Кейси Винчестер

Кейси решается открыть глаза не сразу. Она прислушивается. Впитывает воздух, пытаясь понять запах. Должно, ведь, пахнуть кровью и железом? А ещё, наверное, должны издаваться крики и лязганье цепей. Но где всё это? Почему царит лишь тишина и нет ни звука? Может, Ад выглядит не так, как она представляла. Не так, как ей описывали. Кроули когда-то говорил, что заменил пытки в Аду на очередь. И вдруг рядом с собой она слышит сопение. Любопытство пересиливает страх, и она аккуратно открывает глаза, боясь того, что может увидеть. А видит она лицо Сэма. Его глаза плотно закрыты. Непослушные пряди мокрых волос ложатся на лоб, создавая тени. Футболки на нём нет, спит в одних лишь джинсах. Это шутка какая-то? Пытка в Аду для Кейси — видеть Сэма рядом? В чем заключаются её терзания? Она резко садится и по-прежнему не сводит взгляда с парня. Обнимает свои же колени, положив на них голову. Что-то в Сэмми не так. Его волосы слишком короткие, лицо какое-то слишком молодое. На тридцать лет уж точно не тянет. Кейси будто бы в прошлое попала. Она отводит взгляд и видит уже знакомую ей комнату. Все стены, кроме одной, оранжевой, покрашены в белый. Напротив большущей кровати — светло-коричневый комод, на котором лежала коробка с пиццей. И неожиданно она вспоминает. Будто бы удар в живот, выбивающий воздух — третий день спустя знакомства с Сэмом. Они только-только выбрались из Колд-Оука, наконец смогли отдохнуть, чтобы отправиться на кладбище по указу Желтоглазого. На несколько секунд у Кейси появляется абсурдная мысль. Что, если всё, что происходило за эти шесть лет, было сном? И вот, сейчас они поедут к кладбищу, чтобы открыть Врата. Тогда и произойдёт их первый поцелуй, а затем — высвобождением демонов из Ада. Всё это было лишь сном? Следующая мысль не менее абсурдная. Всё, что было ранее, не было сном. Кейси действительно пережила это всё. Только вот теперь её каким-то чудным образом отбросило в прошлое, когда она наконец решила обрести покой. Покой. Это может быть Раем, и это уже больше имело смысл. Но с какой стати? Кейси ведь не заслужила быть в Раю. Это неправильно, нечестно и абсолютно немыслимо. Сэм сделал глубокий вдох, приоткрывая уставшие глаза. Сонный, он был похож на плюшевого мишку. Хотелось обнять его и продолжить вместе с ним спать на этой большой кровати. — Нам обязательно ехать к Желтоглазому? — внезапно спрашивает Кейси, не моргая смотря на Сэма. У неё пересохло во рту. Разве у душ должны быть такие физические реакции? Сухость во рту, мелкая дрожь, ватные ноги. Он усмехается, будто та сказала что-то смешное. — С чего бы нам ехать к нему? — протирая глаза одной рукой, а другой обнимая подушку, задает встречный вопрос. Кейси хмурится. Не понимает. — Так ведь… — Ложись, ты устала в Колд-Оуке, — говорит он и, взяв Кейси за запястье, тянет на себя, как безвольную куклу. Она не сопротивляется, ложится на его слегка влажную после душа грудь, обнимая одной рукой его талию. Под ухом — его сердцебиение. Кейси жмурится. Она не понимает. Всё не так, как было шесть лет назад. Почему всё не так? Это точно тот самый мотель возле Колд-Оука. Так с чего им не ехать к демону? Она знает ответ на этот вопрос, но слишком сильно боится признать. Вина сковывает этот ответ, эти мысли, не давая сознанию признать, что же на самом деле происходит. Вина отравляет и заставляет считать, что её место — в Аду. — Я на Небесах? — всё же спрашивает Кейси, очень-очень тихо. Всё выстраивается воедино. Сэм рядом. Они ещё столькое не пережили. Он не игнорирует её, не ненавидит. Они только-только влюбляются друг в друга. И им не нужно ехать к Азазелю, зная, что выживет лишь один. Так устроен Рай? Он индивидуален для каждого. И для Кейси это — воспоминания о времени, когда они были ещё так юны. Никакой Руби, никакой Лилит, никакого Люцифера, Ада и потери души. Никаких смертей. — О чём ты говоришь? — с улыбкой переспрашивает Сэм. Ну, конечно. Он же лишь звено в её счастливом воспоминании. Он ненастоящий. И он не скажет ей о том, что она в Раю. Кейси приподнимается, заглядывая в глаза Сэма. Всё те же зелёные глаза абсолютно разных оттенков. Тот же заботливый взгляд. Но это не её Сэм. Их счастье было в том, что они столькое пережили и всё равно остались рядом друг с другом. А теперь рядом с Кейси лишь воспоминание из прошлого, а рядом с живым Сэмом Кейси и вовсе нет. Как же он там? Держится? А что с Алексией? Что с Дином? Она не сможет упокоиться в неведении о том, что происходит на Земле. — Я не могу так, — шепчет Кейси со слезами на глазах. Лицо Сэма искажается грустью и долей непонимания. Он хмурит брови, взглядом давая понять, что ему жаль. Он ничем не может помочь, но ему жаль. А Кейси топит себя. Топит самовольно, не может успокоиться. Было бы намного проще, если бы она просто смирилась с тем, что мертва. Всё могло быть хуже. Её жизнь после смерти могла быть хуже. Почему же ей неймётся? Это же Кейси. Кейси Винчестер. Для Винчестеров смириться — это потерять себя. Они всегда борются, даже если не знают, с чем именно нужно бороться. Она слезает с кровати и направляется к двери. Возможно, интересно, просто покинуть свой Рай? Выйти и отправиться в небытие. Чтобы не чувствовать ничего, лишь вечное падение в пустоту. Она кладёт ладонь на холодную ручку двери и готовится к тому, что дверь не откроется, и это было бы логично. Души же не могут просто взять и покинуть свой Рай? Но ручка поддаётся, и Кейси видит выход наружу. Не из Рая. Лишь из этой комнаты. Вытирая на ходу подступившие слёзы, в быстром темпе спускается по лестнице, проходит мимо стоянки. Что-то заставляет её остановиться, не бежать дальше. Прохладный, свежий воздух щекочет лёгкие. Кейси поднимает глаза и видит, что небо усыпано звёздами. Из номера мотеля ей почему-то казалось, что сейчас день, но на улице определённо было ночное время суток. Небо кажется ненастоящим, нарисованным. Фантастически неестественным. Вдалеке, если присмотреться, можно увидеть даже северное сияние. И самый главный объект на этом тёмном полотне — огромная луна, настолько большая, что можно разглядеть все неровности коры. Такую обычно рисуют в мультиках и увидеть подобное своими глазами — потрясающе. Ей кажется, что она попала в детскую сказку. Даже бегут мурашки по коже. Она опускает взгляд и видит тропу, ведущую в лес. Оглядывается, пытается вспомнить — здесь же никогда не было леса. Лишь парковка и длинное-длинное шоссе. Лес будто манил её. Вдали виднелся белёсый, едва различимый туман. Несмотря на глубокую ночь, пространство меж деревьев не было совсем тёмным, можно было различить и пёрышки листьев, и большие кустарники с различными ягодами, и громадные корни вековых дубов. Всегда лес казался Кейси устрашающим, она боялась заблудиться там или же наткнуться на то, что обычно скрывается в ночи. Но сейчас… сейчас она была настолько спокойна и безмятежна, что была готова зайти в этот лес и остаться там навечно. Маленькими, размеренными шажками она шла вдоль тропинки, наступая на шуршащую листву и изредка поглядывая на луну, которую было видно даже сквозь ветви и листья сплетающихся, словно обнимающих друг друга, деревьев сверху. Обычно в лесах, даже самых мрачных, играла жизнь: щебетали птицы, шуршали в кустах мелкие звери. Но сейчас было неестественно тихо. Лишь хруст веток под ногами нарушал гробовую тишину. И ей всё равно не было страшно. Кейси шла безумно долго, но не испытывала усталости. Ей казалось, что прошло уже несколько часов, хотя время здесь, вероятно, течёт не так, как на Земле. Тропинка всё не кончалась и не кончалась, пока наконец Кейси не увидела какой-то свет вдалеке. В голове даже проскользнула мысль — что если это знаменитый «свет в конце туннеля»? Она ускорилась. Ей хотелось побыстрее добраться до источника света, будто бы он отвёл её к Земле, к реальности, к Сэму и Дину, хоть и тонкий голосок в голове твердил, что из Рая никак не выбраться. Два изогнутых клёна образовывали подобие арки. Кейси сделала последний рывок, задержав дыхание, шагнула в эту «арку» и увидела поляну. Солнце, появившееся будто из ниоткуда, ударило в глаза, и Кейси сощурилась, выставив перед собой руку. Огромного диска луны уже не было. Кейси обернулась — сзади всё тот же лес, но теперь он был освещён дневными лучами, а от ночи не осталось и следа. Будто за один шаг Кейси оказалась в другом часовом поясе, где уже давно рассвело. Эта лужайка казалась идеально симметричной, словно кто-то специально сажал деревья строго по кругу, чтобы не дай Бог не испортить совершенную картину. И наконец — хоть какой-то звук. Откуда-то издалека Кейси слышала журчание небольшого ручья, но идти туда не стремилась. Ей хотелось отдохнуть, остаться на одном месте хоть на несколько минут. Судя по ощущениям, она прошла не менее восьми километров по этой бесконечной тропе. Полевые цветы потихоньку расцветали прямо на глазах, а трава, напоминающая зелёное озеро, слабо колыхалась на ветру. Кейси не сдерживает лёгкой улыбки, блаженно выдыхая. Природа иногда бывает до безумия восхитительной. — Мило здесь, правда? Кейси вздрагивает от неожиданности. За это недолгое время она привыкла к тишине, к молчанию. Она оборачивается и видит чернокожего худого мужчину преклонного возраста. Тёмные усы и борода были с проседью, а глаза почему-то отдалённо напоминали рыбьи, были уж слишком большие, а зрачок будто бы полностью поглотил хрусталик. — Кто Вы? — спрашивает Кейси, делая шаг в сторону от него. Такой банальный и глупый вопрос. Они же в Раю. В Раю есть лишь ангелы и погибшие души. — Я Джошуа, ангел господень, — представился он, сцепив пальцы в замок. Он говорил почти как Кастиэль. Также менял слова местами. Также казалось, будто говорящий не из мира сего. — А ты, Кейси Росс, почему не в своём Раю? Кейси Росс. Давно она не слышала своей прежней фамилии. За эти несколько месяцев уже привыкла к другой. — Я Винчестер, — подправляет она с небольшим упорством. Ей это принципиально. Без этой фамилии она потеряет последнее, что осталось у неё от земной жизни. — И разве я не в Раю сейчас? Джошуа поджимает губы и слегка склоняет голову вбок, будто показывая «Не совсем». Кейси выпрямляется, вдыхая свежий, наполненный запахом цветов воздух. Здесь даже дышится легче. Тот мотель душил её. Будто кто-то сцепил свои пальце на её шее и мучительно сжимал. Всё было таким знакомым и таким чужим одновременно. — Мы обращаемся по первейшей фамилии, — объясняет ангел, и Кейси медленно кивает, показывая, что поняла. — А Рай у каждой человеческой души различен. В большинстве своём, это самое яркое, самое греющее воспоминание. Порой это целая череда счастливейших воспоминаний. А порой — место для покоя и уединения. — Тогда что я делаю здесь? — Ты нашла путь к Небесному Саду. Путь для всех также не един: кто-то приходит сюда, пройдя длинное шоссе, ты же прошла через лес. Сад имеет свойство меняться. Кому-то он представляется Ботаническим Садом, Эдемом или тронным залом. Она прикусывает губу, непонимающе качая головой. Для чего все эти заморочки? Складывалось ощущение, что ангелы сами усложняют здесь жизнь, потому что на Земле они и так давно уже всё усложнили. — Зачем всё это? Почему не сделать и дорогу, и сам Сад одинаковым? — Перемены отображают душу человека, его воспоминания и важные для него вещи. В твоей жизни важную роль сыграл лес. Лес. И какую же роль сыграл этот несчастный лес? Кейси абсолютно не помнит, когда последний раз была на природе. Да и вообще, не помнит, чтобы после какого-нибудь похода за грибами её жизнь перевернулась с ног на голову. В этой сказке она не Красная Шапочка, чтобы, встретив Волка, измениться. Вдруг — озарение. Кейси тяжело вздыхает, догадавшись наконец, в чём дело. Сэм. Всё всегда в конечном итоге сводится к Сэму. Он — эпицентр всего. Воспоминания восстанавливаются вспышками. Дорога, демоны, погоня, чёртова канава. Затем — круг демонов, ловушка, белый свет. И в конце концов — поцелуй. Именно в лесу Сэм и Кейси наконец помирились, простили друг другу всё и поняли, что действительно любят друг друга. Именно в лесу Сэм сказал впервые эти громкие слова — «Я люблю тебя». Кто знает, сколько дней, недель или месяцев он бы ещё не разговаривал с ней, если бы не та злосчастная погоня. — Могу ли я выбраться из Рая? — неожиданно спрашивает Кейси совершенно не в тему. Спрашивает так, будто хочет выбраться не из Небес, а из Ада. С таким рвением, упорством. Словно здесь её пытают. И её правда разрывает на куски оттого, что Сэм где-то там, внизу. Неизвестно, сколько времени прошло с момента прибытия Кейси сюда. Что, если с ним что-то случилось? Что, если он в опасности? Что, если у него уже появилась новая девушка? — Нет, увы, — слегка склоняет голову Джошуа в отрицательном ответе. Он спокоен настолько, что это начинает легонько раздражать. Кейси не хочет спокойствия. Она хочет, чтобы всё вокруг шло своим чередом. Чтобы люди вокруг неё злились, радовались, грустили и любили. А не были лишь безвольными солдатами небесной армии. — Жизнь на земле должна идти своим чередом. Одни люди умирают, другие рождаются. Воскрешения не положены. Кейси не сдерживает смешка. Она приподнимает брови, не веря своим ушам. Скрещивает руки на груди в немом возмущении. Воскрешения не положены? Сколько слёз от боли она выплакала из-за смерти то Сэма, то Дина и сколько счастливых слёз она пролила, когда видела их вновь, живыми. Воскрешения не положены? Тогда она должна была уже давным-давно остаться бесконечно одинокой. — Тогда почему воскрешали Сэма и Дина? — Они ангельские сосуды. Их предназначение — служить мечом архангелу своему. Только вот оба архангела в Клетке. И сосуды им без надобности. Кейси не стала спорить с ангелом. В чем прок? У них обоих есть целая вечность на споры, но это лишь пустая трата нервов. В её случаев нервов. Ангел был по-прежнему совершенно невозмутим. — Я не хочу возвращаться в свой Рай, — шепчет Кейси. Обнимает свои плечи руками, будто пытаясь согреться. Но согреваться незачем — температура здесь идеальная. Ни холодно, ни жарко. Словно под стать человеческим душам, всё для их комфорта. Почти как отель на пять звёзд. — Видеть свои счастливые воспоминания… какой в этом смысл, если я знаю, что это всё ненастоящее? И знаю, что это больше никогда не повторится? — То есть, Кейси Росс, тебе не нравится твой индивидуальный Рай? Кейси отрицательно качает головой, стискивая челюсть. Ждёт, наверное, что ангел разозлится наконец. Но тот лишь поджимает губы, видно, думая о чем-то. — Пойдём со мной, — и разворачивается, идя в неизвестном направлении. Он, быть может, вытащит её сейчас отсюда наконец? Или, наоборот, толкнёт в какую-нибудь подсобку, чтобы Кейси подумала о том, где лучше провести свою вечность — в своем лучшем воспоминании или в пыльной комнатке. Только Кейси делает шаг за ним, обстановка вокруг меняется. Она вздрагивает, потому что в округе уже не расцветающая поляна, а белый бесконечно длинный коридор с дверьми по обе стороны. Этот коридор напоминает ей какую-нибудь больницу или скорее огромный закрытый офис. Спустя долгого пути через некончающийся, на первый взгляд, коридор они останавливаются возле одной из дверей. На двери — «Кейси Росс», а снизу: «1983 — 2012». Рядом были другие двери, с такими же наименованиями — «Кейси Росс», но года рождения и смерти были другие. Прямо целый архив упокоенных душ. Джошуа открыл дверь в комнату с её именем, и Кейси ждала, что они сейчас вновь увидят номер мотеля. Это же, по идее, её Рай? Они вернулись к началу, но другим путём. Но её взгляду открывается огромное помещение в несколько этажей. Здание было круглой формы, с множеством арок, которые открывали пути в разные коридоры. И если приглядеться, можно было увидеть, что в этих коридорах — книжные шкафы с миллионами книг. Посередине этого идеального круга расставлены столы такой же закруглённой формы, на каждом столе — светильник, несколько ручек, бумага для чего-то. Осознание до Кейси доходит не сразу. — Это что, Библиотека Конгресса США? — вспоминает наконец она, продолжая разглядывать вычурные узоры на стенах. Ей всегда хотелось побывать здесь. Столько книг, столько непрочитанных вселенных. Но разве с такой жизнью, как у неё, есть время на посещение библиотек? Пусть даже и самых знаменитых. — Именно так, — невозмутимо отвечает Джошуа, стоя где-то возле двери, пока Кейси неуверенными шагами углубляется в здание, рассматривая всё подряд. — Если тебе не нравится Рай в виде воспоминаний, его легко можно заменить на другую форму. Как я уже говорил, для кого-то это может быть местом для покоя. Примеры тому: любимый бар, концерт или вилла на берегу моря. А если судить по твоему досье, тебя интересовали книги, — он делает паузу, будто бы пытаясь убедиться, слушает ли Кейси вообще. Она тоже останавливается и оглядывается через плечо, показывая этим «продолжай». — Ты можешь потратить свою вечность на изучение языков, на прочтение романов и драм. Здесь присутствуют книги на четыреста семидесяти языках, произведения, начиная сказками и заканчивая психологическими детективами с элементами философии. У тебя есть целые миллионы лет на развитие. Разве не чудесно ли это? — Это правда потрясающе, — соглашается Кейси. Она больше не может ничего сказать, все мысли будто растворились в этом месте, наполненном мыслями других людей. — Спасибо, — всё же шепчет она, и ангел, ободряюще кивнув, испаряется в ту же секунду. Кейси, оставшись наедине, проходит в первый же коридор, мимо десятков полок с книгами, проводит кончиками пальцев по идеально чистым корешкам. Если бы она была в настоящей Библиотеке Конгресса США, большинство книг были бы стары, они бы едва держались, ведь их сохраняли на протяжении веков. Но здесь все произведения в идеальном состоянии, точно их только-только издали. И это теперь действительно можно назвать Раем. Здесь нет фальшивых людей. Как бы она ни любили Сэма, она не хотела видеть лишь лицо из воспоминаний, какую-то пустышку, задающуюся целью якобы сделать её счастливой. Здесь только она. Она и тридцать миллионов книг. Теперь точно есть, чем занять себя это бессрочное время.