Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

— Вперед, эорлинги! — кричала Эовин, кавалерийская лава мчалась к Изенским бродам. Принцесса пришпорила своего коня, выехав несколько вперед и низко опустив копье. Оборонявшие брод уруки торопливо выстраивались в боевой порядок. Она пригнулась, мимо ее головы со свистом просвистело длинное копье, — и тут же ее собственное вошло под мышку одному из орков. Отбросив тварь прочь, она обнажила меч и высоко воздела над головой; ее боевой конь продолжал нестись сквозь редкие шеренги противника. Проломившись сквозь их ряды, роханка услышала плеск воды под копытами и поняла, что уже оказалась на речной отмели. Потянув поводья на себя, она развернула скакуна для очередной атаки, но опешила: в этом уже не было нужды. Брод защищало всего несколько сотен орков, и первый же удар их легко рассеял. Избежавших первого удара сейчас резали как скот, немногие пытались бежать, но пешим от конницы спастись было нельзя. «Большая часть их сил отступила в Изенгард», подумала она, поглядев на север, «Саруман знает, что петля затягивается». Неудивительно, что прошлой ночью большая часть гарнизона переправы отступила под прикрытие кольца Изенгарда. Поначалу Эовин беспокоилась, что они готовят некую ловушку, подобно погубившей Теодреда, но причина их отступления стала очевидна тем утром, когда показался авангард Ланнистеров, их алые знамена были видны за милю вперед на степной равнине. К ней подъехал Гримбольд, с его топора капала кровь. — Противник разгромлен, наши потери невелики. Что прикажете, миледи? — Соберите тела и сожгите их, — ответила она, — скоро прибудут наши союзники, а с учетом численности их войска, они захотят разбить лагерь на берегу реки. Наш лагерь ставьте там же. Мы часто будем ходить друг к другу в гости, мне много чего хотелось бы рассказать брату. Представляю, сколько у него накопилось для меня. — Как же хорошо будет вновь увидеть принца Эомера, — улыбнулся ей Гримбольд, — уверен, он останется доволен тем, как мы тут управились. — Настолько, чтобы оставить за мной командование? — тихо спросила она. Гримбольд же принялся юлить из-за неудобного вопроса. — Не хочу вас задевать, ваше высочество, вряд ли найдется человек, что сделал для нас больше, нежели сделали вы, но все же вернулся ваш брат…и его место во главе войска. — Пусть так, — вздохнула она, — но я-то надеюсь, что он поймет, насколько это мудро, оставить меня рядом.       Гримбольд не ответил, вместо этого он вернулся к остальным воинам и принялся отдавать приказы от ее имени. Орков к этому моменту истребили до единого, теперь люди спешились и перетаскивали тела. Принцесса сняла шлем, наслаждаясь прохладой ветра в ее волосах. Соскользнув с седла, она наклонилась и зачерпнула руками речной воды и поднесла к лицу. Но замерла, увидев собственное отражение в воде: грязное лицо, спутанные космы пятно черной крови на щеке. И выплеснула воду обратно в реку, подняв брызги.       «Пусть Эомер увидит во мне боевого товарища и пусть не будет у него иллюзий относительно того, чем я тут занималась в его отсутствие». Проревел рог, и на горизонте показались первые пехотинцы и телеги, бесчисленные знамена развевались над марширующими солдатами и катящимися телегами. Вновь одев шлем, Эовин в одиночку поехала навстречу приближающейся армии, оглядывая их ряды и надеясь найти Эомера или его спутников. Кто-то из рыцарей приветствовал ее радостными возгласами, кто-то размахивал знаменами. Ей странно было видеть так много разных штандартов в одной армии. Одни были вытканы на добротной ткани и на их больших гербах красовались корабли, мечи, звери всех видов и мастей. Другие были не более чем тряпками того или иного цвета. Да и сами воины, казалось, были знаменам под стать, многие пехотинцы были облачены в красные форменные доспехи Ланнистеров, как и Давен, когда она впервые его встретила. Но другие, не иначе — крестьяне-ополченцы, не имели ничего, кроме вареной кожи, хоть и были вооружены новеньким стальным оружием. Наконец, она увидела знакомый флаг с белым жеребцом на зеленом поле, реющий над колонной, в которой ехал ее брат, выделяющийся среди остальных своей изукрашенной броней и едущий между восседающим на битюге стариком-здоровяком и красавцем-блондином в алом ланнистеровском облачении. — Эомер! — восторженно воскликнула она, при виде брата прочь ушли все ее тревоги. Он огляделся в поисках сестры. Когда же его глаза наконец-то ее отыскали, то на лице принца отразилось недоумение. Но потом он улыбнулся и погнал коня ей навстречу.       Когда они встретились, то спешились и заключили друг друга в объятья. — Эовин, ты прямо как мужик, — сказал все еще улыбающийся Эомер, после того, как они оторвались друг от друга, — я-то тебя сначала и не узнал! — Кажется, не только у меня был насыщенный событиями год, — заметила она, указав на искусно сплетенное знамя, которое по направлению к ним нес некий юноша, — припоминаю, что ты должен был поехать в Ланниспорт для установления дипотношений, а теперь ты ведешь целую армию западноземельцев, да еще и помолвлен с принцессой с Утеса Кастерли. — С леди Утеса Кастерли, — поправил принц сестру, — а что до остального…расскажу в подробностях позже, ты, главное, не верь ничему, что тебе напоют менестрели. Я первым должен рассказать.       Эовин вопросительно на него уставилась. — Понимаешь, — вздохнул он, — о моем пребывании в Вестеросе уже написано множество песен, и в некоторых есть весьма фривольные строки, далекие от того, как было на самом деле.       То ли из-за залившей лицо брата краски, то ли от радости встречи с ним после столь долгого отсутствия, принцесса начала смеяться. И не могла остановиться, пока у нее едва не перехватило дыхание. — Как здорово тебя вновь увидеть, — сказала она, придя в чувство. — Как и тебя, — ответил Эомер, глядя ей через плечо на броды, — а я-то думал, что нам получится тебе помочь с освобождением переправы… — Большая часть орков уже отступила обратно в Изенгард, — ответила она, — так что я не видела причин, чтобы дожидаться вашего прибытия. Мы сами взяли Изенские броды, наши потери незначительны.       Принцесса старалась изо всех сил, чтобы ее слова звучали спокойно и взвешенно, ведь сказана была лишь полуправда. На самом деле она отдала приказ атаковать, потому что хотела приветствовать брата после победы, ее собственной победы. — Лорд Эомер, продолжите ли вы двигаться с нашей армией или вернетесь в войско рохиррим вместе с вашей сестрой? Собеседники оглянулись и увидели стоящего по стойке смирно юношу с тем самым красивым роханским знаменем. Грудь его была колесом, живот втянут. — Эовин, познакомься, это мой оруженосец Подрик Пейн, — улыбнулся Эомер, — в его обязанности входит таскать за мной знамя, прикрывать меня в бою и снабжать меня новым оружием, если понадобится. — Судя по всему…преданный малый, — заключила она, оглядев мальчишку. — Таков у них обычай: юноша, желающий стать рыцарем, должен поступить на службу к отличившемуся воину, — объяснил брат, — я учу его мечу и верховой езде в обмен на его службу. — Это честная сделка, даже если ты его учишь вполовину хуже, чем учил меня, — заметила Эовин. — Милорд? — переспросил Подрик, не вмешиваясь в их разговор. — Останусь с войском Ланнистеров, пока не разобьем лагерь, — ответил Эомер, — когда я вернусь к роханцам, ты, Под, понесешь мой штандарт. — Да, милорд, — кивнул парень, отточенным движением развернулся и, все так же высоко держа знамя, зашагал обратно к лошадям. — Пойду, подготовлю своих всадников, — сказал Эомер, взбираясь обратно в седло, — они вынесли со мной всю тяжесть этих испытаний, если и въезжать в Рохан, то только с ними. — Приготовлю лагерь к твоему прибытию, — кивнула Эовин.       Несколько часов спустя обе армии уже разбили бивуаки, воины обеих армий уже пересекали реку, обмениваясь провизией и байками со своими новоприбывшими союзниками.       Эовин ухмыльнулась, пройдя мимо вестеросского менестреля, игравшего для собравшихся перед своими палатками рохирримов. В песне, которую он пел, упоминалось, что ее брат прямо накануне битвы «упивался девой юной». В лагере царило оживленное настроение, пересекшего реку Эомера с немногими уцелевшими его телохранителями встретили радостные крики, замыкал их шествие Подрик Пейн, воздев роханское знамя. Она пешком проследовала за ними к большому шатру в центре лагеря, рядом с которым были стреножены их собственные кони. Заметивший сестру Эомер помахал ей рукой, спешился и передал поводья Подрику. — Джейме Ланнистер пригласил нас и наших маршалов марок пировать с ним и его знаменосцами сегодня ночью, — сказал он, — Гримбольду я уже сказал.       Принцесса кивнула. — А нам туда нужно выставить еду? Быть может, напитки? — Ланнистеры любят говорить, что всегда платят свои долги, — пожал плечами Эомер, — и они считают себя нашими должниками. Уверен, что, если мы что-то возьмем с собой, то они сочтут это чем-то на грани оскорбления… Слушай, а медовуха у нас есть? Западноземельцы виноделы умелые, да только я по нашему родному пойлу соскучился. — Мы здесь уже несколько недель лагерем стоим, — ответила она, — а снабжение сюда идет со всего Рохана. Бочка медовухи в обозе точно найдется. — Ну, тогда пусть ее пошлют в лагерь Ланнистеров — уверен, уж ее-то они нам простят. — Что-то еще? — спросила Эовин. И по тому как замешкался брат, по тому, что промелькнуло в его глазах, она поняла, что он попросит ее ввернуться в Эдорас. — Кто сейчас присматривает за нашим дядей? — тихо спросил он. — Гайма защищает Эдорас, пока прислуга Медусельда ухаживает за конунгом, — ответила она. — Теперь, сестирца, когда я вернулся…думаю, будет лучше, если ты вернешься к нему, — произнес Эомер.       Хотя она и знала, что так и произойдет, в ней все равно кипел гнев. — И что же я могу сделать, с чем не справится обученный лекарь? Я тебе нужнее здесь, а не за сотни миль отсюда у постели больного! — Дело не только в этом, и ты должна это знать, — упрямо настаивал он, — в Эдорасе должен быть член королевского дома, чтобы править страной. Сложить с себя командование это не позор и бесчестье, я прошу тебя послужить Рохану на другом поприще. — Если народу настолько нужен один из нас в Эдорасе, то почему бы тебе туда не поехать? — с горечью ответила она, — почему это именно меня нужно оставить в тылу? Для чего? Собирать лошадей, готовить постели для тех, кто вернется? Принимать чужую славу?       Отчаянно пытаясь избежать любого проявления слабости, она сморгнула слезу. — Эовин! — резко сказал брат, — ты уже завоевала больше славы чем сотня любых других воинов вместе взятая. И нет у меня сомнения в том, что эту же сотню ты бы не победила. Но это не то, что сейчас от тебя требуется!       Принцесса рассердилась. — Теперь, коль скоро ты вернулся, то становишься регентом нашего дяди-конунга, и, как всякий всадник Рохана, придется мне подчиняться твоим приказам…как бы глупы они ни были….       Не сказав больше ни слова, Эовин развернулась и ушла в палатку, не обращая внимание на звавшего ее обратно Эомера. Она подумывала о том, чтобы пропустить вечернее пиршество, но все же, нехотя, решила, что туда стоит пойти, не ради брата, а чтобы почтить учтивость вестеросскимх лордов. Надела единственное платье, которое взяла с собой, толстое, темно-зеленое, из шерстяной ткани, скорее подобающее крестьянке, а не придворной даме. Поверх него ее стан облегала полированная кираса с вытравленным в центре вставшим на дыбы конем. Выйдя из шатра, она обнаружила, что лошади брата уже нет в их торопливо сооруженной конюшне. Собралась, было, сесть на своего коня, но, уже ставя ногу в стремя, поняла, что в платье этого не сделать. Раздраженно вздохнув, она перевернула ведро для корма, чтобы использовать его как подставку. Сменила седло на найденное дамское, устроилась верхом и поскакала в лагерь Ланнистеров.       Большинство воинов, казалось, собрались вокруг костров; в воздухе витал аромат жареного мяса. Многие махали ей руками и кричали, но только некоторые из приветствующих были роханцами. Поначалу ее удивило, как же в ней узнали леди Эовин из дома Эорла, но потом вспомнилось, что она скорее всего единственная женщина на целых две армии.       Принцесса добралась до большого алого шатра в центре лагеря. Изнутри доносилась музыка, прислуживавшие за столами целыми дюжинами сновали взад-вперед, неся подносы с выпивкой и закуской. Когда она вошла внутрь, то обнаружила, что большинство гостей сидит прямо на земле, хотя там и было расставлено несколько низких столов, срубленных из бревен, чтобы на них можно было поставить тарелки и кубки. — Эовин! — окликнул ее брат, приглашая к одному из коротких столов, накрытому богато украшенной красной скатертью. Казалось, он был рад ее видеть, она улыбнулась в ответ, решив пока что отбросить их разногласия. — Это Джейме Ланнистер, — указал брат на красавца-блондина, которого она уже видела, — сын лорда Тайвина и командующий этой армией. А это, — кивнул он на сидящего с ними толстого бородача, — лорд Форлонг из Лосснарха. — Рада нашему знакомству, милорды, — деликатно ответила она, сделав реверанс и заняв место за столом, — приятно видеть и нашего родича из Лосснарха, пусть и столь дальнего… — Это дальнего-то, — рассмеялся Форлонг, — да твоя бабушка, Морвен-«Отблеск Стали», была родом из моего дома. Она уехала в Рохан, когда я был еще совсем молод. Но и тебе, и твоему брату досталось что то от нее, черты лица, что ли, хоть волосы у вас и светлые, как у вашего деда, не ее темная грива, которой она и обязана была своему прозвищу. — Я-то ее помню совсем седой, — улыбнулась Эовин, — ребенком я ее еще застала, она всегда была добра ко мне и Эомеру.       И принцесса повернулась к Ланнистеру. — Вот в тебе, Джейме, сразу узнается Ланнистер. Волосы и глаза как у сестры, а улыбка чем-то напоминает твоего брата. — Ты встречала Серсею? — поднял брови Джейме. — Вместе с вашим дядей Киваном она проезжала через Эдорас, они отправились на переговоры с владычицей Галадриелью в Лориен. — Серсея — и на переговоры? — нахмурился он. — Известие о смерти короля-предателя ее опечалило, — объяснила Эовин, — но, поговорив со своим братом Тирионом, она нашла в себе силы продолжить путь дальше.       Джейме откинулся назад, на его лице читалось недоумение. — Мало того, что Серсея заделалась дипломатом, так еще и находит утешение с Тирионом? — Что удивительного в том, что брат помогает сестре оправиться после такой потери? — спросила она. — Они никогда не ладили, — торопливо ответил Ланнистер, — я-то надеялся, Тирион тоже будет в твоем войске, где же он? — Я послала его на север, готовить Фольд и Отмели для нашей будущей военной кампании, — сказала она.       «Если Эомер вознамерился отослать меня, то мне не следует бояться смущения». — Мне сказали, что Тирион приехал в Рохан, спасаясь от твоего отца… Он действительно пытался тебя убить?       За столом внезапно повисла тишина. Эомер потрясенно уставился на нее. — Сестрица, — начал он, — такое не подобает… — Да, — кивнул Джейме, — он поддался мордорским чарам. — Так он было просто околдован? — спросила девушка. — Нет, — вздохнул Ланнистер, — тут вот в чем дело…у Тириона были причины желать мне смерти, которые не имеют никакого отношения к Мордору и Врагу. И довольно об этом.       Он потянулся к винному кубку и отпил из него глоток. — Это же торжество! — широко улыбнулся он, хоть Эовин и видела тот жест насквозь, — Зачем же тревожить себя неприятными думами? Наши армии объединились и поражение колдуна — вопрос решенный! — Вот за это я выпью, — грянул Форлонг, пользуясь возможностью сменить тему, — так как же мы двинемся к крепости?       И трое мужчин принялись обсуждать различные варианты удара обеими армиями по кольцу Изенграда. Она внимательно слушала, как Джейме описывал сооружение катапульт и резку камня: несмотря на искусство мечницы, в осадном деле принцесса смыслила мало.       «И что это теперь значит? Ты все равно не застанешь осады?». — Друзья мои, прошу меня извинить, но мне нужно подышать свежим воздухом.       Ее брат неодобрительно на нее посмотрел, словно хотел что-то сказать, но она встала из-за стола прежде, чем он мог проронить хоть слово. Выйдя из тента Эовин посмотрела на коновязь, на миг задумавшись о возвращении в свой лагерь. Но тут ей в голову пришла другая идея. — Эй, ты? — спросила она одного из слуг, который подпрыгнул от неожиданности, едва не уронив поднос с шашлыком, — где у вас склад оружия?       Какое-то время тот силился удержать равновесие, пытаясь указать рукой, пока девушка сама не поддержала поднос своими руками. — Туда, — сказал слуга, указывая на линию простых, некрашеной ткани, палаток в нескольких сотнях ярдов оттуда, — миледи, если вам нужно новое оружие, можете взять там. Другое дело, что кузнецы сейчас не работают. — Премного благодарна, — протянула принцесса поднос обратно.       В одиночестве она подошла к палаткам на которые ей указали. Никто ее не беспокоил, как и сказал подавальщик, там не было ни кузнецов, ни часовых.       «Что же за оружие привез нам Эомер?»       Она вошла в первую из палаток и обнаружила там стойки с мечами и щитами. Взяла один из клинков, прикинула в руке («отменная сталь») и принялась со свистом рубить воздух. — Осторожнее с этим!       Развернувшись, она обнаружила, что за ней следит Джейме Ланнистер, его щеки покрывал легкий румянец, но говорил он твердо. — Вышла воздухом подышать только для того, чтобы нырнуть в другую палатку? Так на кого же из нас ты так обижена, на Форлонга или на меня? — На своего брата, — с горечью ответила она, — он хочет, чтобы я вернулась в Эдорас. — Да, он что-то говорил об этом, — произнес Джейме, не сводя глаз с меча, — ты же не собираешься его за это убивать? — В этом отношении Дом Эорла не пал столь низко как Дом Ланнистеров, — съязвила она, возвращая меч на стойку, — мне просто хотелось оценить работу ваших кузнецов. — Он опасается за вашу безопасность гораздо больше, чем готов в этом признаться, — заметил Джейме, следуя за ней к стеллажу со щитами. — Знаю, он делает это из любви ко мне, — ответила она, прикинув в руках каплевидный шит с черным нетопырем в желтом круге, — но усадить меня снова в клетку, вот что нанесет мне гораздо больше вреда, чем нанесли бы вражьи мечи.       Джейме скрестил руки на груди — Держу пари, ты видела достаточно смертей достойных людей, иначе бы ты так не разбрасывалась подобными словами. Даже будучи женщиной… Но неужели это настолько плохо, вернуться в Эдорас? — Я не позволю, чтобы в моей жизни мне что-либо диктовали, — твердо сказала роханка, — к черту приличия и условности.       Теперь Ланнистер улыбался до ушей. — Кажется, я и сам говорил что-то подобное своему отцу, когда вступил в Королевскую гвардию…так, этот для тебя будет слишком тяжелый.       Она вновь попыталась его поднять и поняла, что западноземелец прав. Вдвоем они перешли к стойке с меньшими по размеру. Нахмурившись, она взяла один из них, увидела, что он заржавлен, а нарисованная эмблема облезла и растрескалась — лишь смутно ей удалось разглядеть в ней белое древо с кроваво-красной ухмылкой, под цвет листве. — За этим явно не очень-то ухаживали, — заметила она, но Джейме Ланнистер сосредоточенно уставился на герб. — Сэр Джейме? — Не может этого быть… — пробормотал он, забирая у принцессы щит, — это же не тот самый… — К чему все это? — спросила она? — Это призрак из моего прошлого, — произнес Ланнистер, и, видя ее взгляд, указал на выцветший герб, — я имею в виду Рыцаря Смеющегося Древа. — Ты узнал эмблему? — задала она очередной вопрос. –Мне было пятнадцать, когда меня приняли в Королевскую Гвардию, — начал Джейме, — это был турнир в замке Харренхолл, крупнейший из тех, что когда-либо видели Семь Королевств. Состязаться съехались рыцари со всех уголков Вестероса, и были там лорды всех значимых семейств.       Эовин взяла щит в руки, несмотря на очевидный износ был он по весу впору. — А ты участвовал в этом турнире? — Нет, — с сожалением ответил он, — первым же своим приказом король Эйерис запретил мне участвовать и приказал вернуться в Королевскую Гавань. Все, что было дальше, я знаю только по слухам, да только спустя день после моего отъезда явился таинственный рыцарь, что не открывал лица и нес этот щит…или щит с этой эмблемой, неважно. Он выбил трех рыцарей в трех заездах подряд. Король, в безумии своем, подумал, что это вернулся я, что я использую эту личину, несмотря на его запреты. — И был ли это ты? — Нет, — издал смешок Цареубийца, — я повиновался всем приказам, что когда-либо давал мне Эйерис. Кроме его последнего. Рыцарь Смеющегося Древа исчез после тех поединков, и король отправил воинов разыскать его. Но его личность до сих пор осталась тайной. Знаю, что нашли его щит, но он никоим образом не мог попасть сюда, спустя все эти годы… Думаю, это последняя загадка того рыцаря.       Он забрал у нее щит и убрал его обратно на оружейную стойку. — Нам стоит вернуться на пир. Ради меня Форлонг отвлек твоего брата, но даже его байки не могут длиться вечно.       Нехотя принцесса последовала за ним, но прежде чем она покинула палатку, ее взгляд задержался на щите. «Неизвестен даже спустя много лет…а в этих вестеросских доспехах лицо воина всегда закрыто»…Ею овладело странное ощущение, она едва сдерживала улыбку — начал вырисовываться план действий.       «Быть может, Рыцарь Смеющегося Древа вновь окажется в седле…»