Часть 6.
13 июня 2020 г. в 18:32
Я очнулась внезапно. Было больно и холодно, а левую руку ощутимо покалывало. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: я в своей комнате, укрытая одеялом, а надо мной склонился доктор Карлайл. Его лицо казалось ещё бледней, чем я видела прежде, а глаза были ещё темнее.
— Мисс Белла, — он коснулся моего лба, — вы помните, что произошло? — его голос был очень заботливым. Из этого я сделала вывод, что моё состояние слишком ухудшилось, что вовсе меня не удивило.
— Я не помню, — произнесла я, — мы были на похоронах, а потом ко мне подошёл мистер Мейсон и я отключилась.
— Вы потеряли сознание. Но сейчас вы дома, всё будет хорошо. Вы спали почти сутки. Как вы себя чувствуете? Болит что-нибудь? Если не можете говорить, просто кивните.
— Мне нужно умыться и… — я смутилась.
— Конечно. Элис, — служанка появилась тут же, — помогите, пожалуйста.
— Хвала небесам, мисс, мы так испугались! И батюшка ваш, и господа, и доктор Каллен приехал расстроенный. А как он беспокоился о вас!
— Полно, Элис, полно, помоги мисс.
Я зарделась от смущения, когда поняла, что сейчас окажусь перед Калленом в одной ночной рубашке, но тот вышел из комнаты, попросив служанку позвать его, когда всё будет кончено. Элис ещё что-то щебетала, но я не слушала: все силы уходили на то, чтобы не упасть.
— Со мной всё в порядке, Элис, только тяжело стоять на ногах.
— Я так рада, что вы очнулись, мы и не чаяли уже.
— Я тоже рада этому, поверь.
Когда все процедуры были завершены, а меня переодели в новую рубашку, Элис помогла мне лечь в постель. Все эти действия совершенно лишили меня сил. Доктор Карлайл появился тут же, как меня уложили в постель, Элис даже не пришлось звать его.
— Элис, принесите, пожалуйста, для мисс похлебки, которую я просил для неё сварить.
Элис тут же вышла, оставив нас вдвоем. Доктор протянул мне стакан с микстурой, которая оказалось невероятно горькой, но я привычно выпила всё до капли.
— Вам следует беречь себя, мисс Белла.
— Я стараюсь это делать, но что толку? Я всё равно умру.
— Все люди умрут когда-нибудь, но в ваших силах это отсрочить. Ну-ну, вам не следует много говорить.
Он пододвинул стул к моей кровати, уселся на него. В свете свечей его лицо казалось мистически странным. Он уступал в красоте Эдварду Мейсону, но почему-то мне было куда приятнее смотреть на него.
— Позволите вашу руку?
Я с готовностью протянула её. Его удивительно холодные пальцы сомкнулись на моем запястье, и со стороны могло показаться, что в этом жесте было нечто романтичное, будто он предъявил на меня свои права. Его рука оказалась неожиданно сильной, и, увидев что-то в моих глазах, доктор ослабил хватку. Он считал пульс минута за минутой, пока в дверях не появилась Элис с подносом.
— Я принесла похлебку, мисс, и чай принесла — всё, что вы просили, доктор, принесла. Экономка ещё хотела положить еды, но я отказалась. Я правильно сделала, мисс?
— Дай мне чашку, Элис, с мисс все будет хорошо, нет нужды так волноваться.
Элис тут же замолкла и покорно отдала чашку доктору, но не смогла сдержать удивления.
— Вы сами будете кормить мисс Беллу?
— Дай мне чашку и салфетку, — он забрал у неё всё, — помоги мисс Белле сесть.
Элис помогла приподняться, поправила подушки, чтобы было удобно, а после прикрыла меня одеялом. Сверху положили салфетку, а доктор протянул мне кружку.
— Вам нужно выпить всё, но медленно.
Я послушно приняла чашку из его рук. Содержимое чашки было очень жидким и неприятным на вкус. Доктор, заметив моё отвращение, придвинулся ближе и чуть улыбнулся:
— Раз можете выражать недовольство, значит возвращаетесь к жизни.
— Мне кажется, мисс Белла никогда этому не разучится, — улыбнулась Элис.
Служанка, которую я давно в глубине души считала скорее подругой, нежно улыбалась мне, и её слова были вовсе не обидными. Усмехнувшись, я чуть не пролила на себя остатки похлёбки, ибо чашка выскользнула из слабых рук. Карлайл, однако, будто это предвидел и успел перехватить чашку.
— Неловкость — моё второе имя, — слабо проговорила я, усиленно пытаясь улыбнуться.
— Я все уберу, — поспешно произнесла служанка и забрала у доктора чашку.
— А на самом деле, какое ваше второе имя? — спросил доктор, снова взяв моё запястье, пока Элис быстро убирала поднос, а также салфетку, которой прикрыла меня.
— Мария. Изабелла Мария Свон. А ваше, доктор Карлайл?
— Александр. Но я вам этого не говорил, мисс Мария. Вам пора спать.
— Я совсем не хочу спать, доктор Карлайл. Пожалуйста, можно я просто полежу?
— Вам нужно поспать, мисс, — доктор оставался непреклонен, — я побуду с вами рядом, но вы должны заснуть.
— Могу тогда я попросить вас? Я понимаю, это невежливо и грубо, я и так слишком многим вам обязана…
Он отпустил мою руку и улыбнулся. Его улыбка показалась мне чуть уставшей, но искренней, и лишь поэтому я продолжила.
— Вы не могли бы рассказать ещё какую-нибудь историю? Как тогда, в библиотеке. Пожалуйста.
Карлайл поднялся и отошёл к окну.
— Я бы тоже очень хотела послушать, доктор Каллен. Если можно, — попросила Элис.
Он обернулся и посмотрел на меня, замершую в ожидании, и на служанку, которая заняла своё место у моей постели. По его лицу сложно было что-то понять, но я видела, что моя просьба удивила его. Сейчас я только надеялась, что он выполнит её, ибо только это помогло бы мне отвлечься. Мне нравилось слушать его — вовсе не хотелось перебить или уйти почитать книгу, которая обычно казалась интереснее пустых разговоров. Этот случай был совсем другим, и я отчаянно желала, чтобы рассказы доктора Карлайла продолжались, а я была их слушательницей.
— О чём вы хотите послушать, дамы?
Я не успела ничего сказать, потому что меня опередила Элис.
— Что-нибудь про любовь.
— Что ж, я не знаю много историй о любви, кои было бы позволительно рассказывать в обществе, однако поведаю вам одну, услышанную от Шампольона, — тут он стушевался, но не пояснил, кем именно был этот загадочный господин, — только у неё печальный конец.
— Жизнь никогда ничем хорошим не заканчивается, доктор, вам ли не знать этого, — сказала я. В его глазах я увидела странное понимание, и от этого стало даже теплее.
— Опять вы грустные вещи говорите, мисс. Рассказывайте, доктор Каллен, печальный конец меня не расстроит, если история будет интересная.
— Это случилось в Древнем Египте, дамы. Я уже рассказывал о нём, посему продолжу.
Жил-был один жрец. Он был фигурой величественной, а кроме того славился и умом, и происхождением, к его мнению прислушивались даже вельможи, служившие фараону — царю Египта. Однажды сидел он у берегов Нила, предавался размышлениям, как вдруг из ниоткуда появилась змея, кою он не заметил, и укусила жреца. К нему явилась сама Рененутет, богиня плодородия и жатвы. Она и показала ему видение: скоро придёт к нему женщина, чей образ он узрит в видении, и полюбит жрец её и не сможет от этого избавиться, да только это угодно богам. Явился к жрецу образ женщины, то была особа с каштановыми волосами и родинкой над бровью.
Очнулся жрец ото сна, но не было больше укуса на его ноге. Покинул он берег Нила, чтобы укрыться в своём храме. А через две луны, придя в дом своего друга, вельможи, встретил он женщину.
То была именно она, он узнал и родинку, и волосы, и лицо. Узрев его, женщина испугалась, ибо она была женой вельможи, но тоже увидела его во сне. О, Боги! О, проклятая Рененутет! Боролся с чувством жрец, но не давало оно ему ни спать, ни есть, а та женщина являлась ему во снах, и тоже страдала она. Тогда понял жрец, что жизнь ему не мила боле и что не может он противиться воле богов: так ушла женщина вельможи и стала названной женою жреца. Но не смог вельможа простить жреца, той же ночью его слуги прокрались в дом и убили того, кто украл его жену.
Женщина, которая ушла от вельможи, не могла позволить, чтобы жрец один предстал перед богами, сопровождаемый лишь Анубисом, и убила себя. Да только вельможа не мог допустить, чтобы и после смерти они были вместе: он стёр все символы и украл все канопы — сосуды, необходимые для мумификации, — чтобы не дать душе жреца возможность попасть в загробный мир. Теперь жрец был обречён на вечные странствия в мире живых без возможности найти покой, а вельможа после смерти смог присоединиться к жене. Так и бродит с тех пор по Египту душа жреца, ищущая любимую и проклинающая богов, навлекая на землю горе и беды, обрушивая на неё свой вечный гнев.
— Это было очень красиво, доктор Карлайл.
Элис была молчалива и печальна, что для неё было вовсе не характерно, но мне было всё равно. Сил уже почти не было, но я все равно хотела поблагодарить доктора Каллена.
— Благодарю вас, мисс. А теперь спать.
Я укуталась одеялом, а доктор сел подле постели, взяв моё запястье. Он снова считал пульс. Я очень хотела коснуться его, но сама боялась этого. С этими мыслями и заснула.
В моём сне я была той женщиной.
Был праздник разлива Нила. Я читала немного об Египте и должна была помнить о нём. В доме — моём доме — собралось много гостей. Вокруг сновали рабы с угощениями, наливали пиво, подавали рыбу и фрукты, а я сидела на плетёной циновке, думая о ночном видении. И тут в мой дом вошел он — жрец, явившийся по воле богов. Такими странными казались в тех местах светлые волосы. То был, без сомнения, доктор Каллен.
Увидевший меня, он не выглядел ни удивлённым, ни печальным, а только обречённым. Он понимал, что грядет, но и знал также, что не найдёт силы этому противиться.
А мужем моим был Эдвард Мейсон.
Всё во сне было как в легенде, только финал её отличался от того, что рассказал мне доктор: в ночном кошмаре Эдвард напоил моего возлюбленного кровью и тот обратился в то ночное создание, о котором сам же мне рассказал.
Он же меня и убил.
Я проснулась с рассветом, мокрая от пота. Карлайл Каллен по-прежнему охранял мой сон. Я всё ещё помнила тот страх и обреченность, которые испытала, когда поняла, что именно он был моим возлюбленным в том мире видений. Встряхнуться и отвлечься было слишком тяжело, но я поспешила успокоиться, ибо совсем не хотела, чтобы он что-то понял.
Я стыдилась своего ночного видения, то было лишь следствие болезни.
Но наткнувшись на его взгляд, поняла, что не смогу скрыть увиденное, если он спросит меня о нём.