Чёрный ворон

Раннее утро понедельника, как собственно и любое другое утро Риты Репиной, началось с выбора макияжа и одежды на сегодняшний день. Очень многие её знакомые, включая даже лучшую подругу, почему-то считали, что Рита быстро собирается и никогда не опаздывает потому, что всегда готовится заранее, подбирая себе наряды ещё с вечера. Но это не было так. Просто девушка очень хорошо знала и визуально помнила весь свой гардероб, регулярно перемеряла все вещи, пробуя разные возможные сочетания, и держала всё лишнее на отдельной полке в шкафу. Лена часто шутила, что используй Рита свою визуальную память и внимание к деталям для учёбы, давно стала бы отличницей. Но одежда и украшения всегда были девушке ближе, чем та же математика, к которой она никогда не прикладывала лишних усилий. Максим всегда кривился на такие шутки, всем своим видом показывая, что как Рита ни старайся, для алгебры и геометрии ей всё равно не хватило бы мозгов. Ужасно несправедливая дискриминация, учитывая, что Лена, из принципа не изучающая биологию, виделась в глазах Овчина исключительно гениальной богиней. А ведь оценки по математике у них с Ритой были примерно на одном уровне. Максим был просто ужасным примером того, как влюблённость может ослеплять. Рита ни за что бы не окрестила его маниакальную помешанность на Лене таким светлым словом как любовь — подруга определённо заслуживает лучшего. Её взгляд упал на гребень с розовым кварцем, который Лена подарила ей в качестве талисмана в поиске настоящей любви. Рите очень хотелось заколоть им сегодня волосы, но он не подходил к тому образу, что она уже сформировала в своей голове. Возможно, в следующий раз. Рита уже не была так уверена, что готова прямо сейчас отправиться на поиски настоящей любви на всю жизнь. Мысли о том, что всё это время она вела поиски в неправильном направлении, прочно засели у Репиной в голове и не отпускали уже который день. Может быть ей стоит сначала поменять свои приоритеты? Как много времени это может занять? Рита спохватилась, взглянув на часы: времени на сборы уже почти не осталось. Как бы ей ни хотелось остаться дома и мечтать о настоящей любви, школу сегодня никто не отменял. Погода для конца октября была необычно тёплая, и Рита с чистой совестью накинула белую джинсовую курточку вместо осеннего пальто, подобрав к ней серебристые ботиночки на среднем каблуке. Заперла квартиру и, перед тем как зайти в лифт, написала Лене сообщение, чтобы узнать, идут они сегодня пешком или поедут на маршрутке. С Леной никогда нельзя было предугадать заранее, на что у неё будет запал, а на что нет. Её настроение — как вечно крутящееся лотерейное колесо с бесконечным количеством вариантов — и за комментарий, над которым она просто посмеялась вчера, сегодня с той же вероятностью можно было получить носком ботинка под коленную чашечку или даже локтём в живот. К счастью, выше эта мини-машина разрушения просто не могла достать. В прочем Рита уже давно научилась приспосабливаться к любым вывертам настроения своей лучшей подруги: если хочешь заранее узнать, какое решение примет Лена Лапина, времени на раздумья ей давай всего пару минут. Тогда её решение будет наиболее предсказуемым и практичным, так как сколь бы сильно Лена не любила неожиданные приключения, утренняя лень, любовь к комфорту и забота о ближних, например, о подруге на высоких каблуках, всегда побеждали. В том случае, конечно, если не дать Лапиной погрузиться в размышления слишком глубоко. Рита боялась даже представить себе, до чего в своей голове может дойти Лена, к тому моменту как вернётся её блудный Макс. Зная подругу, это может быть что угодно, ведь уже к сегодняшнему дню та поменяла своё мнение о ситуации просто бесконечное количество раз. Жужжание в кармане известило о приходе сообщения, и Рита поспешила его открыть. Голосовое: похоже кто-то очень сильно спешит и не имеет времени даже на то, чтобы напечатать «автобус» или «пешком». Рита нажимает на «воспроизвести». — НЕ ЗНАЮ! — Криком раздаётся из динамика так громко, что Рита просто счастлива, что не успела поднести телефон к уху. Видимо, кое-кто таки проспал. Не удивительно, учитывая, что за время долгой депрессии Лена несколько забросила учёбу и накопила кучу долгов. Рита честно предлагала подруге не заморачиваться и списать у неё, ведь сама она эти работы давно уже сдала и получила обратно с поправками. Но упрямая мисс «Я сделаю все сама» предпочла не мухлевать и действительно выучить всё, что умудрилась пропустить. Что ж, ей ведь действительно потом придется писать по этим темам итоговые тесты. Может, это даже отвлечет её от личных переживаний, хотя Рита бы предпочла, чтобы вместо усиленной зубрёжки подруга урвала пару дополнительных часов сна. Но, по всей видимости, не судьба. После выкрика прямо в трубку, голосовое сообщение продолжало записываться ещё почти минуту, и Рита на всякий случай прослушала остаток записи, рассчитывая получить дополнительную информацию, но услышала только тихие ругательства в адрес затерявшегося учебника по математике, грохот ящиков стола на заднем плане и звук падения чего-то тяжелого. В завершение Лена удивлённо чертыхнулась, наконец-то заметив, что до сих пор держит палец на кнопке, и запись закончилась. Перепроверив расписание автобусов, Рита всерьез задумалась о том, чтобы вернутся, пока не поздно, и сменить обувь на более удобную для бега, потому как до приезда нужной им маршрутки оставалось уже меньше пяти минут. Задумалась ещё, разглядывая свои ботинки и их всего лишь семисантиметровые каблуки, и вспомнила, что более удобной сезонной обуви у неё попросту нет. Класс… Рита печально вздохнула, на всякий случай поспешив в сторону автобусной остановки, ведь Лена всё равно сначала прибежит именно туда. Подруга действительно примчалась на ракетной скорости уже через 3 минуты и 40 секунд, почти побив свой предыдущий рекорд. Впрочем, для более точных данных надо было бы засечь с того момента, как за ней захлопнулась дверь. А это так, просто её скромные, ничего незначащие наблюдения. Нужная им маршрутка приехала, не успела Лена отдышаться, и Рита сама затащила подругу внутрь, усаживаясь с ней на последние свободные места. Лена жадно втягивала носом тёплый воздух, уже не пытаясь выкашлять наружу свои лёгкие, и смотрела вперед дезориентированным взглядом, тем самым предоставляя подруге возможность оценить её фееричный внешний вид. Чем дольше и внимательней смотрела Рита, тем сильнее округлялись её глаза: конечно, Лена всегда предпочитала удобство и функциональность красоте, но Репиной казалось, что в период смены имиджа подруги они сумели найти компромисс. Рита убрала из гардероба подруги всё, что плохо на ней сидело или банально износилось. Они сумели подобрать Лене очень даже симпатичный гардероб в спортивном стиле, в который входила и осенняя одежда вместе с обувью. В каких дебрях Лена умудрилась найти эту гигантскую чёрную толстовку и полудохлые кроссовки, стало для Риты тайной, требующей разгадки просто немедленно. Сама же Лена выглядела выглядела ничуть не лучше — помятая и взъерошеная, кажется, даже наэлектризованная, словно меряла перед выходом зимнюю шапку, но потом вдруг вспомнила, что осень за окном, и сняла. Хотя, скорее всего, она просто не успела расчесаться или даже забыла про это напрочь: не смотря на то что волосы Лены уже порядком отросли, она почти никогда не собирала их в хвост или другие причёски, при этом периодически забывая, что за их внешним видом тоже нужно следить. — Ты вообще перестала прикладывать усилия с того момента, как исчез Макс. Где ты взяла эту куртку? Мы же вроде бы избавились от всего, что тебе не идёт. А эти кроссовки кого-то из близнецов? Могу поспорить, что у тебя даже носки не сочетаются между собой! — А смысл? — Лена, сгорбившись, сползла вниз по сидению и засунула руки в карманы чёрного худи, сдувая чёлку с лица. — Для Овчина мне, что ли, разодеться, как на свидание? Вот кто уж точно оценит и обрадуется, как положено, а не свалит в закат. Всё, подумала Рита: это полный финиш. Если Лена начинает шутить про ответ на чувства Максима Овчина, то жди беды. С Ленки станется действительно натворить что-то такое под влиянием момента. А о последствиях она как обычно подумает потом. — А когда вернётся твой блудный Макс и застанет тебя в таком состоянии, что тогда? Хочешь, чтобы он увидел все последствия того, как ты без него страдала и убивалась? Что-то мне так не кажется. Догадка пришла к Рите внезапно, и уголок её губ немного дёрнулся вверх: — Ооо… — многозначительно протянула она. — Это ведь его толстовка, да? Я права? Как это ми~ило, ты такая сентиментальная. Рита прикусила нижнюю губу, не давая хихиканью вырваться наружу. — Ты же собиралась сложить все его вещи в коробки и убрать с глаз долой. Неужели рука не поднялась? Кончики Лениных ушей покраснели, а лицо приобрело смешное выражение растерянности. Похоже, кое-кто только сейчас понял, что толстовка на ней, действительно не её. — Знаешь, тебе и правда стоит хотя бы расчесаться: длинные русые волосы очень выделяются на фоне чёрных вещей. Вот будет кому-то потом интересная загадка на сложение два плюс два. Спохватившись, Лена полезла в сумку подруги за расчёской и резинкой, и, найдя искомое, взялась приводить свои волосы в божеский вид с таким усердием, словно от этого зависела как минимум её гордость и честь. Рита украдкой улыбнулась своим мыслям: да, решение Лены всегда возможно направить или изменить, дав новую информацию к размышлению. А настроение Лапиной переменчиво, как погодные условия между проливом Дрейка и Огненной землёй. Но по-настоящему важные для неё люди и вещи неизменно остаются в глубине её сердца, навсегда. Как бы сильно смущённая Лена не старалась свою милую сентиментальную привязанность скрывать или отрицать. *** Порой Максиму Овчину казалось, что его сознание играет с ним какую-то дурную шутку: навязчивое желание непременно обладать Леной Лапиной и уничтожить все помехи на пути их любви, то наваливались бурными волнами цунами, то неожиданно проподали непонятно куда, и Максим резко переставал понимать причины только что совершенных им действий, а иногда даже помнить, о чём он думал несколько секунд назад. Сначала он просто это игнорировал, считая чем-то обыденным, вроде того, как люди открывают холодильник и не помнят, что собирались оттуда достать. Простая забывчивость в пределах нормы, тем более никак не влияющая на учебный процесс. Но время шло, и забывать, о чём он только что думал, Максим стал все чаще, и особенно это касалось его чувств в отношении близких людей: одноклассников, друзей и Риты в особенности. Казалось, что они насмехаются над ним, ежесекундно наблюдая за его безрезультатными попытками добиться ответной симпатии от подруги детства: ждут, затаив дыхание, момента, когда он наконец-то сдастся и оставит эту затею. Жалкие, слепые глупцы не видят, что они с его милой Леной будут идеальной, лучшей парой и что официальность их отношений — это только вопрос времени. Нужно всего лишь разделить его ангела и эту жадную стерву, перетягивающую все внимание Лены на себя. Глупая разукрашенная кукла наверняка настраивает его любимую против него, иначе Лена уже давно бы заметила что они с ним предназначены друг другу судьбой. Хаотичное варево мыслей зачем-то вытолкнуло на поверхность яркую картинку того, как знающая о его чувствах Рита в средней школе специально не пошла с ними в кино на его день рождения, давая ему провести весь вечер с Леной вдвоём… Неожиданной волой накатила острая головная боль, и Максим, сцепив зубы, впился пальцами в волнистые пряди, с гулким стоном съезжая по стене на пол. Очередной осколок детского воспоминания, противоречащего его убеждениям, стёрся, оставляя после себя сквозвую дыру. Такое случалось уже не в первый раз: слишком частое насильное стирание негативных эмоций с каждым разом провоцировало их всё сильнее бороться за своё место в его голове. И не смотря на то что рядом с Леной Лапиной буря в голове почти всегда успокаивалась, принося долгожданное облегчение, искусственно навязаное состояние казалось мозгу фальшивым. Это был замкнутый круг: чувство неправильности и непонимание происходящего порождало страх, а страх порождал ненависть. Ненависть казалась более естественной, но приносила с собой головную боль, сжигающую всё, что, как он думал, правдой быть не могло, включая светлые воспонинания, мысли и чувства по отношению ко всем, кроме Лены Лапиной, способной выдернуть его из этого состояния. После каждого такого приступа амнезии, Овчин оставлял себе всевозможные напоминания в виде надписей и фотографий на рабочем столе ноутбука. Вёл дневник, куда записывал свои самые главные мысли, и держал его там, куда непременно заглянул бы перед сном. В дни, когда Лена приносила долгожданное облегчение, обилие надписей и фотографий пугало его. Спешные, агрессивные каракули, полные ненависти, перечёркнутые лица одноклассников на общих фото: всех, кроме него и Лены, фотографии которой занимали большую часть пространства в его компьютере и телефоне. Чёткие — ещё из детства или с общих школьных праздников — и размытые, втихаря сделанные им на собственный телефон. Коллекция электронных изображений бережно собиралась несколько лет и хранилась как самое ценное, не смотря на то что ни на одном из этих снимков глаза Лены, так похожие своей зеленью на изумруды, не смотрели прямо на него. Маленькая и изящная, но больно бьющая своим безразличием прямо в сердце, как натянутая до предела резинка. Наивный ангел, не понимающий, что её маленькие ручки предназначены не для кулачных драк, а для обручального кольца: доказательства того, что эта девушка принадлежит только ему. Ах, если бы он мог украсть её и запереть в своей комнате… Жаль что для красивой улыбки ангелу нужны все эти суетящиеся людишки вокруг, ведь если не они, Лена бы давно уже смотрела только на него. Но почему? Почему она отказывается улыбаться и быть счастливой рядом с ним?! Разве ей не достаточно всего, что он делает ради неё?! Он ведь знает и понимает её лучше всех! Он ведь даже отказался от навязчивой мысли просто её запереть, и все ради того, чтобы она сама, добровольно, захотела быть рядом с ним. Почему он должен так долго этого ждать? Овчин прислонился к стене школьного коридора поудобнее и, убедившись что у снующих мимо школьников нет никакой возможности подсмотреть, разблокировал свой телефон. На заставке экрана стояло удивительно удачное фото, незаметно сделанное им на дне рождения Репиной: картинку омрачало только присутствие рядом с Леной вездесущей именинницы и Андрейя Волкова, сующего куда не надо свой нос. Жуткий тип, не давал ему весь вечер остаться с его ангелом наедине. Но по крайней мере, этот снимок Максиму всё-таки удалось заполучить: Лена стояла к нему вполоборота, открывая вид на мягкий профиль лица, пухлые губы и милый маленький курносый нос. Проклятое расстояние дало возможность запечатлить её в полный рост, и Максим жадно прожигал взглядом тонкую талию, крепкие бёдра и выделяющиеся в узких джинсах икры ног. Женственные плечи и плавные изгибы спортивного подросткового тела… Лена хорошела буквально на глазах, и с каждым годом Овчину всё сильнее хотелось выдрать остальным парням глаза. Лена, с её одновременно лукавыми и невинными изумрудными глазами, должна принадлежать только ему, только он имеет право на неё смотреть. А её волосы… распущенные на фото как и всегда: в зависимости от освещения вьющиеся на концах пряди казались то ли золотисто-медовыми, то ли почти каштановими. Максима каждый раз тянуло дотронуться до них, чтобы ощутить насколько они мягкие, но Лена ловко уворачивалась, словно капризная кошка. Пожалуй, на кошку она действительно была похожа сильнее всего: очаровательно гордое создание, которое хочет быть диким и от того упрямо не даёт погладить себя, стараясь укусить и поцарапать в ответ. Милый и пушистый комочек, который пока что не понимает, что быть ласковой и домашней в его руках ей подходит больше всего. *** Будучи принцессой-невестой и Хранительницей обещания, Стелла не могла себе позволить быть обычной девушкой. Всё, что ей полагалось знать и уметь, никогда не выходило за рамки стандартного набора благородной девушки: танцы, музыка и рукоделие. И то для каждого из этих занятий обязательно нужен был природный талант, ведь настоящая принцесса непременно должна выделяться на фоне всех остальных. Кому нужна принцесса, нагружающая себя тяжёлыми тренировками день ото дня? Ведь у неё за ежедневным трудом не останется времени радовать своей красотой чужие глаза. Никто не разрешит принцессе петь на людях, если голос у неё не похож на весеннюю капель. Любое движение принцессы — даже вздох и взмах ресниц, — обязательно должно быть столь же прекрасно и изящно, как и она сама, иначе её в жёны не возьмет ни один прекрасный принц. Абсолютно каждая принцесса-невеста в тайне завидовала Лене, которой, несмотря на высокое положение и титул королевского мага дороги, можно было выглядеть и вести себя так, как ей было комфортно. Лене разрешалось носить удобные брюки, петь солдатские песни и ездить верхом. К её мнению прислушивались больше, чем ко мнению любой из претенденток на престол. Каждая из них втайне мечтала променять бесконечные уроки этикета на возможность делать то, что им действительно хочется. Но ни одна из них не понимала, какая это на самом деле ответственность, даже принцесса Эльвира, что, казалось, тянулась к свободе сильнее остальных. Только перейдя из волшебного королевства в Ленин мир, Стелла смогла по-настоящему прочувствовать, каково это самой принимать решения о своей судьбе. Да, она заранее знала, что найти своё место в новом мире будет нелегко, но реальность, как ей свойственно, превзошла все Стеллины ожидания. Она даже представить себе не может, что бы было с ней, Его Величеством и королевским обещанием, если бы не Лена… Стелла не имела возможности по настоящему сблизиться с этой отважной девочкой до того, как они покинули волшебное Королевство, но сейчас, не считая Саши и его родителей, Леночка была ей ближе всех. Сколько времени она на неё потратила, объясняя вещи, которые в её мире знают даже маленькие дети: как открыть упаковку с едой, как выглядят деньги и как включить свет? Лена терпеливо объясняла любые мелочи, раз за разом повторяя, если Стелла что-то не поняла. Научила пользоваться телефоном и в любое время дня и ночи была готова ответить на звонок, а на каникулах таскала Стеллу за собой по стратегически важным местам, чтобы бывшая принцесса знала, как работает метро, аптека или магазин. Учила Стеллу не вестись на рекламу и не верить всему, что пишут в интернете или говорят по телевизору. К счастью, адаптация у неё и Максимилиана проходила в разное время с промежутком в целый год, иначе Лениного терпения ни за что бы не хватило на них двоих. Ведь и подход к нему, как позже оказалось, нужен был совершенно другой: у Стеллы не было удобного бонуса в виде магии, как у Максимилиана, чтобы заставлять людей не замечать всех её странностей и давать ей информацию, которая требовалась. Скрывать все промахи девушки, которая по началу не знала даже, что такое электричество, было тяжело. В арсенале у экс-принцессы были только её внешность, вежливость и милая улыбка в дополнение к придуманной легенде о жизни в деревне у бабушки. История, к слову, трещала по швам под напором отточенных до автоматизма аристократических манер, но, к счастью, Саша и его родители предпочитали этого не замечать. Стелла старалась узнать и научиться всему, до чего только могла дотянуться, с восторгом каждый раз открывая для себя что-то новое, и это очаровывало. В каком-то смысле её улыбка и сияющие искренним интересом глаза действительно могли заменить волшебство. Но Стелла никогда не считала себя лучше других. Когда Лена два года назад впервые позвонила ей сама и попросила совет, бывшая принцесса не знала куда деться от смущения, ведь той, кому постоянно нужна была помощь, всегда была именно она. Растерянная Лена не знала, что делать с совершенно неуправляемым некромантом, перешедшим в её мир, и почему-то решила, что Стелла в состоянии посоветовать ей, как быть, ведь она через подобный опыт уже прошла… Осознание, что помимо Королевского мага и героини, спасшей их всех, Лена к тому же и простая пятнадцатилетняя девочка, способная быть слабой, растерянной и даже напуганной, обрушилось на Стеллу как ушат ледяной воды. Лена должна думать об учёбе, прогулках с друзьями или свиданиях с мальчиками, а не брать на себя ответственность за свалившихся ей на голову некромантов и принцесс! Стелла была старше Лены на целых пять лет, и хотя у неё не было абсолютно никакого опыта во многих вещах, давать советы о том, как справиться со сложными жизненными ситуациями, должна была именно она. С того самого момента, когда Лена впервые обратилась к ней за помощью как ко взрослой, Стелла поняла, что повзрослеть ей пора было уже давно. Не просто задавать другим вопросы и жадно изучать всё интересное на вид, а самой наконец-то перестать быть беспомощной и наивной в чужих глазах. Ведь если маленькая девочка тринадцати лет это сделать смогла, то ей, как взрослой, пора было уже давно. Она сможет сделать в этой жизни всё, о чём любая другая из принцесс могла только мечтать, и однажды с довесом отплатит этой удивительной девочке за всё её терпение и доброту. *** Очередной ночной кошмар заставил Максимилиана резко распахнуть глаза. Какое-то время он неподвижно лежал, буравя взглядом темноту и пытаясь восстановить дыхание, прогнать остатки липкого ужаса, поглотившего его во сне. На этот раз, маленькая Лена собственными руками сталкивала его в тёмный провал, прямо в объятья принца-чумы. Смотрела, как он падает, своими глазами-океанами непередаваемого оттенка глубинных вод, спокойно-отстранёнными, словно ничего ужасного их обладательница только что не сделала; просто выкинула мусор куда положено: отправила некромантского выродка туда, где ему самое место — прямо в объятья смерти. Максимилиан прекрасно понимал, что это воображаемый им бред: Лена пожалела и простила бы даже деспота, не то что его. Но самому себя простить было гораздо тяжелее. Он не милый и не добрый, да что уж там, даже не хороший. Сколько бы он не старался, некромант не может стать обычным порядочным парнем и перестать быть тем, кем он был рождён. Длительное воздержание от использования некромантии не укротило тёмную энергию, бурлящую внутри него. Она, не имея естественного выхода через колдовство, превращала внутренний мир Максимилиана в сплошной ночной кошмар. Мысли, что без него Лене будет намного лучше, всё чаще казались некроманту чем-то здравым, не смотря на то как плохо при таком раскладе было ему самому. Ведь именно Лена была единственным лучиком света в окружающей его непроглядной тьме. Ласковым огоньком, который он до безумия боялся поглотить или потушить. С той самой пьянки в день знакомства с Валерой он более не обсуждал с ним свои странные чувства к Лене и тем более не обсуждал их с Эльвирой, которая и так уже знала о нём больше, чем нужно. Так что все его размышления и переживания продолжали вариться у него в голове, как в котле, потихоньку превращаясь в едкий и токсичный концентрат. И не было рядом Лены, чтобы дать ему по шее и выбить из него всю эту дурь. Он был эгоистом слишком долго, больше половины своей жизни думал только о себе и собственном благополучии, пока не столкнулся с этой отчаянной девчонкой, безвозмездно спасавшей его жалкую шкуру бесчисленное множество раз. И даже когда он решился ей отплатить, взвалив спасение Королевства на себя, ничем хорошим для него это не закончилось. Оставаться там, где его боится и ненавидит почти каждая живая душа, было невыносимо. Понадеявшись на чудо, именуемое Леной Лапиной, он перебрался в совершенно новый для него мир, где мог бы стать кем угодно и жить так, как хочется, а не как предписано принадлежностью к древнему некромантскому роду. Но со временем оказалось, что смена места обитания бесполезна: нигде не найдётся человека, что боится и ненавидит последнего потомка великого Аррдаха сильнее, чем он сам. Природу магии невозможно перекроить, он некромантом родился — некромантом и умрёт. И грехи, лежащие грузом на душе и осевшие кровью на руках, не исчезнут просто так из-за того, что он решил измениться. Потому Максимилиан не мог позволить кому-либо принять себя или полюбить. Особенно Лене — светлой, доброй, полной жизни, и, как возможно показалось его разгулявшемуся воображению, решившую эту жизнь связать с ним… Нет, она была единственной, кем он по-настоящему дорожил. Дорожил настолько, чтобы стремиться обезопасить от себя самого в первую очередь. Макс поднялся с дивана и, завернувшись в одеяло, побрёл в сторону кухни: заснуть снова уже не было никакой возможности, и он решил заварить себе чай. Прямоугольное зеркало, висящее перед проходом в коридор, отражало его мрачную фигуру, и обычно Максимилиан старался избегать смотреть в зеркала по ночам, но прямо сейчас ему было уже всё равно. Бессмысленно отворачиваться, когда он уже успел посмотреть, ведь если резко отвернуться от зеркала, можно увидеть и додумать в размытом силуэте то, чего там на самом деле нет. Уж лучше сразу убедиться, что ничего страшного не скрывается на тонкой поверхности отражающей плёнки под слоем стекла. Просто он — помятый и взъерошенный — неизменно бледный, как смерть. Совершенно ничего нового, кроме разве что пирсинга в языке и одеяла на плечах. Длинный край чёрной материи волочился за некромантом по полу и, заметив это, Макс стремительно отбросил его в сторону, быстро, как будто кусок ткани горел. Слишком сильное сходство чёрного одеяла с плащом, что он носил будучи королём армии нежити, не давало Максу спокойно вернуть себе этот предмет комфорта, несмотря на то что в комнате было не выносимо холодно. На полках кухонного шкафа имелись и сахар, и мёд, и даже странное тёмно-синее варенье родом, вероятно, из Эльвириной квартиры. Но как бы глупо это ни звучало, улучшать себе настроение Максимилиану не хотелось совсем. Наоборот хотелось заварить себе чашечку яда с замедленным, но неотвратимым действием, а может даже сразу две. Так что пару ложек подозрительной тёмно-синей субстанции из банки Максимилиан всё-таки добавил себе в чай — мало ли что. В темноте блеснули зелёные глаза, и Макс едва не захлебнулся чаем, осознав, что понятия не имеет, как долго Эльвира уже здесь стоит. Что-то он совсем размяк: не заметить присутствие ведьмы в одной с тобой комнате — это надо ещё умудриться… Костлявая ладошка его — подумать только! — двоюродной бабушки учтиво похлопала парня по спине, помогая откашляться. Затем Эльвира подобрала с дивана одеяло, отброшенное с такой спешностью Максимилианом, и закуталась в него. — Ты зачем мёрзнешь в такой дубак? — Ты забрала моё одеяло. — Ты ешь моё варенье. Макс смерил взглядом ополовиненную им банку синей субстанции и согласно кивнул: — Туше. — А потом задумчиво поковырял ногтём пустую белую этикетку: — Из чего оно? На ягоды не очень похоже. — Ты бы не тянул в рот что попало, в самом-то деле… Я иногда и сама не помню, чего куда намешиваю. Хотя, раз стоит на кухне… Дай-ка его сюда. Эльвира окунула указательный палец в протянутую ей банку и, лизнув сначала на пробу, целиком засунула его в рот, дегустируя. Нахмурилась задумчиво, причмокнула и сменила выражение лица на расслабленное. — Не боись, не отравишься. Это просто Анчан. Это ни о чём ему не говорило, но чужому, к тому же не отравленному, варенью в зубы не смотрят. Забирая банку обратно, Макс окинул свою случайную или нет собеседницу внимательным взглядом, пытаясь найти причину её ночным шастаньям по их квартире. В отличие от него самого Эльвира не выглядела только что проснувшейся. Наоборот казалась даже более опрятной и ухоженной, чем он видел её днём. Если бы его спросили, Макс ответил бы, что соседка не ложилась и вовсе: собирается куда-то идти посреди ночи или наоборот, только что откуда-то пришла. Любопытно, но какое, собственно, ему дело до всяких ведьм, гуляющих по ночам… — Почему ты не спишь? — Он не удержался и всё-таки спросил. Просто чтобы отвлечься и не дать собственным мрачным мыслям снова его поглотить. Вопреки ожиданиям, Эльвира молча отвернулась от него, не став ничего говорить. Игнорирует… Неприятное ощущение. Может он и не лез бы не в своё дело, попроси она его не лезть, но с таким очевидным пренебрежением его вопросом Макс смириться просто не мог. — Что, не ответишь? И меня не спросишь в ответ? — Зачем мне спрашивать, если я знаю и так? Мне казалось, ты не хочешь об этом говорить, особенно со мной. Эльвира подняла на него усталый, немного раздраженный взгляд. Обиделась, что ли? Вряд ли: в следующую секунду её рот перекосился в ироничной ухмылке. — Я ещё и не ложилась. Не могу спокойно спать, когда за стеной кто-то громко кричит. — Я не… Он ведь не кричал, да? По крайней мере вслух? Если бы он действительно кричал во сне, Валера тоже не смог бы спать. Тогда получается, Эля слышит то, что он говорит в пределах своего сна?.. Значит, в прошлый раз ему не показалось и тогда она соврала? Или просто не договорила, ведь они ещё не были уверены в природе друг друга. Сны — это слишком личное: в любом другом случае некромант бы разозлился и стёр ей память как минимум. Но никаких содержательных диалогов он в своих снах не вёл уже… очень давно. Макс уже даже не помнит, когда был последний раз. Всё, что эта ведма могла услышать, всего лишь его вопли ужаса да пару имён. Не особо информативно, как для двух малознакомых людей. Конечно, показывать свою слабость кому-либо Максимилиан не хотел, но… Страхи тёмного колдуна может понять только другой тёмный колдун. Даже если тот сам не может колдовать. После стольких лет среди благородных королевских магов и обычных людей, некромант давно перестал надеяться, что хоть кто-то сможет его понять. Пожалуй, после принявшей его Лены, у потомственной тёмной ведьмы шансов стало быть больше всего. Возможно, ему даже стоило бы извиниться перед Эльвирой за то, что мешает спать, но должен ли он извиняться за неудобства перед той, что столь нагло подслушивает его сны? Каким образом она вообще получила доступ к ним из-за стены? Максимилиан привык верить, что для воздействия на чужое создание нужен визуальный контакт. Может ли проводником быть их общая кровь? Даёт ли это гарантию, что ведьме можно доверять? Длинноволосая макушка выглянула из-под одеяла… Когда-то мачеха обмолвилась, что у его родной матери тоже были длинные светлые волосы… Нет, это глупо, родственные связи у них с Элей исключительно по линии отца. — Лена, которую ты постоянно зовешь во сне, кто она? Она тоже из Королевства? Макс вздрогнул. Нет, он понимал, что она слышала, но не ожидал, что действительно спросит напрямую. Завёрнутая в одеяло Эльвира пытливо сверкала любопытными зелёными глазами, чертовка. Ну какая из неё бабушка? Разве что сестра… Живя запертым в мире без магии, он бы тоже захотел, чтобы кто-нибудь ему рассказал о волшебстве без ограничений. — Ладно… Ты знаешь кто такие Маги дороги? Эля задумчиво нахмурилась, нерешительно кивнув через несколько секунд: — Ну, в общих чертах да. Это королевские маги, ведущие Королевство на новые территории, когда на старых тонкий мир иссекает. Они вроде бы колдуют с посохом в виде проводника, да? — На самом деле это довольно подробное описание. И без посоха они действительно могут не очень много, но всё зависит от самого мага. Лена из этого мира, но в тринадцать лет за ней пришел король и сразу же сделал Магом дороги. Брови ведьмы удивлённо взлетели в верх:  — В тринадцать?! Как это? Так же нельзя! Нужны годы учёбы у опытного наставника. Максимилиан неловко улыбнулся, вспоминая, как Лена рассказывала ему про семнадцатилетнего Гарольда в роли учителя. — Этот вопрос явно не ко мне. На самом деле я рад, что всё случилось именно так, потому что через год после этого Лена отправилась за печать и забрала оттуда меня. Эля подозрительно на него посмотрела. — Нет, её целью был не я. Мы были одного с ней возраста, за мной охотились как за последним потомком Аррдаха и можно сказать, что она просто меня пожалела. А потом случилось то, из-за чего мои руки стали такими, но про это я тебе уже говорил. По выражению лица некроманта было видно, что он сильно недоговаривает, и на самом деле все было далеко не так просто и весело, как он сказал. Но Эля сделала вид, будто не заметила этого, понимая, что парень и так с трудом открылся ей. — Получается, это та же девушка, от которой ты недавно сбежал? Мог бы сразу сказать. Так какая она? Я уже поняла что, она крутой Маг дороги, спасшая тебе жизнь, но по сути ты практически ничего про неё не рассказал. Если ты не пришёл сразу за ней в этот мир, а ты тут только 3 года, то она сейчас должна быть младше тебя, так? Сколько ей? Макс устало выдохнул. Описывая Лену перед кем-либо он чувствовал себя странно. Почему-то казалось, что лучше будет вообще промолчать, чем неверно подобрать слова. Даже сильнее, чем если бы говорил он о самом себе. — Сейчас ей почти семнадцать лет. Лена, она… — Максимилиан через силу разжал зубы, буквально заставляя себя говорить: — До беспредела порядочная, гордая, наивная и невыносимо упрямая, как и любая другая красивая девушка в её возрасте. Боже, какую чушь он сейчас сказал… Это полный провал. — О, то есть ты считаешь её… — осторожно начала Эльвира, но Макс её спешно перебил. — Почему я вообще должен тебе говорить?! Глядя на стремительно краснеющие кончики ушей некроманта, зелёные глаза Эли сощурились в две настолько узкие щёлочки, что перестал быть различимым их цвет. Подозрительно… Ах, так вот оно что! Эльвира аж присвистнула от такого неожиданного накала страстей. — Да ты же в неё втюрился! По уши причём! — возопила она, довольная собой. — Я н… Не называй это так! Отвратительно звучит! — беспомощно отбивался заалевший Максимилиан. Надо же, она была уверена, что чувство стыда и тем более смущения этому засранцу неведомо. Эля растянула рот в зубастой ухмылке до ушей, изо всех сил стараясь не заржать, настолько пойманным с поличным сейчас выглядел некромант. — Все одно, как не называй. Какого чёрта ты вообще сбежал, если так относишься к ней? Неужели она жестоко отвергла тебя? — …Нет, она начала оказывать мне знаки внимания… Ну по крайней мере это так выглядело. Может, я не так её понял ещё… — Ну, и в чём тогда твоя проблема? Иди и скажи ей, что она тоже тебе нравится. Или все-таки боишься, что отвергнет? — Да лучше бы так и случилось! — заволновался Макс. — Ты не понимаешь! Я не подхожу для того, чтобы связывать со мной судьбу! Эльвира несколько секунд молча смотрела на него, анализируя что-то в своей голове, а потом у неё задёргался глаз и её начало трясти. Только мысли о сладко спящем в соседней комнате Валере не дали ей разразиться хохотом на весь дом. Отдышавшись, она смерила Макса взглядом полным смеси снисхождения с восхищением, и чего-то ещё, что тот не смог различить. — Так, попридержи коней, консервативный некромантский мальчик из Средневековья. О каком «связать с тобой судьбу» может идти речь, когда девочке ещё и восемнадцати нет? Ты вообще понимаешь, что влюбиться для неё и влюбиться для тебя — это совершенно разный масштаб? В этом мире для неё все только начинается в плане отношений. Ты не обязан обещать на ней жениться и тащить под венец сразу после выпускного, балда! Может ты ей разонравишься уже через год или даже через месяц. Она имеет право заводить и разрывать отношения с парнями сколько угодно, пока не выберет себе мужа. И даже с ним она потом, если что, сможет развестись. Понимаешь? В этом мире все уже давно совсем иначе относятся к браку и отношениям. За печатью первую любовь переоценивают, хотя тебя как некроманта это не должно касаться, ведь вы всегда женились по расчёту. Если ты так сильно боишься, что с Леной у вас не получится, попробуй завести отношения с любой другой девушкой ради эксперимента… — Нет. — Макс настолько крепко сжал ручку от чашки в своих руках, что Эля начала невольно переживать за её целостность. — Меня тошнит от одной только мысли завести отношения с какой-нибудь другой девушкой. Я пробовал, не встречаться по-настоящему, а просто флиртовать, но пробовал. Ты так просто говоришь об этом только потому, что ведьма ты или нет, по сути нет никакой разницы. Тебе не нужно врать или притворяться, что ты никогда никого не убивала, что у тебя нет армии мертвецов, запертой внутри. А Лена знает всё обо мне, она видела своими глазами, как я чуть не превратился в чудовище, и всё равно не оставила меня не смотря ни на что. Понимаешь, она меня вытащила, каждый раз вытаскивала и всё прощала. Ты можешь сколько угодно шутить о том, что я консервативный, но это ничего не изменит: в этом мире или в том, нет никакой другой девушки, с которой я вообще мог бы захотеть связать свою судьбу. Вот только мои собственные чувства и желания в нашем случае не имеют никакого значения: в этом мире Лена абсолютно беззащитна по сравнению со мной, и я просто не имею права тащить её в бездонную трясину своих кошмаров. А ведь она полезет, даже если будет риск увязнуть там навсегда. Может быть это и эгоистично, но я должен быть уверен, что буду в состоянии её защитить. — Как же ты собрался защищать её с другого конца города? — Я имел в виду от самого себя. — Что ж, как девушка могу сказать только то, что это действительно чертовски эгоистично с твоей стороны. В задницу такую защиту, Макс, ты просто испугался, что эта девочка всегда будет сильнее тебя. Ты давно уже мог бы стать кем-то значимым в этом мире: с лёгкостью получить высшее образование и найти работу. На самом деле ты боишься не справиться с грузом ответственности. Это как психологическая травма: ты взвалил на себя судьбу целого Королевства неблагодарной толпы и тебе до сих пор кажется, что ты не справился. Хотя на самом деле ты их всех спас. Да, сила твоих предков чуть не поглотила тебя и теперь ты боишься её, хотя и победил. Ты, чёрт возьми, умудрился суметь то, чего так и не смог ни один из твоих великих предков! Но потом сам добровольно позволил своей силе продолжить тебя уничтожать. Не будь самоубийцей, Макс, твоя Лена не скажет тебе за это спасибо, даже если ты ей просто друг. Ты не можешь совсем не колдовать: все твои кошмары — это некро-энергия. Она ломится наружу, потому что ты не даёшь ей выхода. Магия внутри тебя использует твои же страхи, чтобы спровоцировать тебя на нападение или защиту, чтобы ты не выдержал и начал колдовать. Если ты не будешь понемногу выпускать её, она накопится в таком количестве, что сможет заживо тебя сожрать. Эля вздохнула, переводя дыхание и взглядом не давая Максу прервать её монолог, и продолжила: — Все что я сейчас вижу — это трусливый дурак, собственноручно роющий себе могилу, надеясь, что так будет лучше для девчонки, ждущей, пока он вернётся домой. Не решай за неё, как ей будет лучше: чтобы ты по-тихому сдох в канаве или был рядом с ней, даже если у вас не получится «долго и счастливо». Да, ты никак не сможешь просто взять и запереть свою магию внутри, но ты можешь выбирать способ которым будешь её выпускать. Максимилиану хотелось бы, чтобы всё, что сказала эта раздражающая ведьма, оказалось правдой и у него действительно был шанс. По счастливой случайности он знал один способ колдовства, при котором его некро-энергия не пыталась его сожрать, хотя почему он — некромант, на это способен, Макс не имел ни малейшего понятия. К сожалению, этот трюк работал исключительно на всём и всех кто, нёс в себе магию или являлся её проводником. И даже Лене, без посоха в руках, передавался лишь заряд его бодрости — никакого волшебства. Когда-то он потратил очень много времени на оживление одной единственной сухой ветки, и это светлое заклинание у тёмного мага до сих пор получалось едва ли через раз. Но если подумать об этом чисто теоретически, идеальным проводником для его энергии была родная кровь, сидящая сейчас прямо перед ним… Это было спонтанное, едва обдуманное решение: Максимилиан просто протянул вперёд свою руку и, опустив на блондинистую макушку, тихо сказал: — Оживи. В глубине чужих глаз на миг промелькнула яркая зелёная искра. И на этот раз это был не просто блик. — Что ты сделал со мной?! Что бы это ни было, испуганное лицо Эльвиры определённо стоило того.