А почем ваш фунт лиха в кладнях?

Я всегда знала, что с детьми много мороки: сначала сама относилась к их числу, а потом наблюдала все растущее параллельно с моим собственным взрослением количество «младшеньких» — зеленых первокурсников. Иногда и они выкидывали забавные штуки, как делала раньше и продолжала делать я, но большинство все-таки первое время вело себя скромно. Первое время. Словом, я знала, что наткнуться на сверхактивного ребенка — верх невезения, но случается со многими, поэтому не питала особенных иллюзий касательно дочери. И так понятно, что с такими родителями стать рассудительной и благовоспитанной (или хотя бы что-нибудь из этого!) Мальке не грозит, а уж с влиянием отпрыска Ролара и Орсаны — тем более. Этой парочке палец в рот не клади, дай только учинить какую-нибудь пакость: украсть горшки с плетня и сделать из них шлемы; обрядить волка в сбрую и покататься верхом; стянуть с чьего-нибудь окна целый противень свежей выпечки… Список можно продолжать до бесконечности. И, если Малька была чистой энтузиасткой и буквально сердцем каждой авантюры, то Селеф, истинный сын своего отца, являлся их мозгом, старательно продумывал каждую операцию, взвешивал риски… «Моя школа», — с умилением говорила я, глядя на улепетывающую от разъяренного быка дочь, философски сидящего на плетне Селефа и со вкусом ругающуюся на тролльем языке Келлу. Лен из чувства долга рассеянно ей поддакивал, всей душой пребывая на моей стороне, и наши родительские нервы пребывали в исключительно злокозненном покое, вызывая жгучую зависть у всех окружающих. Впрочем, рано или поздно это должно было закончиться, верно? Я, давно уже не доверяя силе собственного голоса (на фоне вампирш немудрено еще и комплекс заполучить, но уж с этой-то напастью я сражалась доблестно), размяла руки, сделала несколько коротких пассов и только после этого распахнула окно, чтобы зычно прокричать на половину Догевы: — Малька, обедать! При всех видимых недостатках (хотя особенных проблем они не доставляли, да и жители долины обожали девочку, как в свое время обожали Лена) у нее было замечательное свойство: выскакивать, как черт из коробочки, когда ее звали и не звали. Первое было ценнее. На крик о еде маленькая вампирша вылетала просто из ниоткуда, из ближайшей кроличьей норы, подворотни или, был такой случай, фонтана, чтобы рвануть к столу, смести все на своем пути, словно изголодавшийся без стипендии студент, и снова отправиться строить козни будущим подданным. Но тут она почему-то не выбежала. Я нахмурилась и позвала погромче, мало ли, ее занесло к самой границе… — Что ты орешь? — миролюбиво поинтересовался муж, заходя в столовую. — Мальку зову, — озвучила я очевидное. — Ладно, в Догеве она не потеряется и голодной не останется, ее любой местный накормит. Не успела я договорить, как в комнату ворвалась еще и Келла. Мы привыкли к ее появлениям, потому что трехсотлетняя Травница давно уже считалась кем-то вроде члена семьи, ретивой бабушкой. — Стражи засекли бандитов, — с порога объявила она. — Добрались до Границы, пробыли там какое-то время, словно ожидая, потом начали быстро удаляться, — вампирша перевела дух, потом посмотрела на нас со страшным подозрением. — Где Маальтара? — Да бродит где-то… — я беспечно махнула рукой и осеклась. Бандиты, у самой границы страшной-ужасной Догевы, ждали чего-то, а потом, будто дождавшись, стали убегать… В моей руке хрустнул стеклянный стакан, треск и звон разбитого стекла заглушил возглас Келлы (что-то вроде «Вольха, спокойнее!», кажется) и ровное леново «Вели оседлать Смолку, я пойду своим ходом». Я встряхнула кистью, отстраненно наблюдая, как по ладони и запястью сбегают вязкие капли крови, пачкая застрявшие осколки и рукава. Травница попыталась было сунуться ко мне, чтобы хотя бы вытащить стекло, но я упрямо мотнула головой и в два пасса извлекла все лишнее. Небольшая разминка не помешает: потом, может, опробую это же заклинание на ублюдке, посягнувшем на мою дочь. — Нет, поедешь на Вольте, — возразила я мужу. — А след взять смогут и Стражи. От гворда больше толка. Не прошло и пяти минут, как нетерпеливо грызущая удила Смолка била копытом у крыльца (я взлетела в седло с разбега, кобыла только зло взвизгнула, словно подтверждая готовность гнаться за похитителями хоть на другой конец мира), рядом крутился злой Вольт, со сосредоточением ищейки обнюхивавший куртку Мальки, которую перед ним на вытянутых руках держала Келла, со всех сторон на площадь стягивались мрачные и решительные Стражи в полном вооружении. Я обнаружила у седла к’яарда гворд мужа, и немного успокоилась: в бой вампиру и правда лучше идти в другой ипостаси, да и я себя спокойнее чувствовала, когда рядом был Повелитель, а не белый волк. К нам, кстати, присоединилось двое обычных, серых волков — явно другие Стражи, причем с лучшим нюхом. Из Дома Совещаний выбежал Лен, успевший переодеться из старой домашней одежды в черное, чем неприятно напомнил мне тот проклятый бой с Вэрдом, а еще — чей-то рассказ о летучих мышах, по приказу беловолосого Повелителя разорвавших на части тролля, покусившегося на простых обитательниц Догевы. А что сделает зловещий Арр’акктур тор’Ордвист Ш’эонелл с людьми, укравшими его дочь? Это не говоря еще о сыне наших друзей! Мне внезапно, буквально на мгновение, расхотелось ехать, но ярость пересилила страх перед будущим зрелищем. Прежде чем вскочить в седло, муж перебросил мне невесть у кого добытый гворд — свой меч я не просто забыла в Доме, я его сломала во время последнего путешествия, а новый все забывала заказать. Я взвесила оружие в руке — похоже, та самая облегченная модель, которую мне предлагали еще в первый приезд — и мрачно усмехнулась, закинув его за спину. Хотели упыриную ведьму? Ее и получите, гады! Мои подозрения подтвердились, когда мы выехали из городской части Догевы и мчались через мельтешащий пейзажами «эффект черновика» — из кустов метнулась маленькая черная тень и вцепилась в вытянутую руку беловолосого. Послушав с полминуты, вампир стряхнул зверюшку, которая тут же присоединилась к собравшейся за нами маленькой стайке. Уж не знаю, как ему удавалось выманить этих славных мышек посреди дня, но факт есть факт. — Возьми больше на восток, — отрывисто бросил он мне. Смолка уже и сама повернула, следуя за Вольтом. Напряжение хозяев явно передалось лошадям, ведь в любое другое время вредная кобыла не преминула бы оспорить первенство. Я сильно сомневалась, что у бандитов будут такие же хорошие лошади, как у нас, да и разминулись мы не так уж сильно… Не прошло и часа с тех пор, как мы пересекли границу, как я, постоянно мониторившая горизонт с помощью увеличительного заклинания, победно заорала, заметив кучку всадников. Ошибки быть не могло: след, пускай и плохой, вел волков в ту же сторону, да и мыши вроде бы тоже туда указывали. Мы, не сговариваясь, пришпорили к’яардов, и так летевших со скоростью ветра. Ничего, передохнут, когда догоним! Едва я начала различать отдельные фигуры, я выбрала самого тощего бандита, чтобы быть уверенной, что он на лошади едет один, прицелилась — и метнула пульсар. Промазала: снаряд едва мазнул типа по затылку, слегка опалив волосы, промчался сквозь кавалькаду и эффектно взорвался перед мордой первой лошади, с перепугу поднявшейся на дыбы и сбросившей седока. Строй смешался, выигрывая для нас лишние секунды. Следующими атаковали мыши — как раз того же несчастного типа. Я не стала вглядываться в черный кокон из крыльев, в которых превратилась моя бывшая цель, уже врезавшись в центр мешанины. Смолка вцепилась ближайшей лошади в шею, та дернулась, и ее седок с налетел прямо на мой выхваченный в запале гворд. Я с руганью попыталась вытащить оружие, но без особого успеха. В конце концов мне это удалось, но к самому концу короткой, но кровопролитной схватки. Вампиры просто смели людей яростной волной — в живых остался только один, которого Лен небрежно держал за шиворот на весу, явно главарь. Я поспешно отвела взгляд от очень живописного трупа, в который превратился тощий разбойник, сунула гворд ближайшему Стражу (ох не зря я еще тогда отнеслась к нему с подозрению, ох уж это национальное оружие!) и присоединилась к допросу. От мужика было мало толку — он находился под слишком сильным впечатлением от боя. К тому же, мы и так видели, что ни Мальки, ни Селефа здесь нет. — Куда вторая банда поехала?! — совсем по-звериному рыкнул Лен, встряхивая пленника. — Куда повезли детей! — К-каких детей? — кое-как прохрипел мужик. — Ты ч-чего, уп-пырь… Я не уловила движения — только обнаружила, что главарь валяется на земле, окончательно и бесповоротно мертвый. Ну, с телепатом надобность в живом «языке» действительно отпадает… — У них не было Мальки, — вдруг сказал Лен. — Они приехали на границу, хотели ограбить пару домов на окраине, но испугались. Я посмотрела на свои руки, перепачканные моей кровью пополам с чужой. — А где она тогда? — Он точно не знал, — вампир брезгливо покосился на труп. — Во всяком случае, никакой жалости к нему я не чувствую, у него на совести и без этого слишком много преступлений, пускай и против людей. Я посмотрела в сторону долины и заметила вдалеке облачко пыли. Приблизив, я обнаружила вампира верхом на к’яарде, мчавшегося в нашу сторону. Я ненавижу телепортацию. Но тут желание узнать новости оказалось сильнее нелюбви к заклинанию. Я переместилась не к самому вестнику, чтобы дать ему время затормозить. и хладнокровно дождалась, пока взмыленная лошадь встанет едва ли в трех локтях от меня. — Ну? — нетерпеливо спросила я. Через две минуты я телепортировалась обратно, едва не впаявшись в лоснящийся от пота бок Смолки. Кобыла оскорбленно фыркнула и отошла на несколько шагов. — Ну?! — хором потребовал разъяснений отряд. — Мы возвращаемся, — я мрачно улыбнулась. — Малька и Селеф прятались на поле картошки возле того места, где бандиты торчали, оттуда и следы. Никто их не похищал. У нас другая проблема, — я подняла глаза на мужа. — Кто-то успел в один дом раньше разбойников. Дети нашли труп.