Глава 6.
6 августа 2018 г. в 15:17
«Прошло уже десять дней с того момента. А я до сих пор не чувствую ни скорби, ни опустошенности, в отличие от родителей. Я не чувствую ничего, кроме ненависти к нему, человеку, который обещал, что никогда не покинет ни меня, ни нашу семью.
Мама молится по ночам за его упокой. Скупые слезы отца в день похорон. Все это разжигает мою ненависть к брату только сильнее. Надеюсь, в скоре я и черты его лица забуду.
Я всем сердцем ненавижу его. Он сломал нашу семью, убил последнее счастье, повесил его вместе с собой. Затянул петлю на шее нашего семейства. В городе шепчутся и постоянно соболезнуют, пфф.
Семья Миллер, потерявшая не только статус, но и единственного наследника. Какое горе! Из-за него отец ищет мне выгодную пару, чтобы выдать замуж скорее.
Надеюсь, что ты горишь в аду, Тимох.
25 ноября 1923 года.»
Пепел от сигареты падает на пожелтевшие страницы, заставляя Марка оторваться от неразборчивого мелкого почерка и сделать глубокую затяжку.
Почитать старый дневник Марку удалось только вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, уступая место нагнетающей темноте, что с каждым часом становилась все гуще, за окном едва можно было увидеть силуэты двух машин, припаркованных возле других домов в лесу.
А читать в свете даже нескольких свечей было довольно непросто. Но чужие записи, написанные наверняка той самой девочкой с фоток, так и манили прочесть себя. И любопытство взяло верх над Марком.
В дневнике было всего с десяток записей, все датированные двадцать третьим годом, а после последней записи дневник превращался в обычный скетчбук с мелкими и торопливыми зарисовками пейзажей. Только на последней странице дневника была короткая запись посреди листа: «Надеюсь, что это никто не прочтет». И больше ничего, ни даты, ни рисунка, простая надпись, практически выцарапанная на листе.
Марк тушит окурок и переворачивает лист, открывая новую запись.
«Маму забрали в больницу. Говорят, что у нее серьезное переутомление и сильная нехватка веса. Она перестала нормально питаться после случившегося.
Даже сейчас, будучи мертвым, ты убиваешь нашу семью. Ты клеймо неудачи.
28 ноября 1923 года.»
Марк вздыхает, потирая уставшие глаза и откидываясь на спинку пыльного дивана. В дневнике нет ничего, что ожидал парень. Хотя бы пара слов о том, кто они, что за семья и почему некий Тимоха все-таки покончил с собой.
Марк поднимается, потягивается и с довольной улыбкой отправляется наверх.
Лестница теперь освещена, на чердаке Маша нашла старые подсвечники, которые каким-то чудом удалось приделать к стенкам и не сломав. Теперь лестница освещена тусклым светом, и навернуться с нее есть куда меньший шанс.
Из ванной доносится пение Маши. И Марк уже не может дождаться, когда девушка соизволит выйти из оттуда, и он сам сможет хорошенько помыться и смыть с себя всю пыль, собранную при чтении дневника на диване.
Кровать уже привычно скрипит под телом, когда Марк падает на нее. Шевелиться очень лень, комната полностью погружена в темноту, а сквозь шторы, как и вчера ночью, пробирается лунный свет.
Веки тяжелеют, а разум медленно отключается от уютного плеска воды через стенку и легкого мотива какой-то глупой песни. И Марк точно бы отключился, если б не резкий холодный воздух, охвативший каждый закуток комнаты, будто кто-то открыл все окна в доме нараспашку, устроив сквозняк. Марк ежится и натягивает на себя скомканный плед, не желая отпускать сладостную сонную негу.
Но неожиданный грохот заставляет распахнуть глаза и подорваться с места. Сердце очень быстро стучит. Старый прикроватный ночник каким-то чудом оказался на полу, мелкие осколки торшера поблескивают в свете луны.
Осколки впиваются глубоко в руку, стоит Марку только поднять голову. На светлом паркете прямо перед ним снова стоит чья-то тень, часть которой причудливо падает на громоздкий шкаф. И стоит это «что-то» склонив голову.
С губ Марка срывается тихий шепот, мозг судорожно работает, пытаясь вспомнить хоть какие-то молитвенные строчки, но выходит какой-то абсолютный бред. И это, по всей видимости, смешит существо, потому что до парня доносится еле слышный хриплый смех.
Рука уже непроизвольно поднимается, чтобы перекреститься, когда в одно мгновение дверь в комнату распахивается и входит довольная Маша со свечкой в руках. Разморенная горячей водой девушка выглядит по-детски очаровательной, легкий румянец играет на её щеках, а полотенце небрежно накинуто на влажные волосы.
Тусклый огонек свечи подруги заставляет тень исчезнуть, и Марк расслабленно выдыхает.
— Эй, что случилось? — моментально подлетает Маша, стоило только заметить бледного, как чистый лист, парня и россыпь кровавых пятен на паркете.
— Просто… — Марк оглядывается по сторонам в страхе снова зацепиться за пугающую тень, — разбил ночник.
Макаров смотрит на собственный кулак, что до сих пор сжимает осколки, и кровь, которая все так же продолжает сочиться. И, разжав кулак, роняет осколки на пол.
Маша недоверчиво щурится; она видит, как дрожат руки друга и как подрагивают губы, а зрачки расширены от страха. Девушка перехватывает руку Марка, когда тот снова намеревается собрать осколки, и аккуратно сжимает его запястье.
— Иди в ванну, пока вода не остыла, я всё уберу, — Маша подталкивает Марка к выходу, и он успевает лишь схватить горящую свечу перед тем, как дверь в комнату закрывается.
В ванной тепло и пахнет персиковым гелем для душа. Свечи расставлены вдоль небольшого подоконника и раковины, практически полностью освещая комнату. Марк не настолько скуп на свечки, которых две сотни штук на кухне, как Маша, которой и одной восковой лапочки хватает.
Глубокие раны неприятно покалывает, стоит опустить руку под холодную воду, смывая с ладони кровавые разводы. Вода, стекающая в водосток, моментально окрашивается в нежно-розовый оттенок, тут же пропадая из поля зрения.
Марк моется торопливо, выливая на мягкую губку как можно больше геля для душа.
После отключения воды, первыми гаснут свечи на подоконнике, Марк сжимает горящий фитиль мокрыми подушечками пальцев. Он уже собирается проделать то же самое со свечками на раковине, когда поднимает взгляд на запотевшее зеркало.
«Добро пожаловать» удается разобрать на поверхности. Резким движением здоровой руки стерев уже потекшую надпись, Марк бросается прочь из ванной.
В комнату он возвращается таким же взвинченным, каким и покидал ее. Макаров едва сдерживается от того, чтобы не скатиться по двери, схватившись руками за голову.
Маша, до этого спокойно проверяющая соцсети в телефоне Марка, потому что свой так и не нашла, обеспокоенно смотрит на взъерошенного друга.
— Мааарк, — аккуратно начинает девушка.
— Мне кажется, я переутомился, — хрипит парень и забирается на кровать.
— Может, к черту этот дом и этот «Гравити Фолз»? — пальцы Маши аккуратно перебирают волосы Марка.
— Нет, просто надо поспать.
— Еще совсем рано, и девяти часов нет.
После слов Маши Марк вздыхает. Из-за мрака за окном ему казалось, что стрелки часов давно уже перевалили за полночь. Этот день непозволительно длинный и утомительный. Марк хочет, чтобы он просто поскорее закончился.
— Слушай, — Маша начинает мягко, продолжая поглаживать Макарова по волосам, — может, позвоним электрикам, в доме будет уютнее со светом. Можно будет оставлять его включенным на всю ночь.
Марк ничего не отвечает, лишь ластится к руке и согласно кивает. Чудовища не могут появляться на свету.
Маша тут же набирает в поисковике местные электронные компании. И даже самые ближайшие конторы находились в добрых тридцати пяти километрах от них. Но попытка — не пытка, решает Элвис, когда в трубке телефона слышатся протяжные гудки.
Она звонит в единственный подходящий вариант: круглосуточная контора, которая, судя по отзывам, предоставляет чуть ли не сиюсекундно обслуживание. На звонок отвечает приятный девичий голос, который расспрашивает Машу о её проблеме и, выслушав про старый дом, назначает визит специалиста на вторую половину завтрашнего дня.
— Завтра приедет мастер, — оповещает Маша, и у Марка как будто камень с души упал.
Оставшуюся часть вечера Маша изо всех сил старается развеселить Марка, показывая ему наиглупейшие видео из интернета, заливаясь глупым смехом, отчего и сам Макаров тихо посмеивался, медленно выпутываясь из стальной хватки тревожности. Они смотрят короткие видео ровно до тех пор, пока телефон неожиданно не отключается, полностью разрядившись.
На следующий день громкий стук в дверь застает их врасплох. На часах два часа дня, и они лениво смотрят фильмы на ноутбуке Маши, совершенно позабыв о главной обязанности — уборке.
— Наверно, электрик, — встрепенувшись предположила девушка.
— Мы бы услышали, как подъезжает машина. Или нам бы позвонили.
Марк поднялся с дивана вслед за подругой и, подойдя к окну, отодвинул штору. Прямо позади стоял собственный внедорожник белого цвета. Ослепительная чистота машины никак не вязалась с пыльной, неровной дорогой, по которой пришлось ехать Марку, пачкая автомобиль, который ребята угнали у его отца.
И снова напряжение ловко заиграло на нервах Макарова. Нутро так и шепчет о том, что открывать не стоит. Но воодушевленная Маша уже спешит к двери.
