. Девушка расслабленно положила голову музыканту на плечо. Лёва стиснул зубы до боли, но не дрогнул от внезапных и таких приятных прикосновений. От неё всё также приятно пахло сигаретами и парфюмом. Парфюмом, который, возможно, подарил ей какой-то пузатый папик. Чёрт, как же это бесило! — Почему тебя все зовут Гошей? — с наслаждением втягивая сладкий аромат её кожи, спросил Егор. — О, это тупая история, — Марго подавила волну смеха, не поднимая головы с мужского плеча. — Где-то в две тысячи десятом году на СТС показывали сериал «МарГоша», — спокойно рассказывала танцовщица. — О, господи, я помню его. Там же, кажется, ребята из «Мумий Тролль» саундтреки главные делали, — рокер смотрел на бытовые вещи со своей, профессиональной, стороны. — Да-а, именно. Так вот, у меня девицы, с которыми я тогда прикатила в Питер, обожали эту дрянь смотреть. А так как я, собственно, от рождения Маргарита, которая и, так сказать, по щам может надавать, я как-то незаметно стала Гошей, — приятно отдыхая на мужском плече, Рита мило хихикала. — А почему ты Лёва, если, кажется, ты Егор? — Детская кличка, ничего более. Я просто не смог расстаться с прошлым, — монотонно пояснил Бортник. Тусовщица подняла голову, заглядывая партнёру по танцу в глаза. — Да уж, моя история звучала явно интереснее, — наигранно фыркнула Жукова. — Краткость - сестра таланта, — с максимально умным выражением лица подметил Лёва. — Ску-у-учно-о-о, — протянула Рита. Они смотрели друг другу в глаза слишком долго. И, как ни странно, им было хорошо. — Ты, — начала девушка. — Я, — интригующе качнул головой Лёва. — Ты женат? — медленно, растягивая слова, спросила Гоша. Лёва нервно сглотнул. Он чувствовал, будто золотое кольцо нагревается в нагрудном кармане, но продолжал нагло молчать. — Женат... — растворилось на губах танцовщицы, блистающие глаза поблекли. — А теперь молодожёнов поздравят музыканты из любимой группы жениха! Лёва, Шура, ребята! Мы ждём! — пара обернулась на уверенный голос тамады. — Дамы и господа, встречайте бурными аплодисментами группу «Би-2»! Глаза у Бортника нервно забегали, пальцы затряслись. — Иди, тебя ждут, — Марго настойчиво выпутала худую ладонь из мужской хватки и сделала несколько шагов назад. — Марго, — Лёва зачем-то её позвал. — Меня зовут Гоша. Иди, — она уже не говорила - шептала, отходя дальше от музыканта. Лёва закрыл глаза и измученно промычал. Теперь его всё ужасно бесило. Друзья уже ждали своего фронтмена на сцене. Под восторженные аплодисменты и вопли изысканной толпы Лёва легко взбежал на украшенную живыми цветами сцену. Шура уже что-то говорил в микрофон - кажется, он во всю поздравлял молодожёнов, показывая свой широкий словарный запас и отличное умение импровизировать. — Ну, и так как сегодняшний праздник - триумф настоящей любви, мы в течение трёх минут будем признаваться прекрасной невесте в любви от лица нашего многоуважаемого жениха! — закончил Шура, подавая знак группе, пока Лёва внаглую сверлил взглядом Гошу, смотрящую на него из зала. — Не спи, Лёвчик, — шепнул другу Уман, начиная уверенно водить медиатором по струнам акустической гитары. «Темноты боятся скелеты в шкафу, Рвется от нагрузки всемирная сеть. Нам двоим достался один парашют, Значит, прыгнем вместе и будем лететь!» Лёва на первых двух словах ещё прибывал в прострации. Но буквально через секунду ему захотелось спеть так, чтобы она им восхитилась. Вот он, здесь, рядом: шикарный, идеальный, талантливый, один такой на всём белом свете. Он занимается тем, что умеет, и делает Лёва это в совершенстве. Гоша стояла около бара. Её окружали другие гости, все до одного целиком и полностью отдавались музыке: кто-то танцевал, все остальные дружно подпевали вокалисту. А она стояла. Просто стояла, не подпевала, не двигалась, её лицо не отображало ровным счётом никаких эмоций. Чуть позже Гоша вообще опустила взгляд в пол. Лёва напрягся. Это был вызов для него. Мужчина добавил голосу силы, стал сильнее стараться, сделал каждое своё фирменное движение более пластичным. Он подсознательно кричал: «Посмотри на меня! Я здесь! Я классный, смотри!». Какая-то девушка в коротком красном платье сделала шаг в сторону Гоши и прикоснулась пальцами к предплечью тусовщицы. Жукова подняла взгляд, посмотрела на знакомую. Розоволосая поморщилась и провела пальцем у своего горла. Лёва знал, слышал, чувствовал, как Марго говорит этим жестом: «Я такое не люблю. Мне скучно. Дурацкая группа». От этих мыслей Бортник заводился ещё сильнее. От откровенной скуки Гоша отошла к бару и заказа ещё какого-то ядрёного пойла. «Я с чужим котенком стою под дождем, Ты в нарядном платье встречаешь весну. Мы все ждем чего-то, куда-то идем, И все время платим, а цены растут.» Рита приняла у бармена стакан с напитком из водки, абсента и мартини. Девушка поставила тару на стойку и посмотрела в сторону сцены. Манерные, кошачьи интонации голоса Лёвы обволакивали, поглощали, забирали из головы и души все проблемы, ненужные переживания. Жукова снова повернулась к стойке. Перед глазами внезапно всё поплыло, голова уверенно пошла кругом. Рита схватилась за стойку. Ноги стали ватными. Бортник стоял на сцене, делал вид, что ему нравится, что он здесь и должен быть. На его глазах Гоша, находясь в каком-то полуобморочный состоянии, случайно смахнула с барной стойки стакан с выпивкой. Егор Михайлович сильнее вцепился в микрофон. Марго схватила свой клатч и неровными шагами, шатаясь, отправилась куда-то в сторону коридора. По пути тусовщица взяла с одного из столов пустой хрустальный стакан и полную солонку. «Новый день нарезан, как праздничный торт. Жаль, кусок все время идет мимо рта. Свежий комментарий, что я уж не тот Не меняет факта, что ты еще та!» Песня подходила к концу.***
Розоволосая впечаталась в стену у первой попавшейся двери. «Очень. Нужно. Блевать». Тусовщица чувствовала, как она медленно катится в небытье. К счастью, годы тусовочной жизни многому научили Маргариту. Девушка, про себя помолившись тем, в кого она не верит, из последних сил открыла дверь. Удача. Она попала в уборную. Девушка высыпала соль в стакан, набрала воды из-под крана и залпом опустошила целую тару. Желудок скрутило морским узлом. Гоша упала около унитаза на колени, дрожащими пальцами придерживая розовые кудри. По языку и губам текла жгучая вязкая жидкость. Тело Марго постепенно умирало. Наконец-то танцовщица смогла свободно дышать. Розоволосая отползла назад и, немного оглядевшись, с облегчением поняла, что она теперь хотя бы может встать и что мир вокруг неё не вертится ебаной каруселью. Уперевшись ладонью о столешницу, Гоша медленно поднялась на ноги. В зеркале на неё смотрела бледная полумёртвая особа с поблекшими глазами, осыпавшейся тушью и испорченным макияжем губ. Хорошенько прополоскав рот, тусовщица сразу же закинула в рот пять штук ментоловых жвачек. Из клатча тусовщица высыпала тушь, салфетки, помаду и парфюм. Дрожащими пальцами набрав подругу, Рита поставила звонок на режим «громкой связи».***
Лёва поклонился как можно ниже, отрешённо «отдал честь» залу и кинулся прочь со сцены. — Лёвчик! — Шура попытался остановить друга. — Мне чёт хреново, закончи красиво, — попросил музыкант. Уман пожал плечами, стал что-то уверенно говорить в микрофон. Видимо, поздравление у него всё-таки было заготовлено. Бортник спустился в зал и пошёл напролом к коридору, куда буквально минуту назад чуть ли не ползла Гоша. Он услышал её измученный голос за одной из дверей. Она, кажется, говорила с подругой по громкой связи.— Что случилось? — Не знаю. Знаю только, что я пять минут назад была в полуобморочном состоянии и еле-еле проблевалась. — Опять? — Да, опять, ну а хули я сделаю?! — Когда ты ела в последний раз? — Не знаю. — Не знаешь или не помнишь? — Не помню! Неделю назад, наверное. — Это я кормила тебя дома неделю назад. Ты что, в Москве вообще ничего не ела?! Ты опять только алкаху хуярила? — Сегодня абсент с мартини и водкой. — Ты тварь, Жукова. Ты понимаешь, что ты убиваешь себя?! — Успокойся. Я сейчас закину, мне полегчает. Я в такси и домой на вечернем «Сапсане». — Ты окочуришься в этом сапсане, идиотка. Не смей нюх...
Звонок оборвался. «Заебала» — это последнее, что Лёва услышал, стоя около двери. Ему будто открыли глаза. Он услышал то, о чем, кажется, кажется, никогда не думал. Лёва настолько погрузился в семейную жизнь, в мир собственной группы, в мир по истине «взрослых людей», что разговор Марго с подругой стал для Бортника открытием. Он облокотился спиной о стену и прикрыл глаза рукой. «Глупая. Какая же ты глупая!».***
Рита, смотря на своё изрядно посвежевшее отражение, медленно сняла с шеи «мамин» кулон. Жукову до одури забавляло то, что пять минут назад она чувствовала, как постепенно уходит в небытие, а сейчас на милом нарисованном личике благодаря туши и помаде от недавнего инцидента не осталось и следа. Якобы подаренный покойной матерью кулон оказался «с сюрпризом». Аккуратно покрутив петельку, в которую была продета серебряная цепочка, розоволосая извлекла из круглой оболочки совсем крохотный дозатор, напоминавший ложечку. На нём уже лежала доза белого порошка. Обстоятельно втянув через нос четыре таких дозы - по две в каждую ноздрю -, тусовщица подняла взгляд на своё отражение. Неведомо откуда у Гоши появились силы, хорошее настроение, уверенность в том, что такими темпами она может гулять ещё целую ночь, а под утро благополучно свалить домой, в Питер. Дверь медленно приоткрылась. Глазами, тронутыми острым ощущением кайфа, Гоша следила, как в уборной появляется «чёрный лорд» в своей модной шляпе. Дрожащие пальцы обмякли, кулон полетел вниз, по раковине и столешнице был рассыпан белоснежный порошок. Марго непривычно круто развернулась, спиной закрывая дело своих рук. Лёва, от распирающей злости сжав зубы, медленно изучал глазами Гошу. У него было так много вопросов, и так мало ответов. На кончике носа у Жуковой осел заметный слой белого порошка. В ту же секунду Марго судорожно смахнула снег с носа. — Мама кулон подарила? — сдержанно начал Бортник. — Ага, она самая, — Гоша кивнула головой. Подняв со столешницы клатч и последний раз взглянув на своё отражение в зеркале, тусовщица уверенными шагами пошла к выходу. Но не тут-то было. Рок-музыкант, уперевшись рукой в дверной косяк, перегородил розоволосой путь. Гоша явно опешила. Настойчиво шагая вперёд, мужчина загнал девушку в ловушку, словно дикого зверя. Марго максимально сильно вжалась спиной в стену. Лёва смотрел ей чётко в глаза, его руки уверенно упирались в стену по обе стороны от Риты. — Зачем ты себя убиваешь? — подозревая, что второго шанса может и не быть, музыкант решил узнать все, что мучало его очень давно. — Я не убиваю. Я так живу. Просто мое тело, оказывается, для такой жизни не предназначено, — уверенно пояснила танцовщица. Лёва шумно выдохнул. Ответ был достаточно исчерпывающим. — Ты спишь с мужчинами за деньги? — мужской голос дрожал. — Это не твоё дело, — танцовщица была пугающе хладнокровна. — Где твоя мать на самом деле? — Егора почему-то распирала жуткая злость. — Разве это тебя так волнует? — даже сейчас Жукова играла, притворяясь кем-то. — Отвечай! — рокер ударил ладонью по стене прямо около Ритиного лица. Девушка прикрыла глаза и вздрогнула, но ничего не ответила. Она подалась немного вперёд, руководствуясь тем, что лучшая защита - это наступление. Бортник опешил, но не отступил. Они находились в максимальной близости друг к другу. Её запах доводил Лёву до исступления. Он приоткрыл рот, как бы ожидая продолжения. — Отойди от меня, иначе я закричу, — она сказала это ему прямо в губы. — В тебе есть хоть что-то настоящее? — Бортник облизнулся, подаваясь вперёд, почти прикасаясь к ней губами. — Да, — горячо выдохнула Жукова. — Я могу по настоящему оторвать тебе яйца, так что лучше отвали, — Гоша шептала это ему на ухо. По телу Бортника пробежалась волна мурашек, настолько это ощущение было прекрасным. Мужчина выдохнул и отошёл назад, давая предмету своего вожделения уйти. Выпрямив спину и натянув дежурную улыбку, Марго покинула уборную. Музыкант развернулся лицом к зеркалу. На столешнице стоял пустой стакан и солонка, в рассыпанном порошке валялся кулон «покойной матери». Фронтмен поднял взгляд на своё отражение. Глаза горели то ли желанием, то ли жуткой ненавистью. Мужчина изредка вздрагивал от напряжения. Лёва ненавидел себя за собственные мысли, за желания, за то, что он позволил себя изменить. Одним движением музыкант смахнул со столешницы посуду. Стакан и солонка вдребезги разбились о дорогой кафельный пол. Белое облако взмыло над полом и медленно покрыло мелкие осколки.***
Музыканты разъехались по домам только под утро. Последнее, что Лёва мог вспомнить - как невесту в пятый раз украли где-то часа в три ночи и жених в пятый раз заплатил за неё пятьдесят тысяч рублей. Когда такси подъезжало к дому Бортника, стрелка часов перевалила за шесть утра. Свадьба гуляла так долго, что под конец половина гостей успела протрезветь. Шура и Боря, увы, под утро оказались самыми адекватными. Поэтому Уман отправил Яника и Андрея на такси с Борей, а на себя взял Лёву и Лакмуса. В феврале на улицах ещё лежал снег, под утро между московских многоэтажек гулял пронизывающий холодный ветер. Такси затормозило около дома, где жил Лёва. — Меня тошнит, я не хочу ехать дальше, — честно заявил Лёва, закидывая голову назад. — Только не блевать здесь! — отрешенно предупредил пассажиров таксист. — Мы и не поедем. Это твой дом, проснись, придурок, — Уман нахмурился и протянул таксисту купюру в тысячу рублей. — Сдачи не надо. Мужчина вылез из машины, вытягивая за собой совсем неадекватного Лакмуса. Из другой двери на свежий воздух буквально выполз Лёва. — Бортник, хватит по сторонам смотреть, помоги! — Шура буквально уповал на то, что Егор хоть чуть-чуть успел протрезветь. Фронтмен, особо не спеша, подошёл друзьям и, приподняв Макса за второе плечо, двинул с братанами к подъезду. — Знаете, кого я сегодня видел? — лепетал Лакмус, дожидаясь своей очередной транспортировки в лифте. — Три бутылки вискаря? — съехидничал Уман. — Не-е-ет, — воодушевленно протянул Макс. — Я видел ту бабу, которую мы осенью в Питере видели. На неё ещё Лёвчик слюни пускал. Как же её... — Маргарита, — как на духу выдал Бортник. Шура медленно повернул голову в сторону фронтмена и особо настороженно на него уставился. Но было поздно - лифт остановился. Музыканты копошились с Лакмусом ещё около двадцати минут. Труден был путь от момента, как Лёва не мог попасть ключом в скважину, до секунды, когда друзья бросили Макса на диван. В квартире было темно и очень тихо. — Пошли, покурим. Поговорить надо, — Шурик, сунув руки в карманы брюк, направился на кухню. Лёва немного постоял на месте, наблюдая, как силуэт друга медленно растворяется в обволакивающей темноте коридора. Мужчина похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли сигареты, и двинул за гитаристом. Сперва они стояли молча, каждый в своё удовольствие до жжения в горле затягиваясь красными «Мальборо». — Слушай, Лёвчик, ты мне брат? — как-то очень издалека начал Уман. Фронтмен нервно сглотнул и повернул голову в сторону друга. — Разумеется, — за долгие годы общения с Шурой Лёва понял, что главное в разговоре с ним - не подавать виду, что тебе не по себе. — Скажи правду, ты видел её сегодня? — Уман старался максимально отстранённо предъявлять другу притензии. — Ты о ком? — Бортник снова перевёл взгляд вперёд, на горизонт гаснущих городских огней. — Слушай, Лёвчик, если бы тебе скрывать было нечего, дурака ты бы из себя настроил, — Шура осуждающе покачал головой, затушил бычок о кирпичную перегородку и собрался уходить. Но в последний момент крепко схватил друга за руку. — Просто я хочу тебе сказать, чтобы ты помнил, что мы уже не салаги с Бобруйска. У тебя жена, дети. Эта девица, сколько бы у тебя на неё не стоял, того не стоит. Не порти жизнь ни себе, ни Аське. Она-то этого точно не заслужила. Шура разжал пальцы и ушёл с балкона. Злость к Лёве постепенно затихала, просыпалось невыносимое желание лечь и уснуть.***
***— Привет, пап. — Привет, Федя. Как ты? — Всё хорошо. Ты в Москве? — Нет, сынок, я по делам в Минске. — О, здорово. — Мы что-нибудь придумаем, когда я вернусь. — К тому времени «Война Бесконечности» в кино выйдет. — Это про супергероев? Здорово. Мальчик на том конце провода сокрушенно вздохнул. — Пап, слушай. — Что-то случилось? — Мне девочка одна нравится. — Ого, кто она? Рассказывай! — Ей шестнадцать, она с моей параллели. — Красивая? — Очень. У неё большие глаза и волосы розовые. Бортник нервно сглотнул, потому что воспоминания уже ждали где-то рядом, чтобы накрыть музыканта с головой. — А чем она занимается? — Она танцует. Очень красиво. — Ну тогда приглашай ее с нами в кино, почему нет? — Да я к ней даже подойти боюсь. Пап, ты себе просто не представляешь. Она така-а-ая! — Да нет, сын, как раз-таки очень хорошо представляю.
«— Пап, я, кажется влюбился. — Я, кажется, тоже, сынок.»