***
Больше ни вечером, ни ночью её никто не беспокоил. И на следующий день – тоже. Дэниэл появлялся только для того, чтобы принести новый поднос с едой и унести старый. Он не заводил разговора, не здоровался, даже не смотрел в её сторону. К концу дня Аредель уже готова была лезть на стенку от скуки и от того хаоса, что творился у неё в голове, но заговорить с ним первой ей не позволяли её гордость и неубиваемое убеждение в виновности этого мужчины в её несчастьях. Пусть и косвенной. Так прошло ещё два дня. Она почти не ела, притрагиваясь, в основном, лишь к питью, и очень мало спала. Её периодические проваливания в забытьё были мало похожи на полноценный сон. Они были полны кошмаров и каждый раз заканчивались резким пробуждением. Порой даже от собственного крика. Ей являлся то Арман, жаждущий перегрызть ей глотку своими острыми зубами, то Дэниэл, заходящий в комнату с плетёным лассо для её шеи, а то и вовсе неизвестный мужчина, лица которого она ни разу не сумела вспомнить после желанного выныривания из Морфеева ада… Единственное, что оставалось в памяти о нём – ощущение критической опасности и собственного ужаса. Аредель жила, с головой погрузившись в жуткий водоворот из своих страхов. Ей казалось, что со стороны она всё больше начинала походить на умалишённую.***
Шёл пятый день её пребывания в загородном особняке сумасшедшего преступника. Полиция уже почти наверняка её ищет, но шансы их успеха, если хорошо подумать, сводились к нулевым. Она исчезла глубокой ночью, посреди пустой, тёмной улицы… Никто не знает, что это была за улица. И на какой машине её увезли. Ни следа, ни зацепки для служителей порядка… Пропала без вести. Девушка кляла и ненавидела свою болезнь, заставившую её вылезти из дома в ту злополучную ночь. Шесть шагов. Ровно шесть шагов от одной стены к другой. И семь с половиной между смежными стенами. Аредель мерила шагами свою комнату, двигаясь от одной стены к противоположной, и обратно. Солнце за окном находилось в самой высокой точке на небе. Примерно через час должен прийти Дэниэл, чтобы унести поднос с завтраком, к которому она даже не подходила, и принести обед, к которому она, скорее всего, тоже не притронется. В голове была звонкая пустота. Тишину помещения нарушали лишь босые ступни, глухо шлёпающие по паркету. Тихо. Тихо до тошноты. Один, два, три, четыре… Почему её так раздражает четвёртый шаг? Один, два, три, четыре, пять, шесть. Что так беспокоит её на четвёртом счету? Что-то ужасно бесит. Как будто… Одни, два, три, четыре, пять, шесть. Как будто… Один, два, три, четыре… Четыре… Ещё раз? Четыре. Брови медленно поползли вверх. Скрип. Пол всё время тихо, жалобно поскрипывал в этом месте, на четвёртом шагу, рядом с кроватью. Присев на её край, Аредель тупо уставилась на мелкий клочок пола, будто бы видела его в первый раз. В другое время она бы не обратила на это никакого внимания. Но позвольте! Она больше не слышала, чтобы в этом доме где-то ещё скрипели полы, пусть она и успела пройтись лишь по одной десятой его части. Неужели только в её комнате забыли привести в порядок половицы? А что, если… Нет! Ерунда какая! Непроизвольно девушка сползла с постели и склонилась над так раздражающим её куском паркета и присмотрелась. В следующую секунду она почувствовала себя полоумной. Бред! Но что, если ей всё-таки не кажется?! Рисунок паркета в этом месте был таким же, как и во всей комнате, но одна из досточек будто бы выступала над всеми остальными. Может, всего на миллиметр, но она была выше, хоть и сливалась с узором практически идеально. Хвала Всевышним силам, что у Аредель сейчас были длинные ногти, которые позволили подцепить половицу и… О боги! Девушка держала в руке увесистый деревянный брус и совершенно обескураженно разглядывала маленькое тёмное углубление, образовавшееся в полу после его извлечения. Тайник? А знают ли о нём обитатели дома? Это какой-то очередной фокус Армана? А если дом был куплен им, а не отстроен специально с нуля, и подобные сюрпризы остались от предыдущего хозяина? Тогда он может не знать о них или, по крайней мере, не обо всех. Гипотетически такое возможно. Ничего внутри не было видно, и поэтому Аредель с замиранием сердца вслепую просунула в отверстие тонкую кисть. Тайник оказался глубоким: девушка наткнулась пальцами на дно, когда внизу скрылось всё её предплечье. Дыхание спёрло… На шершавой поверхности в узком, замкнутом пространстве она нащупала маленький свёрток мягкой ткани. Аредель бросила затравленный взгляд на дверь. Не хотелось бы, чтобы её застукали за раскрытием этой неожиданной тайны. Шагов со стороны коридора не раздавалось… Вытащив свёрток на свет, она увидела в руке небольшой мешочек из красного бархата, перехваченный тонким чёрным шнурком и покрытый внушительным слоем пыли. Торопливо отряхнув её, Аредель дрожащими, нетерпеливыми пальцами принялась развязывать нить. Поверхность ладони колко похолодил упавший в неё маленький серебряный ключик. - И что же ты открываешь, друг? – тихо произнесла она, нахмурившись. Захотелось рассмотреть его получше. Девушка быстро поднялась, намереваясь двинуться к окну, где было сконцентрировано больше всего света, но остановилась: нужно вставить деревянный брусок обратно, чтобы не пришлось, в случае чего, делать это впопыхах, пока трещит замок открывающейся двери. Сунув мешочек обратно в углубление и закрыв тайник, пленница почти подбежала к окну. Ключ сверкал и красиво переливался в солнечном свете, будто был начищен до блеска только вчера, что очень странно с учётом количества пыли на мешке, красноречиво говорившей о долгом времени, которое он пролежал под полом. Он был длиной примерно с её мизинец и совсем лёгкий. На головке ключа был выгравирован знак восьмиконечной звезды. Вифлеемское светило? Странно найти его в доме сошедшего с ума маньяка. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка вперила взгляд в замочную скважину двери своей комнаты. Грехом будет не попытаться! …нет, не подошёл. Что ж, этого стоило ожидать. Она даже почти не расстроилась: почему-то эта маленькая находка всё равно порадовала. Ведь мало ли, как может ей пригодиться этот ключик? Где бы только его спрятать? С коварной улыбкой Аредель подумала, что лучше места на свете нет и сунула маленький подарок судьбы в бюстгальтер. Немного пораскинув мозгами и поглядевшись в зеркало, девушка решила, что выглядит как-то слишком довольно для просидевшей пять дней в четырёх стенах пленницы. Не стоит встречаться взглядом с Дэнилом, когда он придёт. А придёт он скоро… Лучший способ избежать этого – притвориться спящей. Девушка легла в кровать, растянувшись на животе. Внутри неё почему-то зажглась непонятная надежда, позволившая немного отступить тем ужасам и кошмарам, вот уже почти неделю терзавшим её разум, и Аредель сама не заметила, как, и вправду, уснула.***
Она резко подскочила в постели, чувствуя, как молниеносно покрылась кожа жуткими мурашками. Её разбудил крик. Истошный, нечеловеческий вопль. Так кричать могут, наверное, только те, кто встретился взглядом с собственной смертью, приготовившейся взять себе очередной трофей. Отчаянный, душераздирающий вой. В комнате было темно. Видимо, несколько суток без сна так измотали её, что она проспала до самой ночи. И, возможно, спала бы и дальше, если б не этот крик, леденящий все внутренности. В панике Аредель подбежала к выключателю, и комната озарилась желтоватым электрическим светом. Она выдохнула, поняв, что в помещении находится одна. Но кто тогда кричал? И где? Что происходит? Ответом ей стали надрывные женские рыдания, раздающиеся откуда-то снизу. Скорее всего, из комнаты, находящейся прямо под нею. Так она здесь не одна?! Есть ещё пленницы?! - Ээээй! – Аредель припала к полу, - кто там?! Что происходит? Кто это?! Рыдания лишь усилились. Ещё через мгновение внизу раздался громкий мужской голос, и девушку бросило в пот: этот тембр она узнала бы из тысячи. Арман. Он что-то говорил, но ей никак не удавалось расслышать, что именно, а в следующую секунду он зашёлся таким жутким хохотом, что сердце её, казалось, сейчас вот-вот остановится. Так смеялись иногда сумасшедшие, лежащие с ней в одной психиатрической клинике. От этого смеха хочется забиться в самый тёмный угол и надеяться, что тебя не найдут. Послышался страшный грохот, и рыдания на пару секунд прекратились, после дополнившись болезненными стонами. Как будто эту женщину грубо швырнули в стену. Звонкий дьявольский смех вновь перекрыл собою все звуки. - Господи… - по щекам сами собой полились слёзы. Что он с нею делает?! За что избивает? Быть может, она тоже пыталась убежать? Послышался громкий шум распахивающейся двери, а следом за ним – многоголосный звон бьющегося и рассыпающегося по полу стекла. Снова смех. Боже правый, как от него трясутся поджилки… Не помня себя, девушка подбежала к окну, распахнула его настежь и вцепилась руками в холодные решётки. Куда-то в пространство бесконечно тёмной и холодной ночи был брошен дикий крик о помощи. Похоже, новораскрывшаяся вторая пленница Армана выбежала на балкон. - Что ты, Господи, такое?! – долетел до её ушей чрезвычайно напуганный голос. Сердце забилось, как бешенное. То же самое Аредель спрашивала у Дэниэла несколько дней назад. - Что за вопрос, дорогая? – притворно-ласково промурлыкал Арман, шагая по усыпанному хрустящими под подошвами его туфель осколками, - я думал, что понравился тебе. В кабарэ ты была очень даже не против моей компании на оставшуюся ночь… - Не приближайся ко мне! Ты чудовище! – отчаянно прокричала женщина. Значит, эта несчастная не была невольницей в особняке.Судя по услышанному, она познакомилась с Арманом в питейном развлекательном заведении и, как это ни прискорбно, купилась на его красивую внешность и обаяние, превратившееся в безумство по прибытии сюда. Аредель застыла на своём месте, совершенно не двигаясь. Страх не давал сделать ей даже вдоха. Пальцы намертво сжались, оплетя железные решётки, больно впившиеся в кожу. - Ну уж нет, - довольно протянул маньяк, проигнорировав оскорбление, - ты слишком хороша, чтобы просто отпустить тебя. От шума крови, бегущей по твоим венам, можно сойти с ума. Ты такая чувственная! – и ночной воздух вновь сотрясся от его адского смеха. Послышались быстрые шаги. - Нет! Нет! НЕТ! – испуганный женский вопль больно резанул слух, и Аредель резко вышла из своего оцепенения. - Оставь её в покое, мерзкий ублюдок!!! – в отчаянии проорала девушка, чуть ли не срывая себе горло, - не тронь её! - Помогите! Помогите! – кричала женщина. Боже, этот недоносок сейчас изнасилует её! Аредель в бессилии заколотила кулаками по решётке, выкрикивая проклятья и заливаясь горькими слезами. Она даже представить боялась, каково сейчас приходилось этой несчастной. Внезапно крики жертвы стали утихать, оборачиваясь болезненными, ослабленными стонами, а затем и вовсе сойдя на нет. Глаза Аредель расширились в немом ужасе. Он что… Он убил её?! Пленница затихла и затаила дыхание, вслушиваясь в ночную тишину, и через мгновение уловила странные звуки. Будто кто-то внизу делает большие, спешные глотки, утоляя неистовую жажду. Воспалённый, объятый страхом мозг мгновенно сложил два плюс два… Боже! Да он совсем двинулся умом! Он что, пьёт её кровь?! Маскарад и до мелочей продуманные запугивания ещё могли уложиться в её голове, но это… Хоть бы она ошибалась, Господи! Аредель обескураженно опустила затёкшие руки на подоконник. Из-за этих решёток она не может наблюдать, что происходит внизу, и может руководствоваться только тем, что слышит. Может ли всё это быть красиво сыгранным спектаклем?! Как хотелось в это верить! Всё затихло. Гробовая тишина тяжёлым грузом опустилась на голову. Неужели Арман действительно её убил? Или лишь напугал? Что же там происходило на самом деле? Слёзы продолжали бесконтрольно литься, а черепная коробка болезненно пульсировала. Девушка прислонилась лбом к холодной решётке в надежде, что та остудит голову, позволяя ей нормально функционировать. Взгляд её судорожно метался из стороны в сторону. Однако в следующую секунду произошло нечто такое, чего она никак не могла предположить. Всё случилось в одно мгновение, за один спершийся, испуганный вдох… Со звучным скрежетом прорвав несколько металлических прутьев, словно это были шерстяные нитки, к ней пробилась чья-то рука. С неимоверной силой она сжала девушке горло и, рывком потянув в сторону улицы, впечатала лицом в железную решётку. Её истошный крик вспорол сгустившийся вдруг воздух, спугнув короткую тишину. В сантиметре от её лица горели глаза Армана. Радужки, запомнившиеся ей тёмно-карими, сейчас будто просветлели на несколько тонов и казались янтарно-жёлтыми, а чёрные маленькие зрачки-точки колко впивались холодным, яростным взглядом в её собственные. Прутья решётки, вдавившиеся в лоб и щёки, жгли своим холодом. Аредель попыталась вырваться, но рука мужчины ещё сильнее сжала её глотку, перекрывая доступ кислорода. Длинные ногти его ледяных пальцев больно впились в кожу. Чувствуя, как они легко погружаются в плоть, разрезая покровы, девушка сдавленно прохрипела. Будучи не в силах оторвать взора от этих дьявольских глаз или хотя бы зажмуриться, она замерла, застыв в немом, беспомощном ужасе. - А ты смелая, - прорычал Арман, схватившись второй рукой за прутья. Как он здесь оказался? Допрыгнул? Вскарабкался?! - Не будь ты той, кем являешься, я бы и сам не отказался с тобой поиграть, - губы его растянулись в мерзостной, слащавой улыбке. Арман слегка отдалил от неё своё лицо, продолжая крепко удерживать рукой девичью шею. Тело пробило холодной дрожью: все его зубы были окрашены в багровый цвет. Зачем она включила свет в комнате?! Лучше б не видеть ей всего этого, не разглядеть каждую мелочь в образе похитившего её преступника! Никогда не видела Аредель чего-то более жуткого в своей жизни, чем его кошмарный облик в это мгновение. В комнату проник уже знакомый ей липкий холод, расползающийся от запрыгнувшего на внешний подоконник маньяка. Он сидел, неестественно согнувшись и походя своей напряжённой позой на дикого хищника, приготовившегося к смертоносному прыжку. Несмотря на нетёплое время года, одет он был лишь в чёрные брюки с туфлями и настежь распахнутую белую рубашку. Неистовые глаза и кровавая улыбка оттенялись посеревшей, мертвенно-бледной кожей, делающей мужчину похожим на восставшего из могилы мертвеца. От губ тонкими красными нитями по подбородку и шее тянулись кровавые дорожки. Глаза Аредель широко распахнулись, выражая шок от представшей пред ней мрачной, нереалистичной картины. Непроизвольно ей вспомнились слова Дэниэла, просившего принимать всё происходящее за чистую монету. То есть, поверить в существование вампиров? Сейчас она верила. Сейчас она готова была поверить во что угодно. Страх окутал её разум, заставляя лишь молиться о спасении своей жизни. Первозданный, животный, ни с чем не сравнимый ужас. Казалось, что сейчас она сама смотрит в глаза собственной смерти, но не может больше закричать: из-за стальной хватки Армана она не могла даже дышать. - Боишься? – довольно усмехнулся вампир, сладострастно облизнув губы и в очередной раз огласив пространство своим смехом, - правильно, бойся. Я, конечно, тебя пообещал, но могу и не сдержаться! Так что не нарывайся. Ты очень сильно меня отвлекала своими визгами, дитя, а я не люблю, когда кто-то мешает мне есть. Вампир немного ослабил хватку, позволяя девушке сделать, наконец, глоток воздуха, но продолжал крепко прижимать её к решётке. Первый вдох сразу же смешался с плаксивыми всхлипами. Аредель готова была звать кого угодно: маму, папу, Софи, Дэниэла, - всех. Лишь бы только это всё поскорее закончилось. Лишь бы только этот ужас вдруг исчез, растаял, как дым от костра ранним утром. Оказался слишком реальным, бредовым кошмаром, но только не явью. - Как же ты не поймёшь, глупышка? – с подставной ласковостью поинтересовался Арман, словно прочтя её мысли, - это не сон. И никто, слышишь? Никто не придёт тебя спасать. Это можешь сделать только ты сама… Он снова сильнее сжал свои пальцы, вновь забирая у замершей пленницы возможность дышать. Его ледяная ладонь покрылась упавшими на неё маленькими, тёплыми, солёными каплями. Раны на шее от его когтей сильно саднили. В голове резко помутнело. Аредель чувствовала, что ещё немного и она потеряет сознание. - Повторяю тебе в последний раз, - вдруг сильно понизившимся голосом отчеканил вампир, - будешь оскорблять меня, мешать или ещё как-то рыпаться, не выберешься из своих персональных кошмаров до самого Его приезда, - он многозначительно подчеркнул это «Его», - а если и они не смогут тебя остановить, ты его и не дождёшься! Последние слова Арман произнёс, искривив лицо в гневной гримасе, а пальцы его полностью вогнали под тонкую кожу девушки острые когти, погрузившись в плоть почти на половину фаланги. Аредель дёрнулась, чувствуя раздирающую, жгучую боль в пяти ранах на своей шее, и вампир выпустил её, резко и бесцеремонно отбросив на пол. Отлетев на пару метров, пленница упала на паркет, хорошо приложившись о него головой с высоты своего роста. На воспалённое, стонущее сознание опустилась кромешная, всепоглощающая тьма.