Кровавая луна

      На следующее утро отец уехал. Ему надо было лично посетить банк, находящийся в городе за сто миль от Бледмунда, и он отбыл, наскоро собрав вещи и прихватив управляющего. Управлять производством остался его заместитель, а хозяйством — крикливая экономка. Я же фактически осталась предоставленной самой себе. Отец, посетив меня с утра, разрешил короткие прогулки в саду, и я с радостью воспользовалась этим. В прогулках меня всегда сопровождала Элис. Она мне рассказывала о Джаспере и том, как серьезно оказалось внезапно возникшее чувство между ними. Действительно, прошло совсем немного времени, как Эдвард, после того памятного случая, покинул ее, но Джаспер появился вовремя. Он, по словам Элис, не переступал черту, но при этом оказался очень любезным, милым и понимающим. Я не осуждала девушку за быструю смену кавалеров, скорее желала ей счастья, надеясь, что все злоключения, выпавшие на ее долю с появлением Эдварда Мейсона, остались в прошлом.       К большому своему сожалению вспомнила, что так и не поблагодарила по-настоящему Джаспера. Когда я рассказала об этом Элис, она лишь рассмеялась:       — Эка беда, мисс, хотите, я передам ему вашу благодарность? Или же… Можно позвать его в кабинет, и вы поблагодарите, коль будет угодно. Ваш батюшка точно не был против, а я поприсутствую.       — Это было бы разумным. Позови его, Элис.       Элис радостно улыбнулась мне и покинула библиотеку. Я волновалась. Я не привыкла так открыто нарушать правила, установленные для молодых леди, а тут открыто пошла наперекор воле отца. Волнение дало свои плоды, и я невольно расчесала рану, которую получила вчера, случайно поранившись ножом, служившим для того, чтобы открывать письма. На поверхность стола, за которым сидела, упали несколько капель крови, которые я неуклюже стерла ладонью.       — Мисс? Вы хотели меня видеть?       На пороге появился молодой человек с шапкой светлых волос, за ним, мило улыбаясь и придерживая свое пышное платье, вошла Элис. Я поднялась из-за своего место, зажимая рану на руке, которая все еще кровоточила.       — Да, доброе утро, мистер Уитлок, я позвала вас…       Его лицо вдруг исказилось, потемнело, глаза почернели, стало напоминать те, которые я видела в религиозных книжках, когда описывали чудовищ ада. Сначала я не поняла, в чем дело, а потом увидела, как он смотрит мою руку, явственно испачканную кровью.       — Все хорошо? — спросила я, еще не веря в происходящее. То, что видела, не было нормальным. Все легенды, о которых я читала, встали перед глазами. Человек ли был передо мной? Но как такое возможно? Не обман ли это воображения?       — Да, все хорошо, мисс, — он моргнул, и я увидела, как Элис с беспокойством смотрит на меня. Ее взгляд остановился на моей руке, а после я увидела, как она поправляет шарф, который прикрывал ее шею. Она никогда прежде не носила шарфов…       — Я хотела лично поблагодарить вас за то, что спасли меня и помогли найти дорогу домой. Благодарю вас, мистер Уитлок. Простите, что раньше не смогла сказать вам это.       Я шагнула к нему, мысленно содрогаясь от страха. Он почти отпрянул от меня.       — Спасибо, мисс. Но не стоит благодарности, я был рад помочь вам.       — В таком случае, вы можете идти, мистер Уитлок.       Он буквально бегом покинул комнату, а за ним последовала Элис.       Я же едва устояла на ногах.       Все эти убийства… Нападение диких животных… Реакция Джаспера Уитлока на мой порез.       Легенды… Это не может быть правдой. Джаспер Уитлок просто не может быть вампиром. Их не существует…       Мне никто не поверит. В это невозможно поверить.       У меня был только один человек, кто мог помочь разобраться с тем, что случилось. Карлайл Каллен, первый рассказавший мне эту старинную легенду.       Я едва дождалась вечера. Все слуги разошлись по своим комнатам, а я накинула неприметный плащ и выскочила из дома молясь, чтобы меня никто не увидел. Улицы были темны и пустынны. Доктор жил в миле от меня, это расстояние я проделала быстрее, чем когда-либо в жизни. Забарабанила в дверь молясь, чтобы открыл кто-то, кто смог провести меня к доктору Каллену.       — Мисс Белла? Что вы делаете здесь в такой час одна? — спросил он, пропуская меня в дом.       — Доктор Каллен… Доктор Карлайл… Сэр… Простите, что пришла в такой час. Я не верю в то, что сейчас скажу. Спасите меня от этого безумия. Мне кажется, что Джаспер Уиотлок — вампир. Я думаю, именно он убил Розали и Джессику.       Он молча смотрел на меня. Доктор держал в руках свечу, и я явственно видела, как потемнели его глаза.       — Как вы узнали?       — Я видела, как изменилось его лицо, когда он почуял мою кровь. Я случайно поранилась, а он в тот момент вошел в библиотеку. Я хотела поблагодарить его за спасение.       — Белла, — он схватил меня за руку, — вы не должны лезть в это дело. Оставайтесь здесь, я разберусь. Вы не должны ни о чем никому рассказывать, вы…       Я рассеянно смотрела на него, не в силах поверить. Холодная кожа, потемневшие глаза… Он так был похож на Джаспера.       — Вы верите мне, и вы испугались. Вы не хотите, чтобы я рассказывала кому-то. Это может быть только в одном случае. Если вы тоже вампир.       Я оттолкнула его от себя и бросилась к двери, но не смогла ее открыть. Доктор Каллен оказался куда быстрее и сильнее меня, он захлопнул дверь перед моим носом.       — Да, я вампир, Белла, а насчет Джаспера я не знал. Он не имеет типичного запаха для вампира, и я не мог его подозревать. Я разберусь с этим. Белла…       — Отпустите меня — или убейте. Джаспер ваш сообщник? Это вы убили Розали? Вы? Боже! Я доверяла вам! А вы кормили меня этими легендами и забавлялись. Как вы могли? Или все человеческое вам чуждо?       — Джаспер не мой сообщник. Я вообще не знал, что он вампир. И, если он действительно окажется вампиром, убившим девушек, он понесет наказание. Белла, я никого не убивал. Я не убийца…       — Почему я должна вам верить? Почему я должна доверять вам? — меня трясло, я с трудом не переходила на крик.       — Ты не должна. Я прошу тебя об этом. Я все расскажу, обещаю. Я просто должен сначала найти Джаспера и сделать так, чтобы он никому не навредил.       — Ладно, я поверю вам, доктор.       Он оставил меня на несколько часов. Когда он вернулся, уже была глубокая ночь.       — Джаспер сказал, что он не убивал девушек. Я никогда не встречал прежде таких вампиров. Это очень странно. Сейчас он в надёжном месте, откуда ему не выбраться, можешь быть в этом уверена.       — Вы верите ему?       — Я не знаю, Белла. Я ничего не знаю. Я должен отвезти тебя домой.       Мне оставалось лишь согласиться.       Моего отсутствия никогда не заметил. Карлайл явился в мою комнату, едва я переступила порог. Я молча смотрела на него, ожидая, что заговорит.       — Я спрошу лишь об этом вас, но прошу ответить честно. Да, часто можно услышать, что подлинное равенство между мужчиной и женщиной, между господами и рабами сейчас невозможно. Но возможно ли равенство между вампиром и человеком? Можно ли назвать их равными друг другу? Если не брать, конечно, в расчет, что все мы — от природы убийцы. Подумайте, мисс Белла. Я прошу.       Я молчала несколько мгновений, прекрасно понимая, что не могу ничего ему сказать. Я понимала лишь, что считаю его равным себе, даже если он — вампир. Поэтому ответила.       — Да, я считаю, мы с вами — равны.       — Тогда я попрошу тебя лишь об этом: выслушать меня внимательно, отбросив все условности, называть друг друга просто по имени, быть не добрыми друзьями, конечно, но хотя бы равными. Я прошу лишь об этом, Белла: будь моим слушателем и позволь мне рассказать свою историю. А после я уйду.       Я встала к окну, отвернувшись от него. Мне было страшно, но я хотела выслушивать его. Почему-то я доверяла ему, хотя никаких оснований не было,.       — Я готова выслушать тебя, Карлайл, — имя доктора далось мне с трудом, я не привыкла обращаться к нему так просто, ибо правила приличия были нарушены, — но ты уверен, что беседовать здесь безопасно?       — Мой слух и зрение отличается от людского, к тому же, я обладаю повышенном обонянием… Как объяснить… Для меня мой нюх — давно основное чувство. Обычный человек может чувствовать запахи, но не по сравнению со мной. Сейчас я слышу, что происходит на первом этаже, детально могу рассказать, кто прошел, а кто нет. Для меня это полноценная картина. Я пойму, если кто пойдет сюда.       — Хорошо. Спасибо. Можно спросить?       — Пил ли я когда-нибудь человеческую кровь? — его глаза горели, и только сейчас я поняла, как их цвет был неестественен. Они были яркими, желтого цвета и вовсе не походили на человеческие. Кожа слишком ровная, бледная, лицо удивительно чистое, даже легкие морщинки выглядели удивительно симметричными и правильными. Скорее статуя, чем человек. При одной мысли о том, что он убивал людей и питался их кровью, мне становилось плохо. Спасать людей, быть врачом и убивать их? Это невозможно. Быть может, он мог просто питаться кровью, как Джаспер? Элис ведь была жива…       — Я никогда не пил человеческую кровь, — я неверяще посмотрела на него, и он торопливо продолжил, — я питаюсь кровью животных. Я не убивал людей для пропитания и сокрытия своей тайны. Я прошу тебя поверить мне в этом.       — Почему я должна поверить тебе? Разве это не нормально для вампира — пить кровь людей, убивать их, наслаждаться этим? Легенды говорят сами за себя, — он шагнул ко мне, так близко, что я невольно отшатнулась.       — Прости. Я не могу… Я не могу справиться со страхом. Но почему-то я тебе верю.       — Это ты меня прости, Белла, — произнес Карлайл, — мне жаль, что так получилось. Я не хотел, чтобы так получилось.       — Как получилось? — я впервые посмотрела ему прямо в глаза, не боясь прямого взгляда, — ты не мог рассказать мне о вампирах, хотя и случайно услышала ту легенду. В любом случае, продолжай. Я не буду донимать тебя вопросами.       — Сядь, пожалуйста. Я прошу тебя. Тебе тяжело долго стоять, я знаю. Я отвечу на любые твои вопросы, расскажу все, что захочешь.       Я послушно уселась на постель, а он занял место напротив меня. Это было так странно… Никогда я еще не была с мужчиной настолько наедине, никогда не могла сказать, что говорила как с равным…       — Я родился в начале семнадцатого века в семье приходского священника, который, к тому же, занимался тем, о чем сейчас не принято говорить: охотой на вампиров. Тогда никто не знал их точного названия, лишь иногда всплывало латинское слово «вампир», но мы звали их просто кровопийцами.       Ты слышала об охоте на ведьм? Конечно слышала, это оставило большой след, до сих пор кое-где это практикуется, хотя и не с таким размахом. Я же родился в рассвет этого явления. Охота на вампиров была однако редкой, большинство не верило в их существование. Мой же отец сделал ее целью своей жизни. Он не знал, правда, как убить вампира, считая, что религия, крест, молитва поможет. Увы, он ошибался. Когда стал стар, он назначил меня, старшего сына, ответственным за поиск вампиров. Увы, до того момента он не видел ни одного вампира, но несколько его соратников были убиты кровопийцами. Я оказался удачливее. Одним холодным вечером мы наткнулись на логово бродяг, питавшихся кровью, которые совсем оголодали. Со мной было двое молодых мужчин, которые собирались стать священниками, они были сильны, но, как и я, самонадеянны. Нам не помогли кресты — такие, как я, их не боятся. Услышав наше приближение, вампиры выскочили из своего логова. То было в дремучем лесу, вдали от дороги. Их было двое — старик и молодой, как сейчас я понимаю, только обращенный. Красные глаза, бледная кожа, сила, скорость… Нас обескуражил их вид, и мы не смогли бороться… Одного из моего спутников убили, второго утащили с собой, меня лишь укусили. Вампиру не удалось выпить моей крови, но одного укуса было достаточно для обращения. В легендах говорилось, что меня ждет. Понимая, кем я становлюсь и что будет со мной, я поспешил покинуть место моей смерти. Боль была адская, я зажал рану рукой, полз, стараясь не кричать. Силы уходили с каждой минутой…       Я пролежал в канаве три дня, и на третий превратился в того, на кого охотился. Зрение, слух, обоняние улучшились, кожа стала плотной, мне теперь не нужна была еда.       — Ты не ешь? Прости, что перебила. Карлайл поднялся с кресла. До этого он был абсолютно неподвижен, и я поразилась, как раньше могла его принимать за человека. Как его вообще кто-то мог принимать за человека.       — Возьми мою руку, — увидев мой смущенный взгляд, он продолжил — отбрось сейчас смущение, отбрось налет веры в то, что я человек.       Я поднялась и шагнула к нему, смущаясь и одновременно думая о том, как смогу взять его за руку. Сейчас не в пылу страха или эмоционального подъема это было особенно сложно. Его кожа была похожа на человеческую, но гораздо тверже, ровнее и холоднее. Она напоминала по ощущению шелк, он был статуей, но и точно не человеком. Забывшись я провела пальцами по его руке. Рукава своей верхней одежды он закатал, его руки были обнажены до локтя. Карлайл следил за мной с молчаливой терпимостью.       — Невероятно. Не могу поверить, что это реальность. Ты гораздо холоднее любого человека.       — Температура моего тела равна окружающей. Сейчас она равна той, что в этой комнате. я действительно не нуждаюсь в пище, если я ее принимаю, мне приходится вызывать рвоту. Но я по-прежнему могу пить, и этим многие вампиры активно пользуются. Хорошо согревает тело, к примеру, алкоголь. В целом, мое тело функционирует, как и человеческое, за исключением того, что любые порезы затягиваются, а если отрубить конечность и приложить ее обратно, то рука прирастет. Но если оторвать голову, воткнуть деревянную палку или кол в сердце, то я умру. С любыми предметами, сделанными из других материалов, это не получится. В чем причина — не могу сказать. И я могу чувствовать боль, но она не убивает меня. Я могу чувствовать, но не могу производить потомство.       — Откуда ты все это знаешь? Неужели лично отрубал себе руку, да и вообще? Неужели это легенды? — спросила я в растерянности, чувствуя, как постепенно появляется все больше и больше вопросов. Страх никуда не ушел, он модернизировался, но вместе с ним пришло желание узнать как можно больше.       — Та аристократическая семья, с которой я жил в Италии, — вампиры. Им всем больше двух тысяч лет, и они давно занимаются сбором информации о вампирах.       — Вампиры живут так открыто? Но разве никто не догадывается? И они ведь… питаются человеческой кровью?       — Главный принцип их существования — это сокрытие нашей тайны, и те, кто нарушает его, обычно несет наказание. Они, конечно, не следят в целом за порядком, но те, кто ведется себя слишком открыто, может навлечь на себя их гнев. Как те, кто устроил Варфоломеевскую ночь — то была община вампиров, решившая открыть свое существование и напавшая на многих людей, устроив кровавую резню. Вольтури вмешались, объяснив все борьбой между гугенотами и католиками, а во всем обвинили Екатерину Медичи, воспользовавшуюся свадьбой печально известной Маргаритой Валуа. И, конечно, — его голос стал гораздо ниже, в нем слышался бессильный гнев и печаль, — они питаются кровью. Я провел с ними достаточно, но не смог переменить их взглядов, поэтому покинул семейство. Почему-то моя персона была для них привлекательна, но существовать я с ними не смог. Больше наши пути не пересекались.       — Боже мой, — я не сразу смогла говорить и даже, казалось бы, пошатнулась, он подхватил меня за талию, чтобы я не упала.       — Белла… Хватит на сегодня разговоров, я… Твой пульс участился, нужно прекратить, — произнес он. Я покачала головой.       — Дай мне минутку. Сейчас станет лучше, — я несколько раз вдохнула. Он был выше меня дюймов на восемь. Никогда еще прежде я не была так близко к нему, вообще к чужому мужчине, который не был моим родственником. Его объятия оказались удивительно приятными, хотя я всеми силами гнала от себя эту крамольную мысль. Левой рукой он обнимал за талию, правая лежала на моем плече, таким образом, я оказалась в кольце его рук. Несмотря на то, что он был гораздо холоднее, чем я, мне было удивительно уютно.       Еще удивительным был его запах, который оказался очень сильным. В нем смешался запах мужчины, но и чего-то чуждого, непонятного. Мне казалось, будто я в лесу, и к этому запаху примешивался дорогой одеколон, которым он чуть-чуть надушился, но теперь я понимала, что его как раз не было.       Через несколько мгновений он помог мне дойти до постели, на которую я снова уселась. Голова больше не кружилась.       — Вы не стареете? И вы — бессмертны? — наконец спросила я.       — Мы не меняемся и не стареем. И мы — бессмертны. По крайней мере, Вольтури живут уже пару тысяч лет.       Я молчала, пытаясь осознать этот факт.       — Ты говорил, что родился в начале семнадцатого века. Получается, тебе больше двухсот лет?       — Около двухсот двадцати.        Карлайл отошел от меня, взъерошивая всегда аккуратно причесанные волосы. Сейчас ему едва можно было дать лет двадцать. Больше двух веков! Он застал Наполеоновские войны, принятие Конституции, войны с индейцами, Канта, был современником Бетховена. Я слишком мало знала о той эпохе, которую он видел собственными глазами. Он мог танцевать на старинных балах, видеть казни, освоение Америки, войны за независимость, ему был доступен целый ми, но он приехал в сюда и стал простым врачом. Зачем?       — Почему ты приехал в это место?       — Ты помнишь легенду о кровавой луне, которую я рассказал тебе?       — О вампире, который раскаялся? Боже милостивый… Ты веришь в нее? Ты хочешь стать человеком?       — С тех пор, как я покинул Вольтури, я искал способ снова обрести свою человеческую душу, если это возможно. Я изучал легенды и при Вольтури, хотя они лишь смеялись, не веря в это. А потом я наткнулся на сведения, что это возможно. Я отправился в Египет, в котором общался с древними старцами, читал рукописи, пытался найти след того, что это возможно. На это ушли десятилетия. А потом я нашел ту самую легенду, что рассказал тебе и понял: это мой шанс. Местные предсказали, что кровавая луна появится, но за десять лет я не смог увидеть ее. Тогда я услышал о вашем городке, говорят, именно тут она может появиться. А затем один астроном сказал мне, что луна появится в августе. И я приехал сюда, боясь ее пропустить.       — Ты действительно веришь в это?       — Временами как ни во что другое. Я понимаю, что это глупо, нереально, но мне так бы хотелось вновь стать человеком… — его голос стал еще тише, он почти шептал и теперь избегал моих глаз.       — Почему ты хочешь стать человеком? — спросила наконец я.       — Я двести лет живу на свете. Я видел, как умирают все мои близкие, и не смог обрести никого за эти века. Мне надоело быть одному, надоело понимать, что нужно скрываться, прятаться, бегать… Я хочу успокоиться, перестать бегать, хочу иметь возможность спокойно умереть.       Я молчала, чувствуя, что не смогу ничего ему на это ответить.