Чёрный ворон

— Ты будешь праздновать Хеллоуин? — Спросила Эльвира, в очередной раз попробовав суп на соль. Как и пять минут назад, он всё ещё был безнадёжно пересоленным, но ведьма упрямо продолжала помешивать бурлящую смесь. Как будто это могло помочь. — Ты предлагаешь мне отпраздновать «ночь, когда граница с миром мёртвых истончается под ноль»? Эльвира виновато улыбнулась, впрочем, даже не оборачиваясь. — Прости. Максимилиан, восседавший на кухонном столе исключительно в моменты отсутствия хозяина квартиры, задумчиво почесал затылок, немного спутывая белые локоны. — Отпраздную, чего уж там: всяко лучше, чем заснуть в такую ночь. Эльвира незаметно поёжилась. Сейчас они стояли перед выбором между рискованным экспериментом с магией и лишением сна. Нет, можно было бы, конечно, заставить Макса спать днём. Он всё равно ничего не делал и вполне мог себе такое позволить, но крики были слышны даже на расстоянии. И работать в мастерской под аккомпанемент воплей ужаса, транслируемых прямиком в голову, — вообще не вариант, когда распиливаешь бензопилой человеческий манекен… Так же можно и во вкус войти или совсем кукухой полететь. Они пока ещё не поняли, как перекрыть это принудительное радио, и даже причина такой странной односторонней связи тоже до сих пор не была до конца ясна. Макс, конечно, пошутил, что запертая в нём энергия смерти попросту взывает к Эльвире как к единственному подходящему, и, если повезёт, более сговорчивому носителю. Это даже могло сойти за вполне сносную рабочую теорию, учитывая, что во сне сознание уязвимо, и даже опытному магу можно незаметно что-нибудь внушить, пока он спит. Но вопли ужаса, серьёзно? Даже не крики о помощи: никаких «впусти меня, и я дам тебе могущество» или «я исполню любое твоё желание». Единственное, что она слышала, — голос самого Максимилиана, хотя тот сначала об этом даже не знал. Может, дело вообще не в нём, а в самой Эльвире? Всё, что она помнит, — сильное любопытство по отношению к тогда ещё подозрительному магу, но могла ли она вообще сделать что-либо, не имея возможности колдовать? Возможно, в ночь, когда граница между мирами истончается, ей стоит провести пробный ритуал? — Мы могли бы пойти ночью в парк, разжечь там костёр… — Ага, и принести в жертву злым духам твой так называемый «суп». Эльвира закатила глаза. Ладно, да, они не готовы: любой, даже самый безобидный ритуал, это риск для недоучки и самоучки с нестабильной магией, но Макс мог бы хотя бы из вежливости дослушать до конца. — Ты вообще не помогаешь, лучше бы поискал какой-то способ уменьшить концентрацию соли в жидкости. Нашла кого спросить. В древнем фолианте оборотне было много всего интересного, полезного и важного, но вот рецептов обычной еды эта книжка предоставляла всего каких-то девять жалких страниц. Естественно, там не было ни одного слова про соль или пересоленный суп. — Долить туда воды? Эльвира смерила тоскливым взглядом самою большую из имеющихся кастрюль, заполненную до краёв. — Нет, не вариант. — Ну, не знаю тогда. Я, как ты наверное успела заметить, в кулинарных делах не эксперт. Ты вообще уверена, что это можно есть? Нам с тобой по крови ближе всякие яды, в конце концов, тем более что с обеих сторон. Я, конечно, следил за тобой в оба, но поверь мне: если очень сильно захотеть, можно даже супом по рецепту отравить. Совершенно обычного вида пересоленный суп продолжал тихонько булькать как ни в чём не бывало. Да и травить Валеру тоже не было никакого желания, скорее наоборот. — Там всё строго по рецепту. Должно прокатить. Зубастый рот Максимилиана разъехался в ехидном оскале сам по себе. — Обещаю, я Валере так всё в точности и передам. Боже мой, какое ребячество. Ну почему ей не мог достаться хоть каплю менее пакостный двоюродный внук? ***

— Угрозы, обещания и добрые намерения — ничто из этого не является действием. © Чеширский Кот.

— …В общем, не приходи сегодня, пожалуйста… Прости. Валера мнётся перед ней, практически паникуя, хотя заранее продумал всю свою речь и даже отрепетировал перед зеркалом несколько раз. Это бесполезно и вообще не помогает, когда стоишь под прицелом внимательных ярко-зелёных глаз. Эльвира молчит: она не злится, не язвит и даже не говорит, что прощает его. Просто смотрит, как будто даже сквозь Валеру, и в этот момент ему действительно хочется исчезнуть. Всё, что он уже успел сказать, больше даже и близко не кажется таким правильным и логичным, как изначально звучало в его голове. «Я бы хотел, чтобы ты была там, но будет лучше оставить нашу дружбу в тайне от остальных». «Если бы ты только согласилась загримироваться до неузнаваемости и всего один вечер вести себя как другой человек.» «Ты ведь понимаешь, что я не смогу защитить тебя от Стефании и из-за вас эта вечеринка превратится в войну?» «Пожалуйста, Эля, ты ведь и так бы не пришла. Мне просто нужно быть уверенным, что ты не сделаешь, как в прошлый раз, и не…» Валера так и не закончил предложение, но она и без этого знает, что он собирался сказать, потому что «ты портишь всё одним своим присутствием» — фраза, которую Эльвира слышала действительно много раз. В детском саду, в начальной и средней школе, в старших классах и даже в университете — это повторялось везде, куда бы она не пошла. Одно пересечение взглядом, и трусы боятся её, а храбрецы считают своим главным соперником. Как будто ей нужны их социальные статусы и лидерские позиции, чтобы захватить себе всю власть и оставить их ни с чем. Эльвирин взгляд от природы подавляющий, как у змеи, и даже нелепые бабушкины очки не могут этого скрыть. Будь у неё хоть капля магии, она могла бы, как Максимилиан, отвлекать внимание от своих глаз, но даже сейчас, когда надежда появилась, риск всё равно был слишком велик. Каким же храбрым человеком должна быть Лена Лапина, чтобы смотреть в две чёрные пропасти и испытывать одни лишь позитивные эмоции? Насколько сильно должна быть к нему привязана? Макс наверняка даже не понимает, как же ему повезло, и Адлер ему тихо завидует, надеясь, что однажды ей тоже будет с кем обмениваться взглядами, полными тепла. Эльвира правда предпочла бы иметь менее хищные глаза: мудрые, как у бабушки, или хотя бы очаровывающие, как у её матери, несмотря на то что это жульничество чистой воды. Адлер много лет пыталась найти способ нравиться окружающим, и чит в виде глаз, вызывающих моментальную симпатию, ей бы действительно не помешал. Лет шесть назад, когда её желание понравиться кому-нибудь ещё барахталось, цепляясь за жизнь. Сейчас уже давно всё было по-другому: она больше не была зависима от мнения топы. У неё появились люди, которым она понравилась такой, какая есть, стоило только понравиться самой себе; Макс, ставший частью её маленькой семьи, спортивный тренер, что помог ей прийти в форму и набрать здоровый вес, в открытую гордящийся её достижениями. И Валера… она искренне надеялась, что он может стать для неё кем-то особенным. Может, это даже к лучшему, что она очнулась, вернувшись в реальность сейчас, а не потом, когда уже могло быть слишком поздно и намного больнее. Глупый праздник создал между ними стену, и ни один из них не был согласен чем-то пожертвовать, чтобы разрушить её. Переодевание и маска на всё лицо могли сработать, и она бы даже согласилась на это чисто развлечения ради, не попроси её Валера притворяться кем-то другим. Какой в этом смысл, если Эля не может быть собой на вечеринке у друга, наверное, единственного, который у неё вообще есть? Макс не в счёт, ведь он считается за члена семьи. Это ведь и так костюмированная вечеринка, где люди притворяются нечистью и персонажами из фильмов и книг. Зачем говорить это именно так, словно он стыдится её, но делает несчастной одолжение века, предлагая не просто маскарад, а чёртов театр лжи? Это значит, что она должна быть лицемеркой, как Кудрявцева, чтобы он её пригласил? «Оставить нашу дружбу в тайне от остальных». Дружба, да? Все те люди, которые придут, они тоже его друзья? Наверное, проводить с ними время действительно приятнее, чем с ней, раз Валеру так волнует их мнение. С кем угодно будет лучше, чем с Эльвирой, даже со Стефанией Кудрявцевой. Валере вовсе не обязательно извиняться перед ней за то, что он обычный человек, зависимый от общественного мнения. Она даже не злится на него — просто разочарована, что повелась на милую улыбку и голубые глаза того, кто достаточно храбрый, чтобы не бояться её, но недостаточно смелый, чтобы не бояться реакции остальных. Странный человек, у которого всё наоборот. Чего вообще можно бояться больше, чем девушку, способную голыми руками сломать чужой хребет? Ей даже не нужна магия, чтобы сравнять какую-то жалкую Кудрявцеву с землёй, и бабушка с лёгкостью вытащит Элю из тюрьмы, даже дойди она до умертвления всех раздражающих её человеческих особей. Но именно чего-то подобного и ожидают от девушки, которую в страхе называют тёмной ведьмой, а Эльвира никогда не скатится до того, чтобы оправдывать ожидания толпы. Она просто выше этого, да и Валера похоже, к сожалению, не стоит того. Именно по этой причине Стефания Кудрявцева будет на вечеринке вместе со всеми, а она нет: потому что Валерино «хотел бы» не достаточно сильно, чтобы хоть что-то в этой ситуации изменить. А её «могла бы» не заставит Элю снова променять себя на чужую приязнь. — Раз так, то я не приду. — Эльвира просто разворачивается и уходит к себе. Она не говорит: «хорошо или ладно, я не приду», потому как хорошего и ладного в этом вообще ничего нет, и не говорит: «увидимся завтра», потому что лучше ей не видеть Валеру ещё хотя бы несколько дней. Мало ли суп действительно случайно превратится в яд. А сам Островский не может сдвинуться с места или даже сказать хоть что-нибудь ещё минут пятнадцать, пока его, замершего в оцепенении посреди комнаты, не находит Максимилиан, и не щёлкает своими нереально длинными пальцами у него перед глазами несколько раз. — Что с тобой не так? Валера отмирает, дернувшись, как от удара током. — Ты был прав, — он говорит очень тихо, но некромант никогда не жаловался на слух. — Я действительно безнадёжный идиот. Максимилиану нравится быть правым, «ты был прав» вообще одна из его самых любимых фраз, когда это относится к нему. Но Валера выглядит так, словно его корабль только что потерпел крушение, не успев даже отплыть от берега. Макс не против ошибаться, если это поможет поднять корабль друга со дна. Что вообще произошло пока он отлучился в магазин? ***

В нормальном мире на Хеллоуин дети наряжаются нечистью и клянчат сладости, в девичьем это единственный день в году, когда можно закосить под шлюху без потери статуса! «Дрянные девчонки»

Гремящую на всю квартиру музыку таковой можно было назвать только с натяжкой и то из-за соответствующих тематике праздника готических мотивов, хотя на вкус Максимилиана она все равно безумно нелепа. Впрочем, по сравнению с костюмами большинства присутствующих, музыкальное сопровождение — просто воплощение прекрасного вкуса. Особенно это касалось девушек, что немного сбивало Макса с толку после милых подростковых празднований Хеллоуина в компании Лены и её друзей, где никто, само собой, не знал, как выглядит реальная нечисть или феи с эльфами, и не тратил много денег на другие популярные образы для костюмов, вроде персонажей из ужастиков, но Максимилиан всё равно не припоминает никого в костюме банана, хот-дога, фекалий или предметов интимной гигиены. Какого гмурра вообще?! Хотя ладно, что уж там, может, у кого-то здесь бананофобия? Кто Максимилиан такой, чтобы осуждать чужие страхи, если сам он некромант, боящийся мертвецов? Если кто-то хочет выглядеть полным придурком, то флаг ему в руки, как говорится. Максимилиан просто будет смотреть в другую сторону, чтобы не травмировать глаза. Девичьи же костюмы вообще не поддавались никакой логике, разве что студентки действительно верили, что Хеллоуин — праздник разврата и пошлости, а лучший костюм — это почти полное его отсутствие. Никакого другого объяснения у Макса не было, ведь даже купидоны и суккубы в исполнении Риты Репиной казались просто верхом целомудрия по сравнению с вот этим вот всем. Сам Максимилиан наряжаться не захотел и теперь подпирал спиной стену в гостиной, отводя от себя редкие любопытные взгляды Валериных гостей. Он медленно цедил из пластикового стаканчика какую-то довольно сносную коктейльную смесь и периодически цеплялся взглядом за бирюзовую макушку, то и дело мелькающую в толпе. Островский, весь день занятый украшением квартиры и уборкой всего лишнего и личного под замок, тоже не потратил много времени на костюм. На нём была его обычная повседневная одежда: рваные фиолетовые джинсы и такого же цвета джемпер в широкую розовую полоску, открывающий ключицы. Комплект дополнялся высокими чёрными ботинками на шнуровке, перчатками без пальцев, вставными клыками и подобранными в цвет кошачьими ушами и хвостом. Сегодня Валера улыбался ещё чаще и фальшивее обычного — так в его образе, даже без грима, угадывался Чеширский кот из «Алисы в стране чудес». Пьяные, а может и не только, студенты в нелепых костюмах дёргают телами совершенно не попадая в ритм и без того не лучшей музыки. Вечеринка на вкус некроманта полный отстой, и наверняка будь у Эльвиры выбор, она бы всё равно не захотела приходить. Но выбора у неё не было, как теперь и настроения, ведь она не стала снова предлагать Максу составить ей компанию, к примеру, в разжигании костра. Сейчас он согласился бы, не задумываясь, и дело даже не в родственной солидарности, ведь на самом деле Макс не знает, чью сторону принять и кто прав. С одной стороны, он понимает Валеру: не все могут быть такими храбрыми, как Лена, чтобы дружить с ненавистным обществу некромантом у всех на глазах. Он помнит, как ей было тяжело, когда Гарольд смотрел на неё с разочарованием, после того как Лена встала на сторону Макса, защищая его. Потому он имел представление о том, в каком сложном положении находится Валера, буквально живущий своим социальным статусом. Возможно, у голубоглазого даже были свои весомые причины, но сейчас никто кроме самого Островского о них не знал, а тот упрямо не спешил их разглашать. А с другой, Макс был по-своему зол на него. Лене было больно разочаровывать близкого друга, своего наставника, а все эти люди Валере даже не хорошие знакомые. К тому же Эля не была чудовищем, поднимающим мертвецов, и даже как ведьма не могла колдовать. Эта проблема с вечеринкой и какой-то дурой Стефи даже рядом не стояла по серьёзности со всем, через что они вместе с Леной прошли, оставшись близкими друг другу людьми. Эля сделала для Валеры много хорошего, а тот, можно сказать, ответил: «ты недостаточно хороша, чтобы я водился с тобой у всех на глазах — ты позоришь меня». Макс уверен, попроси её Валера просто причесаться и одеться получше, или даже просто по-другому подобрал слова — никакой проблемы бы не было, но Островский, сам того не зная, сказал самое обидное, что вообще можно было тогда сказать. Максимилиан уже почти час незаметно следил за щедро раздающим полные фальши улыбки Валерой, пытаясь понять, что за каша варится у него в голове. Вот он танцует с высоким парнем в дешёвом костюме вампира, а минуту спустя уже с брюнеткой в покрытом перьями раздельном купальнике. И вот новая девушка, теперь уже в подобии костюма ведьмы, подходит со спины и опускает руку Островскому на плечо. Он оборачивается с улыбкой и еле заметно напрягается, увидев её лицо. Наштукатуренная кукла в коротких фиолетовых юбке и корсетном топе наклоняется и шепчет что-то Валере на ухо, бросая в это время любопытные взгляды в сторону Максимилиана, что очень странно, учитывая незаметность второго. Макс даже немного растерян, но голубоглазый, кажется, растерян намного больше. Жалкая пародия на ведьму в дурацкой кружевной шляпе что-то у него спрашивает и, получив в ответ неуверенный кивок, направляется в сторону некроманта, покачивая бёдрами в такт цоканья высоких каблуков. Макс и Валера на секунду пересекаются взглядами. Напуганный взгляд побледневшего Островского, так и кричит: «— Прости! Умоляю тебя, не испорть ничего!» Настроение Максимилиана стремительно ползёт вверх с геометрической прогрессией: как наивно предполагать, что портить всё на своём пути у них с Эльвирой не семейный талант. Бедный наивный ребёнок ещё просто не знает, что в них с зеленоглазой ведьмой течёт одна кровь. И мстительность в их маленькой семье тоже неотъемлемая общая черта. Лицемерная богатая стерва называет ему своё имя, но Максимилиан и так уже знал его. Стефания Кудрявцева — именно так зовут жертву косметолога, испортившую праздник его названной сестре. Что ж, похоже его персональное празднование Хеллоуина только начинается, прямо вот в этот момент. Стефания растягивает покрытые липкими блёстками губы в приторно сладкой улыбке, и Максимилиану приходится приложить усилия, чтобы не скривиться, улыбаясь в ответ. — …Привет, красавчик, ты такой таинственный в этом костюме. В костюме? Хах, действительно зачем ему какой-то костюм, когда некромант и без того каждый день выглядит так, словно у него Хеллоуин. — Тебе, должно быть, одиноко стоять здесь одному? Как тебя зовут? Похоже эта — как бы вежливо её назвать, куртизанка? — флиртует с ним, и хозяин вечеринки закономерно опасается, что влюблённый в другую Макс небрежно отошьёт авторитетную стерву, создавая им всем уйму проблем. Если Валера думает, что Макс совсем не умеет флиртовать с девушками, то он серьёзно ошибается: Максимилиан прирождённый мастер убеждения, конечно, чёрт возьми, он может сделать так, что все девушки будут от него без ума. Он умеет делать комплименты, читать стихи и вести себя, как настоящий джентльмен: заставлять девчонок расплываться перед ним в мечтательные розовые лужицы. Но эта стервочка не тот случай, когда Максу хочется приятного общения или даже просто выведать информацию. Стефания Кудрявцева вызывает у него лишь отвращение и желание поскорее избавиться от её навязчивого общества. — Приятно познакомиться, меня зовут… Гарольд. От злобного хихиканья некроманта удерживает только роль, из которой нельзя выходить. Ему совсем не хочется услышать своё привычное имя от кого-то вроде Кудрявцевой, так почему бы не использовать имя кого-то столь же раздражающего? Так что «именем Гарольда» он собирается нести в этот мир справедливость и правосудие! Трепещите, бананы, куртизанки и прочая нечисть, посмевшая тревожить его покой! Ситуация с Эльвирой даже не в счёт. Макс вовсе не глухой и стоял здесь больше часа не просто так: сплетни и случайные обрывки фраз, что он успел услышать в отношении этой девушки, напряжённый Валера и само её поведение дают легко понять, что эта ядовитая змея — местная королева бала в самом отвратительном исполнении этой роли из всех возможных. Травля, шантаж и запугивание — далеко не весть арсенал Стефании Кудрявцевой, а потому Максимилиану ни капельки не жаль свою случайную жертву, скорее наоборот. — Спасибо. Не особо люблю толпы, общение один на один намного приятнее. К тому же коктейль, что я пью, весьма и весьма хорош, — Макс демонстративно отпивает из стаканчика, довольно прищурив чёрные глаза. Кудрявцева нетерпеливо накручивает на свой длинный акриловый ноготь химически завитый локон волос. — Неужели и правда так хорош? Я пила сегодня только «Бейлис». Самопальные коктейли на таких вечеринках обычно страшная гадость. Некромант выдавливает из себя милую улыбку, заставляя ямочки на щеках показать себя. — Похоже, наши вкусы совпадают, ведь я тоже люблю сладкие напитки. — Правда? — девушка улыбается, явно довольная ходом этой беседы. — Может, дашь мне попробовать? — она как бы ненароком меняет позу, ещё больше открывая вид на глубокое декольте. — Конечно, я не жадный, тем более для такой красавицы, но мой напиток очень крепкий, а ты такая изящная. Возможно, для тебя он немного чересчур. Стефи окидывает парня оценивающим взглядом, наверняка подметив его худобу, а потому лишь делает шаг ближе и лукаво хлопает фальшивыми ресницами: — Не переживай об этом, я уже большая девочка. Сладостной улыбкой Максимилиана можно поливать блины вместо сиропа. — Как бы я смог отказать такому прелестному созданию, как ты? Разве он не упоминал, что отравление напитков у него в крови? Жаль, конечно, что он не полноценная ведьма, а перчатки на его руках мешают наложить достаточно сильный эффект. С другой стороны, используй он некромантию или колдуй в полную силу, бедняжка может отбросить коньки. Эта дурочка явно не стоит того, чтобы её убивать, ведь новые персонажи для ночных кошмаров Максимилиану совсем ни к чему. Это будет всего лишь маленькая пакость, чтобы отомстить за названую сестру. Ничего серьёзного, просто жертву будет беспрерывно рвать, пока желудок не сделается совсем пустым. Стаканчик переходит из рук в руки и девушка неосторожно делает сразу полноценный глоток. — Мм, неплохо, — она довольно жмурится. — Кстати, с какого ты курса? Я тебя совсем не помню, хотя знаю всех местных красавчиков. Максимилиан успевает только сделать вид что собирается ответить, приоткрыв зубастый рот: девушку скручивает так, что она сразу же хватается за живот, согнувшись пополам, а мгновение спустя уже другой рукой поспешно зажимает себе рот. Голос парня сменяется на обеспокоенный: — Ты в порядке? Неужели действительно слишком крепкий коктейль? Он участливо опускает руку ей на плечо, беззвучно шепча заклинание. Использование некромантии до сих пор вселяет в него ужас, но ради мести можно и немного потерпеть. Зато теперь Стефания не вспомнит, как он выглядит, даже столкнись они завтра лицом к лицу. — Похоже, тебе надо в уборную, ты найдёшь её сразу, как выйдешь в коридор… Девушка его уже не слушает. Она стартует в сторону дверного проёма, второпях расталкивая всех случайно попавшихся ей на пути. Удивлённые возгласы, полные возмущения, ещё долго доносятся ей вслед. Нечитаемый взгляд Максимилиана сталкивается с полным суеверного ужаса взглядом Валеры, на что некромант только неопределенно пожимает плечами. Жест получается слишком театральным и голубые глаза сужаются в две нахмуренные, полные подозрения щёлочки. Какой догадливый. Макс позволяет себе широкий триумфальный оскал, даже не скрывая глубину чёрной бездны на дне своих глаз. Валера вздрагивает, сглотнув. Теперь он знает: пазл складывается в идеальную картинку, где отчётливо видно — Максимилиана и Эльвиру связывает кровное родство. Некромант склоняется в изящном жесте, напоминающем реверанс, и подхватывает с пола слетевшую с головы Кудрявцевой пародию на шляпу европейской ведьмы. Нелепый головной убор достаточно забавен, чтобы сойти за скромный трофей, но для подарка в утешение сестре этого мало. К тому же, крайне неприлично впервые заявляться в гости, ничего с собой не взяв. Длиннопалая рука в чёрной перчатке ловко вылавливает полную бутылку лучшего алкоголя из имеющегося на кухонном столе, и, наложив на добычу глазоотводящие чары, Максимилиан направляется в сторону тёмно-синей двери. С трудом добравшись до места назначения, он на несколько секунд зависает, не зная, стоит ли постучать: в квартире очень шумно и колотить можно без толку целую вечность — никто не услышит, хоть в потолок стреляй. Остаётся только снова лезть через толпу пьяных подростков, чтобы добраться до входной двери и постучать со стороны лестничной клетки или собравшись с духом просочиться чёрным дымом, надеясь, что никто не заметит этого цыганского фокуса. Продираться между дёргающихся в конвульсиях тел, а по другому эти танцы язык не поворачивается назвать, желания ноль. Особенно с таким багажом. И Макс уже почти решается протащить себя через замочную скважину, когда случайное нажатие на ручку решает этот вопрос: дверь оказывается не заперта. Ну, раз не заперта, то никто не запрещает ему входить. Максимилиан спешит протиснуться в приоткрытый проход, пока его снование перед синей дверью не привлекло слишком много ненужного внимания. Кто вообще оставляет свою дверь не запертой, когда за ней непредсказуемая пьяная толпа? Эля явно ждала гостей: скорее всего, Валеру с извинениями, но Макс понадеялся, что и его кандидатура в роли гостя расстроенную ведьму тоже устроит. А в том, что ведьма расстроилась, некромант практически не сомневался, помня о том, как чувствовал себя в похожих ситуациях. Это только последние три года в своём мире Лена таскала его по всем праздникам, которые посещала. До этого, в Королевстве, он много лет завидовал людям, которых есть кому пригласить: тем, кто веселится с близкими на городских ярмарках, и тем, кого приглашают потанцевать на балах. Да что уж там, даже приди некромант туда один, ему никто бы не был рад, его бы сразу попросили уйти. Просто попросили — это ещё если сильно повезёт. Со стороны Эльвириной квартиры синяя дверь выходит вовсе не в гостиную, как у них, а в сквозной коридор, с противоположной стороны которого виднеется входная дверь. Свет в прихожей приглушен, но из без того видно, что краска на стенах и потолке тёмная: скорее всего синяя или тёмно-фиолетовая, а паркет вроде как чёрный. Эля живёт здесь давно и живёт одна, это можно понять по обуви и курткам на крючках в виде слепков человеческих рук. А также по всяким мелочам, вроде редких надписей и рисунков на стенах: вряд ли бы ей разрешили портить стены, живи с ней хоть один взрослый. К тому же пол усыпан мелким мусором, состоящим в большинстве своём из скомканных бумажек, пластиковой стружки и странных маленький железяк, скорее всего, обрезков проволоки. Не то чтобы Макс всерьёз интересовался мусором на чужом полу, просто любопытно, какой образ жизни ведёт его новый член семьи. Дальше по коридору ещё три двери: одна, скорее всего, в спальню, другая — в ванную с туалетом, а третья, по идее, должна вести на кухню, смежную с гостиной, как у них. Тем более что эта дверь единственная не закрыта и призывно манит тусклым светом из узкой щели. Очень милое ненавязчивое приглашение. Максимилиан три раза стучит в дверной косяк, прежде чем воспользоваться им и войти. Если он и ожидал чего-то необычного от интерьера гостиной, то уж точно не настолько. В конце концов, Эльвира даже не жила в построенном драконом готическом замке — всего лишь в маленькой трёхкомнатной квартире. Но то, что она с ней сделала, Макс при всём желании не смог бы провернуть у себя, взять хотя бы его страх перед поднятием мертвецов. Нет, Эля не украсила квартиру зомби и даже не скелетами. Вместо этого гостиная походила на логово кукольного доктора Франкенштейна: распиленные и сшитые заново проволокой манекены покрывали абсолютно всё, прикрученные к стене, как куклы, на картонный задник коробки или просто прибитые гвоздями. Сидящие на полках, в кресле на диване, даже ножки от обеденного стола заменяли отпиленные пластиковые руки, три чёрные и одна серебристо-серая. А с потолка свисала шарнирная рука из дерева, держащая простую лампочку на длинном проводе, служащую единственным источником света. Фигуры, сидящие на диване и в кресле, сильно выделялись на фоне остальных тем, что были более похожими на людей. Точнее Максу показалось так сначала, на самом деле они вовсе не были людьми: три красивые бледные девушки в старинных платьях с неестественно яркими стеклянными глазами и молодой беловолосый мужчина в чёрном, с пустыми провалами на месте глазниц. Доримедонт, Мора, Вега и Эстер — поколение времен его прадеда — Максимилиан узнал их по портретам, сохранившимся в замке мачехи. Должно быть, мать Эльвиры знала наперёд, кому суждено стать следующими жёнами после неё, в конце концов, большая редкость, чтобы в ковене было слишком много близких по возрасту девушек. Копия самой Ивоны обнаружилась на надувном матрасе в углу комнаты отдельно от остальных: она лежала головой на коленях дочери, монотонно перебирающей рукой рыжевато-блондинистые пряди парика. Такая маленькая… тело явно принадлежало манекену девушки-подростка. Сколько ей было, восемнадцать? Семнадцать? Ещё меньше? А остальным? Они с Эльвирой уже были старше всех игрушечных ведьм в этой комнате: жили совсем другой жизнью, сбежали от древних семейных традиций, стали почти что свободными. Один лишь Доримедонт казался одного с ними возраста и был бы точной его копией, будь Макс по крупнее и отрасти он волосы до середины спины. Стало слишком очевидно, почему только его глазницы остались пустыми: даже Максимилиану не захотелось бы посмотреть своему предку в глаза, что уже говорить про ведьм. Единственная непластмассовая девушка нежно гладила по волосам свою маленькую маму, словно успокаивая. Может, даже саму себя. Глаза обеих были закрыты, на Эльвире не было очков. Несмотря на это Макс всё равно знал, что его давно заметили, точнее услышали: в конце концов, ради этого он и постучал. Эля курила трубку, сидя по-турецки в окружении цветных декоративных подушек, но в комнате совсем не пахло табаком или дымом. Вместо этого Максимилиан уловил другой знакомый горьковатый запах: успокоительные травы. Не те валерьяна и пустырник, привычные людям этого мира, а более сильные, те, что растут за печатью и в Королевстве. Теперь он полностью уверен в том, что правильно сделал, что пришёл. Зелёные глаза напротив приоткрылись, и Макс поспешил повторить театральный поклон, демонстрируя по очереди каждый трофей. — Привет, впустишь вежливого гостя в свой гостеприимный дом? Бледные губы Эльвиры еле заметно дёрнулись вверх. — Ты и так уже зашёл. — Я же не с пустыми руками. — …Вижу. Я так понимаю, в бутылке алкоголь? Возьми стаканы в буфете, те, что гранёные, они стоят на самом верху. Эля потянулась куда-то вбок, вылавливая из-под подушек резной деревянный поднос. ***

— Реджина Джордж только кажется самовлюбленной стервой и вертихвосткой, на самом деле она намного хуже. «Дрянные девчонки»

Стефания была зла, по-настоящему зла, в том самом состоянии, когда облегчение приносит лишь полное уничтожение чужой незапятнанной репутации. К сожалению, лица того, кто сделал её жалким посмешищем на глазах у всех, она почему-то не помнила, а Валера затруднялся назвать, его имя или хотя бы имя того, кем он был приглашён. Ничего удивительного, на самом деле: в квартире было достаточно людей, приглашённых знакомыми или друзьями чьих-то друзей. При таком раскладе узнать личность случайного человека нереально, тем более, что таинственный парень не общался вообще ни с кем, кроме неё самой. Что за гадость он ей подсыпал, чтобы тошнота и рвота не прекращалась почти целый час, проведённый ею в ванной комнате? Теперь все свидетели её позора тихо шептались по углам, бросая на Стефанию презрительные взгляды. Как они смеют сплетничать за её спиной и так нагло смотреть?! Жалкие крысы, да они должны следы её целовать после всех денег, что её папочка вложил в этот захудалый университет! Приползли на запах крови раненого хищника и смеют надеяться, что им что-то перепадёт. Как бы не так! Стефания способна гордо прошествовать через эту толпу, даже со стёртыми в кровь о новые туфли ногами. Всего лишь нужно сделать так, чтобы в это время пожирали глазами кого-нибудь ещё. Другую, более слабую добычу, на которую не так страшно напасть. Кто здесь самое нижнее звено пищевой цепи? Это должен быть первогодка, не обладающий авторитетом, тот, кого некому будет защитить. Хотя кто вообще в здравом уме решиться пойти против Кудрявцевой? Идиотов, готовых так глупо подставиться, нет. Где же жертва которая ей так нужна? Кто-нибудь, кто сильно выделяется, к кому есть за что придраться и легко запугать. Кто выглядит так, словно ему не место здесь? У стены возле самого прохода стоит, как неприкаянная, первогодка Алиса с дизайна театральных костюмов. Тихая, скромная, едва накрашенная пухляшка в платьице до колена и туфельках на маленьком широком каблучке. Алиса в костюме «Алисы из страны чудес». Неужели пошила его сама? Боже, какой отстой. Не пьёт, не курит и, наверно, даже не умеет танцевать. Выглядит так, словно не знает куда себя деть. Ещё бы, ведь сегодня её единственная подружка не пришла, и Алиса не может трусливо спрятаться за её спиной. Как она вообще осмелилась заявиться сюда? Наверное, надеялась, что все сядут за стол и станут чинно гонять чаи, как персонажи сказочки для детей. Стефания ненавидит таких правильных девочек всей душой. Цокот её высоких каблуков растворяется в грохочущей музыке: Кудрявцева нашла свою жертву. Шампанское и водка смешиваются вместе, наполняют до краёв большой пластмассовый стакан. Тихоня не страдает худобой, а значит не помрёт, разве что сбросит пару лишних килограмм. — Миленький костюмчик, Алиса, особенно этот кружевной воротничок: хорошо подчёркивает твои пухленькие щёчки и курносый нос. — Стефания практически вплотную нависает над девушкой, нарушая чужое личное пространство, и накручивает на палец ленточку с воротника её костюма. Алиса застывает, не имея возможности пошевелиться: навязанный физический контакт заставляет её чувствовать себя максимально не комфортно. — Знаешь, я не помню, чтобы кто-то отсылал тебе приглашение, но сегодня я очень добрая, так что не буду тебя выгонять… Если, конечно, ты не будешь портить праздник всем остальным. — Что? — Алиса не понимает, о чём Стефания говорит: как она может портить праздник, если просто стоит здесь никому не мешая? — Ох как неловко, разве ты не заметила? Все так стараются получить от вечеринки удовольствие, а ты стоишь тут с таким грустным видом. Само собой, у каждого, кто посмотрит в твою сторону, сразу же испортится настроение. Почему бы тебе, Алиса, не присоединиться к ним? Или ты стесняешься? Если так, то я знаю один верный способ добавить праздничного настроения такой скромной девушке, как ты. Могу щедро поделиться, ведь сегодня я совсем не жадная, — Стефания практически насильно заставляет чужие трясущиеся руки обхватить пластмассовый стакан. — Ну же, пей, не заставляй меня жалеть о проявленной доброте. Кто бы чего не говорил про Алису, она имела чёткое представление о том, как пахнет водка, и чем ей грозит такое её количество. К тому же жидкость подозрительно пузырилась, не оставляя сомнений: там подмешано что-то ещё и, судя по хищному взгляду Кудрявцевой, это явно не газировка. Ей ни в коем случае нельзя это пить. Но Стефания грозно нависла над ней скалой и, казалось, вот-вот применит силу, чтобы залить алкогольное пойло в чужой рот. Мамочки, лучше бы она осталась дома сидеть! — Эй, Стефи, учишь девочку плохому? — на плечо Кудрявцевой опускается рука с аккуратным фиолетовым маникюром, мягко приобнимая. Обе девушки в замешательстве, а Валера и сам не знает, что он собирается сделать. Похоже, что ужасную глупость, которая в последствии обязательно вылезет ему боком. Он следил за Стефанией после того инцидента с Максимилианом, он точно знает, что находится в этом стакане: дешёвое шампанское и ещё более дешёвая водка. Если выпить залпом, это как минимум мгновенное опьянение и ужасные последствия позже. Как максимум… Сколько тут, миллилитров четыреста? Валера даже думать не хочет о том, что, возможно, придётся звонить в скорую. Никто здесь не знает, как эта девушка переносит алкоголь, и похоже никому до этого дела нет. Он бы тоже прошёл мимо, не будь она членом его фан-клуба, тихой однокурсницей, вешающей его фото внутри шкафчика и рисующей вокруг сердечки. Почему он вообще решил, что должен ей помочь? Не ему тягаться с Кудрявцевой, он сейчас буквально балансирует на острие ножа и, похоже, собирается сам вот-вот сигануть вниз. Боже, что он творит?! Наверное, он не очень трезв. Да что уж там, он почти в дрова: поглощённый попытками забыться, пил, не глядя, всё, что ему протягивали. Он сейчас еле стоит, так почему он не может позволить себе хоть немного храбрости? Что бы на его месте сделал Максимилиан? Наверняка выплеснул бы пойло зачинщице прямо в лицо. Эльвира же напротив забрала бы стакан и выпила залпом. Адлер, наверное, и серную кислоту может пить без последствий для себя. Валере есть что терять и его желудок далеко не из стали, но что тогда он может сделать? Вылить на пол? Чтобы самому же навернуться и в лужу сесть. За выбиванием стакана из рук определённо последует скандал. Надо было поставить тут цветочный вазон, чтобы, как в кино, вывернуть стакан туда. Если лишить Стефанию шоу, поплатятся потом все, включая его самого. Даже отчитать её нельзя, Кудрявцева и не за такие мелочи привыкла мстить. Что ж, если девушка хочет шоу, то есть вещи, которые может сделать только он. — Что тут у нас? — Он акуратно забирает у Алисы стакан. Боже мой, да она вся дрожит, наверное, решила, что он сам собирается это пить. Ну уж нет. Валера пробует коктейль на язык. — Стефи, — он очаровательно улыбается, — ты решила добавить вечеринке огоньку? Кудрявцева недовольно щурится: она не любит, когда вмешиваются в её дела. Алиса же глазеет на него с суеверным ужасом. «Неужели и он туда же?», — думает она. — Как тебя зовут? — …Алиса. Забавно, Валера улыбается. — Ну что ж, Алиса в костюме Алисы, смотри внимательно, как правильно зажигать. Островский заговорщически подмигивает Кудрявцевой и, плавно развернувшись, чтобы ничего не расплескать, уверенным шагом пьяного человека направляется к обеденному столу. Все, кто был здесь в прошлый раз, расступаются, пропуская его вперед. Они уже знают, чем закончится комбинация Валера плюс алкоголь плюс стол, кто-то даже додумался заранее очистить его поверхность. Выходка грозится стать нежелательной традицией, но раз Островский сам загнал себя глубже в угол, то придётся оправдывать ожидания и изощряться ещё сильнее. Крепкий парень в костюме секси полицейского подсаживает его, помогая забраться на столешницу благополучно. Валера разворачивается, посылая Стефании воздушный поцелуй. Та стоит, скрестив руки на груди, нетерпеливо просверливая его взглядом из-под накладных ресниц. Алисы рядом с ней больше нет, сбежала, уловив момент. Вот и хорошо, вот и молодец. Смог бы он сделать хоть что-нибудь для Эльвиры, будь та на месте жертвы вместо неё? Островский не имеет ни малейшего понятия. Почему-то кажется, что на месте спасаемого был бы он сам. Эле больше, чем ему, подходит роль рыцаря, спасающего принцесс. Валера печально усмехается — или роль дракона, похищающего их. Прямо сейчас он согласился бы на роль принцессы, забери его отсюда дракон куда-нибудь далеко-далеко. Но его дракониха не прилетит, она часть совсем другой сказки — без Алис, Чеширских котов и рубящих налево и направо головы Червонных королев. Даже Максимилиан ему на помощь не придёт. Он выбрал сторону, и Валера втайне рад, что хоть кто-нибудь будет на Эльвириной стороне. Оказывается, Макс и Эля семья… возможно, кузены или сводные брат с сестрой. Валера сам не понимает, почему так сильно этому рад. Не хочет признавать, что ревновал их друг к другу или даже сразу обоих. Макса как друга, а Эльвиру… Мыслей о ней слишком много, чтобы выделить что-то одно. Адлер регулярно устраивает кавардак у него в голове. И вот опять: сотворила хаос и исчезла, а он остался с этими мыслями один на один. И только музыка поможет их заглушить, поглотив Валеру заживо или даже посмертно. Островский собирается позволить ей. Люди в комнате замирают в ожидании шоу, включается новая песня. С первых аккордов вступления Валера понимает, что знает её, конечно же, ведь он заранее изучил плейлист. У диджея явно есть чувство юмора, пусть и насквозь чёрное: этот трек достали из самого конца — включив вне очереди специально для него. Смесь шампанского с водкой временно занимает место рядом на столе. Название песни переводится как «Не сносить тебе головы». Очень иронично, Кудрявцева, должно быть, в восторге. Как же хорошо, что невозможно срубить голову Чеширскому коту. Эта сцена здесь специально для него, и Валера будет танцевать сегодня как в последний раз. Начинается текст: полосатый полувер стягивается через голову и летит куда-то в зал. Девчонки, и не только, возбуждено визжат: на Валере остаётся только чёрный кроп-топ. Он искренне надеется, что кофту не затопчут и не разорвут на лоскутки. Стаканчик поднимается над головой, и Островский опрокидывает коктейль на себя. Пахнущая водкой жидкость льётся вниз по волосам, красиво очертив ключицы и стекая струйками по впалому животу, исчезает где-то под поясом джинс. Off with your head Dance till you're dead Попрощайся со своей головой Танцуй пока не умрёшь Если раньше толпа визжала громко, то теперь вопли грозились его оглушить. Валера прогибается в спине и резко запрокидывает голову назад, взмахнув волосами. Блестящие капли разлетаются, забрызгав людей вокруг. Heads will roll, heads will roll Heads will roll on the floor Головы полетят и покатятся Головы покатятся на пол Пальцы зарываются в волосы, убирая их назад. Валера борется с желанием закрыть глаза и не открывать, пока не закончится этот цирк. Хочет остаться с музыкой наедине и раствориться в ней, позволить себя поглотить. Вместо этого он почти физически ощущает чужие взгляды. Пьяные, голодные, ненасытные. Радуйся, Стефания, теперь всеобщее внимание сосредоточено исключительно на мне. Ладонь, огладив шею, змеёй спускается вниз по груди. Вторая присоединяется к ней на уровне талии, заканчивая плавное движение где-то в районе тазовой косточки, мазнув большим пальцем по коже над кромкой фиолетовых джинс. Под длинным пуловером никто и не заметил, как низко эти джинсы сидят. Прикреплённый к кожаному поясу хвост, раскачивается из стороны в сторону, следуя за движениями узких бёдер. Валера озорно подмигивает, показав толпе язык. Пара человек, не сговариваясь, свистит. Кто-то из них кричит о своём желании взять котёнка то ли в жёны, то ли в мужья. The men cry out The Girls cry out The men cry out Oh no! Парни вскрикивают девчонки вскрикивают Парни вскрикивают Только не это! В темноте загораются два зелёных огонька, заставляя Валеру на мгновение потерять ритм. Нет, показалось… всего лишь пара ярких лампочек на пружинках, прикреплённых к чьему-то ободку на голове. Захотелось истерически рассмеяться: ну вот, дожили, Эльвира ему уже мерещится. Вот чёрт. Зеленоглазой просто не может здесь быть, он сам же сделал всё, чтобы она не пришла. Замутнённые алкоголем глаза толпы не могут выдержать сравнения с одним единственным взглядом поверх очков. От внимания зелёных глаз хочется одновременно бежать, остаться и провалиться сквозь пол. Иногда Эльвира зыркает так, словно собирается проглотить его заживо, и Валера не хочет думать об этом, пугается, всё отрицая: нет, я вовсе не хочу заполучить больше внимания этой чокнутой! Какая глупая ложь: её внимание он ценит больше, чем внимание всех этих людей. Looking glass Take the past Shut your eyes Mirror lies Зазеркалье, прийми прошлое Закрой свои глаза Зеркало лжёт Валера мастер лгать, всем и в особенности самому себе. Он лжёт, что получает удовольствие от этого, лжёт, что хочет остаться танцевать на столе и хочет выпить ещё больше вина. Насильно убеждает себя, что так надо и что тянущиеся к нему чужие руки не вызывают отвращения. Песня ещё не закончилась, и Чешир продолжает извиваться в такт музыке, щедро одаряет фальшивыми улыбками всех вокруг. Втайне мечтая, чтобы его похитил дракон и унёс куда-нибудь далеко-далеко. Даже если после сожрёт, обглодав до костей. Валера согласится — он это заслужил. *** Бутылка «Бечеровки» стремительно пустела, а горьковатый запах невидимого дыма давно стал привычен и так же незаметен, как и сам дым. Двое, не считая куклы, сидели на надувном матрасе, каждый размышлял о чём-то своём. — Ты так пристально на неё смотришь, что мне становится за тебя страшно. Я могу пересадить Ивону на диван к остальным, если тебе не по себе от её присутствия. — Не нужно… не возвращай её обратно к нему. Я не… — голос некроманта предательски дрогнул. — Эй-эй-эй, ты чего?! Макс, она же пластмассовая. Настоящая Ивона взрослая, тридцативосьмилетняя женщина. Она давно вышла замуж за хорошего человека и очень счастлива. Эльвира налила парню полный стакан и практически насильно опрокинула тому в рот, заставляя пить. — Всё, успокоился? Макс уже не смотрел на рыжую ведьму, вместо этого потеряно вглядываясь куда-то в пустоту. — Получается, ей было шестнадцать, если тебе почти двадцать два… Лене тоже сейчас шестнадцать лет. Некромант нахмурился. — Рядом с ней ни за что не должен быть кто-то вроде меня… Ведьма протяжно взвыла от отчаяния, вцепившись пальцами в собственные волосы: — Ааа~агх! За что мне это? Треклятые черти! Мы ведь давно разобрались с тем, что ты ни капельки на них не похож?! Очнись уже, балбесина, и даже сравнивать себя с ним не смей! — Разве Лена не будет в постоянной опасности из-за меня? — В опасности остаться одинокой старой кошатницей? Определённо да! — У неё ещё вся жизнь впереди… Найдёт себе кого-нибудь. Эля понимающе усмехнулась. — Ага, я по твоим глазам вижу, насколько «долго и счастливо» проживёт с ней такой счастливчик. Макс насупился. — Не хочу, чтобы она была несчастной. — Раз не хочешь, то проследи, чтобы стала счастливой. Издалека ты по-любому много не увидишь. — А сама-то? Не рискуешь остаться в одиночестве? На Валеру больше не будешь заглядываться? Максимилиан коварно ухмыльнулся: было неожиданно, но крайне забавно поймать расчётливую, как калькулятор, ведьму на чём-то настолько девичьем. — Или ты не веришь в силу любви? — Да как ты вообще?!.. Матерь Вальдемара, этот поганец над ней просто насмехается! — Между нами ничего такого не было: даже не дружба, сумятица какая-то. Не думай, что я всерьёз на что-то рассчитывала. Может, сила любви и работает в определённых случаях, вот только я считаю, что нельзя заставить человека измениться без его на то желания. Я скорее подержу сначала на длинном поводке и дам время показать себя со всех сторон, а потом уже решу, надо ли оно вообще. — Ты смотри, а то без привязи убежит. — А что убежит, то значит не моё. — Как у тебя всё противоречиво: я, значит, иди и делай, а ты сиди и наблюдай. Эльвира улыбнулась став на миг почти очаровательной: — А чего ты ожидал? К девушкам и парням нужен совершенно разный подход, — ведьма снова наполнила гранёный стакан до краёв, но на этот раз уже для себя. — Что за парни такие пошли? Один страдалец и трус, второй ничем не лучше него. Уйду от вас в монастырь, посмотрим, сколько вы продержитесь без меня! Столь нелестная характеристика в адрес себя любимого не оставила Максу выбора, кроме как уколоть в ответ: — Ты и так живёшь, как затворница, зачем ещё куда-то идти? — О! Шутит он, очухался, значит. Давай, ещё выпей, а-то смотреть на тебя тошно… Великий Аррдах, эта девушка непрошибаема. Максимилиан слегка ухмыляется. Глаза его уже не кажутся такими грустными. — Ворчишь, как столетняя бабулька. Эльвира хищно сощурилась на мгновение, а после хмыкнула чему-то своему. — Ну, если чисто технически, то я действительно прихожусь тебе своего рода бабушкой. А уж сколько мне сейчас должно быть лет, так вообще не сосчитать. Хотя… Триста девяносто шесть. Макс закашлялся от неожиданности, захлебнувшись «Бечеровкой». — Приблизительно. Так-то мы не можем знать, сколько точно времени там прошло. Эля затянулась невидимым дымом, устало прикрыв глаза. — А ведь твои теории о наследственности просто вдребезги разбивают всё, во что испокон веков верили сотни поколений некромантов подряд. Максимилиан тихо рассмеялся: — Так и есть, Аррдах с Доримедонтом наверняка беспокойно ворочаются в своих гробах. Кстати, разве ведьмы не верят в то же самое? — Ну, у нас с этим не настолько строго: мы не гребём всех ведьм под одну гребёнку, скорее верим, что наследие может повлиять на характер, в свою очередь формирующий направленность магии. Отец моей мамы, к примеру, был магом из Королевства, и она считается условно светлой ведьмой. Да и бабушка моя, её мама, нейтральная, так как её отцом был обычный человек. Но это не обязаловка: у светлых ведьм тоже имеются свои методы смертельно проклясть, а у тёмных исцелить. Никого не заставляют следовать своей врождённой направленности, хотя это и приветствуется, в конце концов, дар, данный природой, всегда сильнее и даётся легче в процессе обучения. — Получается, что ведьмы могли спокойно выйти замуж за кого угодно? И только некроманты обязательно женились на ведьмах? — Тайно, конечно, но могли. Ну, а ты как думал? Если бы ведьмы придерживались тех же правил, то и те и эти выродились бы ещё сотни лет назад, за счёт близкородственных связей и кровосмешения. Некроманты тоже это в какой-то степени понимали, так что игнорировали такие браки. Лишь бы ведьмы не сбегали за Печать. — Зачем тогда твоя мама вообще согласилась стать женой Доримедонта? Разве ковен не мог её защитить или выбрать более тёмную ведьму в качестве невесты? Такой было бы намного легче родить некроманту наследника. Эльвира печально улыбнувшись затянулась из трубки. — Ива сама это выбрала. Бабушка пыталась её отговорить, но мама ведь светлая — доверчивая, наивная мечтательница. Она привыкла, что в неё все поголовно влюбляются, а тут такой красивый молодой харизматичный мужчина. Немного бессердечный, конечно, но кого любовь и семья не меняют? Понадеялась, что сможет его исправить, глупенькая. А когда поняла, что за дочку он её погубит даже не поморщившись, было уже поздно и оставалось только бежать как можно дальше, не оглядываясь. Бабушка использовала ключ, оставленный любимым в качестве прощального подарка, перед тем как тот вернулся в Королевство к своим обязанностям мага дороги. Он, похоже, понимал, что мы скоро окажемся в опасности, вот только ключ в мир без магии оказался для ведьм билетом в один конец. Что-то такое Максимилиан себе и представлял: скорее всего, ключ в этот мир был идентичен тому, который Оберон дал Лене для её первого перемещения. Удивительно, что им можно было воспользоваться по ту сторону Печати, и очень жаль, что Глафира не могла присоединиться к чужому Королевству, отправляющемуся в путь. По сути, отец Ивоны действительно сделал всё, что мог, ведь заключение брака с жителем другой стороны могло спровоцировать политический конфликт с некромантами, претендующими на ведьм в качестве своих жён. Гостиная снова погрузилась в тишину. Уловив момент, ведьма аккуратно переложила рыжеволосую куклу себе за спину и надела на нос обнаружившиеся под пластмассовым телом очки. Прояснившийся взгляд сразу зацепился за инородный объект: псевдоведьминский головной убор, лежащий не подалёку от Максимилиана. — Что за нелепую штуку ты мне приволок? — Эля покрутила перед носом фиолетовую шляпу, расправляя рукой объёмный бант из чёрного кружева. — Надеюсь, это не часть твоего костюма? Потому что иначе можешь смело считать, что никакой двоюродной бабушки у тебя нет и не было никогда. Макс гордо оскалился. — Это мой трофей. Эльвира выразительно вздёрнула светлую бровь. — Ты, конечно, прости, но ценность твоего трофея крайне сомнительна. — Самое главное в каждом трофее — история его получения. И если бутылку я просто честно прибрал к рукам, то история этой шляпы намного интереснее. Максимилиан во всех нескромных подробностях поведал о своих приключениях, через каждые два слова дополняя саркастичными комментариями. — Получается, это твой первый ведьминский трофей. Поздравляю, хотя шляпа и слетела с головы Кудрявцевой, она всё равно добыта с помощью ведьмовства. Теперь ты официально принят в наши ряды! Ведьма пьяно хихикнула, и фиолетовая шляпа грациозно и торжественно опустилась на макушку возмущённого некроманта. — Эй! Я вообще-то не ведьма, шляпа лучше подойдёт тебе. — Но-но, поправочка, ты — некро-ведьмант! — Эльвира строго пригрозила пальцем прямо у него перед носом. Макс злобно зыркнул на неё из-под широких полей и резко запрокинул голову, безрезультатно пытаясь сбросить головной убор. — «Некманты», «ведьманты» — с каждым новым разом звучит всё более нелепо. Кто-то спросит — мы с тобой мгновенно опозоримся с такими видовыми терминами. — И что ты предлагаешь? — Эльвира саркастично повела бровями. — Загуглить? Макс в итоге освободившись от шляпы, спихнул ту ногой с матраса подальше: мало ли что ещё придёт в голову обнаглевшей пьяной ведьме. — Я уже гуглил, с Валериного компьютера. Там сплошные компьютерные игры и приключенческое фэнтези. Полностью отсутствует научный подход, не считая общих терминов, используемых для скрещённых между собой видов. Тебе, кстати, какой вариант больше нравится, химера или гибрид? Эльвира взболтнула оставшийся на донышке бутылки алкоголь, и Максимилиан неожиданно понял, что это вовсе не та Бутылка что он принёс. Не уж то они вылакали целых две? — Не~е, это никуда не годится, если не понятно кто из нас насколько ведьма или некромант. Может, есть ещё какие-нибудь способы узнать? Ну там, толковый словарь? Всё, этой ведьме больше не наливать… Собственно как и ему самому. Хотя идея с книгами казалась более надёжной, чем интернет. Вот только времени это займёт… догнавшее опьянение знатно тормозило работу мозга, что не мешало Максимилиану понимать, что много, очень много времени они спустят на ветер сами начав искать. Ах, если бы они могли взвалить это на плечи кого-нибудь ещё! Того, кто разбирается и в магических терминах и в поиске книг… Впрочем, у некроманта на примете есть такой человек. Ровно через двадцать минут они уже пугали своими хищными рожами проходящих мимо подъезда людей, в ожидании такси. Своего плаща с собой у Макса не было и Эльвира одолжила ему длинное чёрное пальто, что непонятным образом оказалось велико парню как минимум на один размер. Захмелевшая ведьма бог весть зачем прихватила с собой чёртову шляпу и, гнусненько хихикая, ни на минуту не оставляла попытку снова водрузить её Максу на голову. Вот ведь шизанутая. От сжигания проклятого куска ткани его удерживало только то, что это собственно его трофей, иначе пепел бы уже давно осел на влажный асфальт. Машина с нужным номером наконец-то подъехала, и некромант, с трудом затолкав отчаянно рвущуюся сесть за руль сестру на заднее сидение, уселся впереди возле закономерно нервного таксиста. Ещё бы тот не занервничал, пережив столь агрессивное покушение на свою роль водителя. Впрочем, быстро успокоить его не составило Максу никакого труда. За проезд, естественно, никто не заплатил. Парадная дверь старого подъезда встретила двух тёмных колдунов максимально неприветливо: двумя огромными замками — кодовым и магнитным. Выходить и открывать им изнутри, как назло, не спешила ни одна живая душа. Максимилиан с сомнением осмотрел оба запирающих механизма и тяжело вздохнул: превратить их, что ли, в парочку клопов? Или тараканов? Давненько он ничего в тараканов не превращал. А может просто подорвать? Уж что-что, а ломать механику и электронику у него получается просто выше всяких похвал, даже если он не собирался ничего ломать. — Мы так и будем тут стоять? Эльвира подпёрла спиной облезшую стену, вызывая у Макса прилив брезгливости. Как можно прислониться к этой мерзости своей одеждой? Он бы ни за что так не сделал, даже будучи пьяным в хлам. Некромант скривился. Ведьма закатила глаза, но всё-же отодвинулась и кое-как отряхнулась, тоже уставившись на замки. — Что, это вне твоей компетенции, да? Сложный вопрос: не то чтобы он не смог попасть внутрь, будучи один. В конце концов, некромант всегда может просочится, обратившись в дым… А что? Так он и поступит, а после сам откроет Эле изнутри. Чёрные глаза изучили дверь на наличие сквозной щели для ключа и не наши. Чёрт, ладно придётся отмести такой вариант. — Похоже на то. Ведьма рассеянно почесала затылок. — Ладно, чёрт с тобой, теперь попробую я. Эльвира осматривала оба замка очень внимательно, разве что не пробуя на зуб, после чего проверила стыки двери с косяком и облегчённо усмехнулась, словно что-то поняла. — Этот кодовый замок старше моей бабушки, а магнитный так вообще, открывается от себя. Максимилиан вопросительно вздёрнул бровь: какую именно цифру она имеет в виду? Меньше ста или за четыреста лет? Ладно, не важно, вряд ли четыре столетия назад в этом мире существовали кодовые замки. — Если знаешь, как открыть, то вперёд. Тонкие бледные пальцы с обрезанными под корень ногтями заметались по кнопкам кодового замка с такой скоростью, что Макс невольно задался вопросом: а не тыкает ли Адлер на угад? Тем не менее замок громко щёлкнул, открываясь, не прошло и десяти секунд. Однажды он заставит ведьму его этому научить. Не дело это — превращать все не угодные замки в гигантских клопов. — Прикрой меня. Эля сделала от двери шаг назад. Макс едва успел оглядеться, убеждаясь, что вокруг по-прежнему ни души, а ведьма уже вышибала магнитный замок с ноги и ловила дверную ручку, предотвращая грохочущую встречу двери со стеной. Штукатурка посыпалась, оседая белой линией поперёк проёма, словно кто-то щедро сыпанул солью, отгоняя злых духов. Некромант из любопытства оценил нанесённый ущерб: электромагнит из стены не вырвало, хотя трещина всё же пошла. Чистая работа, можно сказать. Вот только от чего у студентки художественного настолько хорошо поставленный удар ногой? Эльвира его вопросительный взгляд проигнорировала, отмахнувшись, мол, все ненужные вопросы потом. И прошествовала за задумчивым некромантом по тёмному пыльному коридору прямиком к лестнице. Дом, в квартире которого до сих пор проживал Алексей Викторович Царьков, представлял собой ровно тоже самое, что и три года назад: высокие стены с потемневшей штукатуркой и глубокие разветвлённые трещины, тянущиеся по ним вверх от грязного разбитого плиточного пола до самого потолка, и паутина в таком количестве, словно здесь годами проживала как минимум небольшая колония пауков. На месте того же Царькова, Максимилиан давно бы уже переехал в далёкие дали, знай о его месте жительства недружелюбно настроенный некромант. Но бывший алхимик то ли не располагал финансами, то ли посчитал, что больше некроманту в этом мире делать нечего… В общем, гражданин Царьков воистину недальновидный человек, не учащийся, к тому же, на ошибках прошлого. Ностальгия-то какая — Макс невольно улыбнулся. Лена бы наверняка сейчас прочла ему нудную лекцию о хорошем поведении. Достигнув пятого этажа, он поманил Эльвиру в сторону обитой пыльным чёрным дермантином двери и, подавив желание коварно захихикать, нажал на кнопку звонка. — Кто там опять? — недовольно проворчали из глубины квартиры. — Уходите, нет у меня никаких конфет! Похоже, сегодня они всего лишь одни из многих, нарушивших его покой. Что ж, тем проще, ведь бдительность уставшего человека снижена, а Максимилиану не терпится проверить, попадётся ли писатель в ту же самую ловушку второй раз. — Не нужны мне ваши конфеты! — возмутился некромант на повышенных тонах, голосом скандальной дамочки средних лет. — Никаких конфет не хватит, чтобы возместить нанесённый вами ущерб! — Что, какой ещё ущерб?! — Что значит какой?! Совести у вас нет! Мы только сделали ремонт, а вы сразу нас топить! Всё промокло, даже клей на новых обоях высохнуть не успел! С потолка течёт, хоть вёдра подставляй! — Женщина, успокойтесь! У меня всё сухо, при чём тут я? — Как это при чём?! — пуще прежнего завыл Максимилиан. — От вас же и натекло! Мы прямо под вашей квартирой живём, новые соседи снизу! Только переехали, а вы сразу заливать нас водой! Да я на вас заявление напишу! Эльвира молча сотрясалась в стороне от двери, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу смех. — Не надо никуда куда заявлять! — испуганно проблеял Царьков. Репутация порядочного гражданина для него по-прежнему была при выше всего. Он, должно быть, сильно утомился под вечер, раз даже не пытался разобраться, виноват он в чём-то или нет. — Я вам мастера оплачу, только не пишите никуда… Сколько вы говорите, потратили на ремонт? — Мужчина, это же совсем другие деньги! Нам теперь снимать обои, сушить стены с потолком, отдирать сырую штукатурку, мазать заново, покупать и клеить новые обои… Да что уж там, идите сами оцените нанесённый вами же ущерб! В коридоре послышались тяжёлые шаги. Комнатные тапочки громко прошаркали до самой двери, и хозяин квартиры повернул в замочной скважине ключи, по очереди отпирая каждый из множества замков. Всё же жизнь так ничему и не научила этого человека, мог бы хоть дверной глазок себе установить. Тяжёлая дверь приоткрылась. Хозяин квартиры поднял уставший взгляд и испуганно застыл. — Пакости ~ или ~ гадости, гражданин Царьков? А может, вам захочется глотнуть немного кругленьких конфет? Зелёненьких таких? — весело пропел Максимилиан, небрежно проигнорировавший подозрительное телодвижение со стороны сестры. Очень даже зря: пьяные ведьмы не сдаются, давно пора было понять. — Скучали по мне, Алексей Викторович? Я вот очень по вам скучал. Фиолетовая шляпа накренилась, заслоняя лентой кружева правый глаз. Издевательски слащавая улыбочка некроманта в миг преобразилась в хищный оскал: проклятая ведьма! Проклятая шляпа! Надо было сжечь её, пока они ждали такси… Впрочем, в шляпе или без, на трусливого писателя некромант всегда производил одинаковый эффект. Бывший алхимик побледнел, посинел и, казалось, едва не лишился чувств, что нисколечко не помешало ему попытаться захлопнуть дверь перед носом у незваных гостей. Ожидаемо безрезультатно: цепкая рука Эльвиры уже крепко держала дверную ручку с другой стороны. — Ку-кусики! Ведьма высунула нос из-за двери и, мило улыбнувшись, помахала писателю ручкой, мол, «привет». Бедный Алексей её манер не оценил, всё же хлопнулся в обморок прямо там, где и стоял, позволяя им войти и за шиворот оттащить его на продавленный диван. Бессознательный Царьков весил, как огромный мешок картошки, и без магии Максимилиан ни за что бы не поднял его сам. Нет, блин, он правда старался не жульничать, вот только гордость не позволила показать Эльвире, какой он слабак. Это не ведьма, а просто терминатор какой-то… Руки и лёгкие горели огнём. Если начнёт трясти этот тюфяк за плечи или бить по щекам, то сам же рядышком и упадёт. Сил не оставалось практически ни на что, значит, сделаем по старинке: — Лена, принеси воды… Фраза оборвалась на середине, некромант неловко уставился перед собой. Чёрт… её же здесь нет. Макс, сам не заметив, обратился к ней, возможно, даже не в первый раз. Она всегда была где-то рядом, он так привык… В гостиную вернулась Эльвира: очевидно, что пришла на его зов, игнорируя тот факт, что звали не её. — Эля… прости. — Не парься, я понимаю — ты ловишь флешбек. Ведьма протянула ему позаимствованный с кухни полный графин, и некромант, недолго думая, выплеснул на голову писателя сразу всё. — Что ж вы падаете-то, Алексей Викторович, заставляете вас тащить. Мы кусаться не собираемся. Очнувшийся бывший алхимик в панике вытаращил на них глаза. Некромант двоиться не прекратил, как будто ему мало было одного! — У нас к вам просто парочка вопросов, часика так на два. — Нам бы только разобраться, кто из нас ведьмо-кромантка, а кто некро-ведьмант. Чисто в целях терминологического просвещения. И мы сразу же пойдём домой. Ободряющая улыбочка от Эли, как всегда, произвела строго противоположный эффект. Максимилиан осуждающе покачал головой. Они морочить голову, или за информацией пришли? — Эля, мы ещё тогда решили, правильнее говорить, некро-ведьманка и ведьмо-кромант! Ведьма возмущённо взмахнула руками, словно собиралась проклясть. Макс уловил в её глазах весёлые искорки. — Нет, ты говорил не так! Шуточная перепалка поднимала настроение, призывая продолжать играть. Недоумевающий писатель вновь сбледнул с лица на несколько тонов. В чём конкретно заключаются вопросы непосредственно к нему? Царьков никак не мог понять. *** Такси провезло их по мокрым улицам очень быстро. Ещё бы, ведь в четыре утра дороги пустели и одинокие водители, едва ли по одному на квартал, могли спокойно совершать практически любые виражи. Быструю езду Максимилиан не любил, на резких поворотах некроманта укачивало. Поправочка: гибрида некроманта и ведьмака. Да, вот так вот скучно и до отвращения банально, как им объяснил чуть оклемавшийся Царьков. Они с Эльвирой, не сговариваясь, решили, что не будут так друг друга называть, по крайней мере без особой нужды. Квартира встретила Максимилиана тишиной. Похоже, вечеринка закончилась и все разъехались по домам. Мусор за собой, никто, конечно же, не убрал… А нет, вон кудрявое чудо природы собирает мятые стаканы в мусорный пакет. Единственная девочка на вечеринке без каблуков и в юбке до колен. Хороший, кстати, костюм, сразу видно, что трудилась над ним сама. Помятый и потрёпанный Валера выползает из гостиной в коридор. — Алиса, пожалуйста, едь домой. Мы в расчёте правда, ты и так мне очень сильно помогла. Давай я вызову тебе такси. — Но мне осталась только прихожая, — девушка растерянно обернулась осмотреть оставшуюся для уборки зону, и Валера развернулся вместе с ней. Некромант в дверях не остался незамеченным. — Макс? Ты где был? Он устало стягивает Элино пальто, мимоходом напомнив себе чуть позже его вернуть. Что ему ответить в этой ситуации? Правду? Почему бы и нет? — Совершал разбойный набег на жилище одного малоизвестного писателя. Чисто в целях терминологического просвещения. Голубоглазый недоверчиво моргнул. Мозг отказывался анализировать информацию от слова совсем. — Что за бред? Ладно, не важно… Она была с тобой? — Она? — как это мило, теперь мы и по имени её не зовём в присутствии гостей. — Да, конечно была, — Максимилиан согласно кивает, переобуваясь в комнатные тапочки. — Сейчас «она» у себя. Валера замялся: — И… Как её самочувствие? Некромант злорадно усмехается. — Уж получше будет, чем твоё. Кто тебя так пожевал? Неужели эта, как её?.. — Макс задумчиво пощёлкал длинными пальцами, — …Курицева? Алиса в стороне, тихонько хихикнула. — Кудрявцева. — Не суть. Так она? Валера выловил из чёлки обрывок розовой фольги, в попытке хоть немного расчесаться пятернёй. С волос тут же посыпались мелкие блёстки, и Островский, недовольно скривившись, поспешил отряхнуться. Бесполезно: ходить ему блестящим в самых неожиданных местах ещё как минимум недели две. — Ну, можно и так сказать. — И как вы только её терпите? Хотя какое мне дело? Я бы выпил чашку чая. Кто-нибудь ещё хочет чай? Выпить что-нибудь не алкогольное, ожидаемо, хотели все. Валера первым потянулся к чайнику, стоило тому закипеть. Но руки в чёрных кожаных перчатках ловко перехватили его. Макс наполнил чашки себе и Алисе. Островский повторил попытку и вновь остался ни с чем. Его дразнили, как котёнка. Он поднял на сожителя возмущённый взгляд, мол, «какого чёрта вообще?» — Э нет, голубчик. Для тебя есть только супчик. Кое-кто старалась, наварила на неделю вперёд. Максимилиан щедрой рукой наполнил радужную чашку до краёв. И с ласковой улыбкой промурлыкал: — И попробуй только всё не съесть. От испуга с Валериного лица сошли все краски. Выражение его сделалось настолько несчастным, что Макс, не сдержавшись, злодейски захохотал.