Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Саруман разочарованно глядел на приближающуюся армию. «Насекомые», думал он, наблюдая как войско Западных земель торопливо возводит лагерь. Он увидел, как они строят требушеты и закатил глаза: «нет, обычными камнями стен Изенгарда не пробить… В этом-то вся проблема, люди, да и все прочие народы, измельчали. Эльфы почти исчезли из Средиземья, гномы чахнут над своим златом, пока их число сокращается, а люди гордо превозносят родословные своих королевств, с каждым последующим поколением становясь все менее впечатляющими. И какой же глупец поверит в то, что эти так называемые «свободные народы» способны противостоять воле Саурона? Или Сарумана, коль уж на то пошло?».       Он заметил одно из больших алых знамен, столь любимых Ланнистерами и раздраженно вздохнул: «Вестерос, земля амбиций. Земля перемен. Каких бы великих свершений я мог там достичь… По крайней мере, Олорин уж точно не стал бы там у меня на пути».       А на восточном берегу Изена реяли знамена роханского войска, не столь большие и не столь многочисленные. Шпионы уже сообщили волшебнику, что Эомер вновь принял командование над лошадниками, отослав Эовин прочь с поля боя. По правде говоря, для мага не имело значение, кто из двух отпрысков королевского рода командует армией. Он уже бросил дунландцев тревожить линии роханцев и выставил урук-хаев против армии Ланнистеров. Каждое мгновение промедления противников работало ему на пользу и дикари этого, по крайней мере, добились.       Его взгляд блуждал внутри каменного кольца, его солдаты сновали между ямами взад-вперед, либо стройными рядами выдвигались на позиции. Один из отрядов вращал массивный ворот, затаскивая на стены баллисту, дальше стояли катапульты, снаряженные пороховыми бомбами. Волшебник не ожидал, что они пригодятся сегодня. Но, когда придет время и они обрушат на врагов пламя и смерть.       «Еще несколько месяцев и у меня было бы достаточно пороха, чтобы смести с лица земли любую армию в Средиземье», с сожалением думал он, «но теперь я вынужден сражаться по-старинке, камнями и сталью, как и мой противник. Рохирримы расположились на противоположном берегу реки. Судя по перемещениям двух армий, они намерены захватить переправу в Долине Чародея». То был маленький мелководный брод с каменным мостом возведенным над ним задолго до того, как волшебник поселился в Ортханке, всего в нескольких сотнях ярдов от врат крепости.       «Ну, значит, кровью умоетесь».       Саруман развернулся и зашагал обратно в башню. Разумеется, задолго до их приближения он рассматривал возможность уничтожить мост, да только глубина реки там не превышала и фута. «С мостом или без него, если они захватят переправу, то смогут свободно перемещать резервы между двумя армиями, что усложнит прорыв сквозь их ряды». Пока что на обеих сторонах от нее были возведены каменные и земляные валы, высотой с человеческий рост, окруженные воткнутыми в землю кольями. Хотя охраняло их не больше пяти сотен уруков, к ним легко могли подойти подкрепления от ворот, кроме того, их прикрывали арбалетчики со стен.       Квиберна маг обнаружил несколькими этажами ниже, в птичнике, где содержались вороны-кребайн и немногие немые почтовые птицы из Западных земель. — Они не видели отряда Углука, — тихо сказал мейстер, — по меньшей мере на десять лиг вокруг только вражеские отряды. — Путь неблизкий, — заметил Саруман, — даже для таких существ, как урук-хай. Они скорее всего явятся в течение двух-трех дней. Мы же явно сможем продержаться до их подхода? Уверенно улыбнулся он. — У нас еды на несколько месяцев, — ответил Квиберн, — а, если придется, то наши дунландские друзья послужат дополнительным пайком для остальной армии. Наш противник наверняка это понимает. Так что я думаю, что они намерены брать крепость штурмом. — Уже сейчас они занимают позиции для захвата переправы, если она падет, то у них буду развязаны руки, чтобы штурмовать стены. Я отправляюсь к воротам, осмотреть наши позиции. — Боюсь, что я тут не помощник, — ответил западноземелец, — видите ли, некоторые мейстеры действительно изучают военное искусство, добавляя к своей цепи стальное звено, но мечи и сражения перестали прельщать меня с тех пор, как я был мальчиком, что уж говорить про сейчас. Да, благодаря вашему искусству я и почувствовал, что ко мне отчасти вернулись сила и энергия молодости — но отнюдь не ее поспешность и непоследовательность.       И вестеросский вивисектор с улыбкой покрутил кольцо на пальце. — Это самое меньшее, на что способны волшебные кольца, — заметил волшебник, прежде чем двинуться к лестнице, — все же, составь мне компанию у ворот, это мой приказ. Даже если ты считаешь себя бесполезным на поле боя, тебе по крайней мере стоит посмотреть на работу своих творений. Все равно ведь нечем заняться.       Квиберн больше не возражал, вдвоем они спустились из башни и выбрались наружу, на простор кольца Изенгарда, внутри которого невероятный хаос создавали десять тысяч орков и урук-хаев, равно как и несколько тысяч дунландцев, откликнувшихся на призыв мага. — С дороги! С дороги! Хозяин идет! — закричал какой-то орк, когда старики появились на брусчатке. Его соплеменники мигом принялись освобождать им путь, убирая в сторону тележки и оттаскивая прочь рвущихся с цепей варгов. Одни создания волшебника при виде его победоносно ревели, другие были готовы впасть в неистовство, размахивая знаменами и вознося здравицы на всеобщем языке и черном наречии. Чем дальше шел Саруман, тем больше ему распирало грудь от гордости, у ворот он уже не сдерживал улыбки при виде образцово выстроившихся в ожидании его приказов пеших уруков и всадников на варгах       «Победа у меня в руках. Вскоре никто не посмеет ставить под сомнение могущество и мудрость Сарумана, величайшего из ордена Истари!»       На мгновение его мысли обратились к Гэндальфу: «Что же они видят в тебе? Что ты такого сделал, как убедил всех глупцов этого мира в том, что заслуживаешь столь больших уважения и доверия?» Вскипели старые гнев и негодование — он вспомнил о даре, которым много лет владел Кирдан Корабел, только для того, чтобы безропотно отдать его Гэндальфу. «Я же был главой ордена, кольцо должно было быть моим по праву! Теперь, конечно, это ничего не значит: Гэндальф вместе с эльфийскими безделушками сгинул в пропасти Мории, упокоился там навеки. А вот я жив и силен, как никогда!»       Мысли эти прервало появление одного из орочьих капитанов. — Хозяин, — поклонился воин, — я Юрк, командую вот этими батальонами — указал он на собравшихся орков, — я приказал людям из Дунланда идти вместе с нами на вылазку, но их вождь отказывается!       Нахмурившись, Саруман развернулся в сторону отряда из примерно пяти сотен дикарей, которые также были собраны в стороне от ворот. Они казались обеспокоенными и крепко сжимали свое оружие. «Еще одно свидетельство превосходства орков для ведения войны», раздраженно подумал он, приближаясь к малодушным союзникам. — Друзья мои! — воскликнул он на их родном наречии, — приближается время битвы! Отчего же вы прячетесь?       Их предводитель, вождь, известный как Фрекка-Холмовник, вышел вперед. Это был низкого роста волосатый мужик, железный обруч на голове которого едва удерживал его длинные и неопрятные патлы. — Колдун, — проворчал он, — ты обещал нам большой набег, в котором мы добудем себе женщин и новой земли, сколько захотим. А вместо этого, ответив на твой призыв, мы оказались загнаны в стены этой крепости, словно раненый олень — волчьей стаей, обреченные сражаться против воинов в доспехах и со стальным оружием. Тут добычи для нас нет, открывай свои ворота! Мы возвращаемся домой.       И дикарь смачно плюнул на землю. — А разве это подобает народу Дунланда? — спросил волшебник, да так, чтобы его голос слышали все, — Бежать, когда пришло время мстить?       И указал на стены. — Прямо там, за стенами сам принц Эомер Роханский потешаясь травит байки о том, как убивал ваших соплеменников! — Убийца! — крикнул один из воинов, в толпе грянули одобрительные возгласы, но Фрекку это все еще не убедило. — Ты не настолько умен, как думаешь, колдун, — низким голосом заявил вождь, — ты потерпел поражение, и как всякий глупый гордец, решил скорее умереть, чем это признать!       Колдун был в гневе, но, вместо того, чтобы накинуться на только вылезшего из своих родных холмов варвара, вложил силы в красноречие: голос его сделался глубоким и мощным. — Ты забыл всю свою честь? Где твоя гордость? Ведь их ведет Эомер, мерзкое отродье дома Эорла (маг буквально прошипел это имя). Того самого, который изгнал ваших предков из степей прозябать в норах среди голых камней и сорняков, пока роханцы пируют в чертогах, принадлежащих вам по праву!       Саруман вперил взор в лицо Фрекки. — Они должны истечь кровью, как истекал кровью ваш народ. Друзья мои… — исполнился значительности его голос, — это может быть последний шанс отомстить коневодам за их преступления, ведь нынче они обзавелись могущественными союзниками… И, притом, весьма жадными…       Волшебник сделал паузу, чтобы до дикарей дошел смысл его слов. Потом продолжил. — Сказать по правде, выбора у вас нет. Можете сразиться с ними здесь и сейчас, вместе со мной. Или сражайтесь с ними позже, в одиночку, на пороге своего дома, под взглядами ваших женщин и детей.       Это привлекло их внимание: сама мысль, что рохирримы ворвутся в их дома, вызвала еще больший гнев, чем всякого рода разговор о мести. Фрекка нахмурился; казалось, он пытался собраться с мыслями, но в итоге все равно кивнул: — Ты прав… Не знаю, почему еще я этого не понял…       И высоко воздел боевой топор над головой: — Вперед! На битву! Отведаем их крови! Да сгинут желтоволосые ублюдки!       Воодушевленный отряд двинулся за вождем к воротам. Саруман следовал за ними в нескольких шагах, потом вернулся к Квиберну и Юрку. — Они будут сражаться, — сказал он. — Жаль, — прорычал орк, — из них вышел бы вкусный обед.       Орочий командир надзирал за тем, как его уруки готовятся к атаке. Нестройными рядами позади них расположились дунландцы, в передних рядах многие даже сбросили свои круглые щиты. — Я и раньше считал их отребьем и скотами, — заметил Квиберн, наблюдая за дикарями, — но даже отребье и скоты на что-нибудь сгодятся… Знаете, рядом с урук-хаями они выглядят… — Устаревшими, — закончил Саруман. — Странная мысль, — тихо сказал вестеросец, — улучшать работу самих богов. Диву дивлюсь, и кто же мы после этого?       Поначалу Саруман не ответил, он был слишком погружен в раздумья о том, как же покарать Фрекку за дерзость, но, наконец, его посетила идея. — Юрк! — привлек он внимание орка, тут же вытянувшегося в струнку, — позволь дунландцам вырваться вперед и уйти в отрыв от основных сил. Когда придет время отступать, не веди войско через главные ворота, воспользуйтесь потайными ходами.       Тот вытаращил глаза, на морде заиграла зловещая усмешка. — Как прикажете, хозяин! — Я так понял, наши друзья из Дунланда не знают о тоннелях под стенами? — спросил Квиберн, когда капитан урук-хаев надел шлем и ушел к своим собравшимся бойцам. — Нет, не знают, — ответил Саруман, — знаешь, ты был прав, это трусливый и тупой народец, будет лучше избавиться от большинства из них, пока это еще возможно. Если таких загнать в угол, они скорее умрут, но сражаться не будут. — А что насчет остальных дикарей, оставшихся за стенами? — спросил мейстер, — не думаю, что они закроют глаза на подобное предательство… — Каким бы тупым ни был Фрекка, он среди них самый смышленый и волевой, — заметил волшебник, наблюдая, как предмет их разговора орет боевые кличи и бьет себя кулаком в грудь, — без него все остальные будут повиноваться без проблем. Они горло себе перережут, если я это прикажу.       Отделившись от солдат, Саруман и Квиберн подошли к лестнице, что вела прямо на стену. Кольцо Изенгарда было не очень-то высоким, Саруман ожидал, что в какой-то момент придется защищать его от осадных башен и штурмовых лестниц, но было оно толстым и прочным. «Нам нужно всего лишь продержаться три дня, а потом Углук принесет мне мою прелесть!», подумал волшебник, и опустил взгляд на земляной форт, возведенный на переправе. «На то, чтобы захватить его у врагов уйдет два дня, не меньше. Они не отважатся лезть на стены, прежде чем это не будет достигнуто».       И, словно ему в ответ, запел вражеский рог, судя по звукам — роханский. Ему вторил другой, низкий и протяжный сигнал, любимый Ланнистерами.       Начало боя ознаменовали летящие по крутой дуге стрелы и арбалетные болты, которыми обменялись обе армии со своих полевых укреплений. Хорошо обученные орки, защищавшие переправу, подняли щиты либо нашли укрытие за каменными и деревянными стенами форта. А их сородичи со стен Изенграда, прикрывая товарищей, открыли огонь из баллист по скоплениям лучников противника. Под градом длинных и тяжелых стрел те прекратили стрельбу и отошли назад.       «Град стрел вам тут не поможет, не так-то все просто…»       Судя по всему, что Эомер, что Джейме Ланнистер сделали из этого одинаковые выводы. На обеих сторонах реки взвились сигнальные флаги, кавалеристы начали отделяться от остальной армии, равно как и тяжелая пехота. В укреплениях уруки готовились отражать натиск, перезаряжая свои арбалеты и поправляя заграждения из кольев и копий. Две трети их ожидали роханцев на восточном берегу, оставшаяся треть должна была сдерживать западноземельцев.       «А ведь исходя из этого Джейме Ланнистер может догадаться, что готовится вылазка», нахмурился Саруман, но в тот же миг протрубили трубы и грянули боевые кличи — первые ряды Ланнистеров пошли на штурм укреплений. «Нет, не понял», ухмылялся волшебник, вдруг обнаруживший, что наблюдение за полем боя доставляет удовольствие: ибо уловки и планы на нем воплощаются в считанные минуты, а не растягиваются на годы, и результат их от этого не менее сладок. — Приготовиться дать залп! — крикнул он, — бить по роханцам!       По его приказу мага орки зарядили оружие, он же выжидал, пока противник подойдет ближе. — Стреляйте! — скомандовал он, с шипением и свистом тысячи болтов взмыли со стен навстречу приближавшимся врагам. Большая часть легла с недолетом, но, по крайней мере, несколько сразили передовых рохирримов — упали лошади, покатились с них всадники. По Ланнистерам било меньше арбалетов, так что залп даже не замедлил их атаки. — Открыть ворота! — громко скомандовал Саруман. Неторопливо, с лязгом растворились створки, грянул рев — это уруки и дунландцы ринулись наружу, в атаку на рыцарей Западных земель, которые почти достигли переправы. Изящным маневром, удивившим волшебника, кавалеристы на острие атаки обогнули укрепления и пошли в контратаку против брошенных на вылазку. «Быть может, Джейме Ланнистер и не дурак»…Но волшебник был готов и к этому. Из орочьих рядов вперед выдвинулись факельщики в легкой броне и с железными сферами за спиной. При виде смертников кавалерийсты успешно рассеялись, их атака захлебнулась, не начавшись. Только треть бомб была начинена порохом, но, судя по тому ужасу, которое они внушали противнику, атака все равно бы сработала, даже если бы об этом догадались. Раздались два взрыва, но хватило и этого. Пехотинцы засуетились. Кто мог, тот перезаряжал арбалеты или целился из луков. А вот те, у кого их не было, замерли в ожидании за спинами стрелков, вместо того, чтобы атаковать приближающихся орков. Паника помешала им построиться и приготовиться к отражению удара. По сути дела, исход битвы был решен, когда солдаты Изенграда сошлись с осаждающими в рукопашной. На противоположном берегу наступление рохирримов также было сорвано — подкрепления из числа вышедших на вылазку вступили в бой перед укреплениями. — Все еще волнуешься, что три дня это слишком долго, мейстер Квиберн? — насмешливо спросил Саруман, когда на своем берегу реки рохирримы начали отступать. — Быть может, и нет, — изучал поле боя вивисектор. Уголки его рта тоже поползли вверх в улыбке, — я-то думал, что мне виднее. В глубине души я все еще считал Ланнистеров теми титанами, которыми они были в Вестеросе. Предводителями армии, которой не было равных. А теперь они не могут отбить деревоземляную крепостицу у пары стариков!       Квиберн залился смехом. Он был прав: атака Ланнистеров продлилась немногим дольше, и то, только в силу их численного превосходства. Теперь они тоже приводили себя в порядок и готовились отступать, оставив всякую мысль о штурме переправы. Правда, в тылу у «львов» собирались несколько отрядов кавалерии, вне всякого сомнения, чтобы прикрыть отход пехоты. Миг — и рыцари погнали коней на выручку товарищам. — Командуйте отступление! — приказал Саруман. Несколько раз пронзительно и отрывисто протрубили в трубы. На поле боя орки начали отходить в сторону крепости. А вот дикари были непривычны к такого рода упорядоченным маневрам, и до них не сразу дошло, что большая часть их союзников отступает. Кавалеристы противника быстро заметили, насколько оторвались люди от остальных сил волшебника: вместо того, чтобы прикрывать фланги выходящей из боя пехоты, они начали собираться в лаву, чтобы стоптать холмовников. Дунландцы запаниковали. Маг был уверен, что разглядел среди них фигуру Фрекки, размахивавшего руками и отчаянно кричавшего в попытке вместе с соплеменниками бежать вслед за орками в Изенгард. Крик ужаса раздался при виде с лязгом захлопывающихся ворот. Орки-то были в курсе плана и разделились, огибая их слева и справа, где их уже принимали в себя потайные ходы.       Теперь-то дикари поняли, что их предали, так что из последних сил они вновь собрались и сомкнули строй вокруг своего предводителя. Толку, разумеется, с этого не было: закованные в броню всадники обрушились на них, подобно морской волне на песок, и дунландцы исчезли из виду. Со стен уруки снова дали залп из катапульт по рыцарям, так что вражеская кавалерия мигом отхлынула прочь, оставив после себя усеянное трупами поле.       «Ну и кто теперь глупый гордец, Фрекка-холмовник? Хрен ты эдакий с бугра?» — В укрытие! — крикнул один из орочьих командиров. Саруман поднял взгляд: в небо взметнулся залп здоровенных валунов, выпущенных в них неприятельскими требушетами. Квиберн явно перепугался. — Мой повелитель, быть может, нам стоит…       На одном дыхании волшебник пробормотал несколько слов, вызвав мощный порыв ветра. Один из камней, несущийся прямо на них, заколебался в воздухе и изменил траекторию, обрушившись на другую секцию стены и смяв пару-тройку недостаточно резвых орков. — Осадная техника Джейме Ланнистера беспомощна и бессильна, — сказал Саруман, — для крепости нуменорской работы она не представляют никакой угрозы. Пусть блондин себе швыряет валунами, сколько хочет, он только попусту тратит время.       Мигом он смерил взглядом стоявшие в отдалении вражеские осадные машины: «рано или поздно он сообразит, что, для начала, ему стоит бы перенацелить их на укрепление у реки. А потом наши армии встретятся у стен крепости». Потом — окинул взглядом поля и развевающиеся на ветру знамена противников: «Ланнистеров ждет суровый урок смирения».