Жоффруа

— Варя, просыпайся…- тихий шепот на ухо, и я нехотя переворачиваюсь на бок. — Отстань, — укрываю одеялом голову, но тихий смех рядом мешает досмотреть сон. — Ну, вставай уже, сколько можно спать-то? — чужие руки тянут за одеяло, и оно, соскользнув, бесшумно упало на пол. — Придурок, мне холодно, — я сворачиваюсь, как котенок и продолжаю лежать с закрытыми глазами. — Я не придурок, — его голос совсем близко, а дыхание обжигает кожу. — Я твой муж. Последние слова произнесены с таким чувством достоинства, что мне становится немного противно. — А я жена, и что дальше? — Открываю глаза, и пересекаюсь взглядом. Довольно улыбается и шевелит губами. С трудом понимаю, что он повторил слово «жена». Морщусь и отворачиваюсь на другой бок. Он обнимает меня сзади, и кладет свою руку на мою, словно издеваясь, гладит моё кольцо кончиком пальца. — Ладно, встаю, — уже почти опустила ногу на пол, как вдруг он тянет меня вниз, и я вновь падаю на подушки. — Теперь я не хочу, чтобы ты вставала, — хитро улыбается и вновь обнимает. — Я есть хочу, — недовольно убираю его руки и опять пытаюсь встать. Он не сопротивляется, а даже сам поднимается, и тихо идёт за мною на кухню. Спустя несколько минут мы сидели друг напротив друга и молча пили кофе. — О чем задумалась? — - Томас с интересом поглядывает на меня. — Да так, просто, — опускаю взгляд, и кусаю губу. — Да нет, не просто. Говори.- Немного прищурившись, подаётся вперёд, облокачиваясь о стол. В ушах звенела тишина, такая громкая, и такая неудобная. — Томас, я хочу ребёнка…- Не поднимаю взгляд, продолжая пялится на чашку. — Но Варя… Ты не… — Я знаю, — вскакиваю и отворачиваюсь к умывальнику, начиная мыть чашку. — Может возьмём в детском доме? — неуверенно спрашивает. Я с облегчением смотрю в потолок, радуясь, что он сам предложил это. Подавляя улыбку, поворачиваюсь лицом к нему. — Ну, даже и не знаю…- Делаю вид, что сомневаюсь, а потом уверенно киваю.- Хорошо, я сегодня пойду на работу, и заберу кого-то домой, — когда до меня доходит нелепость сказанного, быстро отворачиваюсь, надеясь на то, что он не увидел, как я покраснела. — Сегодня? Но я думал… — Сегодня, — перебиваю его и выбегаю из кухни. Еле сдерживаю смех, ведь его выражение лица до сих пор стоит перед глазами. Спустя некоторое время, я уже крепко держала Билли за руку, открывая двери квартиры. Томаса дома не было, он как всегда на работе. Облегчённо выдохнув, показала малышу его комнату, и увидев искрящуюся радость в глазах, поняла, что поступила правильно. Я готова стерпеть все, лишь бы Билли был счастливым. Пускай, мне тяжело принимать объятия Томаса за должное. Пускай, мне тяжело осознавать, что на меня по утрам смотрят НЕ ТЕ синие глаза, и целуют НЕ ТЕ губы. Трудно привыкнуть, что теперь все будет НЕ ТО. Но я привыкну, я сильная. Теперь у меня есть Билли, есть то, ради чего можно терпеть. Теперь у меня все будет хорошо, Илья, слышишь? Хо-ро-шо. Тебе удалось сделать мне больно. Ты меня почти сломал. Почти. Но, знаешь, я никогда не забуду то, что ты мне дал. Наша любовь была лишь выдумкой? Твоей лживой выдумкой? Пускай. Я жила этой выдумкой несколько лет, и теперь всю жизнь буду её вспоминать с улыбкой на губах, и слезами на глазах. Больно ли мне? Уже нет. Привыкаешь ко всему, даже к боли. И я привыкла, что что-то постоянно ноет в груди, когда чужие руки меня обнимают. И привыкну к тому, что чужие губы называют меня своей женой. Я привыкну. Я смогу. А ещё, я буду счастливой. Буду. Тебе на зло.