Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Впервые со дня отъезда из Минас-Тирита Серсея одела платье. Это была легкая и воздушная вещь мятного цвета, слегка переливавшаяся при ходьбе, пока она шла встретить Кивана по пути в тронный зал. Эльфы выделили им личные покои и чистую одежду, а еще — накормили, да так, что это придало ей сил почти как сутки отдыха. — Полагаю, вы сочли покои подобающими, леди Серсея? — раздался позади приятный голос.       Дочь Тайвина замерла и медленно оглянулась — сама лесная владычица шла к ней по галерее. — Д-да, — запнулась королева Семи королевств, не отрывая глаз от эльфийки, — вы оказали нам с дядей более чем щедрый и радушный прием. — Это хорошо, — ответила Галадриель, все так же глядя женщине в глаза, — нынче в золотом лесу мало гостей. По мере того, как сгущается тьма, их будет еще меньше. — Вот ты где, племянница! — воскликнул Киван, подходя к женщинам. Он был облачен в алый шелк, подобно тому, как было принято среди вельмож Ланниспорта и Утеса Кастерли. Серсея поняла, что он тащил этот костюм с собой, и, где-то в глубине души, теперь она жалела, что не последовала его примеру. Тут только дядя заметил Галадриель и, краснея как мальчишка, проворно откланялся. — Ваше величество, это место…у меня нет слов. — Я и не требую их от вас, сэр Киван, — радушно улыбнулась Галадриель, — такова моя воля: пусть каждый побывавший в Лориене найдет не только отдых, но и напоминание об Амане, Неискаженном крае за морем. — Быть может и я однажды увижу те заморские земли, – тихо сказал Киван.       Но от этих слов улыбка владычицы погасла: казалось, они заставили ее погрузиться в размышления. – Идемте, — внезапно сказала она, — Келеборн ждет, пусть все ваши просьбы прозвучат при дворе.       Вслед за эльфийкой они проследовали в зал, где стояли несколько столов. Сам Келеборн восседал на одном из парных тронов. Ожидали там гостей и несколько прочих эльфов, переговариваясь на своем мелодичном языке. Галадриель села рядом с мужем — и сразу вокруг воцарилась тишина. Закатные лучи, просачиваясь сквозь световые люки, окрашивали все и всех вокруг в оранжевые полутона. — Сэр Киван Ланнистер и леди Серсея Ланнистер, — начал Келеборн, — вы первые жители Западных земель, которым удалось попасть в наше королевство. По правде говоря, когда до нас дошли вести о Переносе, мы поначалу сочли их всего лишь слухами. И только благодаря тому, что их подтвердили мудрые и проверенные друзья, мы сочли возможным в них поверить. Тем не менее, вот вы здесь, — посмотрел правитель куда-то сквозь своих гостей, — что привело вас в наши земли? — Война против Мордора и его союзников, — громко объявил Киван, так, чтобы все могли услышать.       Поползли шепоты, Келеборн склонился вперед, слегка улыбаясь. — Так, значит, народ Западных земель тоже присоединился к многовековой борьбе? Что бы там не говорили о ваших соплеменниках, должно быть в их сердцах достаточно доброты, раз они столь быстро навлекли на себя гнев Темного властелина. — Слуги Саурона составили заговор, чтобы убить меня и моего брата, Джейме, — вдруг сказала Серсея и, подумав немного, прибавила: — наш брат Тирион оказался им околдован, его направили против собственной семьи.       «Да только его собственная семья отвернулась от него задолго до этого, разве не так, Серсея?» прозвучал в голове посторонний голос, в котором она узнала Галадриель. Королева поняла, что дядя смотрит на нее и бросила торопливый взгляд на хозяйку леса: та была недвижима, ее губы не шевелились. — М-мы пришли просить вас вновь присоединиться к королевствам людей, как в старые времена, когда ваш народ, плечом к плечу с армиями Гондора победил Саурона, – продолжила Серсея. — Мы не можем сражаться с ними в одиночку, — поддержал ее Киван и извлек письма от Тайвина, — мы уже встретились с врагом в битве…и могли бы устоять, если бы не мощь назгулов и их черная магия.       Дядя двинулся вперед и передал письма Келеборну, — без помощи вашего народа и без его мастерства…я боюсь, что эта война уже проиграна.       «Победа в этот раз будет достигнута не армиями людей и эльфов. Судьба народов Средиземья будет решаться только силой их духа и воли, а не силой оружия. А насколько силен твой дух?», вновь зазвучал в голове Серсеи голос владычицы. Королеве приходилось прилагать усилия, чтобы смотреть прямо перед собой.       Келеборн глубже сел на троне, его взгляд устремился на супругу. Серсея поняла, что они переговариваются между собой, не будучи услышаны гостями. — Лориен и сам под угрозой со стороны армий тьмы, — наконец, заговорил правитель, и на лице его отразилось подлинное сожаление — нечисть собирается в Дол-Гулдуре, размах действий врага таков, что он может угрожать даже нам здесь. И нет у нас великих армий былых времен: все, на что мы сейчас способны, это защищать от тени сам Золотой Лес. — Но ведь один раз вы его уже победили! — воспротивился Киван. — Мы увядаем, — молвила Галадриель, — ныне наши владения лишь тень того, чем они некогда были. Дни величайшей славы эльфов ушли навсегда. — И вы сами верите в свой собственный упадок? — возмущенно озирался Киван, — это царство не сравнимо ни с чем, что я видел ранее. Даже сады Простора по красоте своей и вполовину до него не дотягивают. Здешняя магия… вот, что нужно нам, чтобы уничтожить врагов. Ваши силы это ваша единственная надежда! — Даю слово, что мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам и вашему народу, — произнес Келеборн, — но, увы, та помощь, на которую мы способны, это не великие чудеса и не могучая дружина. Мне очень жаль. — Выходит, наша миссия потерпела неудачу, — вздохнул старший Ланнистер.       «Тогда мы обречены», опустила руки Серсея.       «Нет, не обречены», вновь раздался в голове голос, «Серсея, это правда, война эта будет вестись не только оружием». Теперь Галадриель снова смотрела ей в глаза. «Тебе предстоит сыграть в ней свою роль, но если ты не изменишься, тебя впереди ждет только скорбь».       «Что все это значит», нахмурилась она. Наползал гнев: «Вы не в силах предложить нам помощи, а теперь еще и издеваетесь надо мной своими загадками»       «Никаких загадок, леди Серсея. Приходи ко мне в рощу за дворцом, когда взойдет луна, — и получишь те ответы, что ты ищешь». — Пожалуйста, сэр Киван, задержитесь ненадолго, — вслух обратился к Ланнистеру улыбающийся Келебон, — нам бы хотелось по возможности больше узнать о ваших землях и мире, откуда вы родом. Многие здесь присутствующие хорошо осведомлены об истории других народов, мы бы с удовольствием пополнили бы копилку знаний и вашей… Думаю, пройдет немало времени, прежде чем нас вновь посетит западноземелец. — Довольно разумно, — разочарованно вздохнул Киван, — конечно же, нам нужно возвращаться скорее, но, думаю, еще несколько дней задержки погоды не сделают.       Он бросил взгляд на племянницу, явно задумавшись, что же с ней делать. Если они не вернутся с эльфийским воинством…она решила поразмышлять о последствиях в другой раз. Теперь Киван ушел вместе с Келеборном и несколькими другими эльфами, в отдалении она слышала их разговор, который касался истории того, как семья Ланнистеров заполучила Утес Кастерли. Галадриель тоже незаметно ушла, так что Серсея осталась в зале одна. Солнце уже село, помещение освещали только факелы. «Скоро владычица уже будет меня ждать», поняла дочь Тайвина. Её охватил страх, она не знала, сможет ли выдержать присутствие Перворожденной один на один, когда её секреты всплывут наружу.       Королева медленно направилась к двери, что вела на задворки дворца. Оттуда вела дорожка, мощенная аккуратным булыжником и окруженная причудливой живой изгородью. Пока она шла, то заметила, что воздух вокруг словно стал стоячим, а обычные ночные звуки исчезли. За очередным поворотом она увидела ожидающу ее Галадриель, в этом сокрытом саду владычица была одна. А в центре его возвышался низкий постамент, словно выросший из тесно переплетенных корней и ветвей деревьев, на нем покоилась простая серебряная чаша.       Собрав всю свою храбрость, Серсея заговорила первой. — Для чего вы пригласили меня сюда, леди Галадриель? — Чтобы мы могли поговорить наедине. Полагаю, ты уже знаешь, какие именно тайны открылись мне в твоем сознании. Келеборн вам не лгал. Мы действительно окажем вам всю возможную помощь, пусть теперь у нас и нет силы в открытую выступить против Саурона, как в былые времена. — Однажды мой отец сказал мне, что добрые слова стоят столько золота, сколько они весят, — с горечью ответила дочь Тайвина, — только будучи почти взрослой я поняла, что слова ничего не значат.       Эльфийка нахмурилась. — Как много в твоем сердце горечи. Равно как страха и гнева…и все это тебе нужно отбросить, если хочешь выдержать грядущую битву. — Вам легко говорить, — прошипела Серсея в ответ, — не все имели счастье родиться на свет бессмертной богиней, ведавшей только поклонение и обожание… — Ты думаешь, что мне была неведома скорбь? — вдруг стал низким голос Галадриель. — Какая же? — задалась вопросом Ланнистерша, — я мать, которая пережила свое дитя… Ты же и твой род бессмертны…       В ту же секунду с лица хозяйки леса словно сорвали маску, из-под которой наружу полезла затаенная первобытная ярость. — Как смеешь ты считать, что знаешь все о страданиях, если не прожила ни единой жизни?       Вокруг поднялся ураганный ветер, королеву сковал ужас. — Я видела больше смертей и горя, нежели ты можешь себе представить, — наступала на нее Галадриель, и ее волосы бешено хлестали на ветру. Серсея оступилась и упала на спину, едва успев сгруппироваться. — Простите меня! — кричала она, закрываясь рукой, — умоляю.       Владычица смирила свой гнев: ветер стих, а сама она, переведя дыхание, протянула своей гостье руку и помогла подняться. — Ты усложняешь все больше, чем нужно, — тихо сказала Галадриель и поманила ее к чаше в центре сада. Зачерпнув кувшином из небольшого фонтана, эльфийка медленно наполнила его водой. — Посмотри же в зеркало, Серсея Ланнистер. — Это…колдовство? — замешкалась она. — «Колдовство»… Люди используют одно и то же слово, как для нашего искусства, так и для сил Врага, — развернулась к ней Галадриель, — пожалуй, да, на твоем языке это так и называется. Но, прошу, не путай это с теми грязными вещами, которые творит Темный властелин и его прислужники.       Серсея уставилась в чашу, вода была подернута легкой рябью, но откуда-то из-под поверхности исходил странный серебристый блеск. — Что же я увижу? — Даже мудрейший не в силах точно сказать, — ответила эльфийская владычица, — быть может, то, чего хочешь, хотя иногда более полезно посмотреть на то, что необходимо. — Разве это не одно и то же? — спросила Серсея, но эльфийка всего лишь отстраненно за ней наблюдала, — ну, ладно, хорошо, покажите мне то, что хотели. — Ты упряма, — улыбнулась Галадриель, — такой когда-то была и я…нас такими создало наше прошлое. — Меня отдали вечно пьяному развратнику, которому была лишь немногим лучше рабыни, — склонилась Серсея над водным зеркалом, — если бы не Роберт, быть может, все пошло бы по-другому…       Поверхность воды подернулась рябью, и она увидела себя в подвенечном платье, идущей к алтарю, и ахнула — её там ожидал не покойный муж, а кронпринц Рейгар Таргариен во всем блеске своей бледной валирийской красы. — Рейгар, — на одном дыхании произнесла она, — он был бы достойным мужем…       Она наблюдала, как вдвоем они вступают в Красный Замок, казалось, все было хорошо. Но вдруг Рейгар появился вместе с темноволосой девушкой, черты лица которой выдавали северянку. У Серсеи перехватило дыхание, когда она увидела их ссору, как принц бьет ее по лицу. И, когда там она упала на пол, вся в крови, появился исполненный ярости Джейме. Брат скрестил клинки с Рейгаром, и после этого все исчезло. — Так, значит, не было для меня хорошего мужчины, — зарычала она от гнева. — Был один, которого ты любила, — тихо сказала владычица, — отравленной любовью, запретной, но которой ты все равно предалась. — Джейме, — пробормотала она, — разве брат и сестра не должны любить друг друга? — Когда ты пытаешься мне лгать, ты лжешь только себе, — заметила эльфийка, — смотри же, до чего довела эта «любовь».       И Серсея увидела себя в Вестеросе перед Переносом. Не без удовольствия улыбнулась, когда вновь появилась картина ареста Неда Старка в тронном зале, но, когда она погасла, стало видно, что война охватила весь континент. С ужасом она наблюдала, как по приказу козлобородого человека Джейме отрубили руку в запястье, после чего ее брат словно увял у нее на глазах, стал лишь бледной тенью самого себя. Золотая ладонь, закрывавшая культю отрубленной руки, делала из него посмешище.       Слезы застилали глаза, дочь Тайвина тщетно пыталась их проморгать. — Но пострадал бы от этого не только Джейме, — указала Галадриель ей обратно на водоем.       На сей раз, королева увидела себя — та Серсея с горящими безумием глазами восседала на Железном троне, верша суд над знатью и простолюдинами, правым и виноватым без разбора. Изображение помутилось, и вдруг она уже увидела себя идущей голой по улицам Королевской гавани: в нее тыкали пальцем и швыряли мусором, пока она не захлебнулась рыданиями. — Нет, — прошептала она, — я бы забрала Джейме с детьми и сбежала…       Зеркало вновь задрожало, и в нем Серсея увидела себя, брата и их детей где-то в Эссосе. Улыбнулась, увидев, как Джейме учит Джоффри и Томмена обращаться с мечом, как она и Мирцелла за этим наблюдают. Но вот картинка изменилась, город, в котором они поселились, горел, а по улицам бегали люди, размахивающие черным стягом с трехглавым драконом. «Знамена Таргариенов?». Ее и Джейме привели к молодой светловолосой женщине, рядом с которой восседали три небольших дракона. «Нет, невозможно, драконы все вымерли». Еще более поразило то, что там она и Джейме преклонили колени перед странной блондинкой. Но долго это не продлилось: Серсея наблюдала, как она вонзает нож в спящую женщину. «Другая королева, моложе и красивее, та, что отберет все, что мне дорого»…Вот в поле зрения вновь появился Джейме, но вместо того, чтобы помочь ей, брат всадил меч ей в сердце. «Валонкар!», с ужасом поняла она и отшатнулась от зеркала. — И что все это доказывает? — гневно спросила Серсея, — не вижу смысла продолжать эту пытку! — Теперь перед тобой предстало несколько видений, — спокойно произнесла Галадриель, — что же в них было общего?       Какая-то часть ее понимала, что хочет сказать владычица Лориена, но это заглушалось возмущением. — Каждый раз словно сама судьба сплетает заговор, чтобы разрушить мое счастье. — Если хочешь, то продолжай глазеть в зеркало, — заглянула женщине в глаза Галадриель, — можем так делать, сколько твоей душе угодно, знай себе, рассматривать различные пути, которыми могла пойти твоя жизнь, до самого Дагор Дагората, последней битвы конца времен. Но какие бы вероятные события тебе не открыло зеркало, оно также показывает и твое собственное отражение.       Серсея разрыдалась от жалости к себе. — Так вот моя судьба? — хныкала она, — вести себя и своих любимых к краху и смерти? «Золотыми будут их короны, и золотыми — саваны», звучал в голове голос Мэгги. «Новый мир для старых слов», вторил хохот Короля-Чародея.  — Перед тобой предстали твои судьбы, что были в Вестеросе, — мягко произнесла эльфийка, — но в Средиземье ты одна их тех, кто получил Дар Послерожденных. — Дар смерти, — проворчала королева, — я достаточно читала о вашем народе и знаю, что под этим подразумевается. — В самом деле? — переспросила Галадриель, — признаюсь честно, это нечто за гранью моего понимания, разве что, кроме того, что судьбы людей принадлежат только им самим. — Что вы имеете в виду? — неуверенно спросила Серсея. — Если ты не желаешь той судьбы, что открывается перед тобой, то просто можешь выбрать другую, — ответила хозяйка леса, — ты свободна от всех путей, по которым шла бы в Вестеросе, кроме того, что ты изберешь здесь. — Мои дети! — взволнованно воскликнула она, — это значит, что они свободны от предсказания Мэгги?       Владычица оставалась безучастной. Серсея подошла к ней поближе, она почти вцепилась в эльфийку. — Томмен, Мирцелла, неужели они умрут? — Они свободны, как и ты, — улыбнулась владычица.       Теперь уже по щекам дочери Тайвина покатились слезы радости. — Спасибо, — плакала она, — спасибо вам за это… — Не благодари меня за дар самого Создателя, — объяснила Рожденная-под-Древами, — как и за то, что я облегчила твое бремя. Твоя судьба будет отличаться от тех, что ждали прежде, но впереди еще ждет испытание…всех нас ждет испытание. — Пусть так, — всхлипнула Серсея, — всю жизнь я жила словно в ужасной тени. И если теперь я действительно от нее свободна, то уже никакая другая участь мне не страшна. — Увидим, Серсея Ланнистер, — тихо сказала ей хозяйка леса, — увидим.