Abstruse

Проживая в самом скучном во всей Британии городишке Новертауне (Nowheretown), я, казалось бы, никогда не стала писать о чем-либо. В самом деле, город наш, расположенный близ Ливерпуля, казался самой серой точкой на всей планете. Иногда мне казалось, что очки мои запылились, и тогда я протирала их своим розовым платочком, но ярче город не становился. И каждый раз я убеждалась в том, что Новертаун – самый скучный город, который только можно найти. Однако писать нашлось о чем. Саму меня зовут Кара Стеллер (Kara Steller), я ученица старшей школы, такая же скучная, как и мой родной город. И я не скромничаю, никак нет. Внешность моя самая заурядная – красивой мало кто назовет, разве что симпатичной; темные волосы до лопаток, карие глаза, бледная кожа, большие очки в черной оправе. Интересными можно было назвать лишь мои мысли и мировоззрение. По умственному раскладу я – чистый гуманитарий. Разве что люблю вычислять и восхищаюсь физикой, хотя совсем ее не понимаю. Ну, знаете, это как человек любит слушать музыку, но не умеет ее сочинять. Сейчас я хотела бы как-то плавно перейти к главной части этого сказа, но, боюсь, начну более резко, чем хотелось бы. Несмотря на то, что я была ярым фанатом социальных наук и умела писать сочинения лучше всех своих сверстников в школе, однажды мне понадобилась помощь в выполнении одного задания по литературе. Это было сочинение-рассуждение по одному из стихотворений, которые мы проходили тогда в школе. Признаться, я вообще не любила поэзию. И готова поспорить, если бы даже какой-нибудь юноша, по которому "сохнут" все школьницы, посвятил бы мне стихотворение собственного сочинения, я бы сморщилась от скуки. Да, я очень не люблю поэзию. Итак, я решила обратиться к своей приятельнице Алессии Аменд (Alessia Amend). Это была моя сверстница, совершенно не любившая самостоятельно писать сочинения, а потому время от времени обращавшаяся к кому-то за помощью. Этот "кто-то" меня и интересовал. - Неужто тебе, Каре Стеллер, понадобилась помощь в написании сочинения?- со смешком спросила Алессия, но потом, увидев, что я помрачнела, ответила: - Ладно, обратись к Нилу Аблеструзу. - Отличная шутка. Сейчас вы поймете мою реакцию. Нил Аблеструз (Neil Ablestruse) – это был опять же мой сверстник. Но видела я его на занятиях (да и вообще в школе) редко, а в те нечастые моменты, когда видела, он постоянно дремал на последнем месте в классе. До меня доходили слухи, что на самом деле он – гений. Но я не воспринимала все это всерьез. Я подумала, что моя подруга шутит, но, кажется, настроена она была достаточно серьезно. - Это не шутка. Я знаю, ты думаешь: "У этого парня свои оценки хуже некуда", но это только из-за лени, присущей настоящим интеллектуалам,- пожала плечами Аменд. - Он не учится только из-за скуки. Он гений, школьную программу в детском саду изучал. И таким образом, я решила пойти к Аблеструзу. Конечно, больших надежд не возлагая. "Но он ведь как-то помогал Алессии?"- с такой мыслью я постучалась в его дверь, уже стоя на пороге его дома. Он располагался не так далеко от моего. Это был двухэтажный, но довольно маленький дом пепельного цвета. Однако мне не открывали уже минут пять. Я даже заглядывала в окно. Я могла бы зайти, так как дверь была открыта, но я не решалась. Но потом, вспомнив сочинение, все же вошла. Оказавшись в прихожей, я сразу подметила, что у Нила, наверное, нет матери. На полке с обувью была только мужская обувь, да и не виднелись какие-нибудь картины или цветы. А еще я заметила, что лужайка во дворе давно не была стрижена. Прямо передо мной в нескольких шагах располагалась лестница. Я пошла по ней наверх. Увидела я Нила сидящим за компьютером в своей комнате. На голову были надеты большие наушники. Вероятно, поэтому он меня не слышал. Я даже подумала, что нужно уйти, и он даже не узнает, что я была у него дома, но мысль о злосчастном сочинении толкала вперед. Так что я вошла в комнату Аблеструза. Тут было неубранно, имелось целых три письменных стола, на одном – компьютер и какие-то еще непонятные приборы. На втором мини-лаборатория с разными пробирками и мензурками, а на третьем множество тетрадей, книг и бумажек. Я даже засмотрелась на весь этот творческий беспорядок, как вдруг Нил развернулся на своем офисном кресле ко мне лицом. Я вздрогнула от неожиданности и посмотрела на его бледнейшее худое лицо. Его внимательные глаза впились прямо в меня, но я не читала в них возмущения или злости. И хотя на тот момент я знала о нем всего ничего, я сразу опишу вам его в мельчайших деталях, чтобы вам было понятней читать. Нил Аблеструз был обладателем почти абсолютно белой кожи, темных глаз и темно-русых, почти черных волос. Ростом он был чуть выше шести футов. У него были небольшие глаза без двойных век с пронизывающим до костей холодным взглядом, вечно поджатые губы и большие худые руки с костлявыми длинными пальцами. Вообще, можно было с уверенностью сказать, что один из его родителей азиат. Кроме внешности я могу описать также и его манеру поведения и общения. Он вечно стоял, согнув одно колено, слегка ссутулившись и скрестив руки на груди. И уголок его губ, конечно, был поджат. Это была его стандартная поза. При разговоре он улыбался, если так можно назвать то, что он приподнимал тот самый поджатый уголок губ. Еще он щурился, своим внимательным взглядом окидывая собеседника. Насчет характера я могу сказать, что он был настоящий джентльмен, но это только на первый взгляд. Нил был человек, который не терпел фактических ошибок, да и вообще ошибок. Точность - синоним Нила. Наверное, поэтому он был хорош в математике, физике и информатике. К гуманитарным наукам он относился с пренебрежением, хоть и был хорош в них. Нил был человек, не терпящий сентиментальностей и всяких нежностей. Его самодовольное холодное поведение поначалу могло раздражать вас, но потом это становилось чем-то естественным. - Мотив вашего сюда прихода – невыполнимое домашнее задание?- с еле слышимой насмешкой спросил юноша, сняв наушники и сложив руки домиком. - Да…- неуверенно ответила я, слегка сконфуженная его полушутливым, но все же странным тоном. – Но мне бы только некоторые наводки, а не целое сочинение… - Ну, наводки так наводки,- пожал плечами Аблеструз. – Что за тема? - Нужно проанализировать отрывок из этого стихотворения,- я достала из сумки учебник, нашла нужную страницу и протянула ему. – Мы проходим его сейчас в школе, думаю, ты не в курсе. Я выделила часть, которую надо растолковать. Аблеструз испытывающее глянул на меня, прежде чем прочитать стихотворение. Я подумала, что ему понадобится время, чтобы вникнуть в его суть, но через минуты три молчания, он заговорил: - Сейчас я тебе все растолкую, э… - Кара. - … Кара,- докончил Аблеструз. – На первый взгляд автор лишь убит одиночеством, его душу раздирает на кусочки скука и тому подобное. Логичнее было бы предположить, что любой человек в таком состоянии искал бы друга, который поймет его. Однако. Он поднял указательный палец, а я стояла под его каким-то "металлическим" взглядом. - Автор вовсе не страдает. Возможно, в прошлом страдал. А может, нет. Во всяком случае, ему безразлично то, что рядом нет родственных душ. А может, ему даже немного радостно от этого. Таков смысл этого отрывка. Некоторое время мы смотрели друг на друга, будто застыв во времени. Я задумалась, а Аблеструз, вероятно, ждал моего ответа. - Однако далее мнение автора меняется,- несколько отрешенным тоном заметила я. – Он начинает нуждаться в друге. - Не совсем так. У него появляется друг прежде, чем он осознает, что одиночество – не такая уж и хорошая штука. Я призадумалась на секунду, а странный юноша тем временем развернулся на кресле ко мне спиной и сказал: - Я думал, тебе нужно понять только указанный отрывок. Это был намек на то, что мне пора идти, и, заплатив, я ушла. Я была вполне удовлетворена "сеансом", появились идеи насчет сочинения. Но появились и другие новые мысли в моей голове. Уходя, я еще раз посмотрела на обувную полку в прихожей. И все-таки, для двух человек обуви было маловато: две пары кроссовок и одна пара туфель. "Неужели он живет один?",- подумала я. Все указывало на это. Сначала я не придала особого значения, но на втором этаже кроме спальни Нила была еще одна комната, но она была совершенно пуста. Это я поняла, потому что дверь в нее стояла открытой. И вещей в доме было очень мало. Как я говорила ранее, не было ни картин, ни цветов, ни всяких столиков и тумбочек. - Я тоже заметила,- сказала Алессия, когда на завтрашний день я рассказала ей о своем походе к Нилу Аблеструзу. – Но я не стала спрашивать, это было бы неуместно. Поговаривают, что он сбежал из дому или что-то вроде того… Я не могла перестать думать об этом юноше. И нет, я не "влюбилась в его загадочную натуру", как это бывает во всяких фильмах. Мне, наверное, было просто жаль его. Всякий раз, когда я перечитывала то самое стихотворение, перед глазами у меня представала одинокая фигурка Аблеструза, сидящего за компьютером в своей заваленной всякими вещами комнате. Были ли у него друзья? Хоть какие-нибудь близкие люди? Я не видела еще такого одинокого человека и, верно, поэтому я так сильно задумалась об этом. Рядом с нашей школой располагалось некое подобие парка с озером, но там обычно никого не было потому, что ученики спешили домой и не желали оставаться рядом со школой ни одну лишнюю минуту, а для других людей существовал более привлекательный вариант – городской парк. Но я любила посидеть там перед тем, как пойти домой. Место было тихое – сиди себе на скамейке и слушай пение ветра. Я и села на одну из скамеек рядом с водой. Кроме звука машин и легкого ветерка я ничего не слышала. Это можно было назвать тишиной, и я вдохнула прохладный воздух, закрыв глаза от удовольствия. И вдруг частичную тишину нарушил чей-то голос. - Ну, и как успехи с сочинением? Я вздрогнула и обернулась. За мной стоял Нил Аблеструз – в школьной форме и черном пальто, сложив руки за спиной и раскачиваясь на пятках. Он смотрел на меня сверху вниз, и на лице его можно было заметить некоторое подобие самодовольной ухмылки. Вероятно, он догадывался, что я получила высшую отметку, и это, можно считать, его заслуга. - Ах, да,- сказала я. – Спасибо, я получила высшую отметку. - Отлично,- он сел на скамейку. – Поздравляю. - А что ты тут делаешь? Обычно я единственный посетитель этой глуши,- усмехнулась я. - Я иногда торчу тут, когда убегаю с уроков,- ответил Аблеструз, смотря на воду. – Хорошее место, чтобы уединиться. - Да, действительно хорошее,- согласилась я. – А… тебе не надоедает уединение? Нил лениво перевел свой с каплей удивления взгляд на меня. Но потом он снова стал смотреть на воду и ответил: - Нет. Пока есть о чем думать – нет. - А о чем ты думаешь? - Обо всем,- пожал плечами парень. – Буквально – обо всем. Это естественная вещь, когда рядом нет никого, кто мог бы отвлекать от подобных мыслей, знаешь ли. - Совсем никого? А семья? - Ты видела мою семью – компьютер и книги,- я заметила, как он слегка нахмурился. – И все, что дает мне новые знания… - Значит…- начала я. – Ты один? Совсем один? - По крайней мере, не ноль,- усмехнулся Аблеструз. Но в усмешке этой я все же расслышала нотку горечи. Мы молчали, наверное, минуту, а потом я начала: - А в школе говорят, ты из дому сбежал. - Любопытная вещь – слухи,- сказал Нил. – Они имеют одинаковые шансы оказаться и правдой, и ложью. А также появляются неизвестно откуда. - Значит, это, все-таки, ложь? - Почему же?- улыбнулся он. – Я действительно покинул свой отчий дом. Года, кажется, 3 назад. - Тебе тогда было 13?- удивилась я. – Почему ты сбежал? - Я поссорился с отцом. Я всегда отличался своей тягой к естественным наукам, но он всячески противился этому, говорил, что я зря теряю время. Конечно, он ошибался, и я сказал ему, что он может освободить себя от бремени. Я сказал, что сам буду обеспечивать себя. Я приехал из Ливерпуля сюда, к своей родной сестре. Мы жили вместе, пока она не вышла замуж и переехала в прошлом году. Свой дом она отдала мне. - А родители тебя не ищут? - Они знают, что я под опекой сестры, так что не беспокоятся. Мать моя каждый месяц отправляет мне деньги, но я их отдаю сестре. Как я и сказал отцу, я сам стал себя обеспечивать. Я ежемесячно получаю стипендию от новертаунской малой академии наук и подрабатываю в службе доставки. То чувство печали и жалости обострилось, когда Аблеструз рассказал мне о своей жизни. Хотя его совсем не заботило его нынешнее положение. Просто тогда я плохо знала его и наивно полагала, что в глубине души он все же скучает по родным. Я ошибалась и поняла это, когда узнала, что Нил Аблеструз никогда в своей жизни ни к кому не привязывался и не испытывал никаких нежных чувств по отношению к кому-либо. Удивительно, но это правда был человек, живущий только ради знаний и совершенствования мира. Собственно, поэтому-то я и пишу о нем. Впрочем, наверное, так и началась наша дружба. Поначалу мы были чем-то вроде обычных приятелей, я приходила к нему время от времени, чтобы попросить помочь с домашней работой по физике или информатике. Иногда я заставала его возящимся с какими-то веществами в своей мини-лаборатории. Он показывал мне разные интересные химические реакции и даже заставлял меня записывать их уравнения и наблюдения о них. Если бы на его месте был скучный учитель, я бы ушла незамедлительно, потому что я не совсем люблю химию. Но Нил Аблеструз мог сделать из любой мелочи чудо, с ним любой школьный материал становился интереснее любых мировых бестселлеров. Еще мы перенесли мини-лабораторию в ту самую пустую комнату, которую, по-видимому, прежде занимала его сестра. Однако мне показалось странным то, что никакой мебели в доме не осталось, за исключением мебели в кухне и спальне Нила. - А куда делась вся мебель? Неужели твоя сестра забрала все?- поинтересовалась я. - Нет,- ответил Аблеструз. – Конечно, она забрала некоторые вещи, но большинство мебели осталось тут. Я просто поместил их всех в склад. Лишние вещи мешают мне сосредоточиться. Мне проще думать в пустом помещении. Исключением является, пожалуй, только моя спальня. Весь тамошний хлам не в счет. Это была одна из его главных странностей. Не менее странными были его предпочтения в музыке. Не раз я заставала его слушающим дабстеп, и хоть он был в своих больших наушниках, звук был отлично слышен мне, так как громкость была на максимуме. Я удивлялась, как у Нила уши не лопаются. Но оказалось, он также любит и классику. В нашей школе есть класс с разными музыкальными инструментами, и мы как-то зашли туда просто из любопытства. И вдруг Аблеструз исполнил отрывок из Юморески номер 7 Антонина Дворжака, но не оригинальную версию, а фортепианную. "Мое любимое произведение из репертуара Дворжака",- пояснил он. А в один день я узнала, что в Ниле Аблеструзе живет еще и Супермен. Когда мы сидели в школьной столовой, уплетая ланч, к нам подошла какая-то девочка, младше, наверное, на год или два. Она поблагодарила Нила за то, что он "спас ее от тех бандитов", и вручила коробку шоколада. Потом, краснея, как рак, убежала к своим хихикающим подружкам. На мой вопросительный взгляд Аблеструз рассказал, как шел домой после дел в новертуанской МАН, увидел в темном переулке какую-то подозрительную шайку и эту девочку, и прогнал их. - И как ты прогнал их?- слегка недоверчиво спросила я, бросив взгляд на его худые руки. Я уже говорила, что они были довольно худыми, и выглядели не очень сильными, несмотря на выступающие темные прожилки. - Я повалил двух, и остальные три трусливо убежали,- пожал плечами Нил, будто рассказывая о своем ужине. - Голыми руками? - Разумеется. Даже на последних мерзавцев я не нападу с посторонним предметом, если у них нет того же. Я еще раз бросила взгляд на его руки с закатанными рукавами белой рубашки. Нил, видимо, заметил, что я не совсем верю ему, потому, что вдруг обратился к какому-то верзиле, сидящему сзади: - Эй, МакКеннон, как насчет посоревноваться в армрестлинге? Слышал, ты качаешься. Посмотрим, насколько эффективны твои тренировки. Верзила тут же сел на место рядом со мной, чтобы быть напротив Нила. - На этот раз я тебя побью, Аблеструз!- прорычал он, конечно, настроенный не серьезно. Это был просто дружеский поединок. Нил ответил на слова парня усмешкой и хрустнул запястьями. Я посмотрела на мускулистые ручищи школьного Рэмбо, а потом на тонкие белые руки своего приятеля. Несколько ребят даже остановилось, чтобы посмотреть на поединок. - МакКеннон наверняка победит! - Не-ет, Аблеструз не проиграет. Трудно было делать какие-либо выводы исходя из слов толпы, потому что они были слишком разными. Я даже подумала, что наблюдающие будут делать ставки. Какой-то парень, взявший на себя роль судьи, прокричал: - Раз, два, ТРИ! И поединок начался. Лицо верзилы МакКеннона побагровело, словно томат, а лицо Аблеструза оставалось таким же белым, как бумага. Он еще и улыбался с насмешкой, когда как его соперник жмурился и рычал. Не успела я и пару раз моргнуть, как ручище верзилы уже бессильно лежало на столе, а ребята, наблюдавшие за поединком, начали рукоплескать и выкрикивать имя моего друга. Нил встал, сделал пару шуточных поклонов и сел обратно на свое место напротив меня. Когда все разошлись, а разочарованный верзила вернулся к себе, Нил посмотрел на меня взглядом, говорившим: "Ну, что теперь скажешь?". - Я поражена,- только и смогла сказать я, продолжая бесшумно аплодировать. - Возьми себе,- сказал Аблеструз, кивнув на коробку с шоколадом. – Я сладкое не люблю. Если говорить дальше о парадоксальных явлениях, касающихся моего друга, обязательно стоит упомянуть его младших сестер, к которым Аблеструз питал самые нежные чувства. Он действительно очень трепетно относился к ним, и узнала я это в один из обычных дней, когда гостила у него после занятий. Мы сидели и выполняли домашнее задание (точнее, выполняла я, а Нил помогал), когда пришла Янис Аблеструз – старшая сестра Нила. Это была высокая женщина лет 28-ми, которую Нил представил мне, как "инспектора Аблеструз". Оказывается, они с мужем работали в полиции. - Я принесла тебе еды. Знаю же, что питаешься не так часто, как нужно,- сказала она, протягивая брату большие пакеты с продуктами. - Многовато,- заметил Нил. – А это что? Он кивнул на пару конвертов, торчащих из кармана пальто инспектора Аблеструз. - Ах, да,- женщина достала конверты и отдала их Нилу. – Одно письмо от мамы, а другое от Эмили и Джейн. Услышав имена, Нил вздрогнул и посмотрел на сестру так, будто она ударила его. Поставив пакеты на пол, а письмо от матери небрежно запихнув в карман спортивных штанов, он распечатал розовый конверт и достал письмо и еще какую-то бумагу. Прочитав содержимое письма, Нил улыбнулся. Я впервые увидела его искреннюю улыбку, а не насмешку. Потом он раскрыл другую бумагу, и улыбка его стала шире. - Вижу, ты счастлив,- заметила Аблеструз-старшая. – Что они пишут? Вероятно, что соскучились? Хотят тебя видеть? - Я и забыл, что им уже по 11 лет… Я слышала в голосе Нила такую тоску, что мне снова стало жаль его. "Значит, он все-таки скучает по семье. То есть, по сестрам",- подумала я. Запихнутое в карман письмо от матери говорило о том, что по родителям Нил не особо тоскует. Или, по крайней мере, о том, что он на них еще злится. Когда Янис Аблеструз ушла, мы разложили продукты, а потом вернулись в комнату Нила. Я села за домашнее задание, а Нил стоял у стола с компьютером, читая письмо от матери. Прошло около десяти минут, и я обернулась, чтобы посмотреть на Аблеструза – уж слишком долго он читал. Но оказалось, что он перечитывал письмо сестер. И на лице его снова сияла улыбка, но на этот раз слегка печальная. Я подошла к нему, и Нил молча протянул мне бумагу с письмом. Вот что там было написано: "Наш дорогой старший брат Нил! Прошло уже три года с тех пор, как ты уехал. С тех пор мы подросли, и теперь мы можем сами отправлять тебе письма по почте! Мы хорошо учимся в школе и получаем только пятерки. Хотим быть такими же умными, как ты! Мы завели собаку и назвали в твою честь. Он тоже очень умный и всегда здоровается лапой. Еще всегда играет с нами, а шерсть у него белоснежная. А как у тебя дела? Папа говорит, что ты "наверняка валяешь дурака", но мы думаем, ты уже стал ученым, как на рисунке. Очень скучаем и хотим поскорее увидеться, Твои сестры Эмили и Джейн" Когда я закончила читать, Нил протянул мне второй лист бумаги. На нем был изображен мальчик с книгами под мышкой и очками, смутно напоминающий самого Аблеструза. - Очень мило,- улыбнулась я. - Иногда я боюсь, что они позабудут меня. Нил раскачивался на пятках, сложив руки за спиной и устремив взгляд в окно. И более тоскливого взгляда я еще не видела. Кажется, он действительно скучал по сестрам. - Что тебе мешает навестить твою семью?- спросила я. – Ливерпуль же в двух часах от Новертауна на автобусе. Некоторое время Аблеструз молчал, все так же смотря в окно, но перестав раскачиваться. Я ожидающе смотрела на него. - Думаю, я просто боюсь. "Боишься? ТЫ?",- подумала я, но не сказала вслух. Это было бы неуместно. Хотя, если честно, я действительно была удивлена. Наверное, Нилу было трудно признаться мне в этом, да и самому себе, ведь он был таким гордым. - Чего? - Не знаю. Я просто не хочу смотреть в глаза родителям после того, как вот так ушел от них. Я была вдвойне удивлена тем, что у него таки имелась совесть (да извинит меня мой друг, но поначалу я действительно смотрела на него, как на весьма беспардонного юношу), но не подавала виду, дабы не смущать его. - И ты собираешься и дальше бежать от них?- сказала я. – Нельзя же так, они ведь твоя семья. - Ладно, вернемся к твоей домашней работе. Я возражать не стала. Нила убедить было невозможно. Максимум, что можно было сделать – это подтолкнуть его к раздумьям, а после он обдумывал все в своей голове и решал, как поступить. Что, собственно, я и сделала. И я была удивлена, в пятницу получив приглашение от Аблеструза поехать с ним в Ливерпуль на выходные. Он этого не говорил, но я думала, что он боится ехать один. - Я хотел поехать с Янис, но у нее дела на работе,- сказал Нил. – Она сможет приехать только в воскресенье. - Так ты поедешь?- спросил он после некоторой паузы. - Конечно, я могу,- ответила я. – Но не будет ли странным, если ты вдруг заявишься после трех лет отсутствия, и с тобой будет какая-то неизвестная девчонка? Не думаешь, что я буду лишней в такой обстановке? - Мы же не в Америку едем, это всего лишь Ливерпуль,- пожал плечами Нил. – Кто знает, может, ты едешь туда по своим делам? - Ну, ладно,- сказала я. – А ты вообще предупредил родителей, что приедешь? - Пусть это будет сюрпризом для них,- и Аблеструз расплылся в загадочной улыбке. В субботу утром мы уже сидели в автобусе. Плечо моего друга послужило отличной подушкой, так что всю дорогу я проспала, ибо встали мы в семь утра, а я и без того страдала хроническим недосыпом. Когда я проснулась, мы уже ехали по улицам Ливерпуля. В отличие от Новертауна, Ливерпуль был подобен радуге. И еще тут было очень людно, но это только радовало меня. Давно мои глаза не видывали города, в котором так и кипела жизнь. - Отлично, ты проснулась,- заметил Нил. – На следующей остановке выходим. И хоть он не подавал виду, я чувствовала, что он волнуется. Конечно, любой бы волновался в такой деликатной ситуации. Не было тех привычных равнодушных глаз и самоуверенно вздернутого подбородка, только задумчивый взгляд и беспокойно поджатые губы. Верно, он думал о том, что скажет, ступив за порог родного дома. И я не могла предвидеть, как отреагируют на его внезапный визит его родные. Сестры, ясное дело, будут счастливы. А вот родители? Будут ругать его или бежать к нему с распростертыми объятиями? Непонятно. Через минуту мы вышли на остановку. До дома Нила добирались около десяти минут, и по пути я заметила, что район этот заселен, вероятно, богатыми людьми. Куда ни глянь, везде были особняки с роскошными дворами. - Замечательный дом! Отличная расцветка. О, а тут красивые деревья! А у этих изгородь роскошная!- то и время восклицала я, указывая на тот или иной дом. Потом мне на глаза попался большой двухэтажный особняк с огромным двором, где было и озеро, и сад с милой беседкой, и даже бассейн. - Просто чудо, а не дом!- прокомментировала я. – Я бы в таком прожила всю жизнь. - Не могу сказать, проживешь ли ты в таком доме всю жизнь, но один уикенд – точно,- усмехнулся Нил, вдруг остановившись именно у "дома моей мечты". - Что?.. Так это твой дом?!- воскликнула я. Нил позвонил в домофон. Ответила, вероятно, служанка: - Дом семьи Аблеструз. - Это я, Нил, миссис Белл. Несколько секунд служанка молчала, а потом послышался ее далекий крик: "О, Боже мой!". Видно, она побежала оповестить хозяев, но дверь открыть все же не забыла. Мы вошли в роскошный двор, который я расхваливала минуту назад. И он действительно был роскошным. - Кем работают твои родители?- спросила я, пока мы шли по тропинке. - Отец мой владеет кучей недвижимости по всему городу. Года четыре назад он также открыл сеть интернет-кафе. Я помню, как участвовал в составлении бизнес-плана. Кажется, дела у него идут неплохо. Нил говорил об этом так, будто рассказывал о своем первом катании на коньках. А что я делала в одиннадцать лет? Училась играть в шахматы, и считала это большим достижением. - Что касается моей матери, она по образованию медик, но сейчас старается уделять все свое время лишь воспитанию дочерей,- продолжал Нил. – Наверное, не хочет облажаться так, как это случилось со мной. Хотя, это и к лучшему. Не успели мы добраться до двери, как на пороге показалась женщина лет пятидесяти, в простом (но наверняка дорогом) бордовом платье и темными волосами, собранными в пучок. - О, мой Бог, Нил!- ахнула она, приложив руку к груди. – Это в самом деле ты! И женщина побежала к Нилу. В ее глазах показались слезы, когда она обняла сына. Сам Нил стоял со слегка смущенным, но в то же время виноватым выражением лица. Потом на том же пороге показались мужчина и две похожие, как две капли воды, девочки. Мужчине на вид было столько же, сколько и матери Нила, черты лица сильно напоминали черты моего друга, и он явно был азиатом. Одет он был в темно-синий костюм с белой рубашкой и бордовым галстуком, а волосы, сильно поредевшие, были седоватыми. На носу сидели прямоугольные очки. Девочки оба были похожи на мать, но волосы у них были очень светлыми, и были собраны в две косички. На них была черная школьная форма с красным гербом на груди. - Нил!- в один голос воскликнули близнецы, и их голубые глаза засияли. Не успела я моргнуть, как они уже бежали к брату. Тут реакция Аблеструза оказалась совсем иной. Он мгновенно отдалился от матери и, подбежав навстречу сестрам, сел на корточки и обнял их обеими руками. - Как же вы выросли!- говорил он. - Ты тоже вырос!- отвечали девочки. Это была самая трогательная картина, которую я когда-либо видела. Нил Аблеструз, из которого обычно едва можно было выдавить улыбку, просто сиял от счастья, прижимая к сердцу своих сестер. Это была совершенно другая его сторона. Я стояла растроганная, улыбаясь, пока не заметила, как отец Нила, все это время стоявший у порога, скрылся обратно за дверью. Наверное, мы, - и я, и Нил, оба все же ожидали, что все так и будет. Даже я, не видевшая и не слышавшая всей этой разборки между родителями и сыном, после рассказа Нила поняла, какова примерная обстановка в доме Аблеструзов. Дом Аблеструзов. Это был поистине прекрасный дом. Но Нил никогда не стремился к роскоши. Как вы помните, он отправил в склад все "ненужные вещи" из своего дома в Новертауне. И наверняка здесь, в родном доме, ему плохо думалось. Я пропущу некоторые моменты и расскажу о дальнейшем без деталей. После первой встречи мы все вошли в дом, за обедом Нил познакомил меня с родными, а потом мать и сестры расспрашивали моего друга о его жизни в Новертауне. Отец продолжал молчать, а на середине обеда и вовсе уехал по каким-то срочным делам. После обеда Нил пошел проводить время с сестрами. Ему наверняка нужно было побыть с ними наедине после трехлетней разлуки. Мы же с миссис Аблеструз остались в гостиной. Это была гостиная размером в весь мой дом, и диваны были такие мягкие, что хотелось просто уснуть. Я увидела фотографии над камином и подошла, чтобы рассмотреть их. На них был маленький Нил. Я заметила, что и в детстве он не слыл улыбчивым ребенком. К тому же, на всех снимках он то сидел за роялем, то держал стопку толстенных книг, или же стоял рядом с музейными экспонатами. Не было ни одной фотографии, где он играл. - Кара, а ты первый друг Нила,- вдруг заговорила миссис Аблеструз, оказавшись рядом со мной. Ее голос эхом прозвучал по всей гостиной. – У него бывали некоторые приятели, такие же любители науки, но все они, в конце концов, куда-то пропадали. То есть, никто не становился ему настоящим другом. Я хочу поинтересоваться: как? Как он впустил тебя? - Вообще, мы знакомы не так давно. Наверное, месяца полтора. Думаю, я хорошо схожусь с ним, потому, что одобряю его тягу к наукам и просто умею слушать. Все те потенциальные друзья Нила были, как вы сказали, "такими же любителями науки", и в этом их отличие от меня. Я люблю науку, но не знаю о ней много. Я каждый день прихожу домой к Нилу и учусь. У меня даже есть отдельные тетради для каждого предмета. Нил старается больше времени уделять предметам, которые даются мне не так легко, как хотелось бы. Миссис Аблеструз стояла молча, слушая и задумываясь над моими словами. - Кажется, он больше сходится с противоположным полом,- заметила она после некоторой паузы. – Может, это потому, что у него три сестры. - Возможно,- сказала я. – Но дело, скорее всего, в том, что девушки восхищаются, когда как юноши – завидуют. Не то, чтобы он получал от этого какое-то особое удовольствие, просто Нилу не нужны те люди, которые вечно будут пытаться обогнать его. Ему нужен тот, кто будет восхищаться и удивляться. Но главное – этот человек должен уметь слушать его. Тогда он выслушает и вас. - Ты очень умная девочка. - Просто разбираюсь в людях,- улыбнулась я. – Но… а как же отец Нила? Кажется, он еще сердится на него? - На него, на себя… Возможно, он сердится, потому что был неправ. Нил ведь уже сейчас важная персона в малой академии наук, да?- пролепетала женщина. – Александр просто не понимает, что важнее всего – счастье ребенка… Но он давно уже смирился с путем, который выбрал для себя Нил. Им просто нужно поговорить… Вечером, после ужина, Нил повел меня на задний двор, где был сад. Мы шагали по тропинке, и Нил заговорил: - Конечно, ты заметила, что в таком доме мне было совершенно неудобно думать. Там очень много ненужных вещей. Так что из своего домика на дереве я сделал убежище для, так сказать, получения знаний. В конце сада росло очень большое дерево, на котором действительно был построен домик. Выглядел он прочным и был вполне большим. Нил поднялся первым, потом помог подняться мне. Домик многим напоминал спальню Нила – множество книг, бумаги, карандашей, был даже стол с мини-лабораторией. Не хватало лишь компьютера. Однако на полу также лежали какие-то яркие фенечки и браслеты, цветные мелки и большая розовая тетрадь. - Сейчас здесь играют Эмили и Джейн,- объяснил Аблеструз. – Так что за домиком следят, чтобы не развалился. Нил прошел к груде книг и начал что-то искать. Спустя несколько секунд он вытащил потрепанный зеленый дневник и открыл его. Пройдя взглядом по нескольким страницам, он улыбнулся. - Записи о моих первых экспериментах, наблюдения и прочее,- пояснил он, положив дневник во внутренний карман куртки. Помолчав, он продолжил: - Здесь я проводил очень много времени. Сколько же фундаментальных знаний было получено в этом месте! Здесь и началась моя жизнь. Здесь я родился!- говорил он. – Но потом этот домик стал слишком тесен для меня. Сидя в маленькой комнатке многого не получишь. Поэтому-то я и сбежал. Ты понимаешь, Кара? Я смотрела на эти глаза, говорившие: "Я ведь не виноват, что хотел познания, верно?", слышала этот голос, полный противоречивых чувств. - Да. Нил повернулся к окошку и замолчал. Я подошла к нему и положила руку на его плечо. - Думаю, тебе стоит поговорить с отцом. Я уверена, что он уже простил тебя и понял, что был неправ. - Откуда ты знаешь?- Нил посмотрел на меня несколько скептически. - Вещь, в которой я точно разбираюсь лучше тебя – это люди,- ответила я, слегка улыбнувшись. Внезапно в домик поднялась младшая сестра Нила (я не поняла, Эмили это или Джейн). - Папа хочет тебя видеть, Нил,- сказала она своим звонким голоском. – И мне нужны ножницы! По-моему, они на столе. И девочка взяла со стола с мини-лабораторией ножницы. Когда она начала спускаться обратно, Нил крикнул ей вслед: - Только не бегай с ними! - А теперь, наверное, и нам пора идти в дом. Мне предстоит разговор с отцом,- добавил он, обращаясь ко мне. Когда мы вошли в дом, Нил сразу поднялся на второй этаж в кабинет отца, а я пошла в гостиную ждать его. Ожидание длилось минут 7, а потом мой друг пришел в гостиную и плюхнулся на диван рядом со мной. - И как все прошло?- спросила я. - Одно можно сказать точно: ты действительно разбираешься в людях,- усмехнулся Нил. – Отец признал, что из меня выйдет хороший ученый. Он сказал, что может помочь мне при поступлении в университет. Однако я, несомненно, буду полагаться лишь на свои собственные силы. - Превосходно! Я рада, что твои отношения с семьей наладились. О дальнейшем рассказывать, я думаю, нет нужды. В воскресенье мы с Нилом, Эмили и Джейн гуляли по городу, а потом я и Аблеструз поехали обратно в Новертаун. Такими словами я завершаю свой первый рассказ о моем дорогом друге Ниле Аблеструзе…