Сердце Защитника (Heart of the Guardian)

Сначала Северус пробовал сесть в кафе у Розмерты, но весёлая, почти праздничная атмосфера, царящая там, раздражала его, заставляя нервно передёргивать плечами, во рту ощущался какой-то кислый привкус. Всё это мешало думать. Так что, он ушёл оттуда, и бесцельно бродил по улицам пока не стемнело. В конце концов, он, скрепя сердце, вошёл в Кабанью Голову. Снейп хотел прокрасться незамеченным и просто посидеть, подумать какое-то время, но взгляд Аберфорта был слишком заинтригованным, а паб слишком пустым. Уловив настроение мужчины, Дамблдор без лишних слов принёс огневиски, тёплый хлеб, козий сыр, миску с тушёным мясным рагу, — и поставил на стол перед зельеваром. Тот сидел у стены, низко опустив голову, и столь нехарактерно для себя накинув сверху капюшон мантии. В другом конце зала последние посетители закончили свой обед, и ушли, подчиняясь, возможно, неясным тревожным ощущениям, исходящим от тёмной фигуры. Снейп отмахнулся от огневиски, но Аберфорт всё равно налил два стакана, один из которых сунул мужчине в руки, и, оседлав стул, сел рядом. Северус поколебался немного, а затем одним большим глотком осушил напиток. Аберфорт молча сделал так же. Наполнив по второму кругу, трактирщик с лёгким звоном чокнулся бокалом и пробормотал: — За отсутствующих друзей… и парней. Не поднимая головы, Снейп взял свой и, поколебавшись, сделал глоток. Аберфорт в это время болтал в своём бокале тёмную янтарную жидкость, рассматривая явно опечаленного чем-то молодого мужчину, сидящего напротив. — Хочешь рассказать мне об этом? — спросил он низким и грубым голосом. Подумав секунд пять, Северус ощутил, как зарождается новая волна гнева, чувства предательства, вины и ненависти к себе, стыда за несправедливое отношение к мальчишке и, наконец, ощущение полной неопределённости себя в этой жизни отныне. И он рассказал… Рассказал, как переживает за мальчишку, который всё ещё не мог оправиться от прошлого. Рассказал о том, что Поттер и не думал, что выживет, через что прошёл этот ребёнок в лесу, Омуте Памяти… как сам Северус практически своими руками убил его… как он уничтожил всё и всех, кого когда-либо любил… как ненавидит сам себя за это… как хотел бы умереть как можно раньше, чтобы всё это никогда бы не произошло. К счастью, паб был всё ещё пуст. Аберфорт молча внимал ему, позволяя освободиться от всего этого. Наконец, Снейп выговорился до конца, опустошив себя, исчерпав до дна. Дамблдор откинулся на спинку стула, который, вероятно, где-то посреди рассказа всё же повернул нужной стороной. Он смотрел в полупустой стакан с огневиски, позволяя тишине повиснуть между собеседниками. Обессиленный Северус снова опустил голову на руки. Через несколько минут Аберфорт поднял взгляд и начал рассматривать мужчину, сидящего перед ним. Должно быть, что-то позабавило его слегка, потому что он тихо усмехнулся. — Вы двое… вы в каком-то роде, два сапога — пара, — сказал он хрипло, покачивая головой. — О чём ты говоришь? — Снейп взглянул на него поверх своих рук. Положив одну руку на спинку стула, трактирщик крутил содержимое в бокале почти так же, как его брат кружил содержимое Омута Памяти, чтобы выявить полную картину. Возможно, и в данном случае было что-то подобное, потому что старик казался абсолютно уверенным в том, что хотел сказать. Аберфорт сделал глоток и посмотрел на Снейпа поверх стекла бокала. — Ты и Поттер, — произнёс он, указывая на мужчину бокалом. Северус потряс головой в замешательстве. — Вы оба всеми силами стремитесь взять на себя ответственность за весь чёртов магический мир, насколько я могу судить. Зельевар поморщился и передёрнул плечами, показывая, что он не согласен с этим выводом. Поставив свой стакан на стол, Аберфорт наклонился вперёд и весьма решительно сказал почти прямо в лицо Снейпу: — Вы оба. У вас комплекс чёртовых героев. Снейп судорожно сглотнул, немало озадаченный поиском подходящей реакции на эти слова. Какая-то часть его хотела отодвинуться подальше, другая желала напасть… а третья была чертовски уставшей для всех этих действий. — Я не понимаю… — Сколько тебе было, Северус? Сколько тебе было лет, когда ты присоединился к слугам Темного Лорда, когда получил проклятую метку? — прорычал почти сердито Аберфорт. Снейп задумался. — Я… я… я… — он остановился. Это было не так уж просто и ясно… — Когда ты начал втягиваться в это дело, а? Сколько тебе было? Двенадцать? — Одиннадцать. — Прости, я не расслышал? — протянул Дамблдор. — Одиннадцать. Я… Люциус… он… — А сколько лет было дражайшему старине Люциусу, — Аберфорт фыркнув, произнеся это имя, — … когда он взял тебя к себе под крылышко? — … Шестнадцать, — прошептал Северус. — Итак… дай я скажу прямо. Ты виновен в уничтожении волшебного мира из-за решения, которое принял в одиннадцать лет… именно так я понял то, что ты сказал. — Нет, чёрт возьми! — Разозлился Снейп. — Мерлина ради, Аберфорт, это не… это не… — он схватился за волосы в отчаянии. — Нет, я… Я принял метку, когда мне было шестнадцать, а не одиннадцать. Шестнадцать! — Ах, шестнадцать. Что ж. Получается, с твоей точки зрения, что за это решение мы должны повесить тебя за пальцы в Азкабане, а? Потому что парень в шестнадцать, конечно, обязан был понимать лучше. — Я понимал, — хмуро отозвался Снейп, бросая на Аберфорта брезгливый взгляд. — О, а теперь? Так что, по твоему мнению, шестнадцатилетний пацан обязан знать, что творит, м-м-м? Сойдемся на этом? — Да, чёрт возьми! — Ну, тогда нам лучше стоит бросить вас обоих в одну камеру. И кинуть туда же к вам двоим Драко Малфоя. — О чем, чёрт тебя дери, ты болтаешь? — Ты знаешь, как умер мой брат, Северус? — требовательно спросил Аберфорт. Снейп вздрогнул, и, казалось, вжался в кресло, как можно дальше от человека, чьего брата он убил. — Тебе не нужно напоминать мне об этом. Почему ты спрашиваешь? — прохрипел мужчина. — Ты думаешь, что это ты убил его? — снова с вызовом спросил Аберфорт. — Ко… конечно. Я знаю, что убил его, — голос Северуса дрогнул. — О чем ты… Аберфорт повернулся и сплюнул в камин, который отозвался шипением. — Ты ничего не знаешь. Снейп уставился на него своими чёрными, как уголь, и столь же безжизненными глазами, полностью сбитый с толку. Он помолчал несколько секунд, ожидая хоть каких-то объяснений, но трактирщик только жёстко смотрел на него такими же пронзительно-синими глазами, какие были у покойного директора Хогвартса. Северус покачал головой, беспомощно взмахнув руками. — Я понятия не имею, о чём ты. Аберфорт уставился на него, задумчиво пожёвывая внутреннюю сторону щеки или язык. — Возможно, вам с Поттером стоит ещё раз поговорить, — сказал он, а затем покачал головой. — Нет. Этот несчастный паренёк уже натерпелся. Я не позволю тебе снова мучить его. Северус уже открыл было рот, чтобы возразить, но Аберфорт отмахнулся от него, заставляя замолчать. — У меня был разговор с моим святошей братцем спустя несколько недель после его смерти, — сказал он. — И знаешь, что он сказал мне? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Этот ошмёток козьего дерьма сказал, что Поттер дал ему яд. Зельевар в ужасе отшатнулся, откинувшись на спинку стула. — Да-а-а, эта мыслишка заставит стать дыбом волосы в твоем носу, — горько рассмеялся Дамблдор. — Только, как и большинство вещей в жизни моего брата, эта история не так ясна, как кажется. По всей видимости, мой дорогой братец заключил с мальчишкой соглашение, чтобы тот делал всё, что ему прикажут… и это «всё, что прикажут» обернулось вливанием отравленной воды в протестующий рот Альбуса, чтобы чёртов братишка смог завершить свои проклятые поиски. Он предполагал, что сможет вернуться в замок вовремя, чтобы твои прекрасные зелья в очередной раз спасли его ублюдочную жизнь. Можешь себе это представить? Заставить мальчишку пройти через это! — Аберфорт в отвращении покачал головой. — Поттер рассказал мне, не более чем два месяца назад, что мой брат умолял его остановиться, просил убить его. Поди, нагляделся таких вещей, что захотел умереть… — взгляд трактирщика метнулся к потолку, где на втором этаже располагались его личные комнаты, а затем вернулся к Снейпу, — … но, несмотря на это, парень должен был выполнять приказ директора. — Так что, ответь мне, профессор Снейп: кто из вас ответственен за смерть моего брата, а? Ты? Поттер? Драко? Мой святоша братец? А, может быть, Волдеморт, м? Мужчина в ужасе уставился на трактирщика. — Это… это не… Аберфорт хлопнул ладонью по столу с такой силой, что та спружинила обратно, и Снейп отшатнулся, словно его оглушили. — Я никогда не считал тебя глупым человеком, Северус. Равно как и эгоистичным. Мой брат ответственен за это. Вынь уже свою башку из задницы и подумай над этим, парень! Дамблдор посмотрел на мужчину, сидящего напротив. Тот замер с открытым ртом и выглядел более растерянным, чем когда бы то ни было. — Сколько лет Поттеру? — рявкнул Аберфорт. — Что? — Сколько лет твоему парнишке? — Он не… — Сколько, чёрт побери?! — Семнадцать… ему… ему будет восемнадцать в конце месяца. — И… ты думаешь, что этот пацан мог отказать моему брату в свои шестнадцать, пусть даже неполные семнадцать, когда тот заставил делать его всё это? Ты считаешь его ответственным за соглашение, при котором мой брат приказал ему подчиняться? Думаешь ли ты, что это он убил моего брата? Потому что если это так, то тебе лучше пойти и сдать его в Министерство для разбирательства… и надеяться, что они запрут его в Азкабане и выбросят ключ. Ведь он прикончил величайшего волшебника нашего времени, — с сарказмом сказал трактирщик. — Нет, — прохрипел Снейп. — Нет, конечно нет… как он мог… — Прошу прощения, — перебил Аберфорт, по-прежнему неприятно язвительно. — Верно ли я тебя понял? Ты предполагаешь, что шестнадцатилетний подросток может не обладать достаточной властью, устоявшейся жизненной позицией, умением сориентироваться, чтобы не быть загнанным в угол более взрослым, опытным и мастерски владеющим техникой манипулирования человеком? — Это не то же самое… — покачал головой Северус.  — О, неужели? Ну, расскажи мне, в чём разница. Ах, подождите, я забыл. В случае Поттера это же мой великий брат им манипулировал, чтоб его… в то время как тобой, всего лишь, Волдеморт — небольшой раздражитель, я уверен. Просто на тридцать четыре года тебя старше, и дурной на голову с рождения. И Люциус, на пять лет дольше утверждался в своей отвратительной скользкой натуре, и Эйвери, и… — Остановись, — сказал Снейп, слабо подняв руку. — Подожди. Но Аберфорт не ещё не закончил. — Хорошо, давай оставим этот маленький момент в стороне. Возьмём родственников Поттера. — Зельевар поморщился. — А-а-а-а, это довольно сложно, не так ли? Давай посмотрим… сколько тебе было, когда эта маленькая отговорка перестала работать, а? Когда ты услышал здесь, наверху то, что не должен был слышать? — Девятнадцать, — сказал Северус слабым и лишённым любых эмоций голосом. — Ах, да… намного старше… — Аберфорт усмехнулся. — И… сколько было тебе, когда ты стал шпионом Ордена? — Я… мне… девятнадцать, — прошептал Северус. Перед его глазами стояли воспоминания. — Итак, позволь мне сказать прямо. Ты совершил ошибку, действительно громадную ошибку. Хорошо, и сколько точно прошло времени прежде чем ты осознал эту ошибку и попытался всё исправить? До того, как начал шпионить на Орден. Северус не отвечал долгое время, вернувшись в своё прошлое. Он сглотнул, его кадык дёрнулся на всё ещё тощей шее, открыл и снова закрыл на несколько секунд рот, прежде чем хрипло прошептал: — Две недели… — вырвалось полузадушенное рыдание и по лицу покатились слезы. — … Две недели. Он не увидел сочувствующего выражения лица у Аберфорта. — Две недели, сынок? — проворчал трактирщик тихо и покачал головой. — А как долго ты наказываешь себя за эти две недели? — спросил он. В этот раз сострадание, приятие и печаль в его глазах и голосе трудно было не заметить. Снейп посмотрел на него. — Ответь мне ещё на один вопрос, Северус. Ты когда-нибудь убивал? Моего брата в расчёт брать не стоит, он сам спланировал это. Так что, ты убивал? — Нет, но… — Подвергал ли Crucio? Даже по приказу Тёмного Лорда. — Нет! — Накладывал ли Imperio хоть на одну живую душу? Северус колебался, но глаза собеседника заставляли сказать правду. — Да, на Мундугуса Флетчера. — Да ты что? А почему ты это сделал, Северус? — спросил почти угрожающе Аберфорт. — Для… я сделал это по приказу… Дамблдора… — Да… Он был замешан в этом, не так ли? — с усмешкой на лице прервал его старик. Снейпу пришло в голову, что Аберфорт немного недолюбливает своего брата. Северус отмахнулся от этих слов: — Это был единственный путь, чтобы… — Чтобы что? Зельевар вздохнул. — Это был единственный способ, чтобы спасти шкуру Поттера. Тёмный Лорд, Волдеморт, — выдавил он, — хотел схватить мальчишку, и я… Я должен был сообщить ему информацию… должен был сыграть свою часть, — горько произнёс он. — Но после… Я должен был обезопасить ребёнка, так что, я использовал Imperio на Флетчере и после нашего разговора наложил на него Obliviate. Сказал ему, чтобы он предложил Оборотное зелье… Грозному глазу, — Северус задохнулся на этом имени и спрятал лицо в ладонях. Аберфорт не стал вмешиваться, и подождал, пока Снейп справится со своими переживаниями. — Спрашиваю тебя ещё раз, парень. Ты убивал когда-нибудь? — мягко проговорил он. — Это одно и тоже… одно и тоже… — Разве? Для меня это разные вещи. Мы на войне, были на войне, малыш. И на войне происходят вещи, которые мы не планировали, хотели бы никогда не делать, желали бы забыть. У тебя и у этого твоего паренька есть проблема, сынок, — ласково продолжил старик. — И это одна и та же проблема. Вы оба вините себя в том, в чём не виноваты. Он поднял руку, останавливая уже открывшего было рот Снейпа.  — Я не говорю, что ты вёл себя безупречно: никто из вас двоих не вёл. Но ты не настолько виноват, как сам считаешь, оба вы. И тебе лучше следует помочь этому мальчишке справиться с этим, Сев, или это разрушит его жизнь, так же, как почти разрушило твою. «Почти?» Аберфорт смотрел на Северуса ещё какое-то время. — А теперь, у тебя есть паренек, о котором нужно заботиться, — всё тем же мягким голосом сказал он. Зельевар лишь отрицательно покачал головой. — Ты считаешь, что твоя работа окончена, потому что Волдеморт повержен? Не принимая во внимание того, что мы будем разыскивать шныряющих по островам Пожирателей Смерти долгие годы, мальчишка всё ещё нуждается в тебе… ему нужны совет и поддержка, кто-то, на кого он может положиться… — Артур… — начал было Снейп, но Дамблдор прервал его, хлопнув рукой. — У Артура достаточно сыновей, чтобы присматривать за ними. У Артура собственная боль. Он любит мальчика. Молли поселила его в своём сердце с того самого момента, как впервые увидела, она сама это сказала. Но этому парнишке нужно больше. Ему нужен кто-то вроде отца, кто-то беззаветно преданный ему, и только ему. Он особенный, этот твой мальчишка. Снейп снова покачал головой, ошеломлённый услышанным, подавленный, растерянный. Он не знал, как ему реагировать. Поттер не был «его мальчишкой». Когда он подумал об этом, его желудок сжался, и это смутило ещё больше. — Ты можешь отрицать это сколько угодно, Сев, но это очевидно, как козлиная борода: он доверяет тебе… и что он почти полюбил тебя, если уже не полюбил. Тебе лучше быть готовым к этому. — И пока ты сидишь здесь и укоряешь себя за вещи, в которых винил себя полжизни, мальчишка находится один в замке… И, насколько я его знаю, волнуется, что расстроил тебя чем-то… и винит себя так же, как и ты, за все прегрешения, в которых он не был ответственен… в большинстве своём, — высказал Аберфорт грубо. Затем его голос немного смягчился: — Твоё место рядом с ним, Сев. Мальчик нуждается в тебе. Он погладил руку Снейпа, но тот едва ли почувствовал это. — Ну, а сейчас, — начал трактирщик, поднимаясь на ноги, — время мне загонять своих коз. А тебе необходимо вернуться к своему парнишке. Северус послушно встал, абсолютно рассеянный. Почти не отдавая себе отчет в том, что он делает, зельевар повернулся было к двери, но Аберфорт жестом остановил его. — Пойдем наверх. Воспользуешься Летучим порохом. У МакГонагалл был прямой доступ отсюда в её комнаты с тех пор как… да почти всегда. И, так как ты теперь занимаешь её место, мы вернём тебя обратно быстрее. Нет смысла бродить по городу в такое позднее время. Старик направился наверх, в свои личные покои, открыл небольшую деревянную коробочку на каминной полке и бросил горсть пороха в огонь. Толкнув не сопротивлявшегося Снейпа в зелёное пламя, он прогрохотал: «Башня Гриффиндора». Чувствуя себя полностью дезориентированным, (и, вдобавок, его подташнивало) Северус вытянул вперёд руку, чтобы остановить качку в тот момент, когда его ноги коснулись каменной плиты в очаге камина своего кабинета. В комнате было темно, и огонь едва теплился. Машинально он произнёс Lumos, чтобы зажечь огонёк на конце своей палочки. Он хотел было сесть в кресло у камина, но был так измучен, что понял: если он сядет тут, то уже не встанет. Вместо этого Снейп прошёл в свою спальню, где переоделся в пижаму. Бессознательно он прислушивался ко звукам, доносящимся из комнаты мальчишки. Тишина. Спустя полтора часа, Северус всё ещё не мог заснуть и пялился в темноту. Он сел, свесив ноги с кровати и почти целую минуту укорял себя в беспечности и идиотизме… а затем вздрогнул, коснувшись босыми ступнями холодного каменного пола. Он прокрался бесшумно из своей комнаты, открыл дверь в спальню Поттера и прислонился к косяку, привыкая к другому освещению. Профессор различил силуэт мальчишки, свернувшегося калачиком на кровати и повернувшегося лицом к огню. На нём всё ещё были очки, но они сидели слегка криво, в их стёклах отражался свет пламени. Снейп тихо фыркнул и вздохнул. Подойдя к кровати, он аккуратно снял очки и положил их на тумбочку. Убрав с глаз мальчишки чёрную чёлку, он немного задержался на его шраме. Затем укрыл спящего одеялом, тщательно подоткнув края, и повернулся, намереваясь вернуться в свою комнату. Вздох Поттера раздался, когда он вышел за дверь.

С

Северус проснулся довольно поздно следующем утром, с небольшим похмельем от огневиски. Он припомнил только половину из того, о чём они с Аберфортом разговаривали вчера, хотя даже оставшаяся часть заставила его желудок сжаться так, что ему пришлось отказаться от завтрака, ограничившись лишь чашкой чая после душа. Мальчишки не было в его… в свободной спальне… комнате. Следы трапезы на столе в его кабинете указывали на то, что Поттер съел свой завтрак, за что Снейп мысленно похвалил своего подопечного. Им обоим не стоит ходить голодными. Ему было любопытно, где может быть Гарри. На секунду декан Гриффиндора испугался, что парень мог вернуться в Визжащую хижину, но он практически сразу постарался отогнать этот страх. Северус не хотел повторять этот опыт… да и необходимости не было… будем надеяться, что гриффиндорец делал что-то… более жизнерадостное. Может, навещал Фиренца. Или отдыхал на лужайке. Или плавал. «Я действительно должен вытащить его отсюда». Он осмотрел свои пустующие комнаты, и грустно покачал головой. «Я действительно глупец. Идиот!» Он, должно быть, пошёл в старые помещения Слагхорна, которые сам Северус занимал два года назад, в подземелья. И там уже попал в лабораторию, рядом с классом по зельям, чтобы взять оборудование и инструменты. Немало времени уйдёт, чтобы заменить все те вещи, которые Снейп уничтожил вчера… хотя он и не жалел о содеянном. Он чувствовал себя… чистым. Ему всё ещё нужно было закончить осмотр спален седьмого курса. Северус поднялся по лестнице, сказав «Ашваганда» Полной Даме, (та в ответ лишь махнула ему рассеянно рукой, занятая беседой со своей подругой Виолеттой) он направился в спальни мальчиков. Поттера здесь не было. Расправившись со своим списком гораздо быстрее, чем планировал, Снейп решил пойти в подземелья. Обнаружив меньше половины обычных запасов, (видимо, Слагхорн опустошил ряд полок, уезжая) зельевар начал составлять список необходимых покупок. Его ясный ум и почти идеальная память не подводила его в такие моменты, когда большинству понадобились бы перо и пергамент. Филч и миссис Норрис находились на втором этаже, когда Северус поднялся из подземелий, и ему пришлось свернуть в Большой Зал, повинуясь внезапному порыву, чтобы избежать встречи с мрачным завхозом. Он даже не задумался, чем этот сквиб занимается летом, хотя, вряд ли он уезжал куда-то. Как и ожидалось, Поттера не было и в Зале. Лишь Серая Дама сидела за столом, читая книгу. Он оставил её одну. Декан собирался начать обустраивать кабинет: новая плитка и напольное покрытие, обновлённые портьеры… Однако, он ни разу не был в школе, когда та была настолько пуста. За исключением докладов Дамблдору в течение лета, но и тогда он напрямую связывался с директорским кабинетом через камин. Гулкое эхо его шагов было единственным звуком. Северусу снова стало интересно, где может быть мальчишка. Библиотека закрыта, хотя он и не ожидал увидеть там Поттера, даже если бы та работала. Он пришёл к выводу, что гриффиндорец бродил где-то по окрестностям. Выйдя из главного входа, зельевар огляделся. Это был один из тех прекрасных летних дней: солнечный и умеренно тёплый, воздух был так прозрачен, что можно было услышать, как перекрикивались тестралы, описывающие круги над Запретным Лесом. Он вдруг подумал, как там Хагрид и Грох поживают во Франции, и его губы тронула усмешка, прежде чем он дал себе мысленный подзатыльник и рассмеялся. Северус практически слышал комментарий Аберфорта. На опушке леса показалось какое-то движение. Это был Фиренц, проверяющий хижину Хагрида. Должно быть, полу-великан попросил кентавра приглядывать за ней, пока тот был в отъезде. Фиренц бросил на него долгий взгляд, очевидно, заметив, что Снейп смотрит на него: всё же взгляд кентавров был куда острее, чем у любого волшебника — и поднял руку в знак приветствия. Северус кивнул и отсалютовал в ответ, кентавр вернулся к своему занятию. Чёрное Озеро так ярко сверкало и переливалось солнечными бликами, что Снейп вынужден был прикрыть глаза, едва взглянул на него. Гигантский кальмар, самый общительный обитатель озера, лениво плескался на поверхности, иногда взмахивая своими щупальцами, возможно, хватая ничего не подозревающих рыбёшек или неосторожных птиц — было сложно разобрать с такого расстояния. Нигде не было и следа Поттера. Пятьдесят четыре могилы ярко белели, гранитный камень мягко сверкал, отражая солнечный свет, что заставляло картинку мерцать и плыть, когда Северус смотрел туда. Внезапно он обнаружил, что идёт к надгробиям, по всей видимости, в поисках компании, даже если и среди мёртвых. Неожиданно пришла мысль, что он был бы совсем не против посидеть с Люпином за стаканом огневиски, и от этого перехватило дыхание так резко, будто свалился с метлы Поттера на квиддичную арену, как в тот год, когда дементоры вторглись на территорию школы. Мысли наполнил образ Люпина… когда тот выпил зелье без колебаний, несмотря на то, что Снейп всегда был для него, Джеймса и Сириуса, как бельмо на глазу. Он проклинал этих троих, ну и Петтигрю за компанию, всякий раз, когда представлялась такая возможность. Несмотря на то, что Люпин никогда не проклинал в ответ. Люпин… который не упрекнул его тогда, когда Северус обвинил его в пособничестве опасному преступнику и активной помощи в проникновением этого преступника в Хогвартс… который не говорил о нём плохо. Живот сжался от чувства вины: именно он сделал так, что Ремус потерял эту работу. Люпин… который верил Снейпу просто потому, что Дамблдор так сказал. Злость на бывшего директора вспыхнула на мгновение, но усилием воли он погасил её. Так или иначе, Северус даже сам не понимал, как хотел бы, чтобы оборотень… был здесь… спокойный, рассудительный, сострадательный… всепрощающий. Люпин был последней связующей ниточкой с Лили и Джеймсом… Тот, кто однажды, узнав всю правду, смог бы отпустить его грехи… а может, помочь ему простить себя. Но теперь никогда не бывать этому. От осознания этого, наворачивались слёзы на глаза, и желание поговорить с Ремусом стало настолько сильным и болезненным, что зельевар готов был ради этого последовать за ним в смерти. — Слишком мы уж печальны для такого солнечного дня, не так ли, Северус? — Ну же, встряхнись, — пришёл мысленный ответ. — О чём так печалиться? Ты всего лишь позволил убить пятидесят четыре человека: студентов, домашних эльфов и жителей деревни. Ты допустил смерть Поттера, был назван трусом, которым ты и являешься, и потерял для себя единственного человека, который хоть когда-то поддерживал тебя, потому что тоже убил его, разве не так? Есть о чём печалиться? — Боже мой, да мы сегодня просто полны жалости к самому себе, правда? — услышал он сухой голос Аберфорта, почти почувствовав подзатыльник. — Иди к чёрту, — ответил он прохладно. Снейп почти дошёл до первой могилы (Колина Криви), когда заметил его. Поттер сидел под старым дубом, на другом конце кладбища, напротив могил Ремуса, Тонкс и Фреда, прислонившись спиной к стволу и согнув одну ногу в колене. Его зелёная футболка почти сливалась с цветом травы, а белые штаны — с надгробиями, чёрные волосы были почти незаметны на коре дерева. Неудивительно, что он не увидел мальчишку раньше. Северус бродил по кладбищу, мечтая… поговорить с Люпином… но замедлил свои шаги и немного вернулся назад, не желая беспокоить Поттера. Он не хотел надоедать. — Доброе утро, профессор, — сказал Гарри. Его голос звучал безлико… он снова потерялся в своих воспоминаниях. «Это не сулит ничего хорошего». — Поттер, — поприветствовал он, подходя сзади и вставая справа от Гарри, который постукивал по колену своей палочкой, или просто какой-то палочкой. И тут дыхание Снейпа перехватило, когда он заметил и понял: в одной руке Поттер держит Старшую палочку, а в другой зажата палочка из остролиста с пером феникса. Он вспомнил, как мальчишка говорил ему, что эта его палочка была сломана в сражении с Нагини в Годриковой Впадине. Северус судорожно вздохнул. Итак, значит Поттер использовал бузинную палочку. Он не знал почему, но эта мысль потрясла его, испугала, словно, мальчишка переступил какую-то черту, позволив себе использовать её, даже если и с такой целью. Третья палочка была нелепо заправлена за ухо. Видимо, это была палочка Драко. Поттеру принадлежали все три — его собственная, палочка из боярышника и Старшая, хотя… две последних ранее принадлежали Малфою. Почему-то эта мысль показалась обнадёживающей, заставляя немного расслабиться напряжённую спину Снейпа. Он позволил себе вздохнуть. — Могу я присоединиться к тебе? — спросил Снейп. Поттер жестом показал на траву рядом с ним, и Северус, согнувшись пополам своей долговязой фигурой, сел рядом с гриффиндорцем, прислонившись к широкому стволу дерева и зеркально скопировав позу парнишки. Какое-то время они сидели в тишине, Гарри сжимал палочку из остролиста в левой ладони, лениво постукивая по колену Старшей, которую лишь слегка придерживал в правой руке. Снейп подавил своё желание схватить его за руку. Ему хотелось, чтобы Поттер прекратил это. Но он не намеревался сделать что-нибудь, что могло испугать мальчишку. Зельевар перевёл взгляд на три могилы — Фреда, Люпина и Тонкс, там, перед каждым надгробием росли цветы. Кто-то, видимо, посадил и вырастил их, и Северус задумался, был ли это Поттер или Уизли до возвращения в Нору. От этих мыслей сердце снова кольнуло, и пришлось подождать, пока отступит боль. Но она не ушла. Ему пришлось выдохнуть, чтобы успокоить внезапно застлавшие глаза слёзы. «Они заслуживают гораздо большего от меня». — Я скучаю по ним, — произнёс сидящий рядом Поттер. Прошло несколько секунд, прежде чем Снейп смог проглотить комок в горле, переждать тяжесть в груди и ответить: — Я тоже. Мальчишка кивнул, полностью понимая его. — Если бы вы могли вернуть их, вы бы сделали это? — спросил он. — Я бы сделал всё что угодно… — машинально ответил Северус, но тут же понял, что Гарри имел в виду, и судорожно сглотнул. Но… он должен пройти через это, ради самого себя. — Вы знаете, что происходит, когда вы умираете, профессор? — сказал Поттер тем самым мечтательным, рассеянным, потусторонним голосом, каким спрашивал тогда Снейпа — будет ли тот драться за владение Старшей палочкой. Профессор вдруг представил, как Поттер колеблется на некой грани, пойманный между жизнью и смертью, не здесь и не там. От этой мысли стало страшно и грустно, сердце мучительно забилось в груди, и подумалось: а выжил бы он сам, если бы мальчишка умер… выбрал бы смерть. Северус согнул вторую ногу и обнял колени руками. Такое понимание чувств гриффиндорца почти причиняло боль. Это действительно было больно. — Расскажи мне, — мягко попросил он. На долгое время воцарилась тишина, затем Гарри поднял руку, чтобы отмахнуться от какого-то насекомого, жужжащего рядом с зельеваром. Это движение, казалось, позволило ему говорить. — Когда Волдеморт убил меня… Сердце Снейпа болезненно стукнуло. — Я… там было всё будто… серовато-белое, как облака… и там была часть Волдеморта. Должно быть, я видел крестраж… частичку души, что он вложил в меня ненамеренно. Несмотря на тёплый день, Поттер вздрогнул. Северус подавил желание обнять его, боясь прервать рассказ. «Нужно позволить ему рассказать всё. Он нуждается в этом». Он успокоил себя, очистив разум, сконцентрировавшись только на юноше, и… тот пустил его в своё сознание… или сам привлёк его, но вряд ли сейчас имело значение, что именно произошло. Он увидел уродливое, кровоточащее нечто, что было частью изуродованной души Волдеморта, чувствовал отвращение Гарри и его жалость, будто это была часть него. Поттер ничего не утаивал. Пускай между нами не будет секретов… Снейп почувствовал, как мальчишка мимолетно осознал, что был обнажён… а затем одет… видел появившийся вокруг него мир, неполный и размытый. — Гарри, ты чудный мальчик. Ты храбрый, очень храбрый мужчина… Северус подошёл и сел рядом с Поттером и Дамблдором, пока те разговаривали. — Я должен вернуться, не так ли? — Если ты решишь не возвращаться, то ты сумеешь… так сказать… сесть в поезд. — И куда он меня повезет? — Вперёд. — Не жалей мёртвых, Гарри. Жалей живых, особенно тех, кто живет без любви… В какой то-то момент Снейп почувствовал, что по его щекам сбегают горячие слёзы, щекоча губы и подбородок. В глазах защипало, и он обессиленно прикрыл их, а затем скорбно уронил голову на руки, и сквозь тонкие бледные судорожно сжатые пальцы, начала просачиваться влага, неслышно падая в траву. Северус не знал, были слёзы высвобождением его собственной боли, или это эмоции Гарри, в сознании которого он находился — никакого значения это не имело. Его ссутуленные плечи задрожали, когда он вдруг почувствовал дружеское тепло руки, прикоснувшейся к его спине. Такой простой добрый жест приятия и поддержки, ошеломивший вечно угрюмого бывшего шпиона, привыкшего к насмешкам и презрению окружающих. — Я должен был быть там… — произнёс Снейп, полу-выдох, полу-всхлип. — Я должен был остановить его. — Не то, чтобы он знал, как сделал бы это. Но он умирал в хижине, в то время, когда мальчишка нуждался в нём. — Я должен был быть там ради тебя. — Вы были, профессор. Северус покачал головой, не желая, чтобы Гарри так легко отпустил это. — Вы были, — настаивал Поттер. — Прежде чем я направился в лес, мои мама и папа, Сириус и Ремус… они были там и защищали меня до самой последней минуты. Мужчина снова смог увидеть это: мальчишка опять втянул его в свою память. — И, хотя я не видел вас, вы тоже там были… как ваш патронус в лесу Дин…. Я думаю, вы были там каким-то образом, частью моих мамы и папы… частью Ремуса и даже Сириуса. Потому что я чувствовал себя защищённым, как в ту ночь в лесу. Я знал, что всё будет хорошо. Я думаю, вы были там ради меня. Образы родителей, Сириуса и Люпина, которые помнил Гарри, проносились между ними, сливаясь с тем, что Снейп хранил в своей памяти и сердце, становясь более реальными для них обоих. Мужчина задержал дыхание, желая, чтобы всё, что говорил мальчик, оказалось правдой, чтобы он был там ради мальчишки. Он так хотел, чтобы этот ребёнок был в безопасности… безопасности… безопасности… и это желание также проносилось между ними. Кусочек правды. — Интересно, на станции ли они, — сказал Гарри. — Ремус и Тонкс, я имею в виду. Он огляделся, словно мог их увидеть. — И домашний эльф, и жители деревни. Как вы думаете, профессор, домашние эльфы попадают в то же место? — И, не дожидаясь ответа, продолжил. — Надеюсь… Я надеюсь, что мы будем все вместе, после… Мальчишка вздохнул. Снейп подумал, что утонет в этой боли, собственной и Поттера. Они ещё долго сидели в молчании. На душе у Северуса снова было тяжело и горько от воспоминаний о Фреде, Ремусе и Тонкс с её неуклюжестью и чудаческими рожицами… и о каждом из тех пятидесяти четырёх защитников. Мысленно он добавил туда Чарити, Добби и Грозного Глаза, и даже Дамблдора. Вдвоём они сидели плечом к плечу, будто пойманные в этот момент между жизнью и смертью, словно они сидели на вокзале Кингз-Кросс, решая, стоит ли им сесть на поезд и отправиться вперёд или вернуться назад. Поттер вздохнул рядом. — Я ведь должен отпустить их, так? — спросил он. — Не могу представить Ремуса, бродящего по Кингз-Кросс в ожидании… Мне надо позволить ему двигаться дальше. И Фред, он может ждать Джорджа, но… это его выбор, не так ли? Я не могу сделать это за него. Не могу быть таким эгоистом. И здесь есть Рон, Гермиона, Джордж… и остальные Уизли… и МакГонагалл, и Хагрид… Снейп понял, что Гарри беззвучно плачет. — Я должен вернуться, да? Ради них. — Да, — выдохнул зельевар. И он понимал, что в его голосе прозвучала мольба. Ещё немного посидели в тишине. Потом он повернулся, посмотрев на гриффиндорца. И Северус увидел это на лице мальчишки, увидел, что тот пытается отпустить их. Он снова посмотрел на три могилы перед собой. Он слишком не хотел отпускать их, и это разрывало сердце. Он так скучал по ним. Но Гарри был прав, они должны… он должен… отпустить их — Ремуса, Тонкс и Фреда… и Дамблдора, Чарити, Лили и Джеймса. Должен позволить им уйти… позволить… и, это было неожиданно, необычно, слишком болезненно, но он тоже должен был идти дальше, не в смерть, но в жизнь. Он видел это на лице Поттера в тот самый момент, когда понял и сам. То же нежелание отпустить, на самом деле — не желание идти… то же понимание того, что самый трудный выбор — жить, продолжать жить… чувствовать утрату и жить дальше. Знать, что будет ещё больше потерь, и продолжать нести это невероятное горько-сладкое бремя жизни и любви. Северус видел, как Гарри в это мгновение выбрал, решил для себя, и ощутил, как его собственное сердце следует этому, охотно и решительно, когда Поттер в итоге выбрал жизнь. Он протянул руку и неловко положил её на спину парня. Они сидели там в тишине довольно долго. Внутри него бушевала битва между чувством потери, сожаления, вины и любовью, постоянной необходимостью охранять мальчика… и он предполагал, что Гарри чувствует отчасти что-то подобное. Северус понаблюдал, как Поттер неуклюже вытирает нос рукавом, затем вытащил платок из кармана мантии и протянул мальчишке. Тот молча принял платок и сел, терзая его в руках сложенных на коленях. Северус решил не обращать внимания, и мысленно распрощался с куском материи. Наконец, Поттер перестал шмыгать носом. Северус слегка сжал его плечо и убрал руку. — Что ж, — произнёс он. — Пойдем на обед, Поттер. Протест мальчишки был прерван урчанием его живота, и профессор задумался, ел ли парень вообще сегодня завтрак. «Ну, и я не ел». Он дал Гарри ещё минуту, чтобы взять себя в руки. Снейп застонал, когда выпрямлял ноги, затёкшие от долгого сидения. Боль отходила, но медленно: слишком мало прошло времени, с тех пор, как профессор вышел из больничного крыла. Гриффиндорец поднялся более легко и протянул ему руку, чтобы помочь встать. Зельевар было фыркнул, отказываясь, но был вынужден схватиться за протянутую ладонь, и упёрся рукой в дерево, едва не потеряв равновесие. Гарри разжал руку, когда убедился, что его профессор твёрдо стоит на ногах. Тот положил руку ему на плечо, и вместе они направились обратно в замок.