Отражение

С объявлением чемпионов Турнира в Хогвартсе появилось много новых лиц. Одно из них — неприятное, в очках, отделанных драгоценностями (интересно, в них вообще реально находиться на солнце?), принадлежало журналистке, которая сотрудничала с Пророком. Одним из самых удачных моментов во всей этой ситуации Гарри искренне считал тот факт, что журналистка почему-то обделила его своим вниманием. Когтевранцу она сразу не понравилось — какая-то въедливая, скользкая, наглая, неприятная. Она обозвала Гарри «милым мальчиком», а после переключила своё внимание на других чемпионов, что позволило Поттеру беспрепятственно покинуть помещение. Как оказалось позже — это было ошибкой. Журналистка — Рита Скитер — взяла интервью у Клайда. Разумеется, Гарри понимал, что скорее всего журналистка провоцировала Клайда, выдергивала фразы из контекста, приукрашивала, если говорить совсем прямо — лгала. Когтевранец не поверил ни единому слову, сказанному в статье, но всё равно почувствовал какую-то обиду. Всё же Гарри стал чемпионом Хогвартса — Гарри, не Клайд! И всё равно все внимание достаётся гриффиндорцу, Мальчику-Который-Не-Помер. Дело было не в интервью, что-что, а общаться с наглой журналисткой Гарри не хотел. Дело было в, чёрт побери, внимании. Даже сейчас, когда Гарри стал всеобщим объектом обсуждения, всё, что он получает — это насмешки. А Клайд снова белый и пушистый. Помимо, собственно, журналистки, в школу ненадолго приехал мистер Олливандер для проверки волшебных палочек. Собственно, дело довольно быстрое, хоть и не особо интересное. Палочка у Гарри была хорошая, хоть и ничем не примечательная — ясень и сердечная жила дракона, двенадцать дюймов. Очень удобная и простая — ничего лишнего. Хотя, Гарри предпочел бы волос единорога — но это уже вкусовщина. Любая сердцевина имела свои плюсы и минусы, например, жила дракона считалась склонной к несчастным случаям, зато они проще склонялись к Темным искусствам (а плюс это или минус — зависит от волшебника). Как бы то ни было, приближалось первое задание. Оно держалось в секрете ото всех, но что-то подсказывало Гарри, что он единственный человек, который ничего не знает. Чжоу, неожиданно потеплела к Гарри, и хоть он всё ещё не был в восторге от того, что никто ему не поверил, наслаждался сложившейся ситуацией. Во всяком случае, получать поддержку было приятно, особенно от Чанг. Незадолго до дня, который Поттер нежно окрестил «тот самый вторник», Гарри в одном из коридоров перехватил Клайд. — Надо поговорить, — зло бросил гриффиндорец, утягивая близнеца в близлежащую нишу. — А тебе не надо готовиться к интервью или что-то вроде того? — огрызнулся когтевранец, сопротивляясь, в общем-то, для вида. Было интересно, о чем хочет поговорить брат, показательно игнорирующий Гарри с того самого дня, когда пергамент с его именем вылетел из Кубка. — Как тебе удалось обмануть Кубок? — в лоб спросил Клайд, особо не смущаясь. — Я этого не делал, — ощетинился когтевранец, которому уже порядком надоела эта тема. Клайд внимательно посмотрел на брата, а после удивленно хмыкнул. — В таком случае у тебя ещё больше шансов облажаться, — на удивление спокойно заключил он. Гарри ничего на это не ответил. — Драконы, — произнес Клайд так, будто это всё объясняло. Наткнувшись на удивлённый взгляд брата, он уточнил. — Первое испытание. На секунду когтевранцу показалось, что он ослышался. Простите, это испытание для семнадцатилеток? Для школьников? Не для профессиональных драконологов? Вторая мысль, пришедшая в голову Гарри — а не обманывает ли его Клайд? — С чего ты взял? — поинтересовался Гарри, с подозрением глядя на брата. — Долгая история, — отмахнулся гриффиндорец. — Теперь ты знаешь, у тебя есть ещё несколько дней, чтобы подготовиться. Сомнительное заявление, но если слова близнеца — правда… — Зачем ты мне помогаешь? — спросил когтевранец. Клайд недолго помолчал, слишком уж пристально разглядывая стену, вероятно, подбирая слова. А потом задумчиво кивнул и произнес с деланной усмешкой: — Не хочу, чтобы ты вылетел после первого же испытания. Мы же Поттеры. Да. И не поспоришь.