Жоффруа

Теперь моя жизнь превратилась в ад. Чёрная полоса продолжается слишком долго, так когда же начнётся белая? Совсем скоро? Или это только начало? Томас все чаще стал появляться в этом доме, с тех пор, как увидел меня здесь. Каждый раз он пытался остаться со мной наедине, но каждый раз мне удавалось ускользнуть, как песок, сквозь пальцы. Он пытается сказать мне что-то, и я догадываюсь, что именно. Но я не хочу его слушать. С Яной мне не удалось найти общий язык, и теперь наши отношения не просто натянутые, а готовые вот-вот оборваться вместе с моими нервами. И тогда кто-то из нас точно убьет другого. Даже я не была такой противной в детстве, как она. Но то, что случилось в этот роковой для меня день, я не забуду никогда… Все началось с того, что я как всегда помогала Анне. Взглянув на часы, я решила проверить, не натворила ли что-нибудь Яна. 10 минут назад, я слышала как она громко хлопнула дверями, возвратившись из школы. Она, видимо, как всегда была в дурном настроении. Но если честно, мне было не лучше. На душе скреблись кошки, давая понять, что должно произойти что-то нехорошее. Я тихо отворила двери в комнату Яны, и увидела её, стоящую на подоконнике. Я вошла в внутрь, громко захлопнув за собой двери, и девушка вздрогнув, обернулась. По лицу растеклась тушь, и она ещё больше размазала её руками, громко всхлипнув. Я облокотилась спиной о дверь и скрестила руки на груди. — Уйди, — сказала она мне. — И не подумаю. Хочу видеть, как ты прыгнешь, — я говорила спокойно, потому что знала, что это всего лишь показательное выступление. На меня не действуют эти штучки. — - Я сейчас прыгну, — пригрозила она, а затем шмыгнула носом. — Прыгай, — я продолжала говорить спокойно, несмотря на то, что внутри все кипело. Меня это жутко раздражало. Но я все же решила подойти поближе. Так, на всякий случай. — А ты, я вижу, не дождешься этого! — произнесла она, с обидой в голосе. — Да, так что поторапливайся, — она стояла в недоумении, пытаясь сообразить, что ей делать.- Что произошло? — спросила наконец я. — Он меня бросил, ушёл к другой, — из её глаз вновь брызнули слёзы. — Я тебя понимаю, — вырвалось у меня невольно. Её слова эхом отозвались в моём сердце. — Нет, ты ничего не понимаешь! — воскликнула она. — Ещё как понимаю. И я тоже пыталась проститься с жизнью. И я простилась с ней, понимаешь? — Не понимаю! Ты стоишь передо мною живая, и говоришь всякую чушь! — Нет, ты ошибаешься. Я умерла уже давно, в тот миг, как узнала об этом. Знаешь, что я тогда сделала? Я забрала все, что у меня было, и начала жить заново. Хотя жизнью, это не назовешь…- я замолчала, осознав, что впервые за долгое время открыла кому-то душу. Мне казалось, что будет сложно кому-то рассказать об этом, а теперь, я как ни в чем не бывало, говорила это пятнадцатилетней девушке. Я осеклась, и замолчала. — Мне все равно, что произошло с тобой. У меня свои проблемы, — она вновь отвернулась. Выдвинув ногу вперед, она уже почти сделала этот шаг, но я не смогла стоять на месте. В миг, во мне проснулся злой зверь, и я с рыком ухватила её за предплечье и затащила в комнату. Она с громким стуком упала на пол, и жалобно заскулила. А мне уже было все равно на её чувства. Я рывком поставила её на ноги, и поставив её спиной к стене ухватилась за тонкую шею. Она захрипела, и попыталась вырваться. Я немного ослабила хватку, чтобы она могла дышать, но не отпустила её. Во мне бурлил гнев, и я готова поклясться, что мои глаза налились кровью. — Глупая девчонка, — зашипела я, сверля её взглядом. — Отпусти меня, — жалобно захрипела она. — Отпустить? Чтобы ты выпрыгнула из окна? Какая разница как умирать! — Я хочу умирать не так, отпусти меня! — взмолилась Яна, но я уже вошла во вкус, и не могла больше держать в себе злость, которую я долгое время держала в себе. — Ты мерзкая, — презрительно произнесла я, — ты жалкая, трусливая уродка. Ты понимаешь, что совершаешь глупость? Ты здорова, у тебя есть деньги, друзья. Тебе только 15, и у тебя ещё может появится другой. Мне мерзко смотреть на тебя. Ты ещё ничего не видела в этой жизни. Знаешь, что я тебе скажу? Таких как ты, хочется раздавить, как тараканов, — я сильнее стиснула её шею, и она вновь заскулила. Через миг я вновь ослабила хватку, и продолжила.- А знаешь, кто действительно достоин уважения? Ты была когда-то в детском доме? Ты видела, как дети живут без родителей, но все равно радуются каждому дню? Видела, как они улыбаются? Слышала, как они смеются? А я была, и все видела, и все слышала. Они светятся изнутри, а не прогнившие, как ты. А не приходилось ли тебе случаем побывать в хосписе? — при воспоминании мне стало не по себе, но я уже не могла остановить поток слов- Ты знаешь, как дети борются с болезнью до последнего, и мечтают лишь об одном — жить! Они ценят каждый миг, и наслаждаются каждым вдохом! Они не хотят умирать, но отдают Богу душу, потому, что их болезнь невозможно вылечить! Мне жутко обидно, что такие люди, как они, умирают с улыбкой на губах, а такие как ты, маленькая дрянь, не ценят то, что дали тебе небеса. Ну и где же эта чертова справедливость в этом мире??? — больше я не могла произнести не слова, и тяжело дыша, отпустила Яну, она с грохотом повалилась на колени, ухватившись руками за шею, пытаясь отдышатся. По моим щекам катились слёзы, а в глазах стоял густой туман. Боль. Сильная боль раздирала грудную клетку, словно огромные тиски зажали моё сердце. Теперь уже всхлипывала я, и оперлась спиной о стену, чтобы не упасть. Внезапная резкая боль, словно меня кто-то пырнул ножом в живот. В глазах потемнело, и я ухватилась руками за единственное, что давало мне надежду на лучшее будущее — за своего ребёнка. Ещё один приступ боли. Сильной, адской боли, и я не выдержала, потеряв сознание…