Под властью снов

- Крахмал! - Иду, иду. Не обязательно так шуметь. – Вошедший мужчина неловким движением руки почесал подбородок с явно проступившей щетиной. - Добрый день. Это снова вы? Вот уж не думал увидеть вас снова. – Он помолчал всего с минуту, окидывая взглядом, потом как бы невзначай снова провел рукой по лицу, - да уж, что-то я себя запустил. Стоит начать бриться. Сколько на этот раз? Месяц? - Три недели. Простите, вы хорошо питаетесь? Вы как-то осунулись. - Всего лишь три недели. Не волнуйтесь, со мной все в порядке. По крайней мере так будет до тех пор, пока моя история не будет рассказана. Я не помню, на чем мы остановились. - Погиб ваш брат. - Ах да… брат, - он принял задумчивую позу, скрестил руки на груди и нахмурился. - Ну что же, давайте продолжим. После смерти брата отношения в семье совсем охладели. Отец от меня отрекся, хотя и не публично, но все это поняли. Он словно выжил из ума и стал творить страшные вещи. То пропадал где-то неделями, а мы не могли его найти, потом перестал различать родственников, потом и вовсе появились провалы в памяти. Я понял, что если так продолжится и дальше, то компания ускользнет в руки совершенно посторонним людям. Лукас и Рея – прямые наследники их отца, были еще слишком молоды, и мне ничего не оставалось, как взять над ними опеку, нечто подобное средневековому регентству. Мои действия, конечно же, были на руку прессе и сплетникам, но я просто обязан был признать отца недееспособным и взять бразды правления в свои руки. Мне казалось, что племянники поддержат меня, но этого не произошло. Лукас озлобился на меня, Рея тоже перестала со мной разговаривать. Ее характер внезапно испортился. Она стала ходить по барам и клубам, возвращаться домой поздно. От нее всегда несло алкоголем и сигаретами, благо она не успела подсесть на наркотики. Однажды она не вернулась до двенадцати. Мы сбились с ног, пытаясь найти ее в местных барах и клубах. Я лично обзвонил всех ее подруг и проколесил полгорода, чтобы навестить дома всех ее друзей. Но тщетно. Все в один голос говорили, что она ушла с вечеринки еще в девять. Как позже выяснилось, всю ту ночь она провела у близкого друга моего покойного брата. Друг этот - мужчина надежный, потому даже пальцем ее не тронул и сам же в первом часу нам позвонил. Мы хотели забрать ее тотчас же, но он предложил не будить ее, а поговорить нам с ним наедине. Именно он посоветовал отправить Рею в закрытую школу для девочек. Я, если честно, другого выхода тоже не видел. Только так можно было уберечь ее от нежелательных связей с молодыми людьми, которые были не прочь на ней поживиться. Это решение породило новый конфликт. Девочка билась в истерике, кричала, что ненавидит меня и отомстит, била посуду, вазы, одним словом все, что попадалось под руку. Она проклинала меня и вопила, что уйдет к Н., так звали того мужчину, и пару раз даже пыталась сбежать. Именно это и стало последней каплей. Я действительно решил отправить ее в закрытую школу. Лукас был спокоен и молчалив. Он не заступался за сестру, но и меня не поддерживал. Казалось, он просто ждал возможности нанести удар. Он люто ненавидел меня за то, что я некогда строил козни против брата, и теперь даже подозревал меня в его смерти, ведь я ничем не посодействовал, а просто позволил последнему умереть. Что ж, в этом была его правда. И я очень хотел с ним поговорить об этом. Я был уверен, что если раскрою ему все свое сердце, он поймет, что мне ничуть не лучше. Ведь я не только не спас его, но и в последний путь даже не проводил. Когда проводились похороны, меня держали в участке, как подозреваемого в убийстве. Знаете, сам факт того, что мне не позволили участвовать в процессии, словно бы кричал, что я недостоин и не имею права даже к могиле его подойти. К слову, мне так и не сказали, где его похоронили. Я понимал скорбь и ненависть Лукаса. Я понимал, даже несмотря на то, что совесть моя была практически чиста. Мне так хотелось о многом с ним поговорить, но у нас ничего не вышло. Вернее, мы просто не смогли поговорить по душам. Нам не хватило времени… Без слез не вспомнишь. Я отвозил его в школу по загородной дороге. Играл джаз. Мой любимый в прошлом жанр. Лукас сидел молча, не обращая на меня внимания. Я всячески пытался с ним заговорить. Спрашивал про учебу, друзей, девушку, рассказывал о новостях от учителей Реи, но он не реагировал на меня, только изредка ухмылялся и продолжал смотреть в окно. Я попытался извиниться, а он внезапно обернулся и рассмеялся. - Знаешь, я ненавижу тебя. Мама всегда говорила, что ты нам в семью только горе приносишь! – Его слова были полны такой желчи, что я потерял дар речи. - Ненавижу и тебя и твои вещие сны. Для нас всех было бы лучше, если бы тебя не откачали врачи. Кто ж знал, что скорая приедет так быстро? Хотя нет. Лучше бы ты захлебнулся тогда в реке… Он, кажется, хотел сказать что-то еще. Глаза его блестели злобой и настоящей ненавистью, так что я не нашел что ему ответить, когда у несущейся впереди нас фуры внезапно оторвалось колесо. Меня обдало холодом, а Лукас невольно вскрикнул. Фуру резко повело в сторону, так что она, вылетев поперек дороги и, кажется, впоследствии перевернувшись, прокатилась метров пятьдесят. А эта огромная шина с бешеной скоростью полетела прямо на нас, так что мне ничего не оставалось делать, как съезжать вправо. Я дернул руль в надежде, что если не успею избежать столкновения, то хотя бы удар приму на себя. Так и вышло. Колесо с ужасным гулом вмялось в дверь. Машину от резкого поворота повело, и мы, съехав на обочину, на полной скорости врезались в ветвистое дерево. Когда я очнулся, то не почувствовал ничего кроме разрывающей боли в области правого плеча. Массивная дубовая ветка, пробив лобовое стекло, вырвала мне руку. Что ж, если бы это была машина китайского производства, боюсь, нас бы смяло как в консервной банке. Но счастью, я питал любовь только к дорогим авто элитной марки. Так что все избежали смерти. Однако я – слуга тьмы, не растерялся и задушил моего племянника, потому что он должен был стать следующим наследником после его почившего отца. Тут уж я не поленился сходил к психологу, психиатру и вообще ко всем врачам. Все как один говорили, что с головой у меня все в порядке. Но я искренне не понимал, как можно было додуматься до того, чтобы сказать, что я задушил племянника, когда даже суд мед экспертиза доказала: ремень безопасности поломал ребра, и он скончался от внутренних кровотечений. Хотя… как я уже сказал ранее, наш мир окончательно сошел с ума. Всеми любимый Лукас героически пал от руки дяди, за что последнего покарала судьба, лишив его руки. Что ж… да будет так. Как вам кажется, рука – не слишком ли малая цена за чью-то жизнь? Мне вот кажется, что слишком. Но видимо людям достаточно и этого. Впрочем, даже это не заставило всех замолчать. Убийца, изменник, предатель, злодей! Вот вам сейчас грустно? Мне, если честно, не было. Наверное, потому что в какой-то момент чужие слова стали моей жизнью. Я не был злодеем от рождения, но я стал им по воле судьбы. Я не стремился сеять смерть вокруг себя, но она сама шла за мной, уничтожая все вокруг. Я богат, но не могу воспользоваться богатством. Я знаменит, но известность моя, подобна петле на шее. Я красив, но ныне внешность моя угасает. Я был здоров, а теперь я пуст. Вы снова спросите меня, как я дошел до такого? Как растратил все то, что было дано от рождения, почему не приобрел ничего в этой жалкой жизни? И я отвечу, что пошел не той дорогой. Слишком много не тех слов, слишком много неправильных взглядов, слишком много игры на публику и вот он я – злодей! Обидно лишь то, что я слишком поздно заметил, как эта маска прилипла и начала менять жизнь. Я всего лишь играл роль. Мы все играли на публику, чтобы эти ненасытные уши и глаза проглатывали то, что им нужно было, и не замечали всю ту гниль и гадость, что действительно нуждалась во вскрытии. Просто в какой-то момент моя семья полюбила эту маску и не позволила ее снять. Наверное, они и сами поверили, что я – их кончина. А я, дурак, ничего не замечал. Сны ведь на самом деле начали сбываться задолго до смерти брата. Все началось с того, что я стал злодеем… Эх, какая же это все-таки глупость. Нужно иногда меньше думать, чтобы не появлялись такие нелепые выводы, не так ли? А теперь, простите, мне пора. Скоро время обеда, и я не хотел бы пропустить свою порцию. Кормят здесь, конечно же, отвратно, но это всяко лучше пустого желудка. Если жив буду, расскажу вам продолжение, но впрочем, я не думаю, что оно уж больно интересно. По крайней мере из моих уст оно прозвучит не так ярко, как из-под пера местных журналистов. Что ж, прощайте... Ах, я даже не знаю вашего имени! - Меня зовут… - На выход, Крахмал!