As loves the Policeman

//не бечено еще, пардон хд// Джин просыпается, а Сомин рядом не обнаруживается. Мужчина садится, почесывая затылок и ероша волосы, озирается сонно в поисках какой-нибудь одежды и, обнаружив трусы и штаны в поле зрения, но вне зоны досягаемости, ложится на живот и подползает к краю кровати, пытаясь достать до них. Вставать совершенно не хочется и, если бы Сомин еще спала, кто-то точно опоздал на работу, но выползти из комнаты все же приходится, а девушка находится на кухне. — Доброе утро, — Джин со спины обнимает ее у плиты и целует в шею сначала, а потом поднимается выше, оставляя следы на скуле, виске. — Чего так рано встала? — Завтрак приготовить решила, раз выспалась, — пожимает плечами Сомин, поворачивая голову и скользнув поцелуем по губам Кима. — В мой огород камень? — Что? — Сомин разворачивается к нему лицом. — Ну, если выспалась, значит, я дал тебе спать. Вот черт, ты ж можешь теперь отказаться выходить за меня, сославшись, что супружеский долг я отдавать не умею, — Джин будто бы задумывается, задирая голову и смотря в окно на рассвет в Сеуле. — Дурак, — девушка бьет его в обнаженную грудь и смеется, — как скажешь иной раз, так я не знаю, что ответить. Я тебя никуда не отпущу, хоть вой и ори, понял? Или это ты передумал жениться на мне? — Дурочка, — теперь смеется Джин и крепче ее сжимает в объятиях, — я тебе предложение сделал, с родителями познакомил, даже дату свадьбы мы выбрали! Да и я еще не совсем полоумный, чтобы такую сладкую булочку отпустить! Ким склоняется и слегка прикусывает девичью щеку. — Больно! Давай завтракать и на работу, иначе опоздаем, — Сомин вытирает слюни со своей щеки, цокая, и ставит на стол две порции тостов с жареным беконом и кофе. Они живут так уже почти три месяца после знакомства с родителями. Сомин все же больше времени проводит в отчем доме, чем в квартире Джина, понимая, что скоро все изменится, да и они еще не супруги, чтобы жить вместе. И тут дело не столько в родителях девушки, которые все понимают, а в самом Джине: он хочет, чтобы все было по совести, но не может отказаться от таких вот ночевок несколько раз в неделю или целых выходных, если выпадает случай. Именно поэтому в бывшей холостяцкой квартире Ким Сокджина, начальника одного из полицейских участков Сеула, появились вещи и средства личной гигиены Чон Сомин, которая четырнадцатого декабря текущего года станет его законной супругой и пропишется в этом доме навсегда, как хозяйка. Иногда Джин хочет позвать Тэхена, чтобы он подсмотрел какую-нибудь бытовую сцену, например, как Сомин стоит в кружевной сорочке в ванной и сушит волосы феном, и нарисовал ее, но, в то же время, Сокджин не хочет делиться такими интимными моментами с другими, сетуя на отсутствие таких творческих талантов, как рисование или фотография. Он бы все стены в квартире завесил снимками этой неземной девушки, а потом бы еще купил дом огромный и там тоже все сделал так же. И экскурсии еще водил. Сделал бы культом. Да. — Ты же понимаешь, что в следующем месяце тебе вообще не вариант красить губы в такой яркий цвет? — Джин поправляет манжеты рубашки, пока Сомин завязывает ему галстук. — Почему это? — она поднимает глаза на него, но быстро возвращает все внимание галстуку и воротнику. — Сожру просто все твои помады с этих соблазнительных губ! — мужчина резко склоняется, пытаясь поцеловать, облизнуть, но Сомин не дается, пищит, отбивается. — Нет! Прекрати! Я на макияж потратила целый час! Сокджин! Они так и расстаются, смеясь, когда Джин подвозит девушку к ее работе, а сам едет в офис, чтобы забрать кое-какие документы и съездить в прокуратуру. Но мужчина проводит в обители правосудия больше времени, чем рассчитывал, и, заехав в здание суда, чтобы забрать теперь некоторые документы по закрытым уже делам, попадает как раз на перерыв в одном очень резонансном деле. Такое слушание было, например, по делу Ухи и еще нескольких жертв, но что тут творится, Джин не совсем точно знает, поэтому спрашивает у первого попавшегося человека — девушки возле кулера с водой. — Извините, но что за слушание проходит сегодня? — Ой, да маньяка судят, у которого будто раздвоение личности, поэтому его адвокат требует условный срок и прохождения лечения в клинике, но вы не видели, что этот преступник творил с жертвами, — девушка прикладывает ладонь к груди. — Столько адвокатов собралось, студенты пришли даже. Такое в практике редко увидишь. — Да, согласен, — Джин качает головой, осматривая людей в холле. — А вы кто будете? — девушка осматривает форму Кима, кидает взгляд на погоны и улыбается, заправляя волосы за ухо. — Ким Сокджин, — мужчина представляется, — полицейский. — О! — девушка тут же оживляется, и этот ее возглас привлекает внимание еще нескольких представительниц прекрасного пола. — Вы тот самый Джин? Ким смущенно кашляет в кулак, пытаясь отговориться, что ему уже пора, но поклонницы обступают и не дают сдвинуться с места. А вся беда в том, что он имел неосторожность принять участие в полицейских соревнованиях пару месяцев назад, его, как призера, сфотографировали, а дальше фотки пошли по сети. И естественно все девушки, связанные с правозащитными органами, полицией или подобными им, видели его снимки… Сомин еще тогда высказала свое недовольство, но Джин ничего не смог сделать, ведь его подловили на моменте переодевания в форму! — Нет, я просто похож на него, — Ким пытается протиснуться через небольшую толкучку вокруг. — Дамы, я почти женат, отступите. Просьбы не имеют силы, поэтому Джин ищет другие пути к отступлению, но замирает, когда видит ЕЕ. «Все, мне пиздец», — думает он, но Сомин спокойно улыбается, идет, как говорится, от бедра, да так, что блузка развивается, а юбка-карандаш практически трещит по швам, как кажется Джину. — Милый, ты же помнишь, нам сегодня надо на встречу, чтоб о зале для церемонии договориться? — Сомин подходит ближе. Джин замирает. Она поднимается на носочки, хоть и на каблуках, и целует его в губы. — До вечера, хотя, если ты освободился, можешь немного подождать меня: я сдам сейчас документы и освобожусь. Мужчина оторопело наблюдает, как девушка удаляется, косится на поклонниц, которые так же смотрят на нее, но более завистливо, и решает, что сейчас самое время действовать, поэтому быстро сбегает к судье, забирает, что ему нужно, и, выбежав на улицу, садится в свою машину. Только в салоне он решается посмотреть на свое отражение, чтобы точно определить, почему судья так ржал, стоило Джину переступить порог, а все особи женского пола начали (наконец-то!) его сторониться, а не провоцировать Сомин. Ким поворачивает зеркало заднего вида к себе и тут же заливается, ведь отпечаток от красной помады его невесты почти по контуру его губ идет. — Засосала, так засосала, — он смеется и открывает подлокотник, доставая оттуда влажные салфетки. — Стойкая, падла. Помада не поддается просто так и не вытирается, как бы сильно Джин не давил. Он краем глаза видит, что Сомин подходит к машине, поэтому продолжает борьбу, пока девушка, усевшись, не прерывает попытки, отобрав салфетку. — Не сотрешь просто так, — она достает из сумочки косметичку и смачивает ватный диск тоником, а потом поворачивается к Джину, рукой придерживая его голову и вытирая помаду. — Сильно злишься? — Ким наблюдает, как Сомин аккуратно водит по коже, меняет диск и повторяет процедуру. — Нет, с чего бы мне на тебя злиться? — она откидывает сползшие из-за плеча волосы за спину, расстегивая верхние пуговки пальто, чтобы удобнее было. — Ты геройски противостоял голодным львицам и даже выкрикнул, что, цитирую, почти женат. А вот тем курицам я бы проредила волосы. — Знаешь, у нас в ведомстве слухи ходят-то, что я скоро женюсь, но теперь об этом, о нас, — Джин хмыкает и ловит руку девушки, на пальце которой красуется колечко, — будут знать все. Можно же их не звать на свадьбу? — И пусть знают, а то со мной-то все ясно, — Сомин улыбается, когда мужчина оставляет поцелуй на ее ладони, и достает помаду, чтобы поправить макияж, — я руку показала, а такое кольцо не заметить трудно, и все — вопросы отпали. Может, тебе на лбу написать что-то типа «занят»? Помадой, например. — Давай не будем, — Джин смеется, заводя машину, — судья Пак и так знатно поржал с меня, а я смогу щеголять кольцом буквально через несколько недель, тут осталось-то. — Насчет зала для церемонии я не шутила, — Сомин, после недолгого поиска в сумке, выуживает из нее блокнот, где записаны все главные мероприятия перед свадьбой, начиная от зала, фотографа и ресторана и заканчивая прической и макияжем. — Там же посмотрим вариант оформления банкета, и надо будет разослать приглашения. Я забрала сегодня их из типографии. — Как скажешь, милая, — мужчина за руку берет ее. — Что завтра по плану? — У тебя примерка костюма. — Хорошо, заберу тебя после работы. Вот только на следующий день что-то идет явно не так, и Сомин звонит перед концом рабочего дня Джина, сообщив, что у нее случился аврал, плюс на женщину, чьи интересы она представляет, напал ее бывший муж, поэтому девушка вынуждена ехать к ней. — Ничего, я тогда позвоню кому-нибудь из парней, чтобы посмотрели на меня, а то сам не разберусь, — Ким откладывает документы на край стола, заверяя, что после примерки обязательно заберет ее, откуда надо, и завезет домой, если она решит поехать туда. Первым в списке вызовов оказывается Чимин, поэтому Джин звонит ему, договаривается о встрече возле салона и подъезжает к нему в назначенное время. — Привет, бро, — Чим жмет руку и плетется за другом, усаживаясь на диванчик, — а что случилось? Почему сам, без невесты? — У нее проблемы на работе, поэтому пришлось взять кого-нибудь другого, чтобы реально оценили мой костюм, — Ким разговаривает сквозь штору, за которой переодевается в примерочной. — А у тебя чего такое лицо озабоченное, будто подвоха ждешь? — Джин выглядывает, осматривая Пака. — Да после нашей последней масштабной пьянки мне Соён пригрозила расправой, — Чимин ерошит волосы и лицо трет, — а я не знаю, когда она теперь будет, расправа-то, и в чем вообще заключается, поэтому натурально оглядываюсь и ищу подвох во всем. — О-о-о, ты зажег, что ли? — Так зажег, что не помню, где именно косяка упорол, — Пак совсем сникает. — Не волнуйся, все нормально будет, расслабишься на мальчишнике, — Джин отодвигает шторку, одевшись полностью, — вот седьмого декабря и прочувствуешь максимальную дозу расслабона. — Боюсь, я к тому времени поседею, — Чимин оглядывает друга с ног до головы, присвистывая, — ого, господин Ким Сокджин, вам идет костюм. Натурально жених, и не придерешься ни к чему. Они, пока портной еще раз проверяет мерки, подгоняет пиджак еще идеальнее по фигуре, рассуждают о том, что важное событие приближается, и стресса становится больше, поэтому на мальчишнике, который организовывает Намджун, нужно хорошенько отдохнуть. Всем как бы все равно, что Джин не жалеет о конце холостяцкой жизни, но оттянуться на халяву в крутом клубе и морем выпивки — грех, а грех на душу брать не хочет никто. Притом существует правило: «Что было на мальчишнике, остается на мальчишнике». Почти бойцовский клуб. Однако Чимин все равно опасается и сразу предупреждает друга, что много пить не будет — еще не хватало в беспамятстве наломать дров. Соён тогда порешает всех, а там и бабская солидарность сработает, наверняка, и будет армагеддец. И все идет своим чередом, дни сменяют друг друга, подготовка к свадьбе почти завершается, и Чимин даже немного расслабляется, ведь Соён увлеченно помогает сестре и ходит вся такая счастливая, будто это они с Чимином женятся. Пак мотает на ус, старается запомнить мелочи, чтобы основательно подготовиться к своему торжеству и сделать его незабываемым, благо у него времени-то больше, но в день проведения мальчишника и девичника его не отпускает странное предчувствие чего-то нехорошего. Чимин сидит на диване и осматривает своих друзей, потягивая пиво. Намджун постарался на славу: забронировал в дорогом и крутом клубе кабинку, затарил ее алкоголем на любой вкус, организовал закуски и даже пригласил своего знакомого известного диджея, устроив чуть ли не вечеринку века для всех присутствующих. Правда сейчас, спустя пару часов после начала тусы, веселье немного стихает: все возвращаются за столик, чтобы еще выпить и закусить, иначе до утра не дотянет никто, а цель именно такая. — Видели бы вы их лица, — Джин ржет и ему несколько голосов вторят, когда он рассказывает о том, как Сомин его «пометила», — а я же сам так и не смог оттереть ту помаду блядскую. — А куда дамы пошли? — интересуется Хосок и почти повизгивает от того, как напрягаются лица Юнги и Чимина. — Да ладно, пацаны, расслабьтесь, с ними же Сомин и моя Сыльги, а моя Сыльги точно не даст в обиду ни себя, ни кого-либо другого. — И ты, Брут? — Намджун вливает в себя какой-то коктейль. — Неужели я один остался? Оплот непоколебимого холостяцкого бытия! — Чонгук же еще есть, — Хосок кивает неопределенно в сторону, потому что его младший брат где-то на танцполе кутит. — Точно! Этот пиздюк вообще не найдет себе бабу постоянную, поэтому мы вдвоем будем отрываться за всех, нам больше дам достанется! За парнокопытных! За почти женатого Джина! — Намджун поднимает бокал какой-то мути, и веселое улюлюканье заглушает все звуки. Сам Джин думает, что ему, все же, ни капельки не жаль расставаться с холостяцкой жизнью. Сомин — лучшее, что с ним случалось. Он бы ее культом сделал. Религией. Да.