Теперь дозвониться до нее и поговорить было не желанием слепого сердца, а делом принципа.
Сбросив, наверное, сороковой вызов, я решил переместиться в кухню. Возможно, здесь удача найдет меня быстрее. Я сел на стул, наградил телефон гипнотическим взглядом и выдохнул. «Ну же», — прошептал я и приложил аппарат к уху. Но все стало хуже: я услышал бездушное «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». — Черт! — я швырнул телефон на линолеум куда-то в угол. Зачем давать номер, если не собираешься разговаривать, не собираешься ни то что отшить, а сказать хоть что-либо? Залив в себя полчашки чая, я решил пойти в парк и все-таки поговорить с ней без электронного посредника. Но погода за окном рушила все мои планы: дождь, льющий стеной, давал понять, что девушку на площади я вряд ли найду. Тысячный раз проклиная погоду, я попытался себя чем-то занять. В конце концов, просто принялся за дополнительную работу: разбор отчетов вполне мог бы подождать до понедельника, но, предпочитая убить время, я принялся за них сейчас. Солнце выглянуло из-за облаков неожиданно, и сначала я как-то не придал этому значения, продолжая стучать по клавишам и периодически вписывать цифры в бесконечные столбцы. Только, когда настойчивый луч стал мешать, отражаясь от стекла соседнего дома прямо в мой глаз, я сообразил. Дождь закончился. Я быстрым шагом добрался до парка, где после долгого проливного дождя все казалось еще более зеленым. Сочные листья свисали под тяжестью капель. В некоторых местах серый асфальт был покрыт грязью, и я пожалел, что как последний придурок надел кеды. Не смотря на светящее солнце, было довольно прохладно: ветер пробирал до костей ледяным дыханием. Подходя к нужному месту, я засомневался, что художница будет там, где обычно. Я встретил всего пару человек, за все время, что шел по парку: ей тут просто-напросто было нечего делать. Но, вопреки моим сомнения, девушка сидела там же, где и всегда. На соседнем стуле действительно никого не было, а брюнетка, как и обычно, когда место напротив пустовало, рисовала что-то в небольшом блокноте. Увидев ее, я сначала остановился, а после ускорил шаг. Что-то внутри затрепетало.Почему она меня так волновала?
Брюнетка водила по белой бумаге, лежащей на ее ногах, грифелем и мне безумно хотелось посмотреть, что она рисовала, когда не была занята портретами. Когда я был буквально в трех шагах от девушки, она захлопнула свой блокнот так быстро, что мне показалось, будто художница что-то скрывала. — Привет, — снова поздоровался я с ней. Девушка кивнула, но промолчала. — Ты помнишь меня? — снова кивок. Снова молчание. — Ты мне понравилась, — смущенная улыбка. Девушка отвела глаза в сторону. — Я долго на тебя смотрел. Где-то месяц, — продолжал я, надеясь вывести ее хоть на какой-то разговор, но бесполезно. Может, она все-таки слышала мои слова по телефону? Может, никаких проблем со связью не было? — Ты не будешь мне отвечать? — я попытался скрыть частичку раздражения в голосе. Она имеет полное право молчать. Она ведь мне ничего не должна. — Я понимаю, что, возможно, все это со стороны выглядит странно, — брюнетка передернула плечами, и пара прядок упали ей на плечи. — Но мне действительно хочется с тобой познакомиться. Ты ведь не против? — она отрицательно мотнула головой, что я принял за «не против». — Я Илья. Я протянул девушке руку в дружественном жесте. Она долго буравила взглядом мою ладонь. Я чувствовал себя полным идиотом, стоя с вытянутой вперед рукой. Однако, когда я уже собрался опустить ее, художница медленно, будто сомневаясь, прикоснулась к ней и слегка сжала пальцы. Я невольно улыбнулся.В этот момент мне показалось, что мир на мгновение замер и весь сосредоточился на клеточках кожи, что касались ее нежной руки. Мне хотелось почувствовать больше.
Может, это и была та химия, в которую я никогда не верил? Любовь с первого взгляда? Касания? Бред. Люди не могут привязаться и полюбить, совсем не зная друг друга. Она просто красивая девушка, которая искушала мое любопытство целый месяц. — Почему не назовешь свое имя? — спросил я, когда девушка разжала пальцы. Та с каким-то непонятным сожалением опустила глаза. Прежде, чем я успел сказать что-либо еще, она быстрым движением вырвала с конца своего блокнота чистый лист и принялась что-то писать. Я, заинтригованный, пытался разобрать слова, но витиеватые буквы не давали себя понять, повернутые на сто восемьдесят градусов от меня. Я набрался терпения.Я не разговариваю. Совсем. Уже давно. Ни с кем. И, да, я видела иногда, как ты смотрел за мной.
— Не разговариваешь? — сначала я не принял написанное в серьез. — Ты немая? — зачем-то уточнил я, возвращая девушке бумагу, чтобы та могла написать ответ. Судя по тому, как она закатила глаза, ее совсем не устраивала такая формулировка.Можно и так сказать.
— Извини, — я почувствовал себя неловко. Я ведь действительно был зол за ее молчание по телефону. Придурок. Мог же просто написать смс. — Ну, мы можем немного прогуляться по парку, когда ты… — я не успел договорить, потому как девушка спешно замотала головой. Она не хочет со мной гулять. — Нет, правда, мы могли бы найти способ общаться, — продолжил я, думая, что она не хочет из-за своей молчаливости. Художница вновь начала что-то активно писать.Я совсем тебя не знаю. Можем общаться, конечно. Но только тут. Приходи, когда хочешь и больше не стесняйся подходить.
Девушка засмущалась, отдавая мне лист, и, чтобы скрыть это, нервно заправила прядь за ухо. Прочитав, я понял. Она просто боялась. Здесь, на центральной площади парка, было более-менее людное место, по крайней мере, тут всегда кто-то проходил. К тому же, ее брат знал, откуда и во сколько должен ее забрать. Он бы сразу понял, случись с ней что. Я растерялся. — Скажи хоть свое имя, — отчего-то тихо сказал я. В моей голове не было ни одной идеи, как убедить ее пойти со мной на прогулку, в кино или в кафе. Со мной такого не случалось. Ни моментального отказа. Ни немой девушки.Дина.
Совершенно потерянный я возвращался домой. Возможно, я даже забыл сказать «пока», бросив лишь что-то вроде «увидимся в ближайшие дни». Увидимся? Как-то раз я перестал звонить девушке только потому, что меня раздражала ее картавость. Я усмехнулся, подумав о том, что моя сестра не упустила бы возможности сказать о том, что по крайней мере Дина уж точно не картавит. Но именно эту девушку я не мог начать игнорировать, как многих предыдущих.Мне было интересно, что привело ее в парк рисовать прохожих, интересно, почему она перестала разговаривать. Мне было интересно не только то, что у нее под одеждой.
Я думал о Дине весь оставшийся день. Сначала мне казалось, что действительно будет проще поступить как обычно: прекратить с ней общение. Но я знал, что так совсем не проще. Ее уже не забыть. Она плотно засела в моем мозгу, и я на самом деле не понимал почему. В конце концов, я пришел к выводу, что сделаю все, что потребуется, но она будет моей. — Ты позвонил ей? — поинтересовалась вечером Лера, накладывая салат в тарелки. — Сходил к ней в парк, — уточнил я, изучая воду в стакане. — И теперь не знаю, как быть. — Не знаешь, как отшить? — уточнила сестра, повернувшись ко мне лицом и опираясь на столешницу. Ее замечание казалось вполне справедливым, учитывая скольких я навсегда отправил в условный черный список. — Что не так с этой? — Я не собираюсь ее отшивать, — резко озвучил я свое решение. Мне действительно нравилась Дина. И я действительно собирался добиться ее расположения. Точнее, для начала ее доверия. Почему-то меня совершенно не отталкивала ее особенность. — Неужели, идеальная? — саркастически спросила Лера, и я метнул в нее разъяренный взгляд. Девушка лишь засмеялась. — Не считая кое-какой незначительной мелочи, - уклончиво ответил я, вставая из-за стола. — Но мне плевать на недостатки, потому что я определенно хочу узнать ее достоинства.