Сказка про мальчика Ваню и его чудовище из-под кровати

Ваня очень не любил вечера, когда допоздна оставался дома один. Стыдно было признаться, но в свои солидные одиннадцать лет больше всего на свете он боялся темноты. Когда родители собирались, он стоял возле двери своей комнаты, смотрел исподлобья, кусал дрожащие губы. Увещевания про “Ванечка, ну ты же уже взрослый!” не помогали. Старший брат клятвенно обещал посидеть с мелким, но, как только родители уходили, ерошил Ваню по волосам: “Ну ты чего? Не ссы, нет дома никого” и убегал к друзьям. И Ваня оставался один. Немедленно включал свет везде, даже в ванной и туалете, закрывался у себя в комнате и под одеяло прятался. Потому что он совершенно точно знал, что дома кто-то есть. А один раз когда родители опять допоздна по своим делам ходили, отключили свет. Ваня всеми выключателями щелкал, да только света во всем доме не было и даже уличные фонари не горели. Ваня спрятался под одеяло, плакал, хоть он и большой уже был. И, когда уже совсем обессиленно всхлипывал, вдруг услышал обиженный голос: — Почему ты меня так боишься? Ваня замер под одеялом. Дома-то не было никого. Голос был мальчишеский и нестрашный. Даже, кажется, младше Вани. — Никого я не боюсь, — сказал он из-под одеяла и шмыгнул носом. — Я только темноты боюсь, и всё. — Человек темноты не боится. Человек боится того, кто живет в темноте. — грустно вздохнули. — А значит, ты боишься меня. Почему? Я же ничего плохого тебе не делал. Я только игрушки беру… иногда. Но возвращаю же! Ваня задумался. Ему стало так интересно, что уже почти не страшно. — А бегемотика из “Киндера” тоже ты взял? — Тоже я, — помолчав, признался голос. Очень расстроенно. — Я поиграть хотел, скучно было. И его потерял. Нечаянно. Ваня осторожно высунул голову из-под одеяла. В комнате пусть и было темно, но не так, чтоб не было видно — никого там нет. — Эй, — позвал он — а ты где? Я на тебя посмотреть хочу. — Ну, я же твоё чудовище, — с забавной деловитостью сообщил ему голос. — Поэтому я не знаю, как я выгляжу. Это только ты знаешь. — Моё чудовище? — Ваня сел на кровати, откинув одеяло. Прижал коленки к груди. Становилось всё интереснее и интереснее. — А зачем ты мне? — Ну… чтобы защищать себя. Чтоб бороться за свое. У каждого должно быть чудовище. Они помолчали в тишине и темноте, которая была почти уютной. — Покажись? — еще раз попросил Ваня. — Я хочу тебя увидеть. — Я не могу появиться, пока ты не придумаешь, как я выгляжу. И не расскажешь мне. Ваня вылез из-под одеяла, прошлепал до своего стола. Взял карандаш, бумагу, подумал о том, как должен выглядеть тот, кто говорит таким голосом, и нарисовал мальчишку. Лохматого такого. — А раскрасить? У Вани на столе тюбики отцовской краски лежали, вот и пригодились. — Нравится? — спросил Ваня, когда закончил раскрашивать. Тишина. Потом неуверенное: — Ну… Ну я же чудовище. Нарисуй мне зубы хотя бы. Большие такие! Страшные! Белой краской Ваня нарисовал на лице у мальчика оскал и услышал уже из коридора: — Ух, здорово! Ваня выглянул в коридор. Возле зеркала там крутился лохматый мальчишка. Он повернулся к Ване и радостно улыбнулся — во все свои зубы. “У него еще зубы должны светиться!” — подумал Ваня. Оскал вспыхнул во тьме, как улыбка Чеширского кота из любимой Ваниной книжки. Чудовище восторженно заверещало: — А еще? Еще? Что я еще умею? Ваня уселся на пол, его рассматривая. — Ну… Ты наверняка умеешь ходить через зеркала… А как тебя зовут? — Охра, — гордо сказало чудовище, шмыгнув носом совсем как Ваня. — Я сам придумал! Ване стало смешно. — Охра — это такая краска. У папы есть. — Ну и что? — не смутился Охра. — Зато это имя можно здорово рычать: Охр-р-р-р-ра! Здорово же? Ваня подошел к нему, поднял руку и замер: — Можно я твои зубы потрогаю? — благоговейным шепотом спросил он. Охра засиял: — Можно! И заулыбался еще шире. Ваня осторожно потыкал пальцем в зубы. Они были холодные и гладкие. — А они у тебя молочные? — спросил он у Охры. Тот заморгал глазами: — Это как? — Сначала зубы растут маленькие, выпадают… На пол с почти стеклянным “Дзынь!” что-то упало. Они оба перевели глаза — на полу, чуть-чуть светясь, лежал большой и треугольный зуб. Охра потрогал пальцем дырку во рту и горестно заскулил: — Ну воооооооот! — А потом вырастают коренные! — начал успокаивать его испуганный Ваня. — Еще лучше прежних! И раз ты чудовище, у тебя прям сейчас и вырастет! Зуб и правда был лучше прежнего. Больше. Охра тут же успокоился и начал любоваться собой, почти мурлыкая от удовольствия. Ваня присел на корточки и взял выпавший зуб. Тот светился себе тихонечко, будто светлячок в ладони. — Можно, я его себе заберу? — Конечно! — Охра наконец отлип от зеркала и уставился на Ваню. — А во что мы будем играть? Ваня еще раз посмотрел на зуб на ладони. Похожий на зуб акулы. — В пиратов!