Дежавю

      Белый потолок.       Она уже целый час после своего пробуждения лежала в постели, почти не двигаясь, и сверлила глазами этот белый потолок.       В мыслях своих она была далеко отсюда. Девушка думала о родителях, которых ей так отчаянно хотелось увидеть в эти минуты. Неужели они больше никогда не встретятся? Слёзы подступили бы к её глазам, если бы они были. Казалось, вчера она выплеснула из себя все эмоции, словно опорожнив одним движением доверху наполненный сосуд. Прошлый вечер был самым кошмарным в её жизни, не считая случая с машиной.       Кто такой этот Арман? Дотронувшись до покрытой синяками от давления мужских пальцев шеи, Аредель вспомнила о том, что в ту самую секунду, когда его ледяная рука подняла её над полом, когда весь коридор будто по чьему-то щелчку окутался леденящим холодом, когда голова её готова была рассыпаться на части под давлением воздуха, ставшего таким тяжёлым вокруг этого человека, она со всей готовностью поверила в то, что он хотел ей показать. И каким он хотел ей казаться. Вся эта мистика звучала словно из уст безумца, но она уже не была уверена в том, что рассудок её не помутнился окончательно.       Вампир?       Про этих существ написано столько книг и отснято столько фильмов, что всего и не перечесть. Вампиры являются культовой болезнью среди молодёжи. Блистательно прекрасные, как ангелы с небес, создания тьмы, не знающие страха, беспощадные, как сам дьявол. Все эти качества привлекают людей, желающих хотя бы в своих собственных грёзах оказаться чем-то большим, чем они есть, и оторваться от серой, истёртой реальности.       Но могут ли вампиры существовать на самом деле? Она никогда не верила во всю эту чушь, у каждого нового писаки или режиссёра обрастающую всё более нереальными подробностями, и ко всему мистическому и невозможному относилась крайне скептически.       Однако вчера Аредель охотно проглотила всё то, что ей так живописно внушали, и мозг, как после разрушительной пьянки, начал нормально функционировать только к полудню.       Что всё это было? Как этот сумасшедший подонок сумел провернуть столько трюков? У неё кровь в жилах сгущалась и стыла от концентрации липкого, первобытного ужаса.       «Так… Давай рассуждать…» Теоретически, всё, что происходило с ней с внешней стороны, можно было подстроить. Холод – с помощью системы климатконтроля. Разумеется, чтобы устроить подобное, нужно дорогое оборудование, но обустройство этого дома, как и разодетый в изысканные наряды хозяин, красноречиво говорят о своей состоятельности сами за себя. Рычание тоже могло быть ненастоящим. Перед тем, как схватить жертву за шею, Арман мог банально сунуть свою руку в морозильную камеру, чтобы она казалась ледяной. Всё это выглядит просто и требует от исполнителя лишь одного – достаточно материальных средств для исполнения и маленькую щепотку смекалки.       Но как тогда объяснить эту адскую головную боль, возникшую у Аредель ровно в тот момент, когда предполагаемый вампир заговорил с ней? Ей ведь словно молотом по темени дали… Откуда могли взяться эти ощущения? Излучение инфразвука? Лёгкая радиация? Но, в таком случае, где находятся приборы, испускающие их? За стеной?! Или это просто реакция её тела на эмоциональное перенапряжение? Столько предположений и вариантов, столько вопросов. И ни одна из выдвинутых теорий не звучала убедительно, будучи построенной лишь на догадках. Порой на самых иррациональных и сумасбродных.       Не ясно, кем является этот упырь на самом деле и что за методы он использует, однако при мысли о нём у неё всё холодеет внутри. И как теперь отсюда выбираться?       Аредель не была идиоткой, пусть и не являлась полноценно здоровой психически. Похищенная девушка осознавала, что при новой попытке спасти свой драгоценный зад и убежать отсюда, она рискует снова напороться на все эти зубодробительные запугивания. А единственное, что хочется сделать, когда испытываешь их на своей шкуре, так это забиться куда-нибудь в глухой и тёмный угол и сидеть, закрыв голову руками, не шевелясь и мечтая, чтобы тебя больше не преследовали эти кошмары.       Что нужно встать или хотя бы сесть, Аредель поняла, когда её конечности безжалостно затекли, сделавшись почти деревянными.       Поднявшись и оглядевшись, девушка увидела на тумбе поднос с уже наверняка остывшим завтраком. Как давно его принесли? И который час? В её столь роскошных хоромах не было часов, но судя по яркому свету, неистово бьющему из высоких окон, уже давно день.       - На всякий случай! – тихо произнесла Аредель, подходя к двери и дёргая блестящую ручку.       Разумеется, её комната была заперта снаружи.       В мыслях, посвящённых только лжевампиру и поиску способов спасения, был полный кавардак. Только к настоящему моменту она обратила внимание, что так и осталась в том платье, что надела вчера. Недолго думая, Аредель направилась в ванную с намерением принять душ.       Вода остужала злость и пыл, но не приносила облегчения. Девушка, выйдя из кабинки, с печалью вглядывалась в своё отражение. Она напоминала себе дикую птицу, посаженную в самую красивую позолоченную клетку. Молчаливое и печальное, крылатое творение природы, созданное для свободного полёта в небесах, никогда не заведёт своей весёлой песни, находясь в плену.       Гели для душа, шампуни, маски для волос… Такого разнообразия всевозможных принадлежностей для мыльных процедур никогда не было на полках в её собственной квартире. Пушистое мягкое полотенце приятно окутывало влажное тело, а волосы, легко и послушно поддающиеся расчёске, источали нежный аромат вереска. Можно было бы представить, что она находится в каком-то пятизвёздном отеле или является популярной звездой, у которой такой длинный перечень требований в прайс-листе, что он стелется по полу. Возможно, у Аредель создавалось бы впечатление, что вот сейчас она сделает макияж, облачится в шикарное платье и, выйдя из этого роскошного дома, сядет в белоснежный новенький лимузин с личным водителем и поедет на какую-нибудь блистательную вечеринку сливок общества большого шоу-бизнеса.       Одно только «но!» Вся эта красивейшая схема безжалостно разбивалась вдребезги о пункт «выйти из этого дома».       Стоит ли всё же пытаться сбежать или лучше плыть пока по течению? Может, стоит дождаться того, кому её хотят отдать? Омерзительно! Отдать, как вещь. Как игрушку. Бесчувственную куклу? Внутри всё просто вскипало! «Нет!» Но что делать? Как отсюда выбраться?       Приведя себя в порядок и переодевшись, Аредель уже в который раз окинула взглядом свою комнату. Что здесь есть тяжёлого? Из того, что она сумеет поднять, разумеется. «А что, если…» - подумала русоволосая, взвешивая в своих руках довольно массивный, громоздкий фен. Что, если пустить его в ход, когда за ней придут в следующий раз? Огреть этого Дэниэла хорошенько по голове, да и пуститься бегом? Сделать это будет непросто. И не факт, что выход из дома будет ею найден. «Попытаться стоит».       Девушка, не выпуская из рук своего «оружия», ходила взад-вперёд по комнате следующие пару часов, за которые, пребывая в слишком возбуждённом состоянии, так и не притронулась к еде. Однако приблизительно ко времени обеда почувствовала, что если не съест хоть что-нибудь, через некоторое время обязательно хлопнется в обморок.       Овсяная каша с засахаренными фруктами и чай с круассаном. Почти то же самое, что она любит каждый свой день по утрам. Что ж, действительно похоже на обслуживание звезды с обширным прайс-листом: поразительная осведомлённость о её вкусах. Всё здесь устроено так, будто ей хотят угодить. Откупиться хоть как-то за отобранную у неё свободу.       Когда в замочной скважине с наружной стороны звонко послышался поворот ключа, Аредель, едва не поперхнувшись почти допитым чаем, жалобно посмотрела на большой и тяжёлый фен, лежащий на туалетном столике. Она не успеет добежать до него и пустить задуманное в ход до того, как «гость» сообразит, что к чему. Замечательно! Её, пусть и смехотворную ловушку, испортил её собственный голод.       Дверь распахнулась и на пороге появился Дэниэл. Войдя в комнату, он отчего-то улыбнулся, глядя на Аредель.       - Привет. Рад, что ты пришла в себя, - спокойно произнёс он, - не хочешь прогуляться?       Девушка оглядела его с неприкрытым гневом.       - А можно я прогуляюсь до дома?       Улыбка моментально стёрлась с лица репортёра.       - Глупый вопрос, - мужчина цокнул языком, - и не советую тебе держать подобный настрой. Не наступай на те же грабли, что и вчера, - он скрестил руки на груди, явно раздражаясь, - уверяю, иного результата ты не добьёшься.       Прикрыв дверь, Моллой с тяжёлым вздохом неторопливо прошёл вглубь помещения и опёрся плечом на стенку бежевого шкафа.       - Аредель, - произнёс он серьезно, - я знаю, что тебе здесь не нравится, как бы мы ни старались добиться обратного. Что ты скучаешь по родным и хочешь их увидеть. Хочешь выбраться отсюда на свободу, потому что это место – клетка, в которую тебя посадили насильно. Знаю, что ты боишься Армана и злишься на него. Впрочем, как и на меня. Но… - репортёр проследил за напряжённым взглядом девушки и еле заметно усмехнулся, - ты ничего не сумеешь сделать. Даже если ты, и впрямь, неожиданно опустишь на мою голову что-нибудь тяжёлое, - он подошёл к туалетному столику и покрутил в руках устройство для сушки волос, - ты ничего этим не добьёшься… Разумеется, поставишь мне синяк или даже набьёшь хорошую шишку, но всё равно не сбежишь отсюда. Даже если я сейчас возьму и сам открою дверь этой комнаты. Даже если покажу, где выход из этого дома. Да что там! если и вообще выпущу тебя на свободу…       Моллой на мгновение замолк, кладя фен обратно и задумчиво глядя на замершую девушку, кажется, унявшую вдруг собственную спесь и внимавшую каждому его слову.       - Арман вернёт тебя обратно, - продолжил мужчина, сунув руки в карманы, - что бы ты ни делала и куда бы ни бежала, не к этой же ночи, так к следующей ты всё равно окажешься здесь. В этой комнате.       Не было смысла доводить до её сведения, что тысячелетний вампир уже давным-давно поднял о ней всю информацию в полном объёме: кто, откуда, где жила, училась и работала, с кем знакома, с кем в родственной связи, с кем в близких отношениях. Но и если бы он не знал всего этого, сумел бы отыскать её по одному лишь запаху, используя собственные инстинкты, дарованные ему вампиризмом.       Вампиризмом… В скором времени ей придётся осознать, что всё то, что она видела вчера и тот, с кем она говорила, вовсе не являются отрепетированной пьесой, которую поставили в импровизированном театре. С каким-то тёмным удовольствием Дэниэл представил себе её потрясение, когда вскроется истина. Ведь сам он когда-то испытал это чувство: мир словно обернулся к нему другой стороной, сбросив с лица свою серую маску и ощерившись пугающей, но блистательной улыбкой.       В глазах у неё застыл вопрос. Однако задавать его было глупо. Почему её не отпускают? Потому что её уже пообещали кому-то. К горлу вновь подступило уже становящееся привычным чувство дурноты от собственной злости. «Вещь», «кукла», «товар». Сколько названий!       Аредель, несколько секунд прожигавшая взглядом паркетный пол под ногами, молчаливо подняла глаза на собеседника. Репортёр едва удержался, чтобы не поёжиться, когда встретился с её тяжёлым взором. Отведя глаза в сторону и поправив очки, он произнёс как можно более непринуждённо:       - Поэтому! – мужчина негромко хлопнул в ладоши, - чтобы твоё времяпрепровождение здесь не превращалось в бесконечное сверление глазами дыр в стенах и плевки в потолок, предлагаю хотя бы выйти в сад. Только не босиком, разумеется, - он указал рукой на её необутые ноги.       - Мне здесь все туфли малы, - злобно буркнула девушка, направляясь к шкафу.       Достав оттуда чёрные туфли на неизменном высоком каблуке, она, морщась от боли, стала обувать их и застёгивать тонкие ремешки на лодыжках.       - Малы? – Моллой в удивлении вздёрнул брови, - как? Насколько малы?       - На размер, - ответила ему собеседница, - мозоли будут жестокие. И… В сад, говоришь? Шпильки в землю втыкать?       Дэниэл издал короткий смешок. Что ж, если начала шутить, значит, немного успокоилась. Или затаилась и продумывает побег, отвлекая внимание разговорами, что хуже для неё.       - Извини, - немного нахмурившись, произнёс, мужчина, - учтём это. Но пока тебе придётся походить так. А по поводу шпилек не волнуйся: мы же не австралопитеки: у нас всё культурно, там каменные мозаичные дорожки.       - Ладно, тогда другой вопрос, - расправившись, наконец, с застёжками, Аредель распрямилась и скрестила руки на груди, - почему всё на каблуках? Такое чувство, что я тут по подиуму ходить буду.       - Нет, дефиле мы устраивать не будем, - ответил Дэниэл, на этот раз откровенно рассмеявшись, - а каблуки… Ну… - он поглядел из стороны в сторону, не зная, что ей ответить, - просто потому, что ты девушка. А девушки любят красивую обувь, как правило.       Безусловно, он врал. Арман был осведомлён о вкусах этой барышни, потому как давно и пристально наблюдал за ней, и, естественно, оповестил обо всём своего помощника. Дэниэл знал, что туфли на высокой шпильке и острые носы – это не совсем то, что она любит. Но, тем не менее, вампир велел заказывать именно такую обувь. Не нужно быть глупцом, чтобы понять, почему: его друг хотел придать «товару» наиболее привлекательный вид. Вероятнее всего, подобное облачение и стиль были в Его вкусе. От этой мысли Моллой каждый раз ощущал, что его мутит: со стороны вся эта ситуация выглядит, как выставка собак на ярмарке.       Аредель бросила в его сторону взгляд отъявленного скептика. Есть, похоже, вещи, о которых ему нельзя вести с ней беседы, даже если это касается такой мелочи, как одежда или обувь. Но, может, получится немного его разговорить?       Путь до выхода из дома был запутан до безобразия. И для чего нужно было строить дом, в котором каждый день устраиваешь для себя игру в лабиринт? Особняк поражал своими масштабами. Как оказалось, её комната находилась в его западном крыле, а чтобы выйти наружу, нужно добраться до центральной лестницы, которая, к слову, находилась в совершенно другой стороне, нежели в той, в которую понеслась Аредель вчера, обезумев от страха перед сумасшедшим хозяином дома. То есть, вчерашний её побег был похож на ползанье насекомого по большой закрытой банке: в какую степь ни кинься, всё ткнёшься лбом в одно и то же.       Если бы только она хоть на миг сумела забыть о том, что находится здесь не по своей воле! Красота и роскошь. Пусть дом был похож на путаную игру для людей с крепкими нервами. Пусть его владелец – съехавший с катушек недоносок. Но всё до последней мелочи здесь было пропитано светским лоском и возвращало присутствующих далеко назад во времени, с головой окуная в прошлое. Казалось, что это строение было сердцем и духом давно ушедшей эпохи. Что ж, хороший вкус у этого Армана.       Спустившись по массивной лестнице, Дэниэл и Аредель оказались в широком холле. У Моллоя в руках, откуда ни возьмись, появилась верхняя одежда для них обоих. Видимо, девушка настолько была увлечена созерцанием убранства, что не заметила, как и когда именно она у него материализовалась.       - Спасибо, - равнодушно сказала пленница помощнику своего похитителя, когда тот галантно расправил перед ней тёмно-синее драповое пальто, уже успев надеть свою чёрную кожаную куртку.

***

      Отчаянию её не было предела…       Аредель безучастно шагала по мозаичной тропинке, устилающей дорожки сада, держась за любезно подставленное Дэниэлом плечо. Кажется, только в эти минуты она начала осознавать масштабы катастрофы, случившейся с её будто оборвавшейся жизнью.       Они прогуливались по устеленному опавшими листьями саду уже второй час, за который Моллой успел показать пленнице её большую, красивую клетку в полной мере.       Деревья, высаженные когда-то чьими-то заботливыми руками в ровные аллеи, многочисленные уютные беседки и лавочки с удобными спинками, аккуратные цветочные клумбы, путь уже и утратившие к настоящему времени года свою пышную красоту, издающие весёлые водяные всплески фонтаны. И ни души кругом: никто, кроме них двоих, не нарушал затаившейся здесь тишины своими гулкими шагами. Если бы обстоятельства складывались иначе, девушка могла бы сейчас чувствовать себя счастливой…       Вокруг особняка и прилегающего к нему сада была возведена поистине исполинская стена из ровной каменной кладки. Настолько высокая и настолько гладкая, что ни перемахнуть, ни вскарабкаться. Выход наружу есть только один – массивные, глухие металлические ворота, снабжённые самой современной системой охраны и безопасности. И больше ничего… Ни задней калитки, ни двери, ни щели, ни даже трещины в стене. Аредель еле сдерживалась, чтобы откровенно не взвыть от бессилия. Теперь стало ясно, что единственный вариант для попытки выбраться – это быть паинькой и ждать какого-то невероятного счастливого случая. С учётом всех факторов это было равносильно проигрышу и полной сдаче позиций…       Сжав челюсти, девушка слушала болтовню репортёра, рассказывающего очередную глупую историю про нерадивого садовника, работающего здесь год или два назад. Стоп. Садовник? Но ведь во всём саду не было никого, кроме них.       - Дэниэл? – удивлённо спросила Аредель, - ты почти всё время рассказываешь о работниках, занятых благосостоянием дома. Почему мы ни здесь, ни в особняке не встретили никого из них?       Её собеседник, услышав вопрос, порядком растратил свою напускную беззаботность.       - Очередной глупый вопрос с твоей стороны, - просто ответил мужчина, - скажи, Аредель, ты вчера не сорвала себе горло, пока звала на помощь?       Девушка открыла было рот в желании возмутиться, но спустя мгновение до неё дошёл смысл его вопроса. Ну, конечно, же… Какие похитители пожелают обзавестись свидетелями их преступления в лице нанятых ими работников?       - Почти, - обескураженно произнесла пленница, и глаза её неожиданно расширились при взгляде на репортёра, - но… Тогда, значит, каша с засахаренными фруктами – твоё произведение искусства?!       Аредель понятия не имела, почему решила спросить об этом. Вопрос слетел с её губ спонтанно. Честно говоря, несмотря на удручающую ситуацию, в которую она попала, при мысли о Дэниэле, стоящем ранним утром в фартучке у плиты, её разбирал дикий смех.       Моллой в ответ зашёлся в хохоте, представив, кажется, ту же самую картину.       - Нет, я почти не умею готовить, - успокоившись, ответил он, - еду мы сейчас заказываем в ресторане.       Стуча каблуками по дорожке, девушка шла и оглядывалась по сторонам - кажется, что её собеседник счёл их прогулку достаточно продолжительной для того, чтобы, наконец, завершить её: сквозь прерывистую мозаику огненно-жёлтой листвы деревьев ближайшей аллеи проглядывался торжественный фасад приближающегося особняка. Настроение, и без того находящееся почти на нуле, упало в абсолютный минус.       - Слушай… - произнесла она непроизвольно тихо, - я всё же не понимаю, почему даже если я сбегу из этой тюрьмы, Арман обязательно сможет вернуть меня? И захочет возвращать? Зачем я ему? То есть… зачем я нужна тому, кому он хочет меня отдать… И что со мной будет потом?       Дэниэл остановился, как вкопанный, ухватившись за её предплечье. В его взгляде сейчас сложно было что-то прочесть: не то раздражение, не то сочувствие, не то невесть что ещё.       - Я не могу тебе этого рассказать, - твёрдо произнёс мужчина, - право раскрывать тебе подобные тайны мне не принадлежит. Как и тебе теперь не принадлежит твоя свобода. Это жестоко. Почти чудовищно. Но тебе нужно с этим смириться, если ты хочешь жить, - он слегка наклонил голову в бок, проницательно вглядываясь в глаза собеседницы.       - Если я хочу жить?! – воскликнула Аредель, - а могу и не выжить?! – она готова была сорваться на истеричный смех.       - Именно так. Я серьёзно, Аредель. Делать глупости и пытаться доказать кому-то своё право на свободу – затея, опасная для твоей жизни. Тебе трудно, я знаю: нелегко отдавать кому-то нечто, по праву принадлежащее тебе с самого твоего рождения. Невыносимо тяжело, - Дэниэл шумно вздохнул, отводя взгляд, - но ты должна это сделать. Должна смириться с этой утратой, иначе сама станешь своей погибелью.       «Хотя, в общем-то, и жизнь твоя теперь принадлежит не тебе…» - с грустью подумал Моллой. Да кого он пытается обмануть? Эта несчастная уже ничего не сможет сделать со своей судьбой: от неё самой больше ничего не зависит, всё находится в руках треклятого избалованного француза, привыкшего использовать людей и ломать их, как дешёвые игрушки. И сейчас репортёр просто стоял и нагло врал ей, давая практически ложную надежду на хотя бы мизерную вероятность того, что она останется живой.       Она была так молода. В груди тоскливо защемило. Не хотелось смотреть ей в глаза…       - Вот так просто сдаться и всё?! – вспыхнула девушка, - жить в клетке и слушаться того, кому меня отдадут, как красивую вещицу?! Ради чего?       - Ради жизни! – резко ответил Дэниэл, глаза его болезненно загорелись, - ради самой жизни по факту! – он сильнее сжал девичье предплечье и слегка подтащил немного оторопевшую пленницу ближе к себе, - поверь, всё, что ты увидела и ощутила вчера – ничто по сравнению с тем, что может быть дальше с тобой, если будешь рыпаться. Не ищи подвоха во вчерашних событиях и не пытайся найти приемлемые для себя самой ответы на возникающие вопросы. Они будут неверны. Всё было по-настоящему, Аредель!       Он говорил нарочито тихо, будто боясь, что кто-то его услышит, хотя кругом было пусто в радиусе километра, не считая, должно быть, только хозяина этого странного дома. Моллой с безотчётной надеждой вглядывался в её глаза, желая увидеть в них хотя бы тень смирения, но в ответ на него выплёскивалось лишь полное непонимание и отчаянное, сумасшедшее желание вырваться на свободу. Оно взывало к совести, которую Дэниэл вот уже много лет так старательно убаюкивал, намеревалось подорвать к чертям все мосты, которые он кропотливо выстраивал между собой и миром жестоких ночных хищников, одним из которых вознамерился стать в будущем.       - О чём ты говоришь, Дэниэл?! – Аредель с силой вырвала свою руку, - о том спектакле, который устроил для меня вчера твой дружок, вообразивший себя вампиром? Скажи мне кстати, он каждый день так наряжается?!       - Это был не спектакль! - отчеканил репортёр, хватая девушку за другую руку, - как же ты не поймёшь… Твоя жизнь в смертельной опасности! Это безумие, но тебе придётся поверить в реальность происходящего.       - Что?! – собеседница посмотрела на него, как на умалишённого, с силой вырывая собственные кисти с его рук и невольно делая шаг назад, - ты что, такой же двинутый, как и он? Вам обоим пора в психушку!       - Если уж на то пошло, из нас троих в психбольнице лежала только ты, - парировал Моллой.       Девушка ясно ощутила, как от услышанного вся покрылась красно-белыми пятнами от гнева и негодования.       - Да что б тебя!.. Пошёл ты! Пошли вы оба! Ненормальные придурки!       Издав непонятный звук, смешанный из злого рычания и отчаянного воя, Аредель поплелась в сторону особняка, размахивая руками и громко топая. Внутри неё вскипала и бурлила первородная злость. За кого они её принимают?! Если у неё есть проблемы с психикой, это ещё не означает, что она сошла с ума настолько, чтобы поверить во всю эту ересь.       До её комнаты они дошли в абсолютном молчании, думая каждый о своём. Зайдя в отведённые ей «покои», Аредель гулко хлопнула дверью, закрыв её прямо перед носом у, видимо, намеревавшегося войти Дэниэла.       - Давай, запирай меня! – послышался её приглушённый голос, - и уходи прочь. Не хочу тебя видеть!       - Аредель… - Моллой в странной для него нерешительности взялся за ручку двери, почему-то не смея повернуть её.       - Пошёл прочь! – деревянная поверхность задрожала от нанесённого с противоположной стороны удара чем-то тяжёлым; должно быть, то был тот самый фен.       Моллой с глубоким вздохом прислонился спиной к прохладной дубовой древесине, не зная, что ему говорить. По факту, он и волноваться ни о чём не должен: пленница на месте, из клетки не рвётся, живая, здоровая (физически, разумеется), а то, что истерит – не беда, это скоро уже будут не его заботы. Ведь в его жизни уже был подобный опыт и не один: Арман иногда приводил в этот дом женщин, но исключительно для своих собственных забав. И тогда репортёру тоже приходилось помогать им хоть как-то обустроиться и научиться жить здесь до тех пор, пока… Пока хозяин дома с ними не наиграется. Некоторые из этих несчастных похоронены в том же саду, его же, Дэниэла, руками. Как он сумел не сойти с ума от всего этого и, тем более, не отступиться и не отказаться от своей мечты принять Чёрный дар?! У Бога ли, у Дьявола ли об этом надо спрашивать? Его руки и душа уже были запятнаны чужой кровью. Был ли смысл останавливаться?!       Только почему-то в этот раз всё было совсем по-другому. В то самое мгновение, когда гладкая поверхность двери чуть не хлопнула его по носу, он растерял всю свою решимость продолжить их разговор и снова попытаться доказать этой девушке, что принять всё, как есть – наилучший выход. И вот сейчас стоял, сверля взглядом стену напротив, и думал: а действительно ли он был наилучшим? Может, есть и другой?       Бред сумасшедшего. Разумеется, другого выхода нет, о чём может быть разговор?! Запереть эту полоумную на замок и уйти заниматься своими делами!       Почему только Дэниэл не мог сдвинуться с места? Почему в этот раз его закалившаяся и покрывшаяся за последние годы чёрными пятнами душа вдруг возжелала просветления? Господи, почему именно сейчас?!       - Аредель? – спокойно спросил Моллой, уже даже не надеясь, что она пустит его. Странно, а в какой это момент, именно она начала решать, кто и когда будет находиться в этой комнате, а не он?!       - Дэниэл, - раздался за дверью её дрожащий голос, - скажи. Неужели ты правда не хочешь мне помочь? Ведь ты – единственный, кто может это сделать.       Репортёр закрыл глаза и устало потёр переносицу. И что он мог ей ответить?! «Нет, я должен охранять тебя здесь до тех пор, пока не приедет этот ублюдок и не выпьет всю твою кровь, предварительно наигравшись с тобой в свои жестокие игры».       - Прости, - только и вымолвил мужчина, - прости. Но твой единственный выход – это смирение и принятие. Прими всё увиденное и услышанное за чистую монету и научись с этим жить.       Ответом ему была тишина, не нарушаемая абсолютно никакими, даже самыми незначительными шумами. Наверняка, девушка за дверью стояла на одном месте и даже не двигалась.       - Я тебя ненавижу, Дэниэл, - спустя минуту послышался её надорвавшийся голос, - ненавижу даже больше, чем Армана. Ты мне отвратителен. Не понимаю, что за дурь у вас в головах, но я очень надеюсь, что вы однажды попадёте каждый в ту же ловушку, в которой оказалась я. А теперь запри эту грёбанную дверь и проваливай отсюда.       Моллой сжал челюсти. Он даже не нашёлся, что ему ответить. А надо бы… Она всего лишь очередная пленница здесь, почему его вообще должна заботить её судьба?! Мужчина, поморщившись, вставил ключ в скважину и запер комфортабельную клетку этой взбалмошной девицы. Пошла она к Дьяволу! В конце концов, это не первая и, он уверен, не последняя женщина, которой приходится переживать подобное в этом доме. А он – человек, планирующий в будущем стать вампиром и убивать смертных ради пропитания. С какой стати ему волноваться о каждой жертве?!       Так ничего и не ответив Аредель, Дэниэл лишь зло стукнул кулаком в дверь, больно впечатавшись в неё побелевшими костяшками, и, развернувшись, поплёлся к себе.