***
— Почему вы не за отрадной едой в сей час? — О, мудрый Эраба, в наших землях таится нечто чуждое природе! Пара детей шли впереди, ведя мужчину за собой. Тот шагал куда медленнее, чем хотелось бы его проводникам. Прерывание общего отдыха для него стало обыденностью в новых краях, и он спокойно следовал за взволнованными ребятами. Они часто оглядывались на избранного, основного витию. К слову, доставшаяся роль его удовлетворяла далеко не всегда, но он уж давно смирился с ней, власно руководя племенем, заслужив свой почет сполна. — Что в естестве может быть чуждым? Разве вас не обучали всему сущему? — Обучали, но… О подобном нам ведать не доводилось. С молчанием Эраба погрузился в раздумья. О чем еще не поведали этим смышленым не по годам детям? Шли они недолго, но медленно из-за совсем не спешной ходьбы мужчины. Мальчик с девочкой, завидев своего друга, ринулись вперед, оставляя старейшину позади. Трое ребят дружно присели в ожидании, вглядываясь в чарующие переливания узоров. Энши оглянулся, замечая подходящую фигуру мудреца на фоне заката и возвышающихся строений своей деревни. Он уже почти мог разглядеть, с разделяющего их расстояния, метки, украшающие тело избранного. — Как думаете, это опасно? — Трудно сказать. — Я бы не стал тревожить его. Все духи гневаются за вмешательство. Мужчина никак не мог догадаться, что же их так завлекло, пока не приблизился к троице. Первый миг показался болезненно долгим. Все заботы и хлопоты исчезли. Разум открылся для осознания. Он недоуменно моргнул, не замечая как тревожно замолкли все остальные, предвкушая его заключение. Легкий ветер приподнимал угольные распущенные волосы мудрого и подолы его черно-оранжевой робы. Заходящее за кроны деревьев солнце безуспешно пыталось согреть выпирающую часть древней реликвии. Избранный, не веря глазам своим, приоткрыл рот, вдруг тяжело задышав. Он приблизился к щиту, следя за возникающим и пропадающим пленительным небесным светом на его узорах. Собравшись духом, Эраба опустился на колени, как и ребята, и невозмутимо начал рыть почву вокруг краев холодного камня. Та была сухой и быстро поддалась на манипуляции, позволяя отнять у себя странный предмет. Избранный вынул щит, что приятной тяжестью лег в его руки. Он весь был в частицах земли, и даже отряхнув ладонью обе стороны, мужчина чуть подрагивающими руками старался избавить его от грязи, попутно любуясь его идеальной формой. Дети с горящими глазами столпились вокруг находки, оглядывая со всех сторон плоский предмет. — Мудрый Эраба? Мудрец, не сводя взора с реликвии, заторможено ответил, — Да? Любой звук и слово доходило до него словно сквозь толстое сито — не сразу, излишне медленно. — Что это? — спросил Энши. — Похоже на щит. Даже рукоять есть, вон, поглядите, — указала девочка на обратную сторону реликвии, где грязи было еще больше. — Маловат он для щита… — задумался третий друг вслух. — Может, это особый щит? — Это оружие, — кратко изрек мудрец, наконец, отрывая от сокровенного счастливый взгляд. На смуглом лице уже заняли свое место морщины, но улыбка скрасила его почти до неузнаваемости. Эраба взглянул ввысь, туда, куда много лет и зим назад приходил он сам, где был утрачен такой необыкновенный предмет, где так внезапно появился Трику. Хотя высота отвесной скалы была и мала по сравнению со стеной Легендарного Гнезда, мудрый не без грусти вздохнул, оценивая в который раз разделяющее две деревни расстояние. Редко кто мог застать его скупые улыбки, и дети удивленно переглянулись между собой. — Пожалуй, я могу поведать вам забытую правду, дети. В знак моей благодарности, за благое открытие, — медленно проговорил Эраба, оглядывая каждого из ребят. Все трое в ожидании уставились на взрослого. — Стоит найти удобное место для этой отнюдь не краткой истории.***
Столько лет щит был до того близок, что от его места приземления было прекрасно видно все здания Новой Деревни. До того близок… Эраба проходил близлежащие к скале места сотни, тысячи раз. И хотя он не мог корить себя за невнимательность, сейчас в нем засело горькое негодование. «Все получилось… так бестолково», — думал избранный, сидя вместе с ребятами у общего костра, полыхавшего непривычно дольше положенного. В сей вечер Эраба подбросил в кострище как можно больше дров, обеспечив освещение и тепло на свежем воздухе для небольшой компании. Всех трех детей он предварительно отпросил у местной детоводицы и теперь его думы терзала давно отброшенная часть его жизни. Все уселись поближе к пламени, полукругом, ожидая рассказа и объяснений от молчаливого мудреца, главного ведущего Новой Деревни. Тот невольно заметил, что все взгляды гуляют по его рукам и голеням, временами возвращаясь к уже начищенному до блеска щиту. Детям нравились его метки. А Эраба был не против такой ненавязчивой компании на сегодняшний знаменательный вечер, учитывая, что именно эта троица одарила его драгоценным предметом, хранящим в себе множество памятных моментов. После многих лет зеркальный щит, единственный в своем роде, снова находился в руках избранного. В детстве он казался ему куда больше. И тяжелее. Воспоминания заставили его криво усмехнуться. В детстве все казалось иным и простым. Мужчина чуть с завистью посмотрел на каждого ребенка рядом. В их глазах искрилось беззаботность, легкость, и желание уже поскорей узнать обо всем. Эраба от таких ярких взоров спешно перевел взгляд на реликвию, переворачивая ту рукояткой вверх. Сама рукоять представляла из себя две морды легендарных людоедов, соединенные чем-то, будто они что-то поглощали, или же выплевывали. Вокруг искусной дуги поверхность также была украшена разными символами, некоторые из которых владелец щита не без труда, но припоминал. Приятный лазурный свет эта сторона излучала слабее, нежели лицевая. Избранный долго держал молчание, прежде чем оторвавшись от созерцания, заговорил пред скромными слушателями. Мудрец не был уверен, как именно поведает о том необыкновенном приключении, но он точно знал, с чего начать. — «Будь среди избранных», — четко выговорил мужчина, — Так мне говорили едва ли не все мудрецы, когда я был еще совсем мал, как и вы. — Так говорите, словно Вы не избранный, мудрый Эраба. Мужчина оценивающе уставился на смелого мальчика. Тот совсем не смутился. Погодя человек продолжил, недолго задерживая на нем взгляд. — Как бы то ни было, избранным в те годы я себя не ощущал. И знать не знал, что с жизнью своей делать. Жил я в ту пору еще там, наверху, откуда родом почти все мудрые с нашего племени, — Эраба указал скупым жестом в сторону утеса и вновь затих. Граница скалы и вечернего, наполняющегося звездами, неба завлекала собой. К памяти вмиг вернулись события прошедших дней, связанных с тем самым местом, но избранный отвернулся к костру, продолжая свою историю. — Однажды ночью мне снился дурной сон. Темный и мрачный… Таким снам не должно посещать детей. Мне снилось, что я лечу, лечу во тьме. Казалось мне, что тьма вскоре поглотит меня, но она отступила с громким грохотом в голове. — Вы проснулись? — задала вопрос девочка. Мудрец задумчиво поглядел на нее, словно сам сомневался в своих словах. — Да, я проснулся в странной пещере. Камень ее стен был стар и уже оброс слоями невиданных растений. Только пещера была не самой удивительной для меня неожиданностью. Я с испугом обнаружил, что не одинок, — Эраба зловеще наклонил корпус к детям, понижая свой и без того выразительный голос, — Рядом лежал громадный зверь-людоед — Трику. Дети дружно заулыбались, восторженно перекидываясь взглядами. Блуждающие в племени легенды оказались истиной, ибо сам избранный, основатель деревни, подтвердил случай встречи с неуловимым созданием. Мудрый, заметив их неприкрытую усладу, с удовольствием продолжил. — Я не знаю, как, почему и когда это случилось, но моя кожа была покрыта особыми метками, — избранный вытянул руки вперед, демонстрируя темные узоры со всех сторон. — Так Вы получили их из-за людоеда? — догадался смышленый мальчишка, — Почему он не съел Вас? — задала второй вопрос сразу ребенок, заставив мужчину надолго задуматься. — Не раз и я задавал себе этот вопрос, но увы… Знать все — неподвластно. — ответил Эраба нетвердо, — Людоед лежал без сознания, но шумно пробудился, как только я начал осматриваться. Несмотря на истерзанный вид, его величие меня поразило. Зверь был напуган и безуспешно пытался подняться… Я мнил, что все еще сплю, думал, что должен вот-вот проснуться. — Истерзанный вид? Кто мог навредить настоящему людоеду? — скептично выразилась девочка. — Мир Легендарного Гнезда, где мы с зверьем и оказались, был крайне опасен. Окружение этого логова — сплошная западня для тех, кто крыльев не имеет. Кто бы его не истерзал, в нем было пару копий и нашего племени, хотя ущерб от них вряд ли можно назвать крепким по сравнению с иными увечьями. Оба его неописуемых рога были грубо обрублены, а тело защищали своеобразные латы. — Кто-то сооружал для них защитные одеяния? — дети начали перешептываться, подозревая, что иное племя людей использовало зверей как орудие для истребления врагов. Такого они точно не слыхали на занятиях, затрагивая вопросы о редких животных. — Смею предположить, что латы им изготавливали местные существа, не имеющие подобия в природе. Снаружи они точно люди в тяжелых, прочных одеждах, но внутри, под хладной защитой, зияла пустота. Словно каждое одеяние имело свою душу, что управляла металлом. Впрочем, доспехи те животному явно были не по душе. Странным образом его облачение было для него заключением; широкая, тяжелая цепь сдерживала животное на месте, и я, из сострадания освободил его, так же избавив от копий его тело. — И не пострашились к нему подойти? — выдал с потрясением Энши, вглядываясь в руки мудреца. — За свое бесстрашие я тут же поплатился. В агонии от боли, как только я вытащил копье, зверь толкнул меня, что есть мочи. Помню только острую боль в спине, а когда очнулся, Трику уже с доверием смотрел на меня, громко пыхтя носом. Прежде его морда была сокрыта под тяжелой и прочной маской, но зверь скинул оковы, и открылся предо мной в ином свете. Глаза его, прежде пугающие, оказались печальными, почти молящими. Очень скоро общая беда связала нас, вопреки моей воле. Вместе мы медленно, но верно выбирались из западни. В одном из мест, где почва обрывалась, я заметил, что Трику отчаянно желает взлететь, но не мог, крылья его были сломаны, и из пасти его вырвался протяжной мучительный стон. — Бедное создание… — промолвила девочка, на что мудрец хмыкнул. В тот момент он не испытывал должного сострадания к будущему другу, а дитя с одних лишь слов уже жалела его. — Как же выглядит само Логово? Оно погружено во мрак? Полно древесины? — Совсем нет. Строения, усеянные внутри Логова, с трудом могут поддаться домыслу. Башни тех мест настолько высоки, велики и искусны, что я уверовал в их божественное происхождение. Чего-чего, а высоты после того путешествия я более не опасался… Однако, как бы ни были места те прекрасны, в них крылись опасности, и те чудны́е латы, враждебно настроенные к нам. Я чертовски боялся их. Каждое прикосновение стражей Логова вызывали сильные покалывания в метках на моем теле. На этом моменте Эраба поморщился, в точности припоминая те острые боли. — Благо, враги были по природе своей неповоротливы и нескладны, хотя стрелки из них были сносные. Всякий раз я сбегал от них, извернувшись или больно приложившись оземь. Трику отважно принимал на себя их копья, пока не уничтожал свирепыми когтистыми лапами всех до единого. После потасовки всякий раз приходилось его успокаивать, поглаживая по крепким перьям, где придется. — Должно быть, здорово гладить громадного людоеда? — Это было пугающе приятно. — согласно закивал мужчина, — Недалеко от места пробуждения, Трику устало прилег, а я, тщательно осмотрев окрестности, забрался на него и отправился к источнику странного белого дыма. Он был уникален в своем роде, более не встречавшийся мне ни разу. Пройдя через узкий туннель, я очутился в невыносимо морозном месте. Холод пробирал до дрожи, но я не мог покинуть то странное помещение, полностью не осмотрев его. Белизна стен, покрытых плотным слоем инея, слепила глаза, а строй широкой, круглой комнаты разительно отличался от общего замысла заброшенного города. В центре комнаты было совсем немного жидкости, прозрачной, подобно родниковой воде, а рядом, в углублении, лежал большой саркофаг, так же покрытый белоснежным слоем. Лежачая фигура словно держала в руках этот самый щит. — он потряс сверкающую реликвию, обращая на нее внимание, — Темный цвет его камня выделялся на фоне белого места и я спешно забрался повыше, сдуру выдергивая реликвию. Небольшое замешательство поселилось на лицах слушателей. Они не ожидали, что главная причина этого сбора нашлась именно таковым путем. — Из щита вырвался таинственный свет, упершийся в стену. Он образовал замысловатый узор на стене, точно повторяющийся и на темном камне. Щит выполнен из вещества, которого я прежде не видел, и спустя много лет мои знания о его составе не возросли. Несколько разочарованные взгляды детей не огорчили избранного и он бесстрастно продолжил рассказ. — Не знаю, что повлекла моя кража, но я уверен, что щит был там не спроста. И место то было, возможно, самым важным во всем Легендарном Гнезде… Уверен, что под слоем инея и камня лежал истинный владыка тех мест, дожидаясь чего-то важного. В тот день я не задумывался о значимости той секретной, забытой гробнице. Забрав реликвию с собой, больше я туда не возвращался. — А как же Трику? — Как только я вернулся к зверю, тот в тревоге уставился на меня, в глазах его замерцали цвета, тяжело подвластные описанию. Продолжалось это недолго, после чего свет от щита действовал на Трику как приказ. Дети поникли. — Приказ к разрушению. Молния, сорвавшаяся с хвоста зверя привела меня в изумление. То была мощная энергия, рождающая только разруху. Меня терзали сомнения, но я задумал подчинить себе силу молнии зверя, чтобы выбраться из тупика, в который мы попали. — Как же все это страшно! — Я не раз слышал из уст старейшины рассказы об огромных зверях-людоедах, но не смотря на эти жуткие предания я не боялся. Нисколько. Трику стал мне другом, за которого я чувствовал нерушимую ответственность. Чем дальше мы продвигались, тем сильнее была наша связь. Мы все лучше понимали друг друга, а метки на моей коже незаметно прибавлялись. — Людоед ведь громадное создание… Такому пропитания в заброшенном городе не сыскать, так ведь? — Да, точно! Чем зверь утолял голод, если в Логово не было людей? — подхватил друга Энши. Брови избранного напряженно сошлись на переносице. — Я кормил его плотно закупоренными тяжелыми бочками, наполненные до краев светлым вязким веществом… Рядом с бочонками всегда порхали бабочки с небесными крыльями, помогая отыскать мне необходимую пищу для друга. Девочка вдруг хихикнула, обратив на себя внимание. — Бабочкам нравится то же, что и громадным легендарным людоедам? — Не совсем... Мужчина решил подбросить еще дров, пока мозг старательно искал слова для описания ожидаемой, но горькой правды.***
— Тогда я провел пять зим в Древней Деревне, медленно готовясь к своему далекому путешествию. Как морально, так и физически. Все дети сидели понуро. История избранного оказалась полна печали, но также полна и безумной опасности, невероятных событий, о которых мечтал чуть ли не каждый ребенок. Энши и его друг немигаючи следили за языками пламени затихающего кострища. Лица их напряжены, у одного лоб в раздумьях наморщен. Девочка со слезами на глазах оглядывает то прямую осанку мудреца, то его хмурый взгляд, устремленный в прошлое. — Долгое время я готовился к предстоящему испытанию и неминуемому отбытию. Я был молод, но полон стремлений и толка. Сблизился с лучшими из лучших, нашел будущего знахаря, славную мудрую, что всегда в ладах была с детьми… Та ловитва закончилась для меня крайне успешно и мой народ, воодушевленный добычей, уразумел и согласился на тяжелый, неблизкий путь. Далеко не весь, разумеется, но часть населения в итоге отправилась за мной. Много мытарств мы пережили вместе бок о бок, да и плечом к плечу основали Новую Деревню, где были свободны от пут законов. — Предолгий путь был… Верно? — Довольно… На четвертой луне нам казалось, что мы уже исходили всю долину из края в край. Пара женщин были не готовы к изнуряющей дороге и повернули назад. Пришлось лишиться и одного умелого наставника для будущего поколения, отправив его вместе с ними. А в один славный денек протекающая река, всем вам знакомая, ознаменовала прибытие. Великий пир был устроен в тот же вечер. Славный праздник, который мы отмечаем и по сей день. Я привел остальных в место, не хуже прежнего. В место, где каждому вдоволь нашлась вода, пища, огонь и кров. Немалых сил ушло, чтобы возвести столь высокие строения, к которым вы порядком привыкли. В Древней Деревне же все было куда скромнее, а тут, на чистом месте, я не мог не вдохновиться грандиозными башнями Легендарного Гнезда. — О, да, — активно закивал Энши, — мы слышали на занятиях о старых хибарах, в разы меньше и ниже наших. Но… Вы совсем не скучаете по родине за утесом? — Должен сознаться, покидая Древнюю Деревню я не испытывал тогда должной грусти. Все те годы мне было мучительно стыдно, что я вернулся живым. На новом месте хотел сыскать свое освобождения, вот только хватка у этого бремени, — Неожиданно для всех раздался резкий всхлип девочки, заставив мудрого осечься. Заметив, что мудрейший не продолжает, Энши вернул того из раздумий вопросом. — А что сталось с Ридом? После того, как Вам вынесли наказание? — Я не беседовал с ним много лун. Наш круг общения не пересекался, и Рид ни разу не поднял насущную между нами тему. Я тоже не искал с ним общения. — хмурясь, избранный снова оглядел узоры реликвии в руках, медленно поворачивая ту вокруг оси, — За те годы мы повзрослели, но в его голосе по-прежнему звучала враждебность, хоть и глухая. Сейчас я лучше понимаю его, хотя проку мало обдумывать прошедшее… Ненадолго между соплеменниками повисла тишина. Эраба вглядывался в лица детей, наблюдая в каждом разный отклик на историю его жизни. — Если Трику улетел живым и здоровым, то может ли щит вновь призвать его? Молодое поколение заинтересованно уставились на растерявшегося мудреца. Этот вопрос давно витал на языке у друзей, но высказать его решился только Энши, посчитав, что он будет уместным. — Должно быть… Ясно сказать трудно. Прошло столько времен… — Давайте же попробуем! Мудрец с сомнением глядел в глаза настырному чадо. Его просьбы, смешанные с всхлипами девочки быстро нашли отклик в нем самом. В руках уже давно зародилось желанье поднять реликвию повыше, отправить сигнал своему пернатому другу. Живому ли? Да и нужен ли его визит в Новую Деревню? — Он напугает людей… — Тогда призовем его в наших полях. Урожай на одном уже собран и не будет задет, а вдали от хибар его никто не услышит! Мужчина задорно окинул всех взглядом, уже готовый согласиться на уговоры. Что-то заставило Эраба опустить взгляд на свои ноги, обутые в сандалии. «Достоин ли я носить знак мудрости, ежели соглашаюсь так безответственно на просьбы, столь безрассудные?» — думал избранный, чувствуя, как шнур на левой обувке держится на одном слове добром. Пора бы мастерить новые. Медлительно встав, мудрец повернулся в сторону благодатных полей. — Так тому и быть. Возьмите, мальчишки, по факелу и ступайте за мной. Спохватившись, дети быстро нашли в свете догорающего костра аккуратно расставленный ряд неиспользованных факелов. Послушно забирая пару, они зажгли их от основного источника огня деревни и догнали пару людей. Пару сотен шагов преодолели они в безмолвии. Теперь четверых недремлющих людей и их племя разделяло широкое поле, окруженное высокими соснами и дубами. Здания разных высот и широт стояли шеренгой вдали, освещенные по углам на разных ярусах стоящими светочами. Работа сникла на время ночи и никто не выглядывал из окон, как могло бы быть днем. Мальчики подняли свои факела как можно выше. Девочка уже успокоилась и завороженно следила за реликвией в руках, отмеченных чуждыми символами. Искры от огня хаотично летали вокруг людей, плотно стоявших друг к другу. Эраба решил не томить ожиданием ребят. Он только немного повертел в руках блистающий щит, ухватываясь за рукоять поудобней, и приподнял правой рукой, выпрямляя ту вверх, в налетевшие на их края облака. В тот миг по его усеянной метками руке прошел едва уловимый разряд энергии, а сама реликвия испустила отчетливый луч из своих узоров, устремившийся в небосвод. — О, так ярок! — хором выдали мальчишки, наблюдая за лазурным светом. Мужчина простоял так с минуту-две, а то и пять, позволяя ребятам со всех сторон разглядеть устройство странного предмета.***
Чудные звери в Легендарном Гнезде уже много лет не знали бед, насилия и изнурительных поисков источников пропитания. Внутри затерянного города представители бывших людоедов жили обособленно, в уединении, изредка решаясь на контакт с себе подобными. Зачастую только лишь для продолжения рода или забавы. Старые, ветхие стены башен и мостов с каждым годом разваливались все чаще под снующими кругом крупными хищниками. Звери заняли верхние башни города куда плотнее, чем следовало бы. Из-за тяжеловесных созданий, плиты рушились, падая безвозвратно вниз, уничтожая очередное чье-то жилье, заставляя жертву искать новое укромное место для своей тихой и мирной жизни. Молодые особи же напротив, стремились обосноваться где пониже, где камень прочнее хлипких мостов, не выдерживающих даже простой шаг, что уж говорить про игривые забавы, свойственные для юных лет жизни любого создания. Трику, друг невероятно везучего прежде мальчика, уже давно позабыл его лик, образ и ласкающие перья руки. Зверь безмятежно лежал на том самом месте, куда его по стечению обстоятельств давно опустили на смерть стражи Гнезда, где его освободил и накормил его же несостоявшийся перекус. Дремота почти превратилась в сон, но Трику учуяв неладное, давно позабытое, отчего и тревожное, раскрыл бездонные темные очи во тьме старой пещеры. Он глядел на свое дитя, убеждаясь в его сохранности, пока не ощутил новый зов. Странный, непохожий на его сородичей. Животное бесшумно подняло и повернуло голову в сторону навязчивого сигнала. Такого знакомого… Своим шевелением зверь пробудил и еще совсем юного, пока не летающего рядом создания. Кроха также зыркнул сквозь тьму пещеры на выход, словно тоже чуял эту чужеродную ноту в закрытом от мира месте. Трику, не мешкая, устремился к выходу из своего гнезда, мимо крупной, заржавевшей цепи, чей металл покрылся еще и мягким мхом. Лунный свет освещал лишь малую часть пещеры, и когда бывший людоед прошмыгнул под ним, тот озарил его ныне здоровые, крупные первостепенные маховые крылья и гладкие, серые перья спины. Отросший до конца хвост игриво приподнялся на кончике, пока его хозяин добирался до каменной высокой, но узкой арки, ведущей к открытому воздуху, свободному от бесконечно высоких башен и мостов. Дивый зверь уже расправил свои широкие темные крылья и искривил свою спину перед прыжком, но тотчас же сел у самого края, оборачиваясь вечно печальной мордой на вход в свою лачугу. Пока его крылья беспокойно бились о крупное тело, теряя темные перья на ветру, чадо издало жалобный стон, взывая родителя к себе. Трику в нерешительности метался между зовом, природу которого он явственно вспомнил и своим домом.***
Дети с мудрецом стояли на поле, пока не замерзли, несмотря на теплые ночи летнего сезона. Факела уже давно потухли, а на небе пропала облачность, позволяя увидеть предзнаменование денницы. — Похоже, что наша связь уже утрачена. Неуверенный голос избранного разорвал тишину между стоящими в ряд людьми. Дети сонно опускали головы, а Энши украдкой глянул на взрослого; тот задумчиво проводил кистью по недлинной бороде, сквозь которую также виднелись симметричные темные узоры на лице мужчины. Мальчику показалось, что тон его был наполнен облегчения, но сам же был в глубоком разочаровании. — Быть может, нужно было удерживать щит дольше? — Быть может… Что же, пойдемте, провожу вас до спален, дети. Подъем уже близок. Все согласно кивнули и неторопливо двинулись через поле к хибарам. Поравнявшись с основателем, девчушка заглянула в его с виду равнодушные глаза. — Мудрый Эраба, а Вы знаете что значат символы на Вашем теле? — Я много думал об этом, — не без улыбки мужчина посмотрел на соплеменницу, — но ничего вразумительного не сыскал. Ни в преданиях, ни в самом Легендарном Гнезде. — Так я и думала. Знаете, вот мудрецы все в один глас утверждают о своем всезнании, но кто бы еще смог поведать нам подобную историю… Хотя и Вы тоже не всеведущий… — Истинно, дитя. Человек никогда не будет знать весь мир. Девочка заторможено перевела взгляд с мужчины на приближающуюся хибару, обдумывая сказанное. Она невольно затормозила, но скоро догнала мудрого вновь. Мудрец же шел не оглядываясь, крепко держа в руке некогда утраченный предмет, связывающий жизни двух созданий. Мысли его вертелись в каком-то заколдованном печальном кругу. — Знаете, мудрый Эраба, сдается мне, что Вы-таки изменили уклад. Изменили куда весомей, чем я могу себе представить, правда? Основатель деревни молча оглянул ее усталую улыбку, бесконечно схожую с предсмертной улыбкой Райто, ее вопрошающий взгляд. Он не посмел долго этим любоваться и отвернулся к возвышающейся над ними деревне, в которой царил свой хаотичный порядок. — Верно. Все безмерно изменилось.