Отражение

Почему-то Гарри начинал медленно переселяться в библиотеку во время какого-нибудь своего расследования — остальное время он предпочитал брать книги с собой и читать их в уютной гостиной факультета. Однако тихое строгое помещение школьной библиотеки Хогвартса заставляло Гарри сосредоточиться на деле, не отвлекаясь ни на что. С Гермионой они были похожи на двух каких-то чудиков, когда закапывались в справочниках. Это, впрочем, никак не повлияло на отношения ребят — друзьями они не стали. Прошли несколько стадий: молчаливое соперничество — тотальное игнорирование — вежливые приветствия, и на этом остановились. А их единственный состоявшийся в библиотеке разговор был посвящен Клайду чуть меньше, чем полностью, что, по мнению Гарри, убило всю надежду на нормальное общение. Их единственный диалог состоялся после того, как когтевранец помог гриффиндорке достать один достаточно тяжелый фолиант с полки. Мадам Пинс, библиотекарь, не любила, когда в доверенном ей помещении использовали магию, тем более, на книгах, поэтому приходилось справляться своим трудом. — Спасибо, — вежливо произнесла Гермиона, осторожно кладя старый тяжелый фолиант на стол. — Не за что, — равнодушно пожал плечами Гарри и вернулся на свое место, где его поджидала книга, посвященная древнеегипетским существам (или отчаянию Поттера, тут уж с какой стороны посмотреть). Впрочем, сосредоточиться на книге мальчику не дал тихий задумчивый голос Грейнджер: — Так странно, что вы близнецы, но такие непохожие, — казалось, что гриффиндорка разговаривает даже не с Гарри, а сама с собой. «Если она хоть слово скажет про шрам…» — уныло подумал Поттер. — Почему у вас такие отношения? — спросила Грейнджер, переводя взгляд на когтевранца, который всё ещё делал вид, что читает. Гарри тяжело вздохнул. Это был далеко не первый раз, когда ему задавали этот вопрос. И что-то подсказывало Поттеру, что далеко не последний. — Какие? — решил все же уточнить Гарри у гриффиндорки. Гермиона сделала неопределённый пасс рукой, точно собираясь с мыслями (или пытаясь невербально проклясть Поттера, тоже вариант). — Я не могу сказать, что вы не любите друг друга, — осторожно начала Грейнджер, глядя куда угодно, только не на Гарри. — Но вы предпочитаете делать это на расстоянии. А когда вы вместе — только ругаетесь или шутите друг над другом. Или над окружающими, например, над профессором Локонсом. Поттер, признаться, не помнил, когда это он вместе с братом успел поиздеваться над Локонсом, но спорить не стал. Вместо этого он ответил на первоначальный вопрос Гермионы, не то чтобы очень искренне. — Разные интересы, разные факультеты, разные друзья, — Поттер пожал плечами и вновь уткнулся в книгу. — Уверен, у Клайда нашлись более увлекательные занятия, чем торчание в библиотеке и штудирование справочников по магическому Египту. — Он готовится к следующему матчу, — моментально вступилась за своего друга Гермиона. — И очень много учится. И устаёт. — Конечно, — пробормотал Гарри, который прекрасно знал, сколько времени Клайд тратит на эссе каждому преподавателю. Самой большой проблемой гриффиндорца были, конечно же, зелья, над ними он действительно корпел. Чуть меньше — эссе для МакГонагалл, которая была слишком справедливой, чтобы завышать кому-либо оценки, пусть даже представителям своего факультета. Всем остальным — профессору Флитвику, который предпочитал практику теории, но все же задавал необходимое количество сочинений из-за рекомендаций авторов учебников, профессору Бинсу, который даже не запоминал имена своих учеников, не говоря уже о том, чтобы проверять эссе, или тому же Локонсу, которому было достаточно того, что ученики писали перед его фамилией слова «великий», «великолепный», «лучезарный» или что-то подобное — в таких случаях Клайд тратил на сочинение в худшем случае минут десять или, в случае с Бинсом, не писал вообще. Эссе же по травологии были золотой серединой между этими двумя крайностями. Гарри знал все это еще и потому, что и сам иногда делал примерно так же. Разве что для декана своего факультета старался — все же, один из любимых предметов. Да и сам профессор поощрял в этом Поттера — например, советовал дополнительную литературу, в которой, помимо всего прочего, были интересные заклинания, которых почему-то не было в школьной программе, хотя предназначались они явно для второкурсников. — Возможно, ты просто его недооцениваешь, — строго отчеканила Гермиона. «И не помню, чтобы ты был записан в команду по квиддичу», — мысленно окончил фразу Гарри. — Ты мог бы узнать его поближе, — продолжала Гермиона. — Если бы у наших факультетов было больше совместных занятий… — Мы и так живем в одном доме, куда уж ближе, — закатил глаза Поттер. К тому же, из достоверного источника (из письма Сириуса, разумеется), когтевранец уже получил информацию о том, что его близнец записался на прорицания и уход за магическими существами. Так что видеться они все равно будут не очень часто… Грейнджер на это ничего не ответила, только села за стол и уткнулась в свой фолиант. А через полчаса в библиотеку нагрянул Терри, и Гарри попросту выкинул из головы этот раздражающий разговор.

***

Утро, на которое был назначен матч Гриффиндор-Пуффендуй, было ясным и солнечным. Когтевранцы, весело обсуждая предстоящую игру, поглощали свой завтрак. Чжоу, с самого утра накинувшая себе на плечи чёрно-жёлтый полосатый шарф, то и дело кидала взгляды на стол Пуффендуя, вернее, на кого-то из учеников, (Гарри так и не смог понять, на кого именно). Терри вслух рассуждал, у какой из команд больше шансов победить. Энтони, уже закончивший завтракать, то и дело нетерпеливо просил друзей поторопиться. — Займёте мне место? — спросил Гарри у Чжоу и Терри. Ребята удивленно посмотрели на Поттера, и тот поспешил объясниться: — Я забыл сдать книгу в библиотеку, — Гарри пожал плечами. — Сами понимаете. Удивление во взглядах сменилось сочувствием. — Конечно, — кивнул Терри. — Прибережём для тебя лучшее место. — Главное, не опаздывай, — улыбнулась Чжоу, и Гарри, силясь подавить глупую улыбку, кивнул. Возле библиотеки мальчика едва не сбила с ног Гермиона Грейнджер. Не обратив на это никакого внимания, девочка метнулась в одну из секций, где, как уже успел выучить Гарри, хранились те самые справочники о всевозможных магических существах. Поттер, который не смог подавить любопытство, проследовал за гриффиндоркой. Гермиона уже листала какую-то старую книгу. Остановившись на одной из страниц, Грейнджер бегло просмотрела информацию, а затем безжалостно выдернула лист. У Гарри натурально упала челюсть — что бы Гермиона Грейнджер портила школьное имущество, да еще и книгу! Но на этом странности не закончились, и гриффиндорка, достав из сумки перо и чернильницу, быстро что-то нацарапала на странице из книги. После чего, просушив чернила, свернула листок, сунула книгу обратно на полку и только тогда заметила Гарри. Судя по всему, видок у Поттера был тот еще, но Грейнджер, не размениваясь на объяснения, проскользнула мимо него. Гарри подошёл к стеллажу и взял книгу, которую поставила туда Гермиона. Мальчик пролистал справочник, нашел отсутствующую страницу, посмотрел номер соседней, а после открыл книгу в самом начале, где располагалось оглавление. «Василиск, значит, — подумал Гарри, потирая подбородок. — Ну конечно. Кого же еще мог заточить в подземельях Слизерин, если не гигантскую змею? Твари, блин, египетские. Я — идиот». Оставался только один вопрос — что же написала Гермиона на листе, вырванном из книги? Гарри спокойно сдал книгу библиотекарю мадам Пинс, которая, судя по всему, собиралась пропустить матч по квиддичу. А затем, выйдя из библиотеки, Поттер пошел к одной из потайных лестниц, по которой можно было срезать путь и оказаться внизу быстрее. Отец частенько показывал карту Мародёров своим тогда еще совсем маленьким сыновьям, и большую часть карты Гарри всё равно не помнил, но эта лестница почему-то отложилась у него в памяти. На стадионе Гарри нашёл своих друзей и сел на скамейку рядом с ними. Игроки вышли на поле, подбадриваемые криками болельщиков. Однако всеобщее ликование длилось недолго. На поле выбежала профессор МакГонагалл, держащая в руках огромный мегафон. Гарри и Терри недоуменно переглянулись. — Матч отменяется! — проревел мегафон, и переполненные трибуны взорвались шумом, криками, свистом. — Всем ученикам вернуться в свои гостиные. Там получите дальнейшую информацию. Поторопитесь! Ребята, огорчённые отменой матча, поспешили в свою гостиную. Оказавшись в башне Когтеврана (Гарри даже не помнил вопрос, на который нужно было отвечать, всё было как в тумане), ученики начали обсуждать о причинах всего этого. — Как вы думаете, что произошло? — спросила Мариэтта шёпотом, как будто боясь, что их может услышать какое-нибудь чудовище. — Наверняка очередное нападение, — проворчал Гарри, напряженно вспоминая вообще всё, что он когда-либо слышал о василисках. — Но на кого? — удивилась Чжоу. — Ведь все были на трибунах, ждали начала игры. Не успел Гарри открыть рот, как дверь в башню Когтеврана открылась, и в гостиную вошёл бледный как мел Роберт Хиллиард, староста их факультета. — Мерлин! — воскликнул кто-то из старшекурсников. — Роб, что случилось? Хиллиард вздрогнул, точно от удара, и перевел взгляд на своего однокурсника. — Было совершено еще одно нападение, — Роберт нервно сжимал и разжимал кулаки, не зная, куда деть руки. Все терпеливо ждали, когда староста продолжит, хотя многие уже сгорали от нетерпения. — Пенелопа… — тихо, на выдохе произнес Хиллиард. — Она в больничном крыле.

***

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Играть в детективов было достаточно весело, до определённого момента. Нет, конечно, Гарри было жаль всех пострадавших, но мальчик, по сути, ничего о них не знал, для него они были просто никем. Зато, как оказалось, когда страдают близкие тебе люди — это воспринимается в разы хуже и больнее, а запоминается, наоборот, куда лучше. Гарри думал, что Клайд сейчас, наверное, чувствует то же самое. Все же, пострадала не только Пенелопа, но и Гермиона. Роберт стал походить на привидение, и скоро мог бы составить конкуренцию Серой даме, Чжоу стала более нервной, а Мариэтта иногда плакала. Даже первокурсники, успевшие привязаться к старосте, ходили как в воду опущенные. Да, возможно, они не были так уж близки с Пенелопой, но девушка была очень доброй и отзывчивой, и её все любили. Единственной, чье поведение ни на йоту не изменилось, была Полумна Лавгуд. Гарри это удивляло. Все же первокурсница души не чаяла в Кристал, и такое спокойное отношение к нападению… Поттер подсел к девочке и, дождавшись, пока та обратит на него внимание, спросил: — А ты за Пенелопу совсем не переживаешь? Полумна покачала головой. — Профессор Стебль сказала, что снадобье, которое им поможет, скоро будет готово, — девочка улыбнулась. — Всё будет хорошо, я знаю. Как ни парадоксально, но Гарри после этих слов действительно стало легче.

***

С Клайдом Гарри столкнулся неподалеку от больничного крыла. Когтевранец только что навестил Пенелопу, а Клайд и Рон, вероятно, шли к Гермионе. Братья замерли, точно неожиданно встретились после десятилетней разлуки, хотя это, разумеется, было не так. Клайд неловко кашлянул и спросил: — Ну, как ты? — Нормально, — пробормотал Гарри. — А ты как? — Нормально, — кивнул Клайд. Рон, закатив глаза и пробормотав что-то про придурков, пошёл дальше, оставляя близнецов вдвоём. Выражать сочувствие было нелепо, разговаривать об уроках или родителях — тем более, так что Гарри решился задать один интересующий его вопрос, раз уж судьба свела его с братом именно в этом коридоре. — Вы ведь разгадывали загадку наследника Слизерина, так? — спросил когтевранец, понизив голос. — Да, — кивнул Клайд, нервно озираясь. — Что она написала на листе? — спросил Гарри и, наткнувшись на недоумевающий взгляд брата, поспешил объяснить: — Я видел её тем утром в библиотеке. Она вырвала страницу из книги и что-то на ней написала. Мне интересно, что именно она… Договорить Гарри не успел. Потому что Клайд, лицо которого вытягивалось в течение короткого рассказа когтевранца, неожиданно сорвался с места и бросился в сторону больничного крыла, оставив недоумевающего Гарри в одиночестве.