В небесный хоккей

7 сентября 2011 года. Крушение авиалайнера Як-42 под Ярославлем. Гибель хоккейного клуба «Локомотив».

Днём ранее состоялся телефонный разговор, звонил Брагинский. Америка нехотя ответил на звонок и затем удивился просьбе звонящего. — Альфред? У тебя остался браслет, который ты купил на матче? Ну, когда твои «Пингвины» с «Вашингтоном» играли? — Эм, ты ещё это помнишь, — Джонс задумался и сел в кресло, вытягивая ноги. — Мы ж тогда с Мэттом ходили! У него точно остался. А мой искать надо... Это который «LfL»? Кстати, зачем он тебе? — Ищи его, — бросил Иван. — Мэттью? — Браслет, мне нужно, и как найдёшь, приезжай ко мне. — Ладно... А куда лететь-то? — Ярославль. — Хорошо, я с Мэттом приеду, а то он постоянно жалуется, мол, я не беру его никуда. А ещё и... — начал верещать американец. — Увидимся, — резко оборвал его Россия. Когда Джонс позвонил Канаде по этому поводу, тот сразу всё понял. — Альфред, у него в этот день всегда траур. Самолёт разбился, помнишь? — Я-я, — протянул Америка, бледнея. — Нет, не помню. Но он попросил нас с тобой приехать к нему, будто умолял. Уильямс тяжело вздохнул. — В Ярославль, значит. Прибуду первым же рейсом, потому что в Москве пересадку делать придётся. До встре... — А! Стой! Подожди, не вешай трубку! — вдруг закричал американец, чем, наверное, до смерти напугал брата. — Иван говорил ещё про какие-то браслеты с матча «Питтсбург – Вашингтон». Я свой кое-как нашёл, написано «Love for Lokomotiv». — Ага, понял. Неужто ты его оставил, удивительно, — съязвил Канада и открыл ящик тумбочки в поисках своего. — Мне цвет понравился, но потом я почему-то забыл про него, — виноватым голосом оправдывался Америка, крутя на указательном пальце красный браслет. — Такое не забывают, Альфред. К вечеру сегодняшней пятницы близнецы появляются в городе, мигом звонят Ивану и спрашивают, куда им теперь идти. Он сухо отвечает: «Леонтьевское кладбище», и обоих передёргивает. Братья идут по его указаниям. — Мрачно, — шепчет Америка, увидев наконец Брагинского, прибавляет шаг и тащит за собой Мэттью. — Явились, — тихо кидает Россия и поворачивается к двум подошедшим к нему юношам. — Хоть понимаете, для чего вы здесь? В ответ Уильямс лишь кивает, а Альфред вертит головой по сторонам. — Семь лет прошло, — говорит Канада, закатывает рукав толстовки и, смотря на символичный браслет, продолжает: — Крушение самолёта с командным составом «Локомотив». — А-а, — тянет Джонс и подходит к каменному мемориалу. — Так вы про это... Россия окидывает взглядом мраморные надгробия погибших в тот день хоккеистов. С парой из них он был знаком лично и поначалу шокировался известиями о катастрофе. Всё же проходило вполне себе привычно и обыденно — команда летела на назначенный матч с «Динамо (Минск)», а прилетела прямиком в небеса. Один миг. Неожиданно... Мэттью молча идёт по тротуару, по бокам которого расположены могилы. На камнях высечены фамилии на неизвестном канадцу языке, но знал капитана в лицо, поэтому сразу нашёл его. Он вспоминает «Гумбольдт Бронкос» — личная трагедия, такая знакомая. Вокруг всё усыпано красочными цветами, но, глядя на них, Канада не может улыбнуться как обычно. Америка смотрит на длинный мемориал с тридцатью семью фотографиями и именами. В тот день Иван позвонил ему ранним утром, что-то крича в трубку. Джонс тогда мало что понял, пока спустя пару часов не услышал подобное в новостях. Переводит взгляд на шайбу с эмблемой «Локомотива» и надписью ниже на русском языке: «Ушли на взлёте...». — Россия, — тихо зовёт его американец. Тот отзывается, приближается и замечает, как Альфред протягивает ему памятный браслет. — Я знаю, что тебя не было с нами на том матче в октябре, когда проводилась эта акция. Все поддерживали тебя и твоих людей. И я тебе отдаю его, если для тебя это так важно. Я понимаю... — Ещё мне важно, чтобы вы тоже помнили об этом. Оставь себе, — отталкивает его руку Брагинский. — Мой народ вряд ли это забудет. Тогда даже далёкие от хоккея люди говорили только о «Локомотиве». Ты должен это помнить со мной, ну, и Канадой, — добавляет он, переводя взгляд на мнущегося рядом юношу. — Для него хоккей — вообще дело святое. — Это уж точно, — приглушённо отвечает Америка и прижимает к груди красный браслет.