Дежавю

      Арман сидел в кресле у камина, всматриваясь в огонь и потягивая из бокала третью отрицательную. Это была его любимая группа крови: ему отчего-то всегда казалось, что она не так отдаёт железом, как все другие. Особенно, если она женская. Как сейчас…       В кабинет тихо вошёл Дэниэл и, неторопливо подойдя к потрёскивающему поленьями камину, опустился в соседнее кресло. С тяжёлым вздохом он снял очки и устало потёр глаза.       - Как она? – равнодушно поинтересовался хозяин дома, ничем не скрывая факта, что задаёт этот вопрос исключительно из соображений этикета.       - Напугана. Думаю, ближайшие дня три-четыре будет вести себя тихо.       - Хорошо, - слегка поднял уголки губ древний вампир, - он прибудет в Лос-Анджелес где-то через неделю. Соответственно, здесь окажется примерно к этому же сроку. Может, с разницей в день или два.       - Ты уже сообщил ему? – вздёрнул брови Дэниэл, подобравшись и удивлённо взглянув на собеседника.       - Я не говорил ничего конкретного, - Арман растянул губы в загадочной улыбке, - сказал лишь, что у меня есть то, что его достоверно заинтересует, и о чём, возможно, он когда-то мечтал лишь в самых своих сокровенных мыслях…       - И он поверил? – с лёгкой усмешкой спросил помощник, надевая обратно свои очки и глядя на вампира скептически.       - Дэниэл, я достаточно давно знаю Лестата. А он знает меня. Я понимаю, что праздная, сытая жизнь то в одном мегаполисе, то в другом ему уже наверняка набила оскомину. Моё предложение его, как минимум, заинтриговало. Ему будет интересно узнать, о чём именно я ему говорил. Да и, в свою очередь, он прекрасно осознаёт, что я не из тех, кто раскидывается подобными словами.       - И что ты попросил взамен? – тут же задал вопрос Дэниэл, невозмутимо глядя на то, как его собеседник отпивает из бокала кровавую жидкость.       Приблизительно первые года два после того, как Арман нашёл его и предложил свою дружбу, молодого репортёра буквально воротило от этой картины. Он ведь вообще раньше не мог переносить вида крови, хотя и просил в своё время Луи сделать его вампиром. Сейчас же ему было практически всё равно, кому раньше принадлежала эта биожидкость, жив ли этот человек и кем ещё успел в эту ночь «перекусить» его друг. Всё это пришло к нему со временем, конечно.       - Пока ничего, - признался собеседник, - понимаешь, эта девчонка сама по себе не представляет для меня никакой ценности, чтобы на что-то её выменивать. Она мне не интересна, несмотря на то, что она, разумеется, необычна и отличается от других смертных. Мне интересен Лестат, - Арман прищурил глаза, - Ооо… Его реакция, да. Его эмоции. Размышления о том, осталась ли в нём хотя бы сотая часть человеческих страстей, для меня занимательны. Конечно, если эта сумасшедшая его ничем не зацепит, он просто убьёт её, используя в качестве ужина, - вампир скучающе посмотрел на красные капли, стекающие по прозрачному стеклу, - но если ему будет небезразлична её судьба… Что тогда?       - Хм… Если честно, когда ты впервые сказал мне о ней, я не поверил. Но теперь, увидев её своими глазами, я понял, что сходство просто поразительно.       - Да, - спокойно кивнул длинноволосый мужчина, - она – просто копия юной, прекрасной Розали.       - Ты когда-нибудь видел её?       - Нет, - тихо рассмеялся Арман, - когда бы мне было её видеть. С Лестатом я познакомился, когда он уже был зрелым вампиром, а от Габриэль узнал, что Розали умерла от чахотки в возрасте двадцати трёх лет. Я не мог её знать. Видел, как и ты, лишь на портретах. Один из них, к слову, нарисовал он сам…       - Лестат? – в очередной раз удивился Дэниэл, - Лестат рисует?       - Он разбирается во многих видах искусства. И много чего умеет, Дэниэл. Впрочем, как и я. За такое количество времени жизни на бренной земле у вампиров есть возможность столькому научиться...       - Арман… - осторожно произнёс помощник, заинтересовав своей интонацией собеседника, - в прошлый раз моя встреча с ним была не самой приятной.       Вампир отмахнулся:       - Не бойся. Он тебя не тронет. Я уже говорил, что ты необычный смертный. Во всяком случае, на мой личный взгляд, между тобой и той же Аредель пролегла огромная пропасть. Она сама по себе ничем не занятна, а вот ты… Я не думаю, что тогда, настигнув тебя в машине после интервью с Луи, Лестат оставил тебе жизнь просто так. Обычно он так не делает, тем более, после продолжительного голода.       - Если я так необычен, почему я до сих пор являюсь человеком? – нетерпеливо выпалил Дэниэл.       - Не заводи эту тему, друг мой! Мы много раз об этом говорили, так и не будем к этому возвращаться. Твоё время ещё не пришло.       Верный помощник ничего не сказал ему на это. Бесконечное количество раз он поднимал этот вопрос и всегда получал ответ, с годами не меняющий даже порядка расстановки слов и размера пауз. Как будто слушаешь на повторе одну и ту же песню. Много раз продолжение этой песни меняло свой мотив и характер исполнения: зависело всё от того, какие именно слова подберёт Дэниэл и как дальше потечёт разговор. Однако финал всегда был один – Арман просто убеждал его в том, что ещё не время для его перерождения в бессмертного.       Друг вампира сидел, опершись локтями о колени, а подбородком – в сложенные в замок кисти, и всматривался в пляшущие языки пламени в камине, переливающиеся огненными красками. В кабинете повисло молчание. Совсем не тяжёлое, но тягучее и сладковатое, словно нуга. Странная атмосфера для помещения, в которой находится вампир почти тысячелетнего возраста. И как он умудрился до сих пор не устать от жизни?       - Я, пожалуй, пойду. Завтра утром есть дела, - через несколько минут произнёс Дэниэл, вставая с кресла.       - Конечно. Доброй ночи, - ответил Арман.       - Доброй ночи.       Тихо закрылась дверь в кабинет. Его верный помощник и друг откланялся, оставив его в одиночестве. Поднявшись, вампир ленивым, размеренным шагом подошёл к письменному столу и взял в руки книгу. Присев на деревянный край, он раскрыл её и пролистал приятно пахнущие новизной страницы, находя в них небольшой, весь желтый и хрупкий от времени лист бумаги, на котором нервными, трепетными грифельными линиями был выведен портрет молодой красавицы. Арман уже в который раз разглядывал черты её свежего девичьего личика. «Возможно ли ещё что-то в тебе воскресить, мой друг?» Почему-то это мысль его повеселила.       Отложив портрет, мужчина направился к выходу. Неплохо было бы выехать в город и развеяться. А, возможно, ещё и познакомиться с какой-нибудь красоткой на «десерт».

***

      Дэниэл неспешно шёл по коридору, сунув руки в карманы и тупо вслушиваясь в приглушённые звуки собственных шагов, тонущих в бездонной тишине сонного ночного дома. Почти все члены персонала, прислуживающего в особняке, хозяином которого является древний вампир, сейчас находятся вне его пределов: не хотелось бы вызывать у кого-то подозрения из-за находившейся у них кричащей о помощи девицы. Арман итак у них находится на счету причудливого, загадочного работодателя, который появляется всегда внезапно и непонятно откуда: ведь дверь ему никогда никто не открывал, - и который бодрствует, в основном в тёмное время суток. Но, надо отдать ему должное: на прислугу Арман никогда не покушался, даже если был очень голоден.       А, между тем, Дэниэл являлся посредником между миром людей и вампиром, которому нужно как-то существовать среди них. Поэтому те, кто занят хозяйством в этом доме, контактируют в основном, с ним. Возможно, поэтому Арман всё никак не соглашается его обратить.       Ещё одной причиной, как подозревает его верный помощник, является его пока всё ещё слишком человеческая мягкость. Друг сразу предупредил его, что ему придётся со временем отучать себя от проявления земных чувств, если он хочет когда-нибудь стать вампиром. Признаться честно, это получается легче, когда твой хороший знакомый – воплощение тёмного зла: Дэниэл побывал в разных ситуациях и успел увидеть Армана с разных сторон, чтобы понять это. Однако данный факт его ничуть не отталкивал. Пожалуй, если он всё же станет бессмертным, то будет больше похожим на своего товарища, нежели на того же самого Луи, мягкосердечность которого была так нехарактерна для ему подобных.       Но и не на Лестата…       С годами Дэниэл насильно заставил себя научиться относиться более-менее спокойно к убийствам, которые совершал Арман, и подавлять свои порывы супергероя-спасителя по отношению к жертвам, которых он выбирал. Но Аредель… Здесь, в этом доме она находится в относительной безопасности: вампир не сделает ей ничего дурного, кроме того, что, конечно, будет её запугивать при попытке побега. Но чёрт знает, что ждёт её, когда она окажется в руках Лестата. Дэниэл достаточно о нём наслушался. И от Луи, и от Армана. Более того, он сам испытал на своей коже остроту его клыков. Одному богу известно, почему в ту роковую ночь он не убил его и не обратил, оставив человеком и просто скрывшись с его аудиокассетой.       Арман называет его одним из самых опасных вампиров. Избалованным тёмным созданием с ужасно скверным характером. Дэниэл сомневался, что он просто убьёт её, если в нём не проснутся никакие чувства из далёкого прошлого. И не верил, что они могут проснуться. Смерть этой девушки не будет быстрой… Думая об этом, он вспоминал о той части давнего рассказа Луи, в котором он повествовал о начальных этапах их с Лестатом жизни на съемном жилье в Новом Орлеане. Издевательство над жертвами приносит ему удовольствие, и это заставляло Дэниэла испытывать неподдельное сочувствие той, что предназначалась для этого чудака в качестве подарка. Пусть это сочувствие и было приглушённым и не таким явным, как могло быть когда-то, когда тайна существования вампиров для него только раскрылась.       Оказавшись в своей комнате, репортёр вышел на балкон и взял с подоконника пачку сигарет и зажигалку. Глубоко затянувшись, Моллой выдохнул клубы сизого дыма и встал, опершись на парапет. Что за удивительно красивая ночь была сегодня… Подняв глаза, можно было увидеть роскошное тёмно-синее небо, усыпанное множеством сверкающих звёзд. Это один из не слишком многих плюсов жизни в загородном доме – чистый, не задымленный и не запылённый небесный свод. Его холодная, далёкая красота не давала оторваться от него взгляду. Ночь всегда привлекала его больше, чем день. В тёмное время суток многое тайное становилось явным, а невидимое – видимым. Например, вампиры. Дэниэл усмехнулся сам себе, подумав об этом.       Чувство подавленности всё никак не уходило. Скорее бы прошла ближайшая неделя, и эта девчонка исчезла из их дома, прекратив взывать к его совести, только-только приготовившейся к глубокому, вечному сну. Затушив сигарету в круглой хрустальной пепельнице, Моллой ушел с балкона. Нужно закончить работу с кое-какими материалами прежде, чем лечь спать.