As loves the Policeman

— Отвечаю, я думал, меня прям там на кусочки покромсают, — Чимин делает два больших глотка пива и вытирает губы, качая головой. — Потому что ты, придурок, — Джин усмехается, — неправильно начал разговор. Даже я грешным делом подумал, что ты наворотил дел. — Так что мы имеем в итоге? — припозднившийся Хосок почти залпом выпивает свою штрафную порцию пива и ерзает на стуле, закидывая в рот арахис. — Чим первым из нас станет папашей? — Типун тебе на язык, Хорс! — Пак кидает в друга пачкой сигарет, и тот, увернувшись, начинает ржать. — К такой ответственности я еще не готов, да и тесть с тещей точно меня порешат в темной подворотне. Они и так резко поседели, кажется, да и Сомин почти дернулась в мою сторону. Если бы не Джин, ты, доктор, искал бы уже пластического хирурга, ибо от моего лица мало бы чего осталось — уж больно у сестры Соён острые ногти. Она их спецом точит, что ли?.. — По итогу мы имеем следующее, — Тэхен откладывает телефон в сторону и подбирает сигареты, — двое из нас в скором времени породнятся. Вот это я понимаю новый уровень дружбы. — Ну, не так скоро, как вы могли подумать, — Чимин разминает шею, осматривая друзей, — я ж просто, скажем так, заявил свои права на Соён, показал, что настроен серьезно, но она для брака еще юна слишком, пусть учится спокойно. — Пометил территорию, — не сдерживается Хосок, за что получает подзатыльник от Джина, сидящего рядом. — Попрошу не отпускать такие шуточки про моих родственников. — Да вы еще не женаты, — Чон трет ушибленное место и уже планирует акт мести, — ни даты, ни мальчишника — ничего не известно еще. — Дело времени, но, думаю, к зиме мы точно определимся уже. Нужно все обсудить, распланировать… — Если вы продолжите в том же духе, то я уйду домой, — Намджун, устроившийся в кресле, стоящем в углу гостиной квартиры Чимина, хмуро обводит компанию взглядом, — все эти ваши разговорчики вгоняют меня в депрессию. Семейные трусы, блять, а не братва. Тьфу. Вам ебли мозгов мало? Чё сами лезете в петлю? — У-у-у, — Юнги подает голос, усмехаясь и глядя на друга и партнера по бизнесу, — у кого-то недотрах, видали? — Иди нахуй. Серьезно, меня угнетают эти темы. — Ты еще не выпил свою норму, поэтому и брюзжишь, — Тэхен подходит к нему и меняет почти пустую бутылку на только что открытую. — Давай, еще две залпом и ты расслабишься. Намджун смотрит на Тэ недоверчиво, мол, самый умный, что ли, но делает, как тот говорит, поэтому после второй осушенной до дна бутылки пива ему становится глубоко все равно на темы разговора, и он даже пытается шутить и ржет вместе с остальными. Чимин просто очень стрессанул тогда, поэтому уже на следующий день собрал друзей, чтобы излить душу и пожаловаться на судьбу. Он-то хотел, как лучше, а в итоге вышло, как всегда, благо никто не пострадал, хотя угроза его мужскому достоинству была реальна, ведь Соён — любимая младшая дочурка и сестричка, а тут нарисовался он — почти тридцатилетний мужик, развращающий нежный цветочек, взращенный в родительской любви и сестринской заботе. Чудом удалось избежать кровопролития и реального тюремного срока, ведь в глазах главы семейства читалась неприкрытая угроза, если бы подозрения насчет беременности оказались правдой. И тут, наверное, сыграла свое симпатия старшего поколения к Чимину, да и слова старшего товарища тоже возымели силу, ведь Джин заступился за друга, что он не такой пустоголовый, поэтому новость о том, что Пак сделал Соён предложение выйти за него, была принята. Но с оговоркой о дате: не раньше четвертого курса университета или по окончании его. — Чё, кошак, чуть не опиздюлился? — заметно подобревший Намджун подсаживается ближе к столу и уже довольно улыбается, потянувшись к одной из пепельниц и сигаретам, желая покурить. — А я всегда говорил и буду говорить, что бабы — зло. Нет бабы — нет проблем. — Ага, а еще нет вкусняшек, охуительного утреннего секса и еще многих опций. По мне, так лучше быть парным, — Юнги лениво закидывает ногу на ногу, подпирая голову ладонью. — Ну не знаю, — Хосок качает головой, — у меня баба одна — работа, но, возможно, парнокопытным быть хорошо. — Мне нормас, — тянет Тэхен, выпуская клубы дыма и набирая сообщение в телефоне. Он довольно улыбается и отрывает взгляд от мобильного, заметив, как все на него смотрят. — Что? — Всем бы таких баб, как Ухи, — медленно проговаривает притихший Чонгук, который на общих сборах оказывается крайне редко. — Аминь, блять, — вторит ему Хосок, надеясь, что молитвы будут услышаны, и, чем-то воодушевившись, он предлагает, — давайте прогуляемся? — Бухло закончилось? — Чим оглядывается, сканируя взглядом помещение. — Бухло закончилось, — соглашается Хосок. — Ну, я с вами, но недолго, — Джин первым поднимается на ноги, — мне на работу завтра. Да еще есть кое-какие дела. По комнате проносится заводное «у-у-у-у!», и Чимин, уже будучи не очень трезвым, подмигивает другу, пожимая плечами, мол, знаем мы твои «дела», однако вслух никто ничего не произносит и вся компания отправляется на прогулку до ближайшего магазина, чтобы затариться еще немного. Да только планы идут коту под хвост, когда по пути они встречают баскетбольную площадку, на которой несколько парней бросают мяч. Тут же Юнги рвется надрать задницу друзьям, Чимин с Тэхеном готовы дать отпор и принимают вызов, Чонгук вообще бежит договариваться к группе незнакомцев «дать погонять мяч», а Джин помогает Хосоку устроить захмелевшего Намджуна на скамейку. — На этом я вынужден откланяться, — самый старший из друзей смотрит на наручные часы и усмехается, кивая на суматоху на баскетбольной площадке, — ты уж проследи, чтобы без приключений, а то кое-кому завтра тоже на работу. Хосок, показывает знаком «все окей» и кивает: — Я туда не полезу, у меня операция через два дня серьезная, а тут очень просто можно сломать или выбить пальцы, да и эти пьяные кони еще сильнее покалечить могут, поэтому я прослежу, всех рассажу по такси и домой отправлю. — А я тут посижу, а то что-то давно не пил — развезло как-то. Поспать бы… — Эй, Джун, в тебя Юнги вселился? — Хосок хлопает друга по плечу. — Соберись, или я тебя прям сейчас домой отправлю. — Домой — это хорошо, — Намджун мечтательно смотрит в ночное небо, — но я ж не слабак! Самые стойкие — до утра! — Да! — слышится с площадки, и кричит, кажется, Юнги. — Чую, завтра кто-то будет проклинать этот день и Пак Чимина, — Джин смеется, — но мне уже пора. Завтра на связи, если что. — Добро, бро, — старший Чон жмет другу руку, — я в любом случае отпишусь завтра, кто и в каком участке сидит. — Заткнись, придурок, накаркаешь еще. Сокджин машет друзьям на прощание и под веселое улюлюканье удаляется к подъехавшей машине такси. Сомин сегодня написала, что родители уехали к родственникам в соседний город на несколько дней: сестру отца выписали из больницы, поэтому он взял небольшой отпуск, чтобы проведать ее, и сегодня уж точно никто не помешает им хорошо провести время. — Джин такой довольный, как кот, которому огромный кусок мяса перепал, — Хосок качает головой, улыбаясь и прикрыв глаза. — Правильно, ему ничего такой кусок перепал, грех было бы с постной миной ходить, — Намджун чешет нос и пытается поймать пушинку, пролетевшую мимо, из-за чего чуть не валится со скамьи, но Чон его удерживает. — Воу, братан, полегче, — он помогает Джуну сесть, — мы же все прекрасно знаем, что Джин уже давно хотел остепениться, завести семью, поэтому я рад за него. Ах, наш старшенький скоро женится! — Блять, прекрати, ты переигрываешь, — Ким ржет и пытается оттолкнуть от себя Хосока, но тот упорно лезет обниматься, и ему даже удается схватиться за край футболки Джуна и попытаться высморкаться в нее. — Фу! Хорс! Помогите! Наш гениальный хирург с ума сошел! Суета на местах для болельщиков привлекает к себе внимание, и вся компания заливается в голос, когда Намджун в попытке убежать, спотыкается и падает на траву, а Хосок приземляется на него сверху и продолжает вопить про «старшенького» и «свадьбу», наигранно воя и вытирая несуществующие слезы. И каким-то образом они, наконец, собравшись, плетутся вновь к магазину, потому что алкоголь вышел вместе с потом, а желание продолжать кутеж никуда не делось, однако набредают на уличную забегаловку в соседнем районе (как они там оказались, никто не помнит), поэтому все шлифуется соджу, лапшой, острыми крылышками и пивом сверху. По итогу бедный Хосок, оказавшись самым вменяемым и трезвым, хватается за голову, когда они, продолжая гулять, забредают куда-то, и приходится ловить такси, чтобы всех развести по домам. Чон, придерживая вообще ватного Намджуна, соображает, что Чимин не зря их сюда завел, поэтому быстро узнает у Джина адрес Соён и Сомин, и сокрушительно качает головой, когда понимает, что они рядом с их домом. Усадив пьяного Кима на бордюр, Хосок подхватывает присевшего рядом Пака под руки и, удобно перехватив его, уводит в сторону нужного дома. Соён стоит на пороге с зубной щеткой в руках и в забавной пижаме с мишками, когда Чон буквально перекидывает ей в руки почти спящего Чимина. — Присмотри за своим парнем, пожалуйста, а то у меня еще орава бухих друзей, — Хосок ладонью убирает взмокшие пряди волос назад, выдыхая. — Я их всех не потяну, но приду через, — он смотрит на наручные часы, что-то прикидывает в уме, и утвердительно качает головой, — час, примерно. Иначе нас Джин точно будет ловить по участкам города. Соён ловит Чимина и почти падает назад, но удерживает равновесие, удивленно провожая взглядом бурчащего Хосока. Что за чертовщина? Пак же, немного протрезвев от смены обстановки, слегка поворачивает голову, уткнувшись между грудей девушки под футболкой, и довольно улыбается, положив ладони на них. — Пак Чимин! Какого черта?! — Малыш, а почему ты здесь? — парень поднимает взгляд и смотрит так, снизу вверх, довольно улыбаясь. — Где, здесь? — еле сдерживается Соён, чтобы не треснуть этого пьяного придурка. — У меня дома, — Чим глупо хихикает и сильнее сжимает грудь девушки. — Почему моя невеста ждет меня тут? — Идиота кусок! Тебя привели ко мне домой! Почему ты так напился? — Соён тянет его в сторону дивана, достав зубную щетку и держа ее в руке, чтобы усадить его пока туда, ведь она, вообще-то, собиралась спать после душа. — Праздновал. — Что ты праздновал? — сокрушается она, упав на пол, когда получается его водрузить на диван. — Ну и стрессанул, что уж кривить душой. — Чимин, — девушка обхватывает его лицо ладонями, — ты в своем уме? А если бы родители были дома? — А их нет? — бровь Пака приподнимается. — Я сейчас позвоню Сомин, и она тебе сломает все, что сможет. — О, ее тоже нет? — Чимин смеется. — Это мой звездный час! — Иди в жопу, алкота, — Соён усаживает парня на место, не давая ему встать, и удаляется на кухню, бурча проклятия в сторону Чимина. Девушка негодует, почему он позволил себе так напиться в воскресенье, после вчерашнего дня, когда его и ее тут чуть не прибили. И ладно, если бы Чим просто кутил, но заявиться в таком состоянии на порог к будущим родственникам… Достаточно опрометчивый поступок. Соён задирает голову и смотрит в потолок, тихо шепча благодарности силе, что уберегла ее родителей от созерцания будущего зятя в таком виде. Она смешивает в кружке лекарство с водой, чтобы оно немного адсорбировало алкоголь в организме Чимина, и, вздыхая, плетется обратно в гостиную, где оставила парня. — Держи, выпей, — Соён протягивает кружку, не глядя на Пака, но отсутствие реакции с его стороны заставляет все же ее повернуться. — Спишь? Издеваешься? Чимин, закинув одну ногу на диван, вторую на журнальный столик, откинувшись на спинку так, что голова немного свисает назад, тихонько посапывает, приоткрыв рот. Картина маслом, не иначе. Девушка отставляет кружку, поправляет смятые им газеты, которые еще утром читал отец, и еще раз благодарит провидение, что никто, кроме нее, не видит сейчас этого. Борясь с диким желанием треснуть Пака чем-нибудь тяжелым, она ощупывает его карманы в поисках телефона, и находит его не сразу, а в заднем кармане джинсов, выудив попутно бумажник, визитницу, ключи, видимо, от дома и машины, и на десерт обнаруживает во внутреннем кармане джинсовки несколько презервативов. — Интересно, что бы ты сказал мне, заявись я в таком виде к тебе, да еще и с презиками в сумочке? — Соён качает головой и садится на столик, сбросив ногу парня, отчего он слегка морщится, но не просыпается. — Хосок, можешь не возвращаться за этим котом. Да, он уснул. Нет, проблем не будет, можешь спокойно развозить остальных, хотя я бы на твоем месте реально по участкам их растащила, чтобы не напивались так сильно. Ладно, удачи и доброй ночи. Девушка сидит, смотрит на Чимина и не знает, что делать. Все же жалость берет верх, когда он пытается укрыться подушками, видимо, замерзнув, поэтому Соён сначала помогает выпить лекарство ему, приподняв голову и держа кружку у губ, а потом идет наверх, в свою комнату, и спускается с пледом в руках. — Ой, получишь ты свое еще, — она укрывает Пака, поставив мысленно галочку, что надо обязательно отомстить, и уже разворачивается, чтобы идти к себе, но Чимин перехватывает ее запястье. — О, проснулся? Пятнадцать минут нездорового сна помогли? — Куда ты? — он смотрит захмелевшим взглядом и тянет девушку на себя. — Шарики надувать, — Соён показывает презервативы и сопротивляется, не дает усадить себя рядом, — а потом спать. — А как же я? — А ты будешь спать здесь, — она кивает на диван, — чтобы больше не появлялся у меня дома в таком состоянии. Тебе на работу завтра, вообще-то. Спрашивается, какого черта напился? — Нервишки ни к черту из-за одной дамы, — Пак резко дергает Соён на себя, и она от неожиданности приземляется ему на колени, — надо было полечить стресс. — Ты пьян, отпусти. — Не-а, не отпущу. Я соскучился. — Мы не виделись один день. Чимин, ложись спать. — Если спать, то только с тобой, — он все же добивается поцелуя, но Соён не дает его углубить, ограничившись простым чмоком в губы. — Ну же, малыш. — Пак Чимин, я сейчас сдерживаюсь, чтобы не прибить тебя, потому что, если бы мои родители… Чимин не дает ей договорить, грубо затыкая внезапным поцелуем и проталкиваясь языком глубже, сминая нежные бока через ткань пижамы, и сразу же проникает под нее, поглаживая кожу. Он держит на удивление крепко, пресекая попытки отстраниться со стороны девушки, и победно улыбается ей в губы, когда она сначала замирает, а потом пытается убрать его руку, скользнувшую под резинку пижамных штанов. Сопротивление сходит на «нет», стоит пальцам парня пробраться под нижнее белье и удобно устроиться между плотно сжатыми бедрами. — Ну же, малыш, — просит он еще раз, надавливая слегка на чувствительный бугорок и делая круговое движение, — скажи, что не хочешь этого еще. — Ты пьян, — цедит Соён и задыхается в следующую секунду, хватаясь за руку Чимина, когда он одним пальцем проникает в нее. — Упс, — Чим довольно расплывается в улыбке, чувствуя, что девушка возбуждена уже и препирается из принципа, видимо. — Так что? Не хочешь? Мне остановиться? Соён пытается злиться, но не выходит, ведь этот чертов Пак Чимин даже сейчас заставляет по ее телу проходиться мурашки, потому что он весь такой расслабленный, наглый и несдержанный. Не такой, как обычно, и тут как бы есть очень большая возможность знатно пошалить, ведь тело податливо откликается на ласку и требует своего. — Хочу, — сдается она, тихо прошептав. — Что? Я не расслышал. — Хочу! Но не здесь, — девушка снова давится воздухом, когда Пак добавляет второй палец, — в комнату… Ах! Пошли в комнату. Пытка прекращается. Чимин помогает встать Соён и довольно наблюдает, как она прочищает горло и пот вытирает со лба, а потом поднимается сам, поправляя джинсы. Он как бы и сам уже не очень спокоен, так что еще бы чуть-чуть и просто взял ее здесь, но все же плетется за девушкой на неверных ногах и с ее помощью поднимается по лестнице, а после падает на кровать, стягивая с себя джинсовку и футболку. — Тебе пить совершенно противопоказано, — она снимает штаны, оставаясь в трусиках и пижамной футболке, и забирается к парню. Он подтягивает ее немного и направляет, усаживая сверху себя. — Что ты делаешь? — Пользуйся моментом, когда отчитываешь меня ты, а не наоборот, — Пак облизывает свои припухшие губы и криво усмехается. — Я пьян. Я пассив. Можешь делать, что хочешь. — Смелое заявление, — девушка трется о его ширинку, чувствуя возбуждение Чимина, и коварно улыбается. — Не жалуйся потом. И не вздумай уснуть! — С тобой уснешь, как же… Чимин, правда, не сопротивляется, наблюдает только за всеми движениями Соён и вставляет нецензурные эпитеты, охреневая от ее некоторых действий. Девушка же спокойно сползает с него, расстегивает ремень на джинсах, уверенно вжикает замком на ширинке и, победив пуговицу, тянет ненужные элементы одежды вниз, потом избавляясь и от трусов парня. Она усмехается, когда взгляд Пака становится осознанней, и глаза округляются, стоит ей взять в рот и пройтись по стволу языком. Чон думает, будет ли помнить все это завтра утром Чимин или нет, но из этой ночи она выжмет максимум, а потом все равно отомстит, чтобы повадно не было. — Блять, — стонет Чимин, стараясь как-то отвлечься, чтобы позорно не кончить так быстро, и Соён, чувствуя его напряжение, выпускает член изо рта, пошло хлюпнув, и поднимается выше, снимая свои трусики, забирается сверху и мучительно медленно насаживается на него. — Охуеть… Девушка двигается медленно, ведет ладонями по подтянутому телу парня, закрывает глаза от удовольствия, и Пак уже готов взять свои слова обратно, потому что терпеть подобное крайне трудно. Невыносимо! Соён натуральный наркотик для него, самый крепкий алкоголь, дурманящий абсент. Из-за нее в голове пусто, одни маты на языке и туман в сознании. Она, предугадывая каждый раз, когда Пак готов к разрядке, перестает двигаться и выжидает, а потом начинает пытку вновь, методично вытрахивая душу своей раскрепощенностью. Чимин все же не выдерживает и ловит ее, когда Соён в очередной раз пытается остановиться. Резко и грубо двигается, заставляя ее протяжно простонать его имя, и насаживает податливое тело на себя, так глубоко проникая, как только может, ловя губами всхлип от накрывшего ее оргазма, практически рыча в поцелуй, кончая сам. Кто-то будто по голове обухом бьет, и после этого туман застилает все… *** Чимин просыпается от головной боли и сушняка, будто он уснул в пустыне на палящем солнце. Комната, в которой он себя обнаруживает, идентифицируется, как спальня Соён, и тут его настигают флэшбеки, ведь такое уже было. — Бля, — тянет Пак, вставая с кровати и обнаруживая себя голым. — Бля-я-я. Его одежда аккуратно сложена на стуле рядом с постелью, а понимания, каким образом он попал сюда, как не было, так и нет: память отшибло еще где-то по пути в ту уличную забегаловку, поэтому Чим быстро, насколько позволяет невыносимая боль, одевается и опасливо выглядывает за дверь в коридор. Сейчас ему надо молиться о том, чтобы он не натворил дел, как в прошлый раз, и родители Соён ничего не слышали, а лучше, если они и не видели его. Чимину вообще еще очень интересно, кто додумался его привести сюда, а не домой, но с этим вопросом он разберется позже, а пока надо выбираться. — Куда собрался? — Соён ловит его, когда он уже обувается в коридоре. Она стоит, скрестив руки на груди, и внимательно смотрит, ожидая ответ. — Доброе утро? — Чим виновато улыбается и встает, прекращая попытки завязать шнурки. — Иди завтракать, я приготовила суп от похмелья, пьянь. — Я, надеюсь, ничего не натворил? Где твои родители? Они очень недовольны, что увидели меня таким? — парень чешет затылок, остановившись возле стола, и понимает, что, видимо, что-то да сделал, раз Соён молчит. — Слушай, я не хотел, правда. — Ничего не помнишь? — Чим отрицательно мотает головой и зажмуривается от пульсации в висках. Девушка ставит перед ним стакан с водой и таблетку дает, вздыхая. — Я так и думала. Родителей нет со вчерашнего дня, так что не переживай, но свое ты еще получишь, обещаю. Ешь и иди на работу. Или не натворил? Но что за угрозы тогда? Чимин сглатывает, потому что это обещание ему не очень нравится.